Ананд. Глава двенадцатая

Начало повести - http://proza.ru/2021/05/20/1508

Когда Полина Федоровна с Анандом вернулись в Новинки, все оставленные ими во дворе вещи уже были занесены в дом. Жданка меланхолично пережевывала сено в новом хлеву. Мурзик, свернувшись в клубочек, дремал на коврике в закутке возле печки. А Надежда с Настей, успев еще и ужин приготовить, накрывали на стол. Ананд, расцеловав их и отложив взаимные расспросы на потом, почти сразу вернулся во двор. Распряг Рубина, отвел в амбар позади дома, набросал на землю соломы, пропел мантру, поблагодарил за работу, привязал чембуром к столбу и попрощался до утра.

После ужина Полина Федоровна с Настей занялись мытьем окон. Ананд развязал отданный ему Милой мешок Алексея Чурона, и вдвоем с Надеждой, усевшись посреди комнаты на полу, они принялись просматривать содержимое. Сверху была аккуратно сложена модная рубашка-косоворотка с вышитым воротничком, под ней — небрежно смятый широкого покроя пиджак, под пиджаком — перевязанная крест-накрест бечевкой, толстая картонная папка, под папкой — два холщовых мешочка: в одном туалетные принадлежности, в другом значки, звездочка, пуговицы, иголки с нитками и прочая мелочь. В самом низу, обернутые в «Правду», лежали черные хромовые ботинки с острыми носами.

— Это же все больших денег стоит, и Мила за просто так отдала? — удивилась Надежда и подняла глаза на Ананда. — А может, у тебя с ней было что?

Тот обнял невесту, приблизил к ней лицо, прошептал на ушко:
— Ты у меня одна. Не было, нет и не будет более близкого для меня человека, чем ты, — слегка отстранился и пояснил: — Мила отдала не вещи и бумаги, а кандалы, приковывавшие ее к прошлому. Она стала свободной. Понимаешь?

— Она могла бы все это продать…

— Кандалы не продаются, их можно лишь разбить и отбросить.

Надежда выскользнула из-под обнимавшей ее руки, поправила сбившиеся волосы.
— Предположим, что так. Ну а мы как ее кандалами распорядимся?

— Вещи сдадим в комиссионку, вырученные деньги потратим на благотворительность. Сейчас это слово почти забыто, но ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

— Да, конечно. Но мы и сами нуждаемся в благотворительности. На что будем жить в Ленинграде?

— На чужом горе счастья не построишь, — проходя мимо и остановившись на минутку, заметила Полина Федоровна. — Чем могу, помогу вам на первых порах.

— Спасибо, — откликнулся Ананд. — Трудностей не избежать, но мы сильные, справимся.

— Уговорили, — согласилась Надежда. — Вечно тебя то дочь, то мама поддерживают. Но пока тебе самому ничего приличного из одежды не купили, давай я это на тебя перешью, а в Ленинграде устроимся, походим по магазинам, приоденешься, тогда и отнесем чуроновские вещи в комиссионку. Согласен?

— Хорошо.

— Открывай папку. Посмотрим, что там.

Ананд поднял папку, развязал бечевку. Сверху лежали документы: паспорт, военный билет, аттестат о среднем образовании, диплом об окончании Сталинабадского пединститута и комсомольский билет.

Надежда взяла паспорт, открыла, полистала страницы, почитала, взглянула на фотографию, перевела взгляд на Ананда:

— Похож. Десять лет назад и ты мог так выглядеть, — положила паспорт на место, открыла военный билет. — А здесь явно не твое фото. У тебя скулы торчат, а тут все округлое.

— А по-моему, есть что-то общее, — не согласилась с дочерью, подошедшая к ней сзади Полина Федоровна. — Корми его хорошо, и тоже личико округлится.

— Мне покажите! — прокричала от окна Настя.

— Не сейчас, — Полина Федоровна перехватила ее на полпути, взяла за руку и повела к выходу. — Пойдем Рубину сена подложим, мне одной боязно к коню подходить, а ему, голодному, тоскливо одному стоять.

Перед дверью обернулась, показала Ананду с дочерью кулак и покрутила пальцем у виска.

