Спасти его любой ценой. Глава 23

        Я просыпаюсь с ощущением  праздника. В голове звучит задорная песенка, почему-то на французском языке. Что-то очень веселое и приятное. Возможно, я ее когда-то знала и даже любила. Не даром же, французские  слова впечатались в память:
Je veux d'l'amour, d'la joie, de la bonne humeur,
Ce n'est pas votre argent qui f'ra mon bonheur,
Moi j'veux crever la main sur le coeur…

От этой мелодии в моей голове, хочется улыбаться. И я это себе позволяю. Лежу абсолютно голая, в постели с мужчиной, которого знаю всего несколько дней и улыбаюсь во весь рот. Сказал бы кто мне вчера вечером, что так будет, ни за что не поверила бы. Рядом, лежа на спине, спит Градов. Саша. Сашенька… Это от близости с ним мне так хорошо. Тихо шепчу: «Спасибо тебе, милый!» Он не слышит. Сейчас не я обладаю им, а Крылатый Морфей. Это он разгладил все его упрямые морщинки на лбу и около рта. Долго смотрю на его губы. Очень хочу поцеловать их. И почувствовать ответ. Но не буду делать этого. Подожду, пока проснется. И тогда уже…От этой мысли становится жарко внизу живота, сладко замирает сердце, а моя улыбка становится еще шире. Хочется сделать для него что-то приятное. А что может быть приятнее с утра, чем приготовить своему мужчине завтрак? Жаль, я не знаю наверняка, что именно он любит. Но у меня и выбор-то не велик. Пойду, посмотрю, что есть в холодильнике. В конце-концов, Саша сам принес продукты. А значит, покупал по своему вкусу. И, стараясь не разбудить спящего мужчину, я выскальзываю из-под одеяла, так заботливо укрывавшего меня от утренней прохлады. Уже давно встало солнце. Мне не составляет труда найти свои вещи, сброшенные на пол в пылу страстных ласк вчера вечером. Одеваюсь в другой комнате. Боюсь своей возней нарушить покой Саши. Пусть отдохнет. Шлепаю босыми ногами на кухню. Потревоженный паркет тихонько поскрипывает под моими шагами.
 
Кухня залита солнечным светом. Мне кажется, или сегодня действительно очень светлое, яркое утро? Почему-то до этого дня я такого не замечала. Лучи проходят через неплотно задвинутую занавеску и падают на пол. Наступаю на это солнечное пятно, и чувствую, какое оно теплое. Приятно. Прямо, как рядом с Сашей…Снова улыбаюсь и мурлычу все ту же песенку. Плохо, что помню только эти три строчки. Теперь я понимаю выражение «крылья за спиной». Это когда хочется летать от переполняющих тебя чувств. В холодильнике нахожу яйца, молоко, ветчину, хлеб, сыр. Отлично! Что еще нужно для сытного и вкусного завтрака? Тихо ворча, начинает закипать чайник. Меня поглощает процесс приготовления еды. И я не замечаю, что уже не только пою. Но и слегка пританцовываю на месте. Увлекшись своими делами, не слышу, как сзади подходит Саша. И подпрыгиваю от неожиданности, услышав:
- Доброе утро.
Ойкнув, оборачиваюсь. Он стоит в проеме двери. Уже полностью одет. Я жду, что он подойдет, обнимет, поцелует, напомнив, как нам было хорошо ночью вместе. Но Градов этого не делает. Еще раз кивнув головой, он уходит с кухни и вскоре я слышу, как в ванной зашумела вода. Немного разочарована. Настроение начинает испаряться. Но совсем потерять хорошее расположение духа не спешу. Может, я слишком много от него хочу. Он же мужчина, и не привык выражать свои чувства также открыто, как это делаем мы - женщины. Сейчас примет душ, приведет себя в порядок после сна, снова вернется и тогда обнимет и поцелует. Немного успокоив себя,  начинаю накрывать на стол.

