Снежная сага. 19. Ночные манёвры

«Я бы и мог сказать, что ощущаю нечто наподобие дежавю, – думал Георгий, не спеша ступая по тротуару ночной питерской улицы, – иду снова к себе домой из квартиры Гречко, нагруженный тревожными открытиями и невесёлыми мыслями… если бы только был один. А так – нет…»

И украдкой покосился через плечо на идущего в метре позади него человека, шестым чувством чуя пистолет, нацеленный в спину.

Сбежать шанса не было. Если Георгий побежит или попробует оглушить стрелка, то наверняка получит пулю. Вряд ли умрёт при этом: он-то ГООНЧ ещё потенциально нужен… но будет больно. Да и адрес глава организации Морозу сказал. Ворвутся, зачистят, украдут артефакт – и все дела. Потому – а смысл? Вот так-то.

Отдавать меч нельзя. Это Георгий понимал однозначно. Так он предаст Хремгира – а вместе с тем и всю державу Ледяных, которая в этом случае лишится последней надежды на спасение от чужого гнёта.

Участь так себе, если честно. Что для самого следака, что для остальных. Правда, Хремгир сможет тогда остаться с Герой… но они не захотят. Оба. Как угодно, но не такой ценой, нет.

Эх, что делать, что делать, что делать?..

К моменту, когда Георгий в сопровождении Мороза подходил к своему дому, у следака в голове появились кое-какие идеи, но были они связаны с тем, как действовать после освобождения. А вот именно как оторваться от этого вооружённого цербера в кожанке, было до сих пор не ясно.

А время-то уходило… До двери квартиры оставалось всего ничего – где, когда, как попытаться спастись, чтобы и себя не угробить, и «попаданца» с подругой вытащить?..

– Открывай, – негромко бросил Мороз, когда Георгий замер лицом ко входу в парадную. – И без глупостей. Сам всё понимаешь.

«В том-то и дело, что понимаю», – вздохнул Шитов, прикладывая магнитный ключ к домофону.

Запищал звуковой сигнал. Георгий медленно, без резких движений потянул на себя тяжёлую стальную дверь и осторожно шагнул в темноту парадной.

Секунда внутри – и зажёгся свет: сработали датчики, замыкая контакты ламп. «Как-никак, век технологий, – подумалось следователю, – но чего они стоят, когда ты один против целой банды? Хуже того: и свалить не попытаться – в темноте-то было бы проще…»

– Вверх, – прозвучала команда, и Георгий начал подъём по крутой лестнице парадной.

Теперь он шёл ещё медленнее, надеясь дополнительно выцарапать хотя бы несколько драгоценных секунд. Всё равно это лучше, чем мириться с уготованной судьбой и идти на поводу у «гончих»…

– Быстрее.

Георгию пришлось подчиниться.

Мысль о необходимости что-то делать пульсировала в голове с каждым мгновением всё сильнее. Но решимость не могла пока перевесить страх за себя, за свою жизнь, что заставлял раз за разом поднимать ногу и ставить на ступеньку выше – продвигаться вперёд, к рубежу, за которым к прежнему положению дел не будет возврата.

Последний лестничный пролёт… Георгий ощущал холодные струйки пота на спине и выступившую на лбу испарину. Пожалуй, он впервые осознал, что такое – бояться по-настоящему. За всё, – ибо жестокая реальность в этот миг стояла с пистолетом позади и была готова поступить с ним и всем, что ему недавно стало дорого, по своему усмотрению.

– Открывай, – приказал равнодушный голос, когда Георгий встал на маленьком пятачке площадки перед дверью своей квартиры.

Слева был лифт, справа стена, позади враг. Времени на оттягивание чего-либо не осталось. Требовалось решить всё здесь и сейчас.

И Георгий, помедлив немного, сделал свой выбор.

– Ну, чего стоишь?..

Ему в спину уткнулось дуло оружия.

И следак понял, что пора действовать.

Разворот на месте, руку с пистолетом локтем отодвинуть вбок. Положение лицом к противнику, захват запястья, попытка отобрать оружие. Одновременно – перехватить вторую руку, уклонившись от удара в лицо, двинуть Морозу головой в нос и коленом – кое-куда пониже. Последнее – не очень успешно.

«Гончий» в долгу не остался. Вырвал кулак из хватки следака, сгрёб того за шиворот и впечатал спиной и затылком в стену. Раз, другой, третий. «Причёску ведь испортит…» – промелькнула у Георгия мимолётная мысль.

