Спасти его любой ценой. Глава 24

       Выбегаю из подъезда и останавливаюсь в нерешительности. Ну, ушла я из квартиры. А дальше что? Куда податься? Не сидеть же вот тут, в тихом дворе, весь день. Среди мамочек с детками на игровой площадке и бабулек на скамеечке у соседнего подъезда. Решение приходит мгновенно. Я поеду в редакцию. Пора мне уже там появиться. Может, меня уже уволили за прогулы, а мне ничего не известно. И я поворачиваю в сторону автобусной остановки. Решаю ехать на маршрутном такси. Во-первых, в них меньше народу и каждого видно. Во-вторых, они быстрее. По пути вспоминаю адрес Издательства и составляю план, как туда добираться из этой части города. Получается, ехать довольно далеко. Выйдя из двора, словно попадаю в другой мир. Здесь кипит жизнь. Плотным потоком двигаются машины, куда-то спешит по тротуару народ. Шумно, многолюдно. На автобусной остановке нахожу расписание  «маршруток». Стоя под полупрозрачным козырьком, я все время озираюсь. Мне кажется, что за мной следят из-за всех углов.  Так и до персокуторного бреда  докатиться недолго. Еле дождавшись, пока подойдет моя «маршрутка», я юркнула внутрь и села на заднее сидение. Теперь все, кто входил и выходил из микроавтобуса, были у меня, как на ладони. Не люблю ездить на заднем сидении. Трясет, кидает из стороны в сторону, на поворотах рискуешь оказаться на коленях у соседа. Короче, радости мало. Но в данной ситуации выбора у меня нет.

Ехали мы, и правда, долго. Крутились по городу, часто выезжая на улицы, с которых свернули несколько минут назад. Создавалось впечатление, что мы застряли в каком-то немыслимом лабиринте. К моменту, когда «маршрутка», наконец остановилась на нужной мне остановке, меня сильно растрясло и укачало. Я с трудом выбралась из микроавтобуса, решив, что обратно я пойду пешком. Даже если доберусь до дома к утру. Тем более, что меня там никто не ждет. Возможно, вечером Градов и явится в квартиру, но как себя с ним вести и о чем разговаривать? Об этом мне предстоит еще подумать. А пока, я решительным шагом направляюсь к входу в Издательство. Не доходя несколько метров, останавливаюсь и стою некоторое время, скрытая высокими кустами. Я внимательно оглядываю небольшую площадь перед входом. Ничего подозрительного не замечаю. На стоянке – несколько машин. Вот эта, красная «ауди» – Крайнова. Остальные не знаю. Но все они пустые. Справа от стоянки – две скамьи. На одной – никого, на другой растянулся серый кот. Греется на солнышке, подставив ему свое пушистое пузо. Он тоже не опасен. Стремительно выхожу из своего убежища и почти бегом пересекаю площадь.  Дверь Издательства распахивается легко, впуская меня в большой холл.  Здесь царит прохлада и полутьма. Взбегаю на свой этаж и со всего маху налетаю на шефа. Неловко извиняюсь за то, что чуть его не затоптала. Он же ростом намного ниже меня. Но Крайнов не обращает внимания на мои «простите» и сурово спрашивает:
- Ратникова! Сколько лет, сколько зим. Неужели ты решила появиться на работе? Неделю тебя не было. А главное, на телефон не отвечаешь, и Неверов не знает, куда делась.
- Да вот она я… живая и почти здоровая. – Как-то автоматически тянусь к раненому плечу. Оно иногда ноет, но больших проблем уже не создает. Таблетки регулярно пью, а вот с уколами не задалось. Да и ладно, не до них. Пытаюсь подобрать еще слова для оправдания, но потом решаю рассказать все начальству. Думаю, он имеет право знать, что творится с его подчиненными. – Петр Николаевич, мне надо с Вами поговорить. Это очень важно.
Видимо, мой голос его настораживает. Он смахивает с лица строгое выражение и тихо говорит:
- Пойдем ко мне в кабинет. О важных вещах в коридорах не говорят.

