Снежная сага. 3. Отражение

Пальцы с накрашенными светлым водостойким лаком ногтями подняли ручку крана и чуть повернули её в сторону повышения температуры. Хлынул узкий поток тёплой воды.

Нажать на кнопку – получить порцию жидкого мыла и подставить руки под кран. Поднять голову, посмотреть в зеркало, всмотреться в своё отражение. Удовлетворённо подмигнуть ему – и тут же вздохнуть, признав фальшь в последней эмоции.

Гладкая кожа, рыжие волосы, зелёные глаза. Идеально отглаженная голубая рубашка с синим галстуком и погонами на плечах. На погонах – по одной продольной красной полосе и по три звёздочки у внешнего края.

«Эти знаки различия на вид будто смесь коньяка с тестом на беременность… Знакомьтесь, вот она я – старший лейтенант полиции Наталья Рудакова, инспектор по делам несовершеннолетних Калининского РОВД Петербурга. Двадцать восемь лет, есть муж, детей нет. Пожалуй, всё. Интересное кончилось, даже не начавшись. Друзей особых нет – чисто по службе пересекаемся. Только вода в кране да отражение в зеркале женского туалета для сотрудников сейчас мои самые близкие спутники…»

Наталья закрыла кран и, согнувшись, облокотилась на раковину. Подпёрла кулачком подбородок и пальцами другой руки стала водить по гладкому амальгамированному стеклу, в котором был виден Натальин зеркальный двойник.

«Годам к тридцати я, возможно, уже разведусь и больше никогда никого себе не найду. Буду разве что несколько раз в день мыть руки и смотреть на себя, силясь понять, когда именно потеряла своё счастье. А имела ли вообще? Вот вопрос, на который не найти ответа. Может, и не было его, этого счастья, а может, и было – но когда? В какой неуловимый миг. Где-нибудь между тем "сейчас", которое на самом деле сейчас, и тем, которое я осознаю через мгновение?.. Но пока я об этом думала, сменилось уже с десяток таких "сейчас". Я даже не успеваю понять, когда кончается одно и начинается другое, – где уж мне поймать между ними осознание того, что серый цвет жизни не чёрно-белая тень чего-то более яркого, а самостоятельный оттенок, к которому можно примешать что угодно другое… Вот только где это "другое" взять, если у меня с утра до вечера и с вечера до утра – мутина и руть в разных формах?.. Формах… – невесело усмехнулась Наталья. – Рутина – третьего размера, муть – второго… Эх, даже и тут ничего реально выразительного…»

Пальцы замерли на зеркале. Надавили на стекло ногтями.

«Вот если бы произошло что-нибудь, что изменило бы в один миг всё в моей жизни, сделало бы её чуть разнообразнее… интересно, вот тогда я могла бы быть счастлива? Хотя бы самую малость? Ты знаешь ответ, отражение? А?»

Но отражение молчало, глядя в ответ на Наталью таким же взглядом, в котором можно было уловить какую-то затаённую мечту и безнадёжную надежду.

«Значит, не судьба», – вновь вздохнула Наталья, выпрямилась и собралась уже было уходить, как вдруг…

Отражение в зеркале опять подмигнуло ей – теперь словно бы по своей воле, дёрнулось куда-то в сторону, как в телевизоре, поймавшем в этот миг сигнал с помехами…

Наталья замерла на месте, во все глаза уставившись на свою иллюзорную копию, которая, казалось, внезапно собралась куда-то сбежать.

Прошла ещё секунда – и отражение сдуло с зеркала, будто лист с ветки или пламя с фитиля свечи!

Наталья в шоке смотрела на пустой квадрат стекла, покрытый с внутренней стороны отражающим слоем, который согласно законам физики должен был давать её инвертированное изображение – но теперь почему-то перестал.

«Что?.. – оторопело подумала она. – Что произошло?.. Как, почему?.. Что это, вашу мать, такое было?! Это какой-то тупой прикол?! – Она обернулась и оглядела пустой, не считая её, туалет. – Эй, выходите, кто это учудил! Верните мне моё отражение!»

Но вслух Рудакова этого не крикнула. И даже не прошептала.

Ей действительно показалось, что от неё в этот момент что-то оторвали – что-то, что всегда было с ней и наряду со всем остальным делало её такой, какой она себя знала и видела. Но что именно это было, Наталья понять пока не могла – а соответственно не могла и предположить, к чему её приведёт случившееся.

Ей сейчас был доступен лишь внешний аспект феномена. Но она сразу догадалась, что должен быть и внутренний. И приняла про себя решение обязательно докопаться до сути произошедшего, выяснить, кто, как и зачем украл у неё «зазеркальную» половинку некоей общей личности по имени Наталья Рудакова, которую она, возможно, представляла в этом мире.

«Я же в полиции служу, – подумала она, чувствуя, как глаза начинает отчего-то жечь и подкатывает комок к горлу. – Я, по идее, должна стремиться возвращать потерпевшим украденное у них… а себе – что? Разве нет?.. Но как?! Как?! Меня же, надеюсь, так не превратили в вампира?..»

Наталья ощутила, как подкашиваются ноги, и села на кафельный пол, упёршись затылком в край раковины. Ладони сами закрыли лицо.

Из глаз, наконец, полились слёзы. Наталья затряслась, и нельзя было понять: то ли это плач, то ли истерический смех.