Бунтарь по натуре

Виктор Матюк

Бунтарь по натуре

Испытано на собственной шкуре: женщина бунтарь по натуре, с виду – не дура,
У неё отменная фигура и высокая культура общения, но в минуты вдохновения
Она способна принять такие решения, что мужское мышление разрывается от удивления!
В тот миг у неё нет смирения, есть взрыв гения, лицо раскалено до побеления,
Всё это от пресыщения чувств, у всех муз деятелей искусств много причуд,
Стоит промедлить чуть-чуть, и ты в ответ услышишь косноязычную чушь!
Она легко слетает с тонких губ, голос не груб и не тонок, приятен для ушных перепонок,
Но речист и кристально чист, как чистой воды бриллиант, но она – не фолиант,
Этот тип – моралист, он видит только заоблачную высь, стоит той бабе глянуть вниз,
Как тут же обвалится долу карниз, и ты вместе с ней над пропастью завис!
Да, она по натуре и шикарной фигуре – почти что ангел, от слияния двух обнажённых тел
Привет стремглав прилетел, ты – жив и цел, перед тобой глубокая щель, но войти туда нельзя
Без решения нравственного суда, узкая борозда в области выбритого лобка узка,
Как бурная горная река, сколько бы ты не пыхтел, всегда оставался не у дел,
Она, как Люцифер, ей один хер, где, когда и с кем, но зачем? Всё – тлен, всё – суета!
Истинная любовь должна быть чиста, как вода из горного родника, а жизнь - коротка,
Но искусство – бесконечно, любовь не длится вечно, чтобы сделать встречный шаг
Для таких баб, ты должен быть для неё больше, чем слуга иль раб, и чем ты поступаешь проще,
Тем горше итог, вся оказия в щели между стройных и длинных ног, если ты смог легко войти,
Тебе открыты все дороги, все пути, а если нет – жди на многотрудном пути, что огонь свечи
Вот-вот затмится, и ты собьёшься с пути, а проливные дожди размоют даже очертания стези,
По ней можно идти, спотыкаясь, не оглядываясь назад, можно долго надеяться и ждать,
Но философия учит нас с невозмутимостью относиться к неудачам, так или иначе
Запал мужской уже растрачен! Женщина та во все времена бунтует против самой себя,
Хотя на плечах есть умная голова, её речь стройна и верна её душа,
У неё поразительная интуиция, великолепная эрудиция, но она способна на раз и два
Встать у придорожного столба и приревновать даже старого льва к пожухлой траве!
Так написано на её судьбе, и не мне что-то менять на порочной стезе,
Нательный крест всегда зажат в её руке, она вертится на одном каблуке,
Как ямщик на облучке, она, оказавшись в тупике и вдалеке от родни,
Будет считать часы и дни истекшей любви, не спи тот зари и до зари,
Момент истины лови, и тогда женщина в платье белом
Никогда не будет торговать собственным телом,
Пусть она разодета, как кукла, но она – не проститутка,
Да на ней яркий лак, она что-то может сказать не так,
Как большинство местных баб, но эта баба в самый раз,
Чтобы с помощью двух или трёх фраз заставить страсть замолчать! 
Ей будет дан приказ идти на Запад, мне в другую сторону,
Вся страна в этот прискорбный час ходит в лаптях и кирзовых сапогах,
Далеко не новых, уже  виден закат, на женские плечи наброшен  бушлат,
Он староват, в заплатах он, бабе надоело падать, осточертело драпать,
Она не похожа на неряху, ей бы топор и плаху и тогда даже местная братва 
Со страху сменит ни одну нательную рубаху, я же не стону и не плачу,
Силу и мощь напрасно трачу и за особую плату получаю доступ к телу,
Оно дошло до предела кипения, есть подозрение, что во время сношения
На спальное ложе упадёт камень преткновения, и полное забвение
Заставит двигаться то взад, то вперёд, есть много новых дорог,
Где растёт множество стройных молоденьких берёз,
И чтоб не заблудиться меж них, ты в мыслях своих
Заметил штиль, променял народную быль на звериный рык!
