Церковь

                Предисловие

     С 1994 по 2008 год я был частью Международной Церкви Христа (МЦХ). Спустя десять лет после моего ухода из Церкви мне захотелось запечатлеть свои воспоминания о тех временах в письменном виде, а после поделиться со всеми желающими.
     До крещения я не верил, как говорится, ни в бога, ни в черта. Мои родственники, друзья и знакомые сильно удивились, когда я стал христианином. Мне кажется, им было бы интересно узнать причины моего поступка.
     Тем, кто был в МЦХ или сейчас там, тоже будет любопытно посмотреть на Церковь, события и людей с точки зрения другого человека. Я попытался рассказать обо всем  максимально честно и постарался в то же время никого не обидеть. Описываемые ниже события могли позабыться в деталях и быть переданы неточно. В этом случае их свидетели могут мне сообщить об ошибках, которые будут исправлены.
     Кроме того, мне самому нужно было до конца разобраться (если это вообще возможно) в этом достаточно большом периоде моей жизни и понять, что было правильно, а что – нет. В хронологический порядок повествования я вставлял свои суждения. Не исключено, что через какое-то время эти суждения будут пересмотрены, и тогда выйдет второе издание, «дополненное и переработанное», потом третье и т. д.
     Также рассказанное может заинтересовать тех, кто хочет узнать, как устроены религиозные сообщества, каким образом туда попадают и почему оттуда уходят. Самое главное, что можно узнать об этом «из первых уст».
     И, надеюсь, эти записки будут полезны людям, «алчущим правды» и стремящимся постичь, что есть христианство и как оно применяется на практике.
     Уйдя из Церкви, я продолжаю верить в Бога и читать Библию, пытаясь найти ответ на самый главный вопрос: з а ч е м  в с ё?
     Итак, начнем...