Боль разозлила его. Он напрягся и оттолкнул от себя Мороза к лифту, а затем сразу дал агенту по морде и, как учили на военных сборах по ОБЖ в выпускном классе, ударил особым образом по запястью, выбивая пистолет. Оружие с лязгом шлёпнулось на пол.

От нового удара уклониться полностью не удалось. Кулак противника ощутимо скользнул по скуле, заставив отклонить голову в сторону и на миг утратить чувство окружающего пространства.

Пинок в живот прилетел внезапно. Георгий согнулся пополам, выкашливая застрявший в лёгких воздух, и распластался на полу, когда Мороз дополнительно рубанул по шее.

Удар по рёбрам. И ещё. И ещё… Обозлённый «гончий» пинал со всей силы, видимо мстя Георгию за неожиданную строптивость. Или, может, за что-то другое. Или просто – за всё разом.

Отведя душу десятком сокрушительных пинков, агент наклонился подобрать пистолет. Тут Георгий вцепился руками в ногу противника и резко потянул на себя. Не удержавшись, тот упал сверху на него и придавил весом к полу – а потом вновь потянулся к валяющемуся оружию.

Следователь изловчился и перевернул Мороза на спину, сам теперь оказавшись наверху. Одной рукой опять обхватил пальцы агента, которые сжали-таки заветную рукоятку, и стал тянуть пистолет на себя. Вторая рука в это время сдерживала свободную у Мороза, не давая ни что-либо схватить, ни ударить.

Поединок перешёл в плоскость чистой силы. Кто возьмёт верх и получит оружие, тот и будет диктовать другому дальнейшие правила.

Всё просто. Пан или пропал. Победа или смерть. Торжество тех или иных убеждений.

А определить исход этой игры в «чёт-нечет» должны были двое мужчин, катавшихся в пыли.

Рывком Мороз скинул с себя Георгия и опять навалился сверху, начиная одолевать в борьбе. Агент всё ещё пытался отобрать своё оружие, но пальцы следака вцепились в его руку мёртвой хваткой.

«Так я долго не продержусь», – подумал Шитов, стискивая зубы от боли в накрепко сжатых пальцах. Собрав все силы, он во второй раз отбросил противника от себя, разжав при этом хватку, а когда не ожидавший этого Мороз привалился к глухой стене напротив лифта, – уже успел подняться на полусогнутые и зарядил ему ногой по лицу.

А следом, пользуясь тем, что Мороз схватился свободной рукой за физиономию, Георгий вторично выбил у него пистолет, поймал кувыркнувшееся в воздухе оружие и треснул рукояткой агента по голове. Тот упал лицом вниз на гладкую поверхность лестничной площадки.

Силы вдруг резко куда-то ушли. Ноги следака подкосились, и он опёрся рукой о стену, тяжело дыша после поединка. Затылок и пальцы ныли остаточной болью, тело стало будто ватным, и единственным приятным ощущением был холодок рукояти отобранного пистолета в правой ладони.

Прошла примерно минута, пока Георгий стоял в прострации.

Его взгляд скользнул по бесчувственному телу агента, и пришла вялая мысль: «Кажется, я попал… и надо теперь с этим что-то делать дальше».

Ясно, что надо куда-нибудь убрать Мороза, пока тот в отключке. Но куда?

Домой – не вариант: это сделает опасность для Геры, Хремгира и самого Георгия настолько острой, что вряд ли все они доживут до утра и смогут скоро вернуться к прежней жизни.

На чердак? Следователь аж фыркнул про себя, представив такую возможность. На технический этаж вела вертикальная лестница из сваренных стальных прутьев. Той ещё проблемой будет затащить наверх бессознательного агента весом под семьдесят кило.

Оставался подвал. Подумав, Георгий признал это наиболее удачным решением. Дверь там должна быть открыта, если только за полтора суток после рандеву с гопниками её не успели починить. Да и не ходит туда никто из обычных людей… Во всяком случае время выиграть удастся.

Георгий отдышался, сунул пистолет Мороза в карман… потом покачал головой, присел рядом с телом и принялся его обыскивать.

Забрал собственное оружие, вынул оттуда пустой магазин и заменил на почти полный из чужого «ствола», в который вщёлкнул свою обойму. Пошарил по нагрудным карманам и достал отобранные при «взятии с поличным» куски проволоки.