Неустанно двигаясь вперёд, страной гордится православный народ,
Из жопы пар идёт, но жизнь среди лесов и болот выставляет свой счёт,
То засуха, то недород, кому и как здесь повезёт, кто-то сеет и пашет, а кто-то жнёт!
Мы все пошли не той дорогой, нам жизнь ниспослана Богом, погоди, одумайся и не спеши
Отдавать завистникам долги, оглянись по сторонам, дай слово алкашам,
Они давно познали стыд и срам и водку отмеряют по каплям!
Жизнь проходит вдалеке, а на языке у бабы не грехи мирового масштаба,
Да, она слаба на передок, зато все господние заповеди знает назубок,
И потому далека от склок, ей муж попался лох, он на дуде игрок,
Какой ей прок выходить замуж за него, если он кроме Музы не любит никого!
Её тоже интересует литература, творческая натура требует своего, но до истины далеко,
Ведь грешное нутро и фортуны колесо уже много дней кряду подходят к бабе спереди и сзади,
Она бы по примеру бабы Нади давала бы желающим не только сзади, все городские ****и
Любому искушению рады, они живут краше, тем те, кто сеет и пашет!
Когда счастливый день в её душе настанет? Жизнь – серьёзная штука,
Чтобы о ней говорить в любое время суток всерьёз, когда ты всё это поймёшь,
Закончится перехлёст мыслей и страстей о жизни приличных на первый взгляд людей!
У святого – прошлое, у грешника  - грядущее, время стремительно бегущее,
Оставляет в тени всё сущее, остаётся только чувство, гнетущее в душе,
Мысли пошлые от сексуального голода истощённые смотрят искренне
 На комок слёз в её душе, она могла бы справиться со всем на зависть всем,
Кроме искушения, ему моё почтение! В животе колики от истоков местной педагогики,
Расстройство женской психики разлетается брызгами наподобие молнии
У берегов полноводной реки, здесь – не тропики и потому мужики
Согласно законам физиологии любят ноги держать в тепле,
Доверив член нежной женской руке! Женщины многое знают,
Но больше всех в изменах мужчин подозревают, а те в ответ зевают,
У них есть интерес к вопросам этики, они не особо разбираются в проблемах эстетики,
И потому каждым свои поступком  в теле немощном и хрупком непреложный закон жизни
Тут же напоминает женщинам о высоком смысле любви, но они по собственной глупости
Стремятся к популярности, не вспоминая о своей невинности, сжимают нательный крест в горсти,
А губы тихо шепчут: «Господи, прости за все мои грехи! Неисповедимы Твои пути!»
Предать других – легко, себя – труднее, исчезает доверие, приблизившись впритык к идее,
Здоровье слабеет, толпа становится подлее и намного злее,
Восток алеет, рожь в степи зреет, каждый живёт, как умеет!
Противостояние зреет, молот и  наковальня времени сеет в душе сомнение,
Презрение к возрасту своему не приносит удовольствия никому,
Ты ещё не стар, но уже не молод, пройдено немало дорог,
В твой огород летят каменья всеобщего презренья,
Но миг искушения деморализует не всех, только тех,
Кто спит на спине, на старенькой тахте, он привык жить без помех,
Оставив на краткое время грех, но век любви истек, а простой человек
Должен рассчитывать на море грёз, ну что ж, если говорить всерьёз,
То этот мир похож на дорожное полотно, если с выбоинами оно!
На светлой улице пьяному темно, его инстинкт тащит на гумно,
 А дальше что? Нового ничего, только старое женское манто,
Его на барахолке даже задёшево не купит никто! Баба разодета,
Будто бы жена президента, старого и больного импотента,
В её руках газета, бульварная  жёлтая пресса,
Купленная для всеобщего интереса, вот-вот начнётся лето,
Без ответа остаются многие из вопросов, оставшись с носом,
Стареющий мужик ликом поник, он росточком невелик,
Староват и лысоват, но в любовном деле – хват, он ни в чём не виноват,
Он – любимец местных баб, шаловливый взгляд привык девок раздевать,
Они естественно не против, и вот он сидит напротив, и просить уступить,
О былых противоречиях на полчаса забыть и душу больше не травить!