Мы поднимаемся на третий этаж. До самого кабинета ни один из нас не произносит ни слова. Только после того, как Петр Николаевич закрывает дверь за ключ, он поворачивается ко мне:
- Я уже боялся, что тебя, как  Круглова, по притонам искать придется. Давай, рассказывай, где пропадала. По глазам вижу, влипла в плохую историю.
Вот что значит профессиональный журналист. Сразу все понял. Мы садимся на небольшой диван в углу у окна и я начинаю рассказ. Не спеша, чтобы не потерять ни единой детали описываю тот день. Когда покойный Сергей впервые поведал мне про компромат. И потом про мой побег от Трофимова здесь, в редакции, про мое посещение притона, где нашли его тело. Когда я говорю, что пошла в Управление по борьбе с наркооборотом, Крайнов недовольно сопит.
- Значит, к каким-то дядькам за помощью пошла. А к родному начальству не доверилась? Эх, Света. Света…Бить тебя некому, а мне некогда.
- Петр Николаевич, не обижайтесь, но без них мы не справимся. Дело зашло слишком далеко.
И рассказываю про нападение на мой дом, как я «гостила» у Трофимова. Про Алку тоже упоминаю. Тут Крайнов морщится и передергивает плечами:
- Знаю я, что она с Трофимом шашни водит. Но это ее личное дело под кого ложиться.
По тону шефа поминаю, что он очень невысокого мнения о нравственности мой бывшей однокурсницы. И я продолжаю дальше. Про побег из дома Трофимова и про два дня, проведенных в квартире с Градовым. Естественно, пропуская интимные моменты нашего с ним общения. Заканчиваю словами:
- Как только смогла, я приехала на работу.
Шеф молчит какое-то время. Но по тому, как ходуном ходят его желваки, понимаю, что он очень напряженно думает. Потом переспрашивает:
- Так, где сейчас «флешка» с компроматом?
- В Управлении.
- Ты ее, конечно смотрела?
- Да.
- Убьют они тебя, Светлана.
Сказал это так буднично, словно прогноз погоды на завтра. Я так же спокойно спрашиваю:
- И что делать?
- Нечего тут делать. Даже если до суда доживешь и повторишь свои показания. И даже если Трофимова посадят, тебя все равно ликвидируют. Не простят.
- Спасибо, Петр Николаевич, умеете Вы поддержать.
Он встает с дивана, подходит к шкафу, достает оттуда бутылку с коричневой жидкостью, два пузатых бокала и блюдечко с дольками лимона. В полном молчании наливает по половине бокала коньяку. Один протягивает мне. Выпивает залпом содержимое своего. Отправляет в рот дольку лимона. Даже не морщится. Я пытаюсь сделать тоже самое, но не справляюсь с дыханием и начинаю кашлять. Немного успокоившись, закусываю лимоном. Молчание меня тяготит. Но прерывать размышления шефа не решаюсь. Он сам возобновляет разговор:
- Выход вижу в одном – прилепиться к этому твоему Градову и не отлепляться до самого суда. А потом уезжать отсюда на все четыре стороны и начинать жизнь заново где-нибудь подальше отсюда. Тогда, может, и поживешь еще.
Отличная перспектива нарисовалась. А главное – радужная, полная оптимизма. Давлю в себе сарказм. Мне много не надо. Выполнить задание Искупления и покинуть этот мир. Вот только вопрос, каким образом я теперь смогу это сделать, если «объект» бегает от меня. И как его отговорить не делать глупостей, если он искренний разговор между нами стал невозможен. Одна проблема сложнее другой. А еще выжить как-то надо. Сама наливаю в свой бокал еще коньяку, махом выпиваю, заталкиваю в рот две дольки лимона. Не морщусь. Замечаю удивленный взгляд шефа.
- Пойду поработаю, Петр Николаевич. Игоря проведаю.
- Удачи, Света. Постарайся не рисковать лишний раз.
Я киваю. Совет хороший, но ко мне не применим.

До своего кабинета я иду не торопясь. Пытаюсь подумать. Но не получается. Каждый, кто встречается на моем пути, здоровается, задает вопросы, не давая сосредоточиться.  Открываю дверь и вижу улыбку Игоря Неверова.