                До Церкви

     Я воспитывался в атеистической среде: вокруг меня был Советский Союз, а мои родители состояли в КПСС. Когда я лет в шесть спросил отца, есть ли Бог, он ответил, что Бога нет, так как наши космонавты летали на небо и Бога там не видели.
     Советские произведения для детей (и не только советские, но и классические, такие как «Сказка о попе и его работнике Балде») создавали негативный образ священнослужителя, а религия называлась опиумом для народа.
     С приходом перестройки сознание людей начало меняться вместе со смягчением государственной идеологии. По всей стране строились и возрождались православные храмы, в СМИ все больше упоминалось христианство.
     Но я был пионером и свято верил в Ленина как идеального человека, который согрешил только один раз, в детстве, когда разбил в гостях вазу и сразу в этом не признался.
     Однажды я солнечным днем 22 апреля (мне было лет 7 или 8), идя со школы домой, купил в киоске «Союзпечать» открытку с детским портретом Ильича и, написав на ней «Поздравляю с днем рождения В.И. Ленина!», подарил ее своим родителям. Я был очень удивлен, когда они не только не обрадовались и не оценили мой оригинальный поступок, а даже посмеялись, сказав, что если день рождения Ленина, то его и нужно поздравлять. Это было сильным ударом по моей вере. Я обиделся, но понял, что для моих родителей Ленин вовсе не является объектом поклонения.
     Очередной удар я получил, когда ездил с отцом в санаторий города Железноводска. Однажды мы гуляли по городу и увидели строящийся православный храм. Вокруг стройки стоял забор, на котором висел ящик для пожертвований, и вдруг мой отец, член Коммунистической Партии Советского Союза, предложил мне опустить туда деньги. Меня внутри просто перекосило. «Я не могу, – говорю. – Я – пионер!». Я действительно вспомнил свою пионерскую клятву, и дать деньги на храм означало нарушить эту клятву и пойти против своей совести. Но отец только посмеялся и бросил деньги в ящик, а потом всем рассказывал про этот случай и шутил надо мной, будто бы я под идейной причиной пожалел деньги. Мне, конечно, было обидно, но я сделал вывод, что взрослые могут быть непоследовательны в своих действиях.
     Однажды мы ехали в общем вагоне из Барнаула в Рубцовск. Мне было тогда лет 12. В соседнем купе беседовали попутчики, и какая-то женщина говорила, что не верит в Бога, а ко всем верующим относится сугубо отрицательно. Вдруг я услышал спокойный мужской голос: «А откуда тогда все появилось, если нет Бога? Кто-то же все это создал? Ведь ничего не может произойти просто так, из ничего?» Я не помню, чем закончился их разговор, но меня сильно удивила смелость мужчины, не побоявшегося открыто высказать свои убеждения.
     Интересно, что хотя я и был пионером, но во мне скрытно жила какая-то набожность, иногда прорывавшаяся наружу. Был такой случай. У нас дома в шкафу хранилось гипсовое распятие, купленное отцом в Железноводске. Как-то раз я стал доставать распятие из шкафа и нечаянно уронил его на пол, в результате чего от него откололся небольшой кусочек. Тут что-то на меня нашло: я чуть было не заплакал от жалости к этому гипсовому Христу и от  мысли, что будто бы я его второй раз распял.
     Постепенно на смену детской непосредственности приходил подростковый максимализм.
     Недалеко от школы, где я учился в 10-11 классах, стоял православный храм, который посещали бабушки в платочках. «Грехи замаливают», – цинично думал я.
     Однажды мы с одноклассниками выполняли общественно-полезную работу возле  нашей школы, и мимо проходил священник в рясе. «Бог в помощь!» – сказал он нам приветливо. «Спасибо!» – ответили мы. Я удивился, что священник был молодой и общительный, а его слова подняли мое трудовое настроение.
     Библию я не читал, но по обрывочным сведениям у меня сформировался образ Христа, как полусумасшедшего, блаженного человека. Этот образ укрепился в моем сознании после прочтения романа Достоевского «Идиот», в котором главный герой князь Мышкин по характеру напоминает Христа. Естественно, что в моем переходном возрасте мне этот образ сильно не нравился. Принцип «если тебя ударили по одной щеке – подставь другую» мною категорически отвергался. Я даже придумал такую шутку про Христа: «Люди смеются – значит, им хорошо», – подумал Иисус, но люди смеялись над ним».
     Поиск смысла жизни был вызван впервые появившимся страхом смерти. Осознание  бренности своего существования пришло ко мне в пятнадцать лет. Я лежал поздно вечером в постели и думал про своего недавно умершего деда. И вдруг я понял, что когда-нибудь, пусть не скоро, но рано или поздно я тоже умру. Я стал разглядывать свою руку и представил, что однажды она сгниет, как и все мое тело, а меня уже не будет никогда. От этой мысли меня будто пробило током от макушки до пят. Я испытал чувство настоящего животного ужаса. До сих пор периодически на меня накатывают подобные чувства, и тогда я, чтобы не сойти с ума, переключаюсь на бытовые проблемы.
      В этом же возрасте я осознал еще одну страшную мысль: я – о д и н о к. И не просто одинок, а  а б с о л ю т н о  одинок. Я всегда представлял себя с кем-то: с мамой, отцом, братом, сестрой, многочисленными родственниками, немногочисленными друзьями. Я был от них неотделим. Но, оказалось, это все обман. Каждый из нас один во Вселенной и стоит лицом к лицу с Вечностью.
     Все эти рассуждения, от которых шел мороз по коже, заставляли меня думать об  одном и том же:    в     ч е м     с о с т о и т     с м ы с л     ж и з н и?
     Самое удивительное, что никто рядом никогда не говорил на подобные темы. Я искал ответа в книгах, песнях, фильмах, в наблюдениях за реальной жизнью. Я надеялся, что, уехав из Рубцовска учиться в Новосибирск, каким-то образом приближусь к разгадке, познакомившись с другим кругом людей. Фактически, я ставил тогда смыслом жизни поиск смысла жизни. При этом я почему-то тогда же осознавал бесполезность этих поисков рациональным путем. Свое отношение к этому я сосредоточил в одной фразе, содержащей некоторую долю пафосности: в поисках смысла жизни я либо обращусь к вере в Бога, либо сойду с ума, как Ницше.
     Между тем мой старший брат Андрей и друг Сергей Бородин, учившиеся в Новосибирском Электро-Техническом Институте, рассказывали мне про неких христиан,   активно проповедующих по всему Новосибирску. И хотя их отзывы были  негативными и презрительными, а я уже знал про разные страшные секты, мне все равно было интересно поговорить с этими «чудиками», ведь они, возможно, верят искренне, поскольку не боятся говорить окружающим о своих убеждениях.
     Летом 1994 года я поступил в Новосибирский Государственный Университет (НГУ) на физический факультет. Приехав на учебу в конце августа, я тут же стал искать для себя духовную пищу. Сперва купил возле ДК «Академия» книгу Ницше «Так говорил Заратустра». Потом сходил на встречу с одним ученым, который рассказывал, почему он поверил в Бога (1). И, наконец, пришел на показ американского фильма «Иисус» в одной из аудиторий НГУ, который проводили то ли местные баптисты, то ли лютеране. После фильма организаторы раздавали маленькие синие книжечки с Новым Заветом, и я взял себе одну.
     Дома я открыл перед сном Евангелие от Матфея, прочитал о том, что Авраам родил Исаака, а Исаак – Иакова, пролистал чуть дальше и, убедившись, что Библия – это всего лишь собрание древних религиозных баек, не имеющих отношения к реальной жизни, лег спать.
(1) Встреча проходила в одном из читальных залов библиотеки НГУ под эгидой православной церкви. Седовласый ученый лет 70-ти рассказывал, что к вере в Бога-создателя его подтолкнуло, в частности, изучение молекулы ДНК, которая, если ее вытянуть, будет иметь длину несколько сантиметров. Понятно, что такой сложный объект никак не мог возникнуть в результате эволюции.


