Советский учитель-непедагогичные рассказы. Паводок

       
         Малая речка Ломовичка на вид совсем узкая и мелководная. Собираясь из двух других, берущих своё начало одна – возле Ульяновки, другая –  недалеко от Телешовки, она торопливо, словно спасается от кого-то, будто вассал к всесильному сюзерену, бежит меж сглаженных веками взгорий, в  глубоких буераках, среди густых зарослей ивняка и распаханных людьми степей на юго-запад, к главной водной артерии Бондарского и второй по величине в Рассказовском районе – к Большому Ломовису. Летом её русло сильно зарастает рогозом и лопухами, зимой она прячется во льдах и снегах –  не отыщешь. По сути дела, Ломовичка – одна из тех многих тысяч малых речек, которые, как капилляры в живом организме земли, питают незаменимой влагою всю бескрайнюю Россию, и не счесть их всех!
Но есть пора могучего торжества малого над большим, время восторженного реванша: весной Ломовичка вбирает в себя все талые воды и превращается во всесокрушающий мощный поток – словно жалкий, подневольный слуга вдруг (хотя и недолго) сам становится господином! Да, русское половодье, паводок – особая красота, она и великолепна, и грозна, это – сила обновления, но и разрушения, кто с ней когда-либо столкнулся, тот не забудет эту экстремальную встречу: там, где ещё с вечера текла себе, журчала мелкая и слабенькая речонка, по её размытым вдоль русла, ставшим тонкими, как хрусталь, ледяным краям-корочкам прыгали смешные трясогузки и разгуливали степенные снегири, с утра уже несётся бурный и мутный поток; он с шумом заполняет все прибрежные кусты, ломает ивовые ветки, выворачивает с корнями прошлогодние камыши, потом переливается через границы речной поймы, и вот он простор – вода заливает дороги, луга, поля, лесопосадки, добирается до лесных массивов и человеческих жилищ… И нет этому разливу преград, он всё сметает на своём пути, кружит в водоворотах и уносит с собою льдины, древесные стволы, брёвна, доски и целые дома и сараи, всевозможный мусор… Половодье может длиться сутками и неделями, и человек перед этой стихией (если он не приготовил, конечно, супермощную технику) слаб и смертен. В такие критические часы и дни лучше оставаться дома.
            – Мне нужно в город, на базу райгорторга! Срочно! – заявил директору совхоза «Кудринский» заведующий магазином Афанасий Козаченков. – Товар оплачен и его ждут мои покупатели, и база ждать не станет: конец месяца и квартала, всем требуется готовить отчёт в вышестоящие инстанции.
            – Да куда ты поедешь, Афанасий? Смотри, какое половодье нынче, того им гляди, мосты через Ломовичку уплывут к чёртовой матери, а тебе приспичило! Дефицит что ли какой-то хочешь привезти? Подожди хоть день-два, может быть, вода спадёт, не так опасно будет в город добираться, –  попытался урезонить завмага совхозный начальник.
             –Ну очень нужно ехать, Фёдор Алексеевич! И дефицит мне достался, а вы же знаете, как его непросто заполучить, потом просто не дадут, и продукты всем нужны, а, если дороги размоет, чем жителям наших сёл и деревень питаться? Даже хлеба у людей не будет, – настаивал Афанасий Козаченков.
             –Да ты уж не юли: что завезёшь-то, какой товар? – надавил на
«торгаша» директор совхоза.
             –Телевизоры цветные, люстры с «висюльками», сервизы столовые, ложки мельхиоровые, вазы хрустальные – всё дефицитный, «ходовой» товар. Ну и водочка, колбаска полукопчёная, консервы, сало и хлеб, ещё кое-что по мелочи… Ну, правда, Фёдор Алексеевич, когда вы ещё транспорт дать сможете? Сейчас в совхозе все машины стоят, до конца апреля вряд ли вы посевную начнёте – дорог совсем не будет, распутица отрежет совхоз от всего района…А сегодня земля ещё мёрзлая, и по воде ваш «ГАЗ-66» запросто проберётся. А вам, Фёдор Алексеевич, я самую красивую и дорогую вазу подешевле продам! – стоял на своём завмаг.
             – Ловлю на слове, Афанасий! Ладно, дам я тебе «ГАЗ-66», но водителя ты сам отблагодаришь, – согласился совхозный директор…
Часом ранее молодой директор местной школы Илья Войнов звонил в районный отдел народного образования.
            – Мы вас понимаем, Илья Дмитриевич, но и вы нас поймите: учитывая, что у вас нет транспорта, совхоз вам его не даёт, мы стулья ваши полумягкие и книжки для библиотеки специально для вашей школы в роно привезли, на лестничной площадке и в бухгалтерии у нас всё складировали, люди ходят –  натыкаются, а глобус у меня на окне стоит, свет застит! Начальник уже ругается! Забирайте ваш инвентарь и книги! – говорила главный бухгалтер Анастасия Фетисова.