Крылья воображения не требуют снисхождения, они шуршат и шуршат,
И никак не хотят возвращаться назад, чтобы плыть наугад, чтобы себя познать,
Ты должен оставить баб на той порочной стезе, будто предлог в авторской строке,
 Чтобы не было стыдно тебе, пусть грех останется в стороне, стыд и срам идут по стопам,
Там, где прекращается желание, в ответ на страдание ты видишь глубокое молчание
Другой особы, баба девяносто шестой пробы распустила золотые локоны,
И согласилась играть роль жены, взяла в руки пяльцы и стала вышивать,
Пришло время себя проявлять, чтобы на деле доказать, что походка и стать
Никогда не будут женщине мешать тяжкую ношу на плечи принять!
Бунтарь по натуре, как волк в овчинной шкуре, на вид покладист
И чист, словно не исписанный бумажный лист, искрист и лучист,
Серебрист, как камень-аметист, я же – идеалист, не атеист,
И привык открыто говорить о проблемах жития,
В этом вся логика моя, как и стезя, пролегающая вблизи степного ручья!
Человека по воле рока создаёт судьба, она из раба делает господина,
А твоя рабыня может стать императрицей Екатериной, быть царицей тяжело,
Ибо грешное естество к титулам ещё не доросло, чем выше рост и пост его,
Сильнее испариной покрывается страждущее чело! Мало кто понимает,
Что решения за нас кто-то принимает, а мы идём в загон для скота, тлен и суету
Рано поутру поглощает пустота, голь на выдумку мудра, хотя любая затея пуста,
Если мысль грязна, и для иных дел была рождена, рок тебя, как личность не оценит,
Ему не нужен твоей души полёт, ему бы денег в огромный кошелёк, чтоб выступил пот на лоб,
Муза следом за собой бедняка не позовёт, она сама ведёт счёт его заслуг, а вдруг его испуг 
Попадёт в конфуз, и тогда продажная любовь о себе напомнит вновь, без лишних слов
Войдёт она, не любовница и не жена, но радостных надежд полна с раннего утра,
Выпьет с тобой бокал креплёного вина, чтобы страсть стремглав была рождена!
Будет даль видна из открытого настежь окна, там не распаханная целина,
На окраине той земли люди своих баранов и овец пасли, только девушка
С зубами из драгметалла до сих пор комсомолкой  так и не стала,
Была далека от общепринятого идеала, чья-то внучка,
Чья-то жена и чья-то сучка, но будущая мать,
Она бы могла проституткой стать
И бренный мир воспринимать так,
Как повелевает таинственный Зодиак!
Любовь продажной не бывает, муж об этом часто забывает,
 Зато жена часто вспоминает старые и добрые времена,
Когда она могла с кондачка привести в дом мужа чужого мужика,
Своего закадычного дружка и веселиться с ним до утра,
Он уходил чуть свет, чуть заря, задерживаться ему никак нельзя!
Задержится, пусть потом пеняет на себя, во бля, согрешить любя
И  то нельзя!  Не от хорошей жизни она по рукам мужчин пошла,
Но не стала белоручкой, дорожила каждой получкой, получала взбучку от мужика,
Он наминал ей изредка  бока, а ночами продолжалась любовная игра,
Она стирала и в дому убирала, так в те давние времена жило полсовка,
Только партийная верхушка не пила водку из алюминиевой кружки,
Эта чертовка и плутовка могла пойти на любую уловку, только бы не сжигать за собой мосты!
Увы, мы все грешны, но не все набивают себе лбы, он готов быть терпимым к разврату, 
И к расчёту по отдельности, он не рассказывал даже брату, будущему кандидату парии,
Тот был против категорически, его же симпатии были на стороне аристократии,
Согласно партийной иерархии не все должны чужие грехи хранить в памяти!