       Настроение, хоть уже ни не такое радужное, все же возвращается. Сердце глухо и часто бьется в груди, ожидая появления Саши на кухне. Он появляется. Проходит мимо и садится за стол в  тот самый угол, где вчера сидела я. Но больше всего мне не портится окончательно. Чувствую себя полной дурой, стоя перед ним с чашкой кофе в руках, как прислуга перед хозяином дома. Ставлю эту самую чашку на стол, пододвигаю к нему. Он принимает ее, не дотрагиваясь до моих пальцев. Кажется, даже боится этого. Ладно. Дам ему время. Возможно, он просто еще не осознал то, что произошло между нами ночью в спальне. В полном молчании приступаем к завтраку. Каждый склонился над своей тарелкой с омлетом. Почему-то теперь и я не могу поднять на него глаз. Словно, сделала что-то очень неприличное и теперь раскаиваюсь в этом. А, по сути, раскаиваюсь? Прислушиваюсь к себе. Благо, мне не мешают. Ответ очевиден – нет! И если бы был второй шанс, повторила бы все снова без колебаний. Возможно, если я ему сейчас об этом скажу, он изменится.  Молчание невыносимо. Все же поднимаю на Градова глаза. Он смотрит в окно, брови сдвинуты, губы снова сжаты, превратившись в тонкую полоску. И я не выдерживаю, хочу начать разговор хоть о чем-нибудь:
- Саша…
Но Градов прерывает меня:
- Да, ты права. Вот так сидеть и молчать глупо. Извини, я вчера поддался эмоциям. Не сдержался.
Я ждала чего угодно, но не этих слов. Поэтому не знаю, как реагировать. Опустив глаза в свою чашку с кофе, пытаюсь подобрать слова.
- Эмоциям?...- Подобрать ничего не получается. К горлу снова подходит ком.
Градов все же переводит на меня взгляд.
- Я не имел права этого делать.
- Почему? – Я искренне не понимаю его.
- Нельзя смешивать работу и… - Он вдруг умолкает, не договорив фразу до конца.
- И? Что? – Я все же хочу узнать, чем или кем я для него являюсь.
Он отодвигает от себя недоеденный омлет. Чашка с кофе так и остается нетронутой. Градов встает и собирается уйти. Я это понимаю. Он не хочет «разборок». Он решил пойти по самому простому пути – сбежать. Возможно, он прав. И так было бы лучше для нас обоих. Но во мне уже поднял голову протест. Я так не хочу. Не хочу «по-простому». Поэтому не даю ему шанса на побег. Останавливаю вопросом:
- Саша, объясни. Почему?
И правда, пусть объяснит по-человечески. Возможно, тогда я с ним и соглашусь. Смогу принять его точку зрения. А еще очень хочу, чтобы его объяснение помогло мне понять, что делать дальше. Потому что сейчас я в полной растерянности. Градов останавливается на секунду. Но не поворачивается ко мне лицом. Говорит из-за плеча:
- Объяснять особо нечего. Защищать тебя – моя работа. И переходить на личное мы не имели право. Ни тебе, ни мне не нужны эти отношения. Они только мешают.
Больше не произносит ни слова. Уходит, оставляя меня одну. Я сижу за столом, все так же глядя в чашку с остывшим кофе. Он напоминает мне смолу, в которой увязают мои крылья. Слышу звуки? доносящиеся из прихожей. Совсем недолго.  Потом вскидываюсь. А чего я тут нюни распустила? Надо догнать его, сказать, что он для меня уже больше, чем работа. Он стал мне дорог и просто так я от него не откажусь. Резко подхватываюсь, уронив чашку с остатками кофе из рук, и бросаюсь в коридор. Но поздно. Дверь за ним уже закрылась с громким щелчком замка. Он прозвучал, как выстрел.

Давно стихли его шаги, а я все стою перед закрытой дверью. Знаю, что он не вернется. А все жду, прислушиваюсь, не могу сойти с места. Не верится, что все вот так могло произойти. Слишком сильный контраст между тем, что было ночью и тем, что случилось несколько минут назад. На меня, словно, вылили ведро ледяной воды.