Отлично. Теперь в запасе есть шесть новых патронов плюс два из оружия Димы, которые встанут на пустые места. И в придачу – то, чем можно хотя бы на время стянуть Морозу руки.

Тяжело вздохнув, Георгий перекинул через шею предплечье агента, кое-как поднялся на ноги и, пошатываясь, побрёл со своей ношей к лестнице.

Этот раунд схватки он выиграл. Но в чью же пользу будет итоговый счёт?



Спустя несколько минут Георгий вновь поднимался по ступенькам. Без ощущения тяжёлой туши на плечах идти было намного легче. Однако всё равно мышцы вопили от усталости, а голову вновь заволакивал безмысленный угар, не дававший думать чётко и связно.

Мороза следак, как и планировал, оставил в подвале, символически связав двумя проволочками запястья агента, а ремнём от его джинсов – ноги и запихав один из его носков ему в рот. «Гончий» потрепыхался немного, но пока не очнулся, что было Георгию лишь на руку.

Можно, значит, будет осуществить парочку идей насчёт того, где бы провести остаток ночи и как вслед за этим свалить из города.

Но сначала – проверить, как там Хремгир и Гера. Те, кого Шитов необъяснимым образом готов был спасать, задавив в себе прагматика и включив человека. На время, естественно, только на время…

На ватных ногах он в очередной раз добрался до своей двери, набрал код и приложил ключ-карту. Превозмогая чувство усталости, приоткрыл композитный прямоугольник и вошёл внутрь.

Хремгир с Герой явно не спали, судя по звукам, доносившимся из комнаты. «Тем неприятней будет прерывать их уединение. Но тут уж виноват не я, а жизнь такая», – подумал следователь, разулся в прихожей, шагнул, не снимая пальто, в коридор и постучался в дальнюю дверь по правой стороне.

Из комнаты тут же донеслись негромкий встревоженный гомон двух голосов и какая-то возня. «Дам им минуту, затем зайду», – решил Георгий.

Долго ждать не понадобилось. Уже на тридцать второй секунде дверь распахнулась и в освещённом проёме показался Хремгир, глядевший на следака с нетерпением и тревогой. Собой попаданец закрывал от взгляда Геру, которая, похоже, лихорадочно приводила себя в порядок.

«И зачем я разрешил им немного побыть наедине у меня в квартире?..»

– Гера, дай ему меч, чтобы он тоже всё понимал, – сказал Георгий куда-то через плечо Хремгиру.

Движение в комнате – и вот уже пальцы бывшего каремника сомкнулись на рукояти, пока глаза продолжали нетерпеливо буравить Шитова.

Обернувшись, Хремгир заметил, видимо, что Гера закончила оправлять одежду, причёску и что там ещё ей надо было, и пустил следака в комнату.

– Нам надо уходить отсюда, – с порога начал тот, входя за попаданцем. – Как можно быстрее. У нас есть приблизительно от десяти минут до получаса, вряд ли больше. Причём – туда, где сможем отсидеться хотя бы эту ночь. Утром мне, а значит, и Хремгиру тоже придётся на некоторое время уехать, чтобы нас не убили. Так что всё серьёзно.

– Вам что-то удалось узнать? – спросила Гера, сидевшая со стеснительно сведёнными коленями на диване. – Вы сделали то, что хотели?..

– Первое – да, второе – зависит от того, что ты имеешь в виду. Подробнее расскажу, когда мы окажемся в безопасности. Достаточно вам знать, что в подвале сейчас лежит без чувств «гончий» номер два в организации…

– Есть мысли, где мы можем спрятаться? – поинтересовался Хремгир, стоя около стены с мечом в руке.

– А как же. Не будь у меня в друзьях столько служителей правопорядка…

Георгий достал из кармана айфон, чудом уцелевший в той схватке, и ткнул на один из контактов в списке. Поднёс устройство к уху и, переждав гудки, заговорил:

– Алё, привет, Никита. Знаю, что уже поздно, но мне реально надо… Да, нужна твоя помощь. Срочно. Можешь, пожалуйста, подъехать ко мне и забрать меня вместе ещё кое с кем?.. Нас всего трое. Необходимо ночь где-нибудь перекантоваться – можно нам будет посидеть у тебя в гараже?.. Ничего не спрашивай, времени сейчас нет объяснять. Мне грозит опасность. Поэтому поторопись. Очень тебя прошу. Это важно. Вопрос жизни и смерти. В буквальном смысле… Напиши, когда будешь на месте. И да: припаркуйся у парадной так, чтобы вход было не видно. Потом всё объясню. Давай, жду.