           – Да как же я заберу? И так для совхоза моя школа – лишняя обуза, а сейчас весна, разлив, как я до Кирсанова доеду и на чём? Я прошу вас, Анастасия Егоровна, ещё потерпите, как случится возможность, я как-нибудь приеду к вам, заберу своё имущество. В любом случае, в начале апреля за зарплатой я прибыть обязан… – отвечал Войнов.
    О том, что заведующий магазином Афанасий Козаченков собирается
ехать в Кирсанов, директор школы узнал случайно – от учительницы Любови Казьминой.
            – Я сейчас мимо магазина шла, на занятия спешила, а возле магазина машина Гришки Неретина стоит. Я, значит, спрашиваю: куда ж тебя в такое половодье-то несёт, а он мне: Афанасий Иванович в город за товаром едет. И как они поедут-то, если Ломовичка уже разлилась? Ума не приложу… –  рассказывала Любовь Николаевна учителю физики Раисе Желудковой.
     Директор школы обычно не обращал внимания на женские сплетни, а тут прислушался – ценная информация! Он поспешно взялся за телефон.
            – Алло! Афанасий Иванович? Привет, Войнов беспокоит. Слушайте, Афанасий Иванович, а что правду говорят, будто вы решили рискнуть и в Кирсанов едете?
            – Да, здравствуйте, Илья Дмитриевич! Так точно – еду. За товаром еду, –  ответил заведующий магазином.
            – Так ведь половодье, мост напротив Мерлиновки может снести, а,
может быть, его уж и нет! – выразил своё удивление Илья Войнов.
            – Риск – благородное дело, как-нибудь прорвёмся! Мы с женой, с Тамарой, едем.
            – А нельзя ли мне с вами, Афанасий Иванович? У меня в районо тоже товар завис – десять стульев, книжки и глобус. Для целого грузовика это ж мелочь…– стал упрашивать завмага школьный директор.
    Все в Кудрино знали: директор совхоза благоволит Козаченкову, когда
он приехал в село, ему выделили лучший дом, ему никогда не отказывают в автотранспорте, Афанасий Иванович – не просто богатый человек, он – сила, он – авторитет.
            – Вообще-то машина совхозная, выделили её магазину, какое же я имею право возить на ней вас и школьное имущество? А если директор совхоза узнает? Будет скандал, а мне портить отношения с Фёдором Алексеевичем не хочется, выгоды нету…– как всегда, начал торговаться Козаченков.
  Илья Дмитриевич был готов к таким намёкам:
        – Да ничего совхозный директор не узнает! В конце концов он обязан
оказывать шефскую помощь школе, а он её не оказывает, а водители его по всей округе самовольно разъезжают, всё и всем за деньги возят, в том числе и Гриша Неретин мне для школы возил. А вам я, Афанасий Иванович, по заявлению денежку выплачу – так сказать, магарыч поставлю! И Неретин своё получит…
         – Не нужны мне ваши деньги, Илья Дмитриевич, не требуются! Вы лучше глобус мне подарите, потом его по акту спишите: во время перевозки, мол, был повреждён…И моему сыну Вовке «двойку» по истории исправьте –  он переживает из-за неё, – выставил свои условия всесильный работник торговли и, между прочим, член родительского комитета школы.
  Выбора у Войнова не было, хотя в такую погоду он тоже серьёзно
рисковал жизнью. «А, семь бед, один ответ!» – как уже не раз с тех пор, когда позволил себя уговорить, и согласился на должность директора школы в самом глухом «медвежьем углу» Кирсановского района, решил Илья Дмитриевич.
          – Да, я всё сделаю для вас, дорогой товарищ Козаченков, – 
«умилостивил» завмага, наступил своему самолюбию на горло молодой педагог.
Когда «ГАЗ-66» подъезжал к мосту через Ломовичку на пути от Мерлиновки и Ольшановки в Рождественское, вода в реке уже поднялась, но деревянный мост был ещё выше несущегося потока, полевая дорога тоже просматривалась. Однако чувствовалось, что паводок ещё не достиг своего максимума.
         – Ничего, Григорий, успеем: в Кирсанов и назад – мухой! – успокоил водителя Неретина заведующий магазином. – У тебя машина армейская, вездеход, как-нибудь проберемся, не застрянем.
         – Дай-то Бог! – хмыкнул Гриша.
   Он – неразговорчивый человек, лишнего никогда не скажет, но шофёр – опытный, технику любит.