- Не жди, не вернется. – Этот ненавистный голос выводит меня из моего состояния.
- Не до тебя, Корвус. Уйди. – Но уже понимаю, что он прав. Эта мысль сильно бьет по нервам. Решаю, что ждать действительно нечего. Градов уже далеко отсюда. Возвращаюсь на кухню. На столе – неубранные приборы. Завтрак, который я готовила с такой любовью,  радости никому не принес. Да еще, вскакивая с места, я опрокинула свою чашку с недопитым кофе, и теперь он расползся коричневым пятном по белой столешнице. Похоже на черную тучу, закрывающую солнце перед грозой. И мне уже не кажется светлым это утро. Что прекрасного я в нем нашла? Утро, как утро. Стою, опираясь руками на стол и глядя на уродливую черную лужу. Снова голос в голове. Вкрадчивый, проникающий в самые дальние закоулки моего подсознания.
- А что ты от него хотела? У него нет души. Он не умеет любить.
- Тебе-то откуда знать, что он умеет, а что нет? Что, вообще, ты знаешь о любви? Это слово от тебя звучит, как издевательство.
- А я и не хочу знать, что это такое. Мне достаточно посмотреть на вас и понять, что вся ваша любовь – огромная глупость. Что хорошего ты от нее получила?
Я молчу. Не хочу признавать его правоту. А Корвус продолжает:
- Ты для него – только работа. И он это понимает лучше тебя. А ты надумала себе неизвестно что. Размечталась, глупая. – Ощущаю, как крепко он вцепился в мое сознание. Его слова растекаются горькой отравой по всему телу. Как не противно признать, но  Темный абсолютно прав. Я еще пытаюсь внутренне спорить с ним, вспоминая ласки и поцелуи, которые мне дарил Градов ночью. Но яд обиды уже попал в мою кровь. Слезы прорвались и потекли по щекам.
- Он никогда не забудет свою жену. Цель его жизни – месть за нее. А ты – всего лишь средство достижения этой цели.
Вспоминаю, как Градов шептал во сне ее имя. Острая боль пронзает грудь, проходя, как зазубренное копье, через самый ее центр.
- Он и думал о ней все время, пока вы были вместе… - Темный озвучил мои мысли. У меня не хватило сил  произнести их вслух. А он смог. Хватаю чашку, из которой Градов пил и швыряю ее на пол. Она разлетается мелкими кусочками по всей кухне. Мне этого мало. Гнев рвется наружу. Следующей на пол летит тарелка, из которой он ел, потом - моя чашка с остатками кофе и тарелка с недоеденным мной омлетом. Этот погром никакого облегчения не приносит.
- Ты же видишь, что нет смысла дальше бороться за его душу, Ратница. Он безнадежен. Ты уже проиграла. Уйди с моего пути и не мешай. Ведь ты хочешь отомстить ему за причиненную тебе боль, не так ли? Хочешь…
Эти слова впиваются в мой мозг, расцветая там буйным цветом. Может и правда, уйти, бросить все, отдать Градова Темному. И плевать. Искупление заранее знало, что посылает меня на провал. А в голове шипят слова:
- Они просто хотели избавиться от тебя. Знали, что с этим “объектом» тебе уже не справиться. Поздно. А ты слишком слаба для такой работы. Его не спасти, потому что он сам этого не хочет. И твоей вины в этом нет. Никто бы не справился. Искупление это знало.

       Не хочу больше это слушать. Ухожу в спальню, но увидев смятое покрывало на кровати, где мне было так хорошо ночью, не могу сдержаться и плачу уже в голос. Возвращаюсь в другую комнату и забираюсь с ногами на широкий диван. Пинаю ногой подушку, на которой спал Градов, скидывая ее на пол. Я не в силах дотронуться до нее руками, словно, боюсь обжечься.  Обида жрет меня изнутри, заставляя складываться пополам. Она требует справедливости. Отдать Градова Темному и все закончить. Но это уже больше похоже на месть оскорбленной женщины. И возможно обычная женщина так бы и сделала. Но не я. Как все сложно! Зачем только я позволила эмоциям вернуться? Без них было так хорошо. А теперь они вновь раздирают меня на кровавые лоскуты. Снова я оказываюсь во власти невыносимой внутренней боли.