– К кому мы поедем? – спросила Гера, когда следак убрал айфон.

– К моему другу – Никите Шаповалу. Он замначальника оперов из местного отдела, майор полиции. Мы с ним уже не раз помогали друг другу в расследованиях, так что в нём я могу быть уверен: приедет. Если учесть, что район у нас не очень большой и всё более-менее рядом, будет скоро. Нам пока надо собраться. До утра придётся побыть у него, а там я ещё что-нибудь придумаю. Давайте быстрее!..



* * *



Старенькая серебристая «ауди» остановилась около дома через двенадцать минут – и встала поперёк подъездной дорожки, почти полностью загородив вид на дверь парадной.

Вскоре на улицу выскользнули три фигуры, оставшиеся незаметными за корпусом машины, и оперативно загрузились внутрь.

Автомобиль тут же тронулся с места, легко развернулся в темноте на узеньком пятачке, выехал со двора и, порыкивая двигателем, понёсся по ночной дороге. Включённые фары разгоняли тьму перед бампером и казались глазами чудовища, которое направлялось с добычей к себе в логово.

– Из-за чего такая спешка? – спросил сидевший за рулём Никита и зевнул. – Я вообще-то спать собирался, а тут ты, Жора, звонишь… Чё стряслось-то? Это как-то связано с…

– Да. Связано – и ещё как. Расклад такой…

Чуть длиннее, чем в двух словах, Георгий описал ситуацию и добавил:

– Подробнее – на месте. Мы тебя сильно не потревожим, нам будет достаточно и…

– Да-да-да, ты уже говорил. Без проблем. Главное, как туалет не используйте помещение… – И, на миг обернувшись и оглядев компанию, добавил: – И там это… не того…

– Это скорее не ко мне, а к этим двоим! – не удержавшись, хохотнул Георгий.

Хремгир с Герой смущённо промолчали.

Больше в пути практически не разговаривали. Полицейский вёл машину, следователь просчитывал возможные варианты, парочка на заднем сиденье затихла в растерянности и, взявшись за руки, смотрела в окна автомобиля на проносящийся за ними пейзаж ночного Питера.

Машина резко свернула во дворы, прокатилась по узенькой дорожке и спустя какое-то время остановилась около гаражей.

– Посидите пока здесь, – сказал Никита, вылез наружу, отпер электронным ключом и распахнул двери своего гаража, вновь забрался на место водителя, развернул машину и задним ходом загнал её внутрь.

Когда он заглушил мотор, ненадолго наступила тишина.

Компания беглецов лишь теперь стала осознавать, что у них есть в запасе несколько часов передышки, когда не надо будет никуда убегать, когда будет можно просто посидеть в такой вот величественной, пронзительной и как бы даже трансцендентной тишине и подумать о себе, о других и о мире.

А Шаповал, который и привёз эту троицу в своё маленькое царство, лишь хмурился, глядя в тяжёлом раздумье в одну точку на снегу у порога. Для него самого их война с окучивающими город злодеями не была такой явной и жизненной необходимостью, и он, казалось, мог бы и плюнуть на спасение этих непутёвых идеалистов… Но дружба с Георгием была дороже.

– Никит, а как у тебя жена восприняла то, что тебе пришлось ночью сорваться и полететь кого-то там выручать? – негромко спросил следак, пока молчание не успело стать гнетущим.

– Она уже спит, – ответил опер. – Но уверен: она поймёт, если я расскажу хотя бы ту часть правды, в которую она поверит. Насчёт остального уже возникнут вопросы…

– Остальное пусть тогда и остаётся тайной. Тем более, что она не только наша.

– Ну ладно. Сами тут освоитесь? – повернулся Никита к Георгию. Тот молча кивнул. – Обогреватель в углу. Над выходом – лампочка, выключатель на стене. Еды и воды, извини, много предложить не могу…

– Да не надо, мы с собой взяли. – Георгий указал на пакеты в руках у попаданца и девушки.

– А там… это что? – Взгляд Никиты метнулся к длинному свёртку из старой толстовки, который Хремгир, одетый в свой прежний меховой плащ, держал на коленях. – Это… тот меч? Да?

– Да. Но я не думаю, что ты будешь рад узнать обо всём с ним связанном.