   До Кирсанова тащились два часа – единственным удобным, но «кружным» путём: вначале через Рассказовский район до шоссе на Бондари, потом по этой дороге – на автотрассу «Тамбов – Пенза», и уже по ней – к пункту назначения. На погрузку школьного имущества Илья Войнов затратил всего пятнадцать минут: бегом в здание роно (районо), бегом – оттуда, пять минут – на соответствующие подписи в документах. Все сотрудники отдела образования сочувствовали директору Кудринской средней школы:
          – Вы у нас самый дальний от райцентра, ваша школа – самая проблемная, и мы просто обязаны вас всячески поддерживать. А то ведь уже хотели было закрыть школу в Кудрино, но вы её возрождаете…
Тамара Степановна с завистью смотрела, как Илья Дмитриевич, словно
челнок в ткацком станке, носится по лестнице на второй этаж и обратно, как
таскает стулья и книги.
          – Вот что значит молодость! – произнесла она, не глядя на мужа.
          – Молодо – зелено, – усмехнулся Козаченков.
На базе райгорторга пришлось ждать, пока освободится завскладом –  он отпускал товар другому магазину, затем грузчики, не спеша, занялись кудринской торговлей.
            – Ребята, пошустрее, пошустрее! А то не ровен час, смоет у нас мост через реку, тогда нам придётся ехать кружным путём, а это – до вечера, до темноты, – подгонял Афанасий Иванович работников базы.
            – А нам спешить некуда, у нас – оклад… – намекали ему грузчики.
Козаченков не любил переплачивать за что-либо, но тут уж деваться
было некуда.
            – Хорошо. Я понял. Доплачу вам, не переживайте… – скрепя сердце, пообещал завмаг.
            – Тамара, считай коробки и ящики тщательнее, а то мало ли что… Чтобы
всё соответствовало накладной, – одновременно приказал он жене: пусть,
мол, эти наглые грузчики не надеются обмануть его, Козаченкова.
     Тамара Степановна принимала товар и вместе с директором школы, который добровольно согласился помогать «торгашам» (лишь бы ускорить процесс и побыстрее поехать назад, в Кудрино!), складывала груз вдоль бортов кузова. Когда все коробки с промтоварами и ящики с продуктами были погружены, заведующий складом и Афанасий Иванович оформили все документы, «ГАЗ-66» двинулся из города. Опять ехали полтора часа.
    Но вот автомашина, миновав Рассказовский район, село Рождественское, выехала мимо церкви и вдоль лесопосадок на поля. Водитель Неретин включил передний ведущий мост, заглушил мотор, вылез
из кабины и сказал:
           – Вы бы, Афанасий Иваныч, перебрались в кузов, там безопаснее.
   Козаченков тоже спустился на землю.
   В отличие от завмага, школьный директор и Тамара Степановна всю дорогу тряслись в крытом брезентовым тентом кузове, на откидной лавочке, следили за грузом. Теперь, когда машина встала, у Ильи Дмитриевича появилась возможность, стоя в кузове, с высоты осмотреть предстоящий путь. По сравнению с тем, что было утром, в послеобеденные часы картина совершенно изменилась, ландшафт стал неузнаваемым: вся огромная площадь полей до самых холмов, где сквозь заросли голых вётел виднелись крыши Мерлиновки и Ольшановки, представляла собою водную гладь; вышедшая из берегов Ломовичка, будто тать, набежала на мост и дорогу, захватила все пашни, смыла и растворила остатки слежавшегося, почерневшего мартовского снега и льда и, словно торжествующий победитель, ворвавшийся на чужую территорию, понеслась в посадки; серая мутная вода тащила с собою прошлогоднюю солому, листья, всяческий бытовой мусор, и от неё веяло могильным холодом; пепельного цвета низкие  тучи дополняли однообразный пейзаж, как надгробные плиты, давили сверху и, казалось, подавляли всякое живое движение внизу, всякое ожидание весенней радости, внушали уныние и страх.
          – Ну, что будем делать? Поедем прямо, рискнём отыскать мост? Если его не унесло, конечно… Или повернём назад и попробуем проехать через Телешовку на Беклемищево? Но там – буераки, проедем ли их?.. – спросил водитель.
         – Прежде чем искать объездные пути, давай, Гриша, поищем дорогу здесь. Мне думается, мост ещё цел, его только накрыло водой, – сказал Козаченков, но всё же полез в кузов: он знал, что в случае, если машина
упадёт в реку, из кабины можно и не выбраться…
   «ГАЗ-66» натужно ревел, преодолевая невидимые ямы, погружаясь почти на всю высоту колёс, медленно и осторожно продвигался там, где примерно, предположительно должна была быть дорога к реке. Шофёр Неретин часто останавливался, открывал дверцу кабины и с её высоты, стоя,
всматривался в то, что ещё утром было полями и дорогой между ними.