                Знакомство с «учениками Христа»

     Первого христианина из Международной Церкви Христа (1), которого я увидел, был студент экономического факультета НГУ Сергей Понаморев. Это было еще до учебы в университете. Уже не помню зачем, я приехал в Академгородок, и на станции Сеятель меня встретил земляк Дима Перелыгин, учившийся на 1-ом курсе экономического факультета, которому я вез посылочку от мамы. Мы стояли с ним на автобусной остановке, когда к нам подошел странноватый улыбающийся паренек в зеленой куртке. Он что-то произнес, но Дима рассмеялся в ответ и сказал: «Серега, не надо!» Серега тут же ретировался, а Дима объяснил, что это и есть один из пресловутых христиан. Раньше он говорил про жизнь в НГУ: «А у нас тут весело! У нас христиане!»
     Потом, уже приехав учиться в университет, я познакомился с Русланом Магомедовым и Славой Трофименко. Руслан по национальности лезгин, родом из Ашхабада и на тот момент студент 3-го курса экономического факультета. Слава приехал из Омска и учился на 3-м курсе физического факультета.
     Знакомство произошло следующим образом. В конце августа перед началом семестра мои соседи по 501-й комнате 7-ого общежития Дима Соловьев и Костя Клинков снарядили меня в Новосибирск купить электрическую плитку. Дима, закончивший Красноярскую спецшколу космонавтики, среди своих одноклассников считался очень умным и имел кличку «Сократ». Летом он где-то подрабатывал, заработал много денег и часть из них выделил на покупку электроплитки. Об этом Диме еще будет речь.
     Я купил плитку и ехал обратно в переполненном автобусе №8. О чем-то думал и смотрел в окно. Коробку с плиткой я поставил на пол. От моих мыслей меня оторвало легкое постукивание по плечу. Обернувшись, я увидел приятного парня кавказской внешности. Рядом стоял еще один парень, внешности славянской, но уже не такой приятной, в очках и с зализанными волосами. Это был Слава.
     Руслан для завязки спросил, показывая на коробку: «Это что у тебя? Компьютерная приставка?» Я ответил, что это электроплитка. Далее состоялось знакомство, после которого Руслан пошел по стандартной схеме, спросив, верю ли я в Бога, читал ли Библию, знаю ли кто такие христиане и т. д. и т. п. Я понял, что наконец-то долгожданная встреча свершилась, и стал с готовностью выкладывать свою жизненную теорию. Выслушав, Руслан достал Новый Завет и зачем-то прочитал мне отрывок про то, как Иисус выгнал из бесноватого всех бесов, которые потом вселились в свиней. Мы еще немного побеседовали, и под конец разговора он дал мне карточку-визитку с приглашением на собрание Новосибирской Христианской Церкви (2) (НХЦ) в кинотеатре «Калейдоскоп» в верхней зоне Академгородка.
     Слава вышел на остановке «Дом Ученых», а мы с Русланом доехали до конечной остановки «Цветной проезд», где его встречали несколько братьев и сестер: из братьев были Андрей Богомолов и Алексей Афанасьев, а из сестер помню только Аллу Зорину. Андрей был высокий и худощавый, а Алексей маленький и коренастый с очень крепким рукопожатием (он работал шофером). Руслан познакомил меня со всеми, и мы расстались.
     У меня осталось весьма приятное впечатление от этой встречи. Я сделал вывод, что эти христиане довольно милые и адекватные люди. В то же время они показались мне внешне какими-то убогими, нестандартными: один слишком высокий, другой наоборот – слишком низкий.
     Я решил пойти на их собрание, подискутировать с ними и попытаться вернуть на путь истинный хотя бы кого-нибудь из этих заблудших душ. В любом случае они должны в итоге сказать: «Да, мы слабы, мы верим в эти библейские сказки от безысходности, от нашего малодушия, но ничего с этим не можем поделать». И тогда я, печально вздохнув, покину их с гордо поднятой головой и чувством выполненного долга. Но началась учеба. На меня обрушились тонны информации, и мне уже было не до христиан.
     Но однажды, где-то в середине сентября, мы с одногруппником Алексеем Савичем возвращались из университета в общежитие, и нам повстречался по дороге худой скромный паренек. «Привет!» – сказал он нам тихим голосом. Лицо его сияло такой внутренней радостью и доброжелательностью, что пройти было невозможно. Это был Володя Соколов (он учился на 3-м курсе физического факультета). Мы познакомились. Фразу, которую он произнес во вступительной речи, я помню до сих пор, настолько сильно она звучала: «Мы хотим построить в сердцах людей Царство Бога».