– Это верно. Как говорится, меньше знаешь…

– Прикрой, пожалуйста, двери: продует же тут всё напрочь…

– Я… пойду, наверное. Жена может проснуться… Держи. – Шаповал протянул Георгию ключи. – Сам поставишь на сигналку?

Дождавшись кивка, Никита выбрался из машины, захлопнул дверцу и направился к выходу. По пути обернулся и произнёс:

– Надеюсь, это не продлится долго. Будьте осторожны.

Затем всё-таки вышел и закрыл снаружи двери гаража.

Щёлкнул автоматически схлопнувший их замок. Но беглецам не надо было беспокоиться: к оставленным Георгию ключам от машины прилагалась также и карточка от гаража, да и двери можно было самим открыть изнутри, чтобы выйти наружу для деликатного дела…

– Может, поедим? – предложила Гера. – А то зачем с собой брали…

– Давайте, – пожал плечами Шитов и развернул пакет, с которым всю дорогу ехал сюда.

Несколько минут внутри автомобиля слышалось только негромкое сдержанное жевание, да временами ещё кто-нибудь отхлёбывал из прихваченных бутылочек с водой из-под крана.

– Спать в машине будем? – спросил следователь у Геры, когда поздний ужин закончился. – Просто тут места маловато, вряд ли нормально разместимся…

Девушка подумала и посмотрела на Хремгира: что скажет тот?

– Я могу и на полу… – пробормотал попаданец.

– Что ж, так, может, будет и лучше. Всё равно там есть обогреватель, не замёрзнем…

Георгий всунул один из ключей на связке в замок зажигания, чтобы не потерять их, и вышел из автомобиля. Следом во внутренность гаража вылез и Хремгир, держа под мышкой свёрток с мечом.

Зажёгся свет: Георгий отыскал выключатель.

– Посидим? – указал следак в угол помещения, где в низу стены у пола виднелся старенький радиатор. – Сейчас, только включить надо…

Мужчины устроились на стыке стен помещения, прислонившись каждый своим боком к медленно начинающей нагреваться железяке.

Какое-то время ни один не издавал ни звука. Потом Хремгир сел поудобнее, как бы невзначай прочистил горло и вдруг заговорил – как всегда, на своём рычаще-хрипящем языке, так что Георгию оставалось лишь вникать в смысл слов, синхронно всплывающий в голове:

– Знаешь… Я кое-чего не понимаю в вашем мире. Вроде бы со всем могу смириться, всё принять как должное: и штуки всякие, которые облегчают дела по дому, и наличие злодеев, с которыми ты по своему долгу борешься, – они-то как раз и у меня на родине есть – и много… Но вот одно за гранью моего разумения. Почему вы не владеете магией? Она ведь есть вокруг вас: твои тяготы, Геохрги, от неё все! Вы не верите в неё? Отчего? В тех движущихся картинках, которые я смотрел, нарисованные люди вовсю швырялись ею в битвах друг с другом во славу своих деревень и властелинов… Зачем вы придумываете всё это? Что вам мешает увидеть волшебство, поверить в него, взять к себе на службу, как пытаются… пытались… делать у меня дома? – Голос бывшего каремника дрогнул от воспоминаний четырёхсуточной давности. – Что вы вообще за люди такие – без веры, без чудес в жизни?..

– Уж какие есть, – вздохнул Георгий. – Ты очень сложный вопрос поднял, вот так просто и однозначно на него не ответить… Да, мы не верим. Кто-то – в магию, кто-то – ещё во что-то в придачу, кто-то, как, например, я, – ни во что. Сегодня, к примеру, меня предал друг и полюбила женщина. К первому я был готов, так как считал дружбу слабой отговоркой от того, чтобы немедленно начать претворять в жизнь собственные корыстные интересы. Поэтому здесь мне кажется, что я прав. А вот что такое любовь?.. Хотел бы я, как ты, просто ловить момент и буквально гореть изнутри эмоциями и чувствами к Гере… Но я так не умею. Увы или к счастью – тот ещё вопрос. Не знаю.

Это – что касается веры. Принятие магии – это как частный случай. Я лично не верил в неё и считал анимэ красивыми сказками ровно до того момента, когда столкнулся с чудесами вживую. Когда прибор Геры впрямую указал на Дёмина. Когда твой меч дал нам с тобой и тебе с Герой возможность понимать друг друга. Когда я узнал, что мой начальник совсем не тот, за кого себя выдаёт…

Георгий осёкся, поняв, что забрался в область чужой тайны, и вспомнив слово, данное час или два назад человеку по имени Кыйгл Грэхт в его же квартире.