Человека создаёт судьба, от успехов кружится седая голова, а от памяти не остаётся и следа,
Она уходит в бездну, как в песок талая вода! Не судьба и что? Все здесь живут грешно,
И я живу, как все, хожу ранним утром босиком по холодной росе! Такое житие непереносимо,
Жизнь проносится мимо, ты из экстрима возвращаешься в старенький обветшалый дом,
Тебе холодно и неуютно в нём! Перед тобой частокол из матерных выражений и слов,
Прошла любовь, прошла любовь, по ней звонят колокола, как хорошо, что она была,
Но без спросу дрянь ушла бог весть куда! Мои года – моё богатство! Хватит шляться 
По чужим кроватям, пусть мужики богатые за ратные труды мелким фраерам платят,
Утром ранним, отдав три рубля путам, бежишь домой с дырявой сумой
И пустой требухой, в стельку пьяный, то есть бухой, приходишь домой сам не свой,
Будто заяц косой, избитый судьбой и кривой, почти что холостой, временно ушедший в запой,
Но держишь перед женой хвост трубой! Люблю я наших планов громадьё, ё – моё,
Ну что же это за житьё, тебе не посочувствует никто, на тебе изношенное до дыр пальто,
Его не купит за бесплатно никто! Упав в кровать, начинаешь спать, до вечера слышен храп,
Ты начинаешь вспоминать, что и как, и кто из статных баб  водил тебя в кабак,
Теперь твоя жена – твой эскулап, а ты – её раб и слуга, ты вёл себя  с ней, как сатрап,
Теперь же ничему не рад, велик твоих грехов масштаб, ты не смог в душе победить разврат,
А вокруг тебя, во бля, белые берёзы шумят и шумят, опавшие листья под ногами шелестят,
Был кромешный ад, но осталась дорога назад и ты этому рад от души! Не греши!
Живи в тиши и во мраке заточения пиши свои стихи! Судьбу напрасно не дрочи,
Налетят грачи и от нежной и страстной любви останутся только изодранные женские колготки!
Не говори мне про любовь, не хочу я слышать этих брутальных слов от ханжей и ослов,
Не мы идём по жизни, нас по ней ведут, да будет благословенным тот трудный путь!
Мы за бумажные рубли многих бы могли, но мощи нет в груди, волю, зажав в узду,
На весь околоток спьяну ору, что готов блуд послать в ****у, но меняю решение на ходу!
Вот так и живу, не живу, а существую, всуе бытия не делаю ни *** для совместного житья!
Грешен я, распалась семья и в том моя вина! Жопа гола, лапти в клетку, не закончена школа,
Такова судьба и доля, без тьмы не было бы света, вот и я жду от неба приличного совета,
Дождусь ли его когда-то я? Не знаю я ни хрена! Изнашивается всё и даже то,
Что напоминает хрустальное копьё, затаскивается от употребления оно,
Только настойчивость, как в заднице гвоздь, смягчает горькую судьбу,
Я же плюю на эпоху, мне от жизни достаются жалкие крохи,
Без бабы плохо, и с бабой хуже того, грешное естество издаёт ахи и вздохи,
Одно ухо оглохло и слышит плохо, рок обходится с грешником жестоко,
Одна надежда на пророка! Шум и грохот, крик и хохот, тебе одиноко,
Уж лучше бы ты стал скоморохом, не спал бы с подушкой в ночи,
Не слушал бы, как поют до утра молодые соловьи! Семитские черты
 На всех божьих отроках видны, посмотришь на них со стороны,
И ты вышел из той же самой дыры, что и все мы, безжалостны мы,
Глухи и немы, нам плевать на чужие проблемы, в душе нет былой чистоты,
Вот почему глаза толпы так грустны, мечты, мечты, в чём ваша радость?
Какая жалость, что от прежней силы и мощи ни хрена не осталось!
Точная мысль, будто рысь, прыгает ввысь, вцепившись за скользкий карниз,
Допивает свежий кумыс, а жизнь тем временем заигрывает с новым приключением,
Она готова проведение загрызть, позабыв на краткий миг, что мир интриг
Давно уже постиг незамысловатый старик, он – немощен, но велик,
На аршин его стих не измерить, можно только на слово ему поверить.
Жить и верить всем людям нельзя, приняв сотку на коня, будешь обдумывать полдня,
Сидя у гаснущего огня, что ты бабу предал зря, голову перед ней склоня,
Умоляешь уже который год: не подавать на развод, давно пора, ****а мать,
Любимую женщину нежно обнять, губами приласкать и на колени спешно встать!