     Говорил он негромко, спокойно, но очень уверенно, и это подкупало. Алексей спросил его, есть ли в Библии упоминание про инопланетян. Володя уклончиво ответил, что в Библии про них ничего не сказано. Он не спорил, не доказывал, очень внимательно выслушивал и терпеливо отвечал на все вопросы. Под конец он пригласил нас на беседу по Библии, которая должна была состояться в одной из комнат нашего общежития, и мы пообещали прийти.
     Но опять по каким-то причинам я прийти не смог, а Алексей смог. Беседа состоялась в комнате, где жил успевший недавно креститься в НХЦ наш однокурсник Володя Судочаков. Историю его крещения я не знаю. Интересно, что незадолго перед этой беседой к нему в комнату переехал мой сосед по комнате, вышеупомянутый Костя Клинков, его друг по Физико-Математической Школе НГУ, который был настроен весьма антихристиански. Для Володи он являлся большим авторитетом и поэтому оказывал на неокрепшую веру своего приятеля  негативное влияние.
     В общем, Алексей сходил на беседу и потом пришел ко мне в гости рассказать, что там было. Он сказал: «Может, христианином я и не стану, но в Бога я поверил». Меня как водой окатили. Такого поворота я меньше всего ожидал. Я стал его ругать, что его, мол, лихо обработали, зазомбировали, навешали лапшу на уши и т. д., но он скромно ответил: «Иди и сам с ними поговори».
     Оказывается, ему назначил встречу в НГУ уже упомянутый Сергей Понаморев. Тогда я  решил пойти с Алексеем.
     Как раз в день этой встречи ко мне приехал старший брат Андрей. Пообщавшись, я сказал ему, что мне нужно идти с другом в НГУ, и мы пошли все трое по направлению к университету. По дороге я стал объяснять брату, что мы идем на встречу с христианином. Потом решил пошутить: «Я, – говорю, – недавно стал христианином». Андрея прямо перекосило: «Ты что, – говорит, – с ума сошел?!» Я засмеялся и успокоил его, сказав, что это  шутка.
     Когда мы с Алексеем зашли в холл НГУ, Сергея там не оказалось. Тогда мы отправились в комнату 4-го общежития, где Сергей жил с братьями Русланом Магомедовым и Русланом Арслановым. Там был один Арсланов, который сказал, что Сергей ушел на встречу с Алексеем. Познакомившись со мной, Руслан тут же взял меня в оборот. Достав Новый Завет, он начал проводить со мной занятие «Что значит быть учеником?» (3). Через какое-то время пришел Руслан Магомедов. Увидев меня, он обрадовался и стал всем рассказывать про нашу встречу в автобусе.
     Затем мы с Арслановым пошли в НГУ, нашли там свободную аудиторию и продолжили нашу беседу, которая постепенно переросла в спор. В отличие от Магомедова и Соколова Арсланов проповедовал с напором, не боясь обидеть собеседника. Хотя он был в Церкви всего лишь полгода, но уже достаточно хорошо знал Библию и умело вел разговор. При этом он глубоко разбирался в людской психологии (4).
     Основное, что я вынес из того разговора с Русланом, что Иисус не был хлюпиком или сумасшедшим, а наоборот – здравомыслящим и мужественным человеком. Действительно, он сознательно отдал свою жизнь за свои идеалы, не отрекся от личных убеждений, несмотря на страшные пытки и мучительную смерть, и никого не предал. Впоследствии Руслан рассказал мне, что когда Магомедов проводил с ним третье занятие по Библии про распятие Христа, то под конец занятия оба пришли к выводу, что Иисус был настоящим мужиком.
     Заканчивая разговор, Руслан пригласил меня на собрание, и я пообещал ему, что на этот раз точно приду.
(1) Международная Церковь Христа была создана американским пастором Кипом МакКином в конце 80-х годов прошлого века. До этого она называлась Бостонским движением, возникшим внутри традиционной Церкви Христа под руководством того же Кипа МакКина в 1979 году. Традиционная Церковь Христа существовала уже два столетия, и ее общины располагались в основном в США. Кип МакКин же хотел создать церковь, охватившую бы весь мир. Адепты его церкви называли себя «учениками Христа».