          – Хрен его знает, где тут теперь какой поворот направо или налево, поеду напрямки, да и всё! – решил Григорий.
   И он не ошибся: его вездеход без особых трудов доехал туда, где из воды торчали две старые ветлы.
          – Вот, вот там, между вётлами, должен быть въезд на мост! – поспешил подсказать водителю завмаг.
   Он стоял в самом конце кузова, держался за металлические дуги, к которым крепился тент, и поверх брезентовой крыши тоже, как и Неретин, глядел вперёд и пытался выполнять роль штурмана.
           – Сам знаю! – раздражённо отозвался водитель. – Но я не вижу, что там, под водой! А вдруг – пусто? Тогда мы просто рухнем в воду и потонем!
           – Давай, давай, Гриша, трогай потихонечку вперёд, авось нам повезёт! –  торопил работник торговли.
    Мощный армейский грузовик совсем тихо, с остановками, продвигался к вётлам. Вот он уже между ними. В кузове, под тентом, в полутьме сидели два испуганных человека: продавщица магазина и по совместительству жена Афанасия Ивановича – Тамара Степановна и директор школы Илья Дмитриевич. Одна прижимала к груди сумочку с документами и деньгами, другой схватил пачку наиболее ценных книг и глобус и, вжавшись в лавочку позади водительской кабины, готовился к крушению – как пассажир идущего на рифы лайнера.
            – Бросьте вы этот глобус к чёртовой бабушке! Себя спасайте, если что! – посоветовал завмаг Козаченков и, перебросив правую ногу наружу, за пределы кузова, сел на задний борт.
            – Неужели ты меня бросишь и товар и один спасаться будешь?! – 
возмутилась Тамара Степановна.
     Её глаза расширились от ужаса, лицо побледнело – ни жива ни мертва. Но муж даже не взглянул на Тамару Степановну.
    Гриша Неретин – смелый малый, он рискнул, и его «ГАЗ-66» на самой малой скорости начал идти по воде. Дверцу кабины шофёр оставил открытой: так проще будет прыгать с водительского места наружу – в реку. Вода бурлила вокруг колёс, сзади грузовика – волны, как после катера. Вот автомобиль качнулся, Афанасий Иванович спустил за борт кузова вторую ногу, сел на краю – будто петух на жёрдочке.
           – Ах! – вздрогнула Козаченкова и, вдруг выйдя из оцепенения, забыв про свои коробки с телевизорами и ящики с водкой, метнулась к мужу.
    Илья Войнов только ещё крепче сжал зубы, но не выпустил из рук глобус – будь что будет!..
    «ГАЗ-66» нащупал настил моста, и шофёр прибавил газу, потихоньку двинул машину дальше. Слава Богу, мост цел! Через минуту автомашина уже колесила по противоположному берегу Ломовички, затем взобралась на
свободную от паводка возвышенность.
            – Я же говорил что прорвёмся, проберёмся! – покинул задний борт кузова Афанасий Иванович.
     Он, видимо, вообразил себя воином, вышедшим из окружения, и как ни в чём не бывало уселся рядом с женой на откидывающуюся лавку по левому борту кузова. Машина ускорила ход, и мимо промелькнули дома Ольшановки, потом – Можаровки. Все молчали.
    Вот и Кудрино.
           – Возьмите глобус, Афанасий Иванович, я обещал вам… – поднялся с места Войнов.
            Руки его слегка дрожали.
          – Да ладно, я пошутил! На кой фиг мне глобус, когда я и географическую карту в школе плохо знал! Для торговли они не требуются, в торговле главное, чтоб деньги были! – ответил завмаг. – Правда ведь, Тамара?
    Тамара Степановна не ответила своему мужу и по совместительству начальнику, в её лице отражалось равнодушное спокойствие, она уже взяла себя в руки и опять надела маску добропорядочной супруги и исполнительного коллеги по работе.
          – Да уж, половодье нынче на славу, дороги просохнут не скоро, никуда не проедешь… – только и сказал шофёр Григорий Неретин, когда получал от школьного директора десять рублей – якобы за погрузку и разгрузку школьного имущества.
          – А мне всё равно через неделю в Кирсанов нужно будет прибыть – за зарплатой для учителей и техперсонала. Хоть пешком, хоть вплавь… –  устало ответил Илья Войнов.
   Мост через Ломовичку унесло ночью. Восстановили его в мае, когда в
Ольшановском саду, где когда-то стоял храм, расцвели яблони. Белые лепестки, будто снежинки, падали с веток на кирпичные обломки церкви и ложились на них, но не кладбищенским саваном, а, скорее, лёгким весенним, праздничным покрывалом, хотя и с грустинкою… Жизнь продолжалась!..