Она продолжала нехристю верить, ты – лицемерить, треснувшую тарелку уже не склеить,
Он баба горяча, как грелка, она – твоя жена и сиделка, а словесная перестрелка
Случается со всеми, кто был рождён в этой советской системе! Всему – своё время!
Всему – свой час! Старый лоботряс - Парнас предал всех нас, он беспробудно бухал,
И плевал в унитаз, потом вообще в его душе инстинкт самосохранения погас!
Ему плевать на половую связь, в словах не откровенных речь идёт о переменах,
Не первостепенных, а будничных, есть что-то дивное в них,
Голос страсти на краткое время притих, он первое время был лих,
Будто моложавый на вид, давно состарившийся жених! В пенатах родных
Много углов пустых, о них легко забыть, но жить с ними тяжело,
Вот и время пришло вспомнить про бедную юность, ей на смену пришла угрюмость!
Среди предместий городских пишется мой каждый стих, смог над городом повис,
Он тащит досужую мысль куда-то вниз, быть может, на просторах морских
Её порадует будничная жизнь, но исчезнет смысл любить и боготворить бабу ту,
Что остановит лошадь на скаку, в горящую избу войдёт, и к своей груди прижмёт
Бесталанного  автора странного на вид письма, он в нескольких строках стиха
 Рубил с плеча остатки зла, и вот тишина в его душу вошла, не затронув ни сердца, ни чела!
Осталась вечной тьма, пришедшая сюда издалека, теперь она будет трубить от звонка и до звонка,
Пока душа бесплотная, смурная и беззаботная, горячая и не холодная, допишет свои полотна
Акварелью, и вместе с соловьиной трелью не разрисует яркой пастелью
Контуры новой постели, до цели рукой подать, всех наверх свистать,
Как-то смог приказать божий раб, он смотрит в поднебесье и видит редколесье,
У него нет поместья, нет псов борзых, нет даже документов проездных,
Он в местах родных ездил на тройке гнедых лошадей, они вызывали зависть у людей!
Их образы всплыли в памяти моей, она стояла у дверей парадных,
Там собиралась толпа блатных, это от них я набрался ума-разума,
И прочего дерьма, им полна моя сума, без неё мне хана!
В бесконечность канули слова, а в ответ – тишина!
Она зрит мертвецким оком за каждым авторским пороком,
Притаившись за порогом, обращается к богу ненароком,
Жонглирует каждым слогом, таких ретивых здесь немного!
Жизнь прошла, как дым, ты – невредим, но под небом земным
Нет места людям остальным, место святым на небесах,
А в местах остальных поселим баб в одеяниях льняных!
Мир держится на них, иным и того хуже, стезя становится уже,
Нет денег на обе4д и ужин, и ты никому уже здесь не нужен!
Всхлип в душе натужен, ты женщиной обезоружен, и потому
Не приспособлен ни к чему, тебе, что в лоб, что по лбу! 
Не дать бы искре погаснуть в душе и не споткнуться на вираже,
Мысли полны покоя и темноты, на вид они просты, на фоне бушующей волны
И воплей жены на страдание обречены! Увы, не сразу и не вдруг любовь отбивается тот рук,
Бунтарь, как и встарь, ищет в дебрях жизни огромный янтарь, ему бы в руки букварь,
Чтобы хмарь взгляд не застила, что было, прошло, назад нельзя вернуть ничего!
Тусклый фонарь едва освещает мокрый тротуар, шарф висит на шее,
Высокие идеи вертятся в голове, неизвестно мне, что написано на судьбе!
Кто-то в темноте обнимает грешника плечи, и начинает вести непристойные речи,
Уже глубокий вечер, дует промозглый северный ветер, день был светел,
Прихода ночи автор даже не заметил, он всё так весел, нос долу не повесил,
В позу не встал, он рад, что бабу повстречал, ведь она ушла им не убрала пищу со стола!