Поняв все без слов, Ананд снова сложил документы в папку, перевязал ее.

— Потом посмотрим, не при Насте. Ей ни к чему все это видеть, не надо грузить дочь нашими тайнами, она живет открыто со всеми, пусть и дальше продолжает так жить.

Надежда поднялась с пола, сладко потянулась и протянула руку Ананду:

— Пока светло, пойдем к речке погуляем.

Он пружинисто встал, крепко обнял ее, прижался всем телом. Губы слились в поцелуе, оба сомкнули ресницы, а когда одновременно распахнули, долго и удивленно не могли отвести друг от друга глаз.

На берегу Сутки воздух уже начинал сыреть. С другой стороны реки доносились звуки патефона и гул голосов. Надежда постелила на траву шаль, присела и потянула к себе за руку Ананда.

— Что там? — усаживаясь рядом с невестой, поинтересовался он.

— Деревня Подольское. Там в клубе сегодня танцы. Если хочешь, можно переплыть на тот берег, пойти к ним и потанцевать.

— Я не умею плавать. У нас в Индии в речках не плавают, а заходят в воду по пояс, поют мантры, молятся и омываются.

— Жаль. А я люблю плавать. Хочешь, тебя научу?

— У меня не получится, я боюсь.

— И со мной боишься?

Ананд неопределенно пожал плечами.

— Это уже никуда не годится! А ну вставай!

— Может, завтра? — взмолился Ананд.

— Не трусь, — Надежда обняла его за шею, поцеловала в щеку, отклонилась в сторону и подтолкнула в бок двумя руками. — Ну, вставай же!

Они спустились к воде. Надежда разделась и вошла в воду. Ананд в больших семейных трусах продолжал стоять на берегу.

— Снимай трусы, чтоб не замочить. В мокрых потом будет холодно. Здесь никого, кроме нас, нет.

Ананд осторожно потрогал пяткой воду, нагнулся, протер водой грудь, лицо, руки, выпрямился, решительно снял трусы, отбросил в сторону и сразу всем телом плюхнулся в воду, подняв каскад брызг. Тут же встал. Вода едва покрывала его колени.

Надежда рассмеялась и, стоя по грудь в воде, замахала ему руками:
— Иди ко мне!

Прощупывая перед каждым шагом дно, он опасливо пошел вперед.

— Молодец, молодец, — приободрила его Надежда и протянула перед собой обе руки. — Ложись на них, старайся держаться на поверхности, бей по воде ногами, а руками… — она вытащила свои руки из-под воды, согнула в локтях и показала, как надо грести. — …делай вот так. Понял?

Ананд согласно кивнул головой. Она снова протянула руки вперед. Он, опасливо лег на них всем телом, и начался урок плаванья, перемежаемый объятиями и поцелуями.

Вернулись в дом они уже затемно, когда высоко в небе горели мириады звезд, а над горизонтом поднимался огромный шар луны. Настя спала. Полина Федоровна встретила их в сенях. Посмотрела на мокрые волосы дочери, на ее сияющее лицо, на стеснительно топчущегося в дверях Ананда и неожиданно для себя предложила:

— Ну вот что, детишки, пока у нас есть конь, надо успеть как можно больше дел сделать. Завтра просыпайтесь пораньше, как коров начнут сгонять, и поезжайте в Гулебино, заберите все, что там осталось из нашего. Сена возьмите только несколько охапок для Рубина, остальное новым хозяевам оставьте. Я так с ними договорилась. Вернетесь, разгрузитесь, берите документы и сразу отправляйтесь в Мышкин, подавайте заявление в загс. Пора заканчивать с холостяцкой жизнью. Попросите, чтобы дату бракосочетания назначили пораньше. Пообедаете там и поезжайте к Миле, пригласите ее на регистрацию, поблагодарите за все и подарите от меня… — она сняла с плеч богато расписанный диковинными цветами льняной платок и отдала Ананду. — Вот это. Скажите, что дарю с любовью, а с любовью подаренные вещи приносят счастье и тому, кто принимает их, и тому, кто дарит.


Продолжение - http://proza.ru/2021/05/30/836