- Светка! Живая! Где тебя нелегкая носила? Тебя все ищут. Телефон не замолкает. Спрашивают, где ты.
Из всей его тирады вычленяю только последнее предложение.
- Кто звонил?
- Да откуда я знаю. Мужик какой-то. Каждый день, как по часам.
В этот момент раздается телефонный звонок. Игорь хватает трубку:
- Криминальный отдел. Слушаю.
Потом протягивает мне трубку:
- Это тебя, Свет.
Я беру у него из рук телефон, не донеся его еще до уха, слышу крик Градова:
- Какого черта ты делаешь в Издательстве? Ты спятила?
Откуда он знает? Ах да! Жучок на моем Символе Веры. Я про него совсем забыла. А он нет.
- Не кричи. – Пытаюсь его урезонить. Но это не получается. Он орет так, что Неверов слышит каждое слово:
- Немедленно уходи оттуда! Ты не понимаешь. Что они будут ждать тебя именно там?
- Да не орите Вы, товарищ подполковник! – Я знаю теперь, как буду себя с ним вести. Словно ничего не случилось. Сделаю два шага назад в нашем «общении». Та история, которая произошла с нами ночью и утром не помешает мне в достижении моей главной цели. И это не спасение его души. Я спасаю свою. А Градов для меня – средство для достижения этой цели. Он – моя работа, мой трамплин в Райские Кущи. Вот так! – Вы на работе?
Он не сразу понимает, к чему я это спрашиваю. Слегка снизив тон, говорит:
- Да.
- Вот и у меня есть работа, если Вы не забыли. – Пока я его не вижу, мне легко говорить с ним спокойно и почти равнодушно.  И кладу трубку. Пусть бесится. Ловлю восхищенный взгляд Неверова. Хочу сказать ему что-то хорошее, но телефонный звонок раздается вновь. Я хватаю трубку и безапелляционно заявляю:
- Я вернусь тогда, когда посчитаю нужным. Не надо отвлекать меня от работы. – Замолкаю, чтобы услышать ответ. Но услышав его, чувствую, как по спине проходит холодок и мелко задрожала рука, в которой я держу трубку.
- Всегда знал, что ты – деловая женщина. – Голос холодный, снисходительный. Я вскидываю глаза на Игоря. Он не может слышать говорящего на том конце провода, но смотрит на меня тревожно.
- Трофимов? – Я спрашиваю, хотя узнала его сразу.
- Да, Света, я. Что же ты от меня все бегаешь то? Давай хоть поговорим в последний раз.
- Не о чем нам с тобой разговаривать – Всеми силами я стараюсь побороть панику внутри себя.
Он хмыкает. В его голосе появляется усмешка:
- Почему же. О твоем охраннике, например. Надо же. Сам Градов тебя охраняет. За что такая честь? Свет,  ты с ним спишь?
- Сплю.
- Врешь.
- Значит вру. Трофимов, хватит тянуть время. – Швыряю трубку на рычаги. Она не попадает в пазы, с грохотом падает на пол. Подхожу к окну и вижу, как две машины подлетают к зданию Издательства. Почти одновременно распахиваются все двери, из них резво выскакивают бритые парни и бросаются к входу. В панике поворачиваюсь к Игорю.
- Пропала я Игорек. Они приехали. Сейчас меня, кажется, убьют.
Он серьезно смотрит на меня широко открытыми глазами. Потом хватает меня за руку и громко говорит:
- Пошли. Быстрее! Шевелись же!
Он тянет меня по коридору редакции и дальше – вниз по лестнице. Я знаю, что там подсобные помещения. Но нам-то туда зачем? Выхода оттуда ведь нет. Сами загоняем себя в ловушку. Но Неверов уверенно распахивает одну из дверей, с порога громко кричит:
- Иваныч. Иваныч! Чтоб тебя...! Ты где?
Мы останавливаемся посреди большого помещения, похожего на склад. Вокруг полки с коробками. В углу - сваленные в кучу тюки. Как раз из-за них и появляется невысокий лысоватый мужчина в рабочей одежде. На руках у него огромные темно-зеленые хозяйственные перчатки.