- Ратница, откажись от него. Отомсти за поруганные чувства. – Шипение вновь врывается в мою голову.
- Отстань, Темный! Уйди! Не лезь ко мне! Хочешь заполучить еще и мою душу? Не будет этого!– На груди начинает гореть красным Символ Веры, а вслед за ним и браслеты. Это плохой признак для Темного. Они – моя защита, но я ведь могу использовать их в качестве оружия нападения. Это категорически запрещено правилами Искупления. Только сейчас я так взвинчена, что сделаю все, чтобы он заткнулся. Корвус это понимает и отступает, растворяется в пространстве. Я чувствую, как ослабевает жесткая хватка. Делаю над собой усилие и стряхиваю с себя его воздействие. Становится немного легче, но ядовитые мысли никуда не делись. Осознаю, что мне снова предстоит нелегкая борьба самой собой. Со своими же эмоциями и чувством долга. Но для этого мне надо успокоиться. Что за жизнь такая? Даже не могу побыть обыкновенной, обиженной женщиной. Устроить бы истерику. Уйти с гордо поднятой головой, громко хлопнув той самой «стреляющей» дверью напоследок. И потом вспоминать обо всем, как о неприятном недоразумении. Все было бы намного проще. Мне же последствия такого «хлопонья» будут слишком дорого стоить. Однако обида, бушующая сейчас во мне, не дает спокойно оценить ситуацию и принять единственно правильное решение. И сидеть в четырех стенах больше не могу. Тут все напоминает о том, как сначала было хорошо, а потом стало все очень плохо. Срываюсь с места и решительно направляюсь в коридор. Обуваюсь, хватаю сумку и пытаюсь открыть входную дверь. Она не поддается. Ключ просто проворачивается в замке, но не открывает его. Не вижу, а скорее ощущаю, как в углу появляется тень Домашника.
- Ратница, тебе нельзя покидать жилище. – Его голос спокойный, скорее сочувственный, чем упрекающий. Интересно, он тоже видел ту ужасную сцену, которая произошла между нами несколько минут назад? Хотя, о чем это я? Конечно, видел и слышал. Домашники никогда не вмешиваются в дела живущих в доме. Они – хранители очага, а не полиция нравов. И воспринимают все они по-своему – исключительно с точки зрения возможной угрозы данному жилищу. А человеческие отношения – не в их компетенции. С чего бы тогда он не хочет выпускать меня? Поворачиваюсь к нему.
- Домашник, открой дверь, пожалуйста. Я хочу уйти отсюда.
- Это опасно для тебя.
- Ты-то откуда знаешь? – Он меня начинает раздражать. Почему они все диктуют, что мне делать?
- Так сказал тот человек. – Это он имеет в виду Градова.
- Он мне не начальник.
- Он твой защитник.
Я не хочу с ним спорить. Мне хватило Темного. Того я хоть могу без зазрения совести послать по известному адресу. А с Домашником так нельзя.
- Градов больше мне не защитник. Ему на меня наплевать. Открой дверь и дай мне уйти, - стараюсь говорить вежливо, но с каждым словом срываюсь на раздражительный тон. Сама чувствую, что перегибаю. Домашник – единственный, кому я сейчас небезразлична. Поэтому пытаюсь потушить в себе злость и добавляю:
- Пожалуйста. Если я останусь тут еще хоть на минуту, я сойду с ума.
В ответ – тишина. Снова берусь за ключ. Он легко проворачивает замок, открывая мне путь наружу. Шепчу тихо, но знаю, что он услышит:
- Спасибо!