– В смысле? – успел заинтересоваться Хремгир.

– Прости, не могу сказать тебе всего. Обещал. Пусть даже мрази, но – обещал… Тебе будет достаточно знать, что он как раз таки верит в магию и – более того – хочет её использовать в своих интересах.

– Если что, меч всё-таки не мой, а Властелина. Пускай и погибшего…

– Пока ты здесь, ты единственный, кто имеет право владеть этим клинком. Ты спас его от попадания в руки Огненных, он в ответ помог тебе, перенеся сюда от преследователей, – что же ещё надо? Если думаешь, что это нечестно, можешь попробовать переместиться обратно и сделать так, как считаешь необходимым. Я пойму. Мне кажется, я вообще всё вокруг обязан понимать, чтобы принять из этого только ту часть, которая соответствует моим убеждениям…

Оторвав взгляд от стены напротив, Георгий заметил, что и Гера к ним незаметно присоединилась – и сидела теперь рядом с Хремгиром, согревая его с бока, противоположного от обогревателя. И слушала тихую беседу следака с её парнем, который утром должен был временно с ней разойтись, чтобы выжить.

– Всё же решила ночевать с нами? – спросил Георгий у девушки. Та кивнула и прижалась к Хремгиру. – Ну хорошо…

Следователь поднялся, дошёл до автомобиля. Через опущенное стекло выдернул ключи из зажигания, активировал сигнализацию и бросил связку на водительское сиденье. После этого вернулся в угол гаража, усевшись в прежнюю позу.

– Нет, – сказал Хремгир, и Георгий даже вздрогнул от неожиданности. – Я останусь с тобой, потому что иначе погибну. Чувствую, ваш мир почти такой же жестокий, как мой… Но ты не до конца мне ответил. Почему вы не верите? Неужели у вас такая жизнь, что в ней нет места ничему необычному, волшебному?..

– И это, наверное, тоже. Но главное, я думаю, тут в другом. Мы давно превратили мистику и магию в область досужих сплетен, слухов, фейков и материала для «жёлтой прессы»… чёрт, ты же не знаешь, что это такое… В целом понятно, да? Всякие необъяснимые вещи происходили достаточно редко и не всегда у людей на глазах. А если кто-то что-то и видел, то само собой включалось воображение. Да и не влияли сильно происшествия на магической изнанке мира на жизнь простых людей, которые ни разу с чем-то таким могли не столкнуться… А тут уже вступал в силу закон коллективного солипсизма: если мы чего-то долгое время своими глазами не видим, то, значит, этого как бы и нет. Потому-то социальную политику постоянно и ругают…

– Получается, мы сами от всего такого отгораживаемся? – тихо спросила Гера. – Сами не хотим, чтобы магия вошла в нашу жизнь и что-то в ней изменила?

– Получается так. В нас говорит подсознательный страх перед неведомым и инерция против перемен. Нам удобно в своём объяснимом мирке, где всё объяснимо законами физики и социологии, а дважды два всегда равно четырём. Магия же слишком трудна для адекватного восприятия в таком же ключе. Мы просто не способны уяснить для себя те принципы, по которым происходят те или иные сверхъестественные события, и поэтому считаем всё это иррациональным бредом, фантомами воспалённого ума, которым место – в фэнтезийных книжках.

Но мир сложнее, чем кажется. Человечество и близко не подошло к пониманию его первоосновы – а ещё пытается воображать, будто всё знает…

На том, что магия в своих проявлениях приносит в жизнь свидетелей этого одни проблемы и ненужные раздумья, и строят свою позицию «гончие», считая своей задачей искоренять мировой хаос. Они думают, что так позволяют обществу оставаться более-менее стабильным, внося в него порцию необходимого зла и отсекая людей от всего неординарного… но, по иронии судьбы, сами эти проблемы и создают. Эта мафия не играет по правилам, убивает даже тогда, когда город проснулся… и отчасти из-за этого пока что выигрывает.

А потому ГООНЧ несёт, на мой взгляд, большую угрозу, чем творящаяся за гранью нашего восприятия мистика. Потому мы и должны с этим бороться. Не только для того, чтобы выжить, но и для того, чтобы сохранить мир от зла, которое «гончие» в него готовы принести. Точнее, даже два мира…

Георгий замолк, исчерпав свою мысль. Новых вопросов не последовало.