- Чего орешь. Тута я.
- Иваныч, помоги! Девушку вот надо вывезти. А то по ее душу нехорошие парни пришли. – Понимаю, что Игорь и Иваныч – приятели.
- Очень нехорошие? – переспрашивает мужчина. Меня начинает колотить от нетерпения, а они тут светскую беседу затеяли.
- Крайне! Убьют они ее, если не поможешь. Где твой «каблук».
Не понимаю, при чем тут каблуки? Разве мужчины носят их?
- Во дворе стоит. – Еще не понятнее. Хотя, какая мне разница до их гардероба. Мне бы живой отсюда уйти.
- Надо Светку в него переправить. И увезти подальше отсюда. Иваныч! Соображай!
В этот момент слышу голоса и приближающиеся шаги. Сама начинаю молить Иваныча:
- Пожалуйста, помогите! Они шутить не будут...
Иваныч наконец размораживается. Очевидно, тоже услышал шаги и голоса за неплотно закрытой дверью. Махает мне рукой, показывая направление.
- Ходи за мной.
И я не пошла, а побежала. Недалеко. Прямо возле тюков стоит тележка. На невысоких колесах приспособлена железная коробка. Или ящик. Точно не скажу. Не до классификаций. Иваныч кивает и произносит только одно слово:
- Залазь.
Меня дважды просить не надо. Я без помощи рук запрыгиваю в коробку. Скрючиваюсь на ее дне. Меня накрывают плотной, вонючей клеенкой и я чувствую, как сверху наваливается что-то тяжелое и объемное.
А Иваныч командует:
- А ты, Игорь, вон за теми мешками спрячься, пока не уйдем.

       Сидеть очень неудобно. Ноги упираются в противоположную стенку ящика, поэтому лицом я уткнулась в колени. Локти больно вдавлены в боковые стенки. Кажется, для этой коробки я слишком большая. Чувствую, как она начинает двигаться. Подпрыгивает на каждой ямке, причиняя мне боль. Вдобавок, от неудобной позы начинает ныть плечо. Но, как говорится: «Жить захочешь, не так еще…». Вдруг движение прекращается, но рано радоваться. Слышу прямо над своей головой голоса:
- Мужик, - это один из парней, видимо, - никого тут не видал?
- А кого тут видать, кроме меня? – Голос Иваныча спокойный, словно он не везет в ящике меня.
- Девка тут у вас работает. Ратникова фамилия.
- Да, откуда я знаю, кто, где работает и как ихняя фамилия.
- На фото глянь. – Ого! У них у всех мое фотография есть? Сижу, стараясь не дышать. А это трудно. Сверху давит, сбоку и спереди болит.
- Не. Не видал такой.
- А в тележке что везешь? – Вот же любопытные. Не полезли бы только проверять. Тогда все! Конец!
- Известное дело что. Мусор, макулатура, отходы всякие. Будете ковыряться?
Он с ума сошел? А если будут!
- Я че, сбрендил, чтоб в помойке ковыряться? – Ох, велик и могуч русский язык. Только кто-то об этом явно не знает.
- Ты, мужик, че-та попутал. – Это уже другой голос. – Мы не бомжи какие, чтобы в мусоре рыться.
Ох, как же хорошо, парни, что вы такого высокого о себе мнения!
Движение возобновляется, тряска усиливается. Долго я такого издевательства над своим телом не выдержу. Потом следует сильный толчок и тележка останавливается. Сначала сверху пропадает тяжесть, потом с меня снимают пленку. Иваныч говорит:
- Вылазь. Сиди здесь тихо. Они везде шныряют.
Я с радостью выбираюсь из ящика. Разминая спину, ноги и руки. Плечо ноет все сильнее. Оглядываюсь. Это же кузов небольшой грузовой машины. Теперь до меня доходит, что «каблук» - это название автомобиля, а не предмета гардероба. Слышу, как заурчал мотор. Успеваю присесть и схватиться за один из тюков. Машина трогается с места, увозя меня со двора Издательства.