Мы все когда-то уходим бог весть куда, наши кости перемалывают каменные жернова бытия,
Уж сколько лет грехам прощения нет, едва мерцает заоблачный свет, освещая стезю,
Он – вверху, а внизу землю босыми ногами топчу и свои сети плети для врагов,
Они пили мою кровь, разрушили любовь, мы сами выбираем между смертью и раем,
Себя пугаем, матерно ругаем, но считаем, что будем неустанно ждать любимую у фонтана!
Жить – значит действовать, любить, ругать, помоями друг друга обливать, а потом целовать так,
Что стремглав отступят тьма и мрак! Магия слов привлекает к себе любовь,
Сердце прибавляет ума, но есть одна едва заметная черта – беспокойство
И нервное расстройство на нервной почве, когда в душе всё клокочет,
А женщина ложиться в кровать не хочет, она голову морочит,  япона мать,
Я же в одиночку всю жизнь срываю втайне по цветочку, словами заменяю тире и точки,
Потом ставлю запятые, чтобы люди хмельные, глухие и слепые и даже немые
Не смогли свои мысли оторвать от грешной земли! Отправиться в преисподнюю
По воле господней собственным путём – её личное право,
Бабе нужны любовь, деньги и забавы, ей ни к чему монастырские уставы!
О, боже правый, в пределах огромной державы шумят зелёные дубравы,
Шелестят благородные травы, здесь все равны, но битый час всех обуревает страсть,
Как бы самому в грех не впасть, лучше терпеть зло, чем причинять его,
Эта мысль стучит в висок, как долото, пройдя через решето мозга, тлеет долго,
Как недокуренная папироска, нет прежнего восторга, не осталось былого лоска,
Но скрипит старая повозка по прибрежной полоске степи, там рыбаки считают рубли,
В пьянках коротают ночи и дни, пьют с горла среди белого дня, потом не вылезают из сортира,
Докучает изжога мастерам поэтического слога, но таких здесь немного, у каждого свои пороки,
Истории уроки рождают распри и склоки, их истоки кроются в ужасе тревоги,
Ведь душам одиноким трудно достать небосвод высокий, мир жестокий
Застыл посреди дороги, приосанился и призадумался, сгустил краски,
Что-то говорит толпе для отмазки, но дело движется к развязке!
Грязь везде видна, не осталось ни одного светлого пятна
На биографии поэта, его кредо – прикрывшись стареньким пледом,
Не вспоминать о ссоре с соседом, а конкретно и усердно держать нос по ветру,
Невзирая на холод и жару, устремлять свой взгляд в глубокую нору,
Именуемую в миру, как манда, вот именно туда – ближе к греху устремляюсь я,
Знаю, что грешить нельзя, но мир теней становится всё темней, полночная мгла
Не смогла сковать мои уста, она лишила мощи два белоснежных крыла,
Не простившись, ушла, не затронув ни сердца, ни чела, один остаюсь до утра, душа пуста,
Я же ищу слова по всей вселенной, и в схватке бессменной побеждает всемогущий рок!
 Видит Бог, что не существует реальности иной, что рядом с тобой, она внутри нас,
И ей никто не указ, пара брошенных фраз можно сразу принять, как наказ небес
Натянуть на голову толстый плед, чтобы отныне и впредь не слышать даже всплеск
Любовных чувств, слышен хруст сухих ветвей в душе больной моей!
Миг остановив, видишь чётко негатив, кажись, и ты уже приплыл в родную гавань,
Продолжаешь падать в трясину жития, петляет скользкая стезя с вечера и до утра,
А у твоих ног лежит тёмный небосвод, я с ним воедино слиться до сих пор не смог!
Рок звонит во все колокола, блестят золотые купола, но мгла заменить яркий свет не смогла,
Осталась толика ума, да и та никому давно уже не нужна! Быт гонит со двора, бог весть куда!
Хочу, чтобы рядом никто не шуршал, никто одним воздухом рядом со мной не дышал,
Я устал. Слишком долго истину по свету искал, и вот тот злополучный миг, ты ей навстречу летишь,
И слышишь её призывный крик, ты рукою машешь, как раб на Музу пашешь,
Но даже жизнь моя – лишь символ грядущего небытия!

г. Ржищев
29 мая 2021г.
6:54