Обогреватель кое-как теплил воздух вокруг себя. Гера полулежала, уткнувшись носом в плащ Хремгира, откуда стирка не смогла вытравить странный, въевшийся нездешний запах. Рука попаданца лежала на плече девушки и ниже пока соскальзывать вроде не собиралась.

Георгий сидел, обхватив руками колени, и тупо пялился на освещённую тусклой лампочкой дверь гаража, в которую вот уже несколько минут стучался порывами зимний питерский ветер.

«Интересно, как там Наталья? – подумал следак. – Что будет с ней, когда я на время покину город? Да и на время ли?.. Почему меня не отпускает предчувствие, будто я не смогу так просто вернуться?

М-поле, это твои фокусы, да? Отпусти меня, дай мне жить спокойно. Как раньше… Да, я, как и все, бедный и слабый человек, который не любит такие вот подлые перемены. Но я всего лишь хочу жить. Дай мне эту возможность, пожалуйста. А если мир всё-таки текуч и изменчив, – позволь ему меняться не слишком быстро».

Ветер на секунду затих, но потом продолжил биться в двери с новой силой.

И нельзя было понять, то ли это ответ на мысли Георгия (и если да, то какой именно), то ли просто февральское упрямство природы.

Да и не важно это было.

Главное, что компания, ютившаяся около обогревателя, могла на какое-то время ощутить себя в безопасности. И набраться сил перед новым утром, когда придётся прощаться с Герой и спасаться от воздействия необъявленной войны, охватившей город.

По крайней мере, Георгий очень надеялся, что им с Хремгиром это удастся.



* * *



Кыйгл Грэхт, он же – советник юстиции Гречко, нервно расхаживал по комнате, то и дело поглядывая на часы.

Мороза с Шитовым не было уже чересчур долго. За это время можно было бы дойти до дома следака и обратно раза два. Но они всё не возвращались.

Значит, что-то всё же произошло. Вот только – что? Не в параллельный же мир они вдвоём провалились…

Гречко раздражённо откинул крышку смарт-браслета, подсоединил гарнитуру и вызвал Мороза.

Надо узнать, следует ли бить тревогу. И уже после этого придумывать, что и как.



* * *



Звонок браслета выдернул Мороза из вязкой пучины забытья и вернул утраченные, казалось бы, ощущения.

Невыносимая боль в черепе. Из горла вырвался слабый стон, тут же перешедший в хрип. В сознании всё кружилось, но нельзя было понять, где у этого вращения центр.

Темнота под веками. Слышны рингтон да собственное шумное дыхание. Запах пыли. Вонючий кляп во рту. И ещё тугой обхват чего-то на голенях и запястьях.

«Следак, зараза!.. – сверкнула мысль, взорвав голову изнутри новым ударом боли. – Вырубил меня! Ничего: выберусь – найду и замочу, и плевать, что там шеф скажет!..»

Стараясь не обращать внимания на раскалывающийся череп, Мороз извернулся и кое-как сел, привалившись к стене, которая, по счастью, оказалась рядом. Открыл рот и языком вытолкал кляп – грязный носок – наружу. Прокашлялся, сглотнул, подумал: «Ну он и извращенец…»

Открыв глаза, он увидел сначала лишь темноту и выругался. Но почти сразу вокруг него начали проявляться контуры предметов, и он догадался, чем стянуты его конечности.

Браслет продолжал звонить.

Как в той недавней схватке (впрочем, недавней ли?), злость придала сил. Поднапрягшись, Мороз разорвал проволоку на запястьях, размял затёкшие руки, развязал ремень на ногах и вдел его назад в свои джинсы.

Схватился одной рукой за голову и потом только нажал сенсорную кнопку ответа.

– Кто там? Шеф, это вы?..

– Мороз? Ты как там? Шитов с тобой? Что случилось?..

– Это… как бы…

Оправдываться агент не любил, а врать не хотел. Как бы привлекательно сейчас это ни было.

– Понятно. Придётся, видать, наведаться к Шитову… Сам в порядке?

– Угу…

– Ладно, подтягивайся на базу. Там посмотрим, что с тобой стряслось. Всё, отбой. Возвращайся.

Мороз отключил связь и запоздало спохватился насчёт своего пистолета.

Вынул из кармана оружие, выщелкнул обойму – и воскликнул:

– Да ну на!.. Мразь! Убью гада!..