(2) Почему-то община Международной Церкви Христа в Новосибирске называлась тогда не Новосибирская Церковь Христа, а Новосибирская Христианская Церковь. Она была основана в 1992 году командой «учеников Христа» из Москвы.

(3) Кип МакКин разработал серию занятий по Библии с людьми для обращения их в МЦХ.

(4) Он учился на 2-м курсе экономического факультета вместе с вышеупомянутым Димой Перелыгиным. Причем Дима рассказывал мне про него еще до моего знакомства с христианами. А рассказывал он один эпизод из бурной дохристианской жизни Руслана без упоминания его имени. Потом, когда я сообщил Диме, что познакомился с христианами и, в частности, с Арслановым, Дима ответил: «Помнишь, я тебе рассказывал про своего однокурсника? Так вот, это был Арсланов».
    История же была следующая. Руслан до прихода в Церковь отличался способностью   употреблять в большом количестве крепкие спиртные напитки, и однажды его друзья решили над ним подшутить. Они налили ему в стакан вместо воды водки. Руслан, ничего не подозревая, взял стакан и спокойно выхлестал его содержимое под всеобщее восхищение.



                Первое посещение собрания

     Собрания проходили по воскресеньям в 12 часов. Утром Руслан зашел за мной, и мы отправились в «Калейдоскоп». С нами был еще один студент 1-го курса факультета естественных наук. Он был ниже меня ростом и в больших затемненных очках, как у Градского. Звали его Сергей Голованов. Он тоже в первый раз шел на собрание.
     По прибытии на место первое, что мне бросилось в глаза, – это очень дружелюбная атмосфера. Христиане сами подходили ко мне знакомиться. Причем было видно, что они это делают искренне и действительно рады меня видеть. Я посещал собрания многих церквей до и после моего крещения в НХЦ и нигде даже близко не видел такого отношения. В других церквях ты обычно приходишь, и тебя или вообще не замечают, или подходят в лучшем случае один-два человека.
     До начала официальной части мы сидели в зале: посередине сидел Руслан, мы с Сергеем  слева и справа от него. К нам подходили знакомиться христиане. Помню, подходил интеллигентный Илья Сизинцев из Бердска. Разговаривали о Боге. Я спорил и отчаянно искал контраргументы. Говорю: «Хорошо. Если вы христиане, то почему не православные?» А мне отвечают: «А ты что, националист?» Любая моя атака быстро и грамотно отбивалась. Было видно, что в плане переубеждения людей они сильно поднаторели, поскольку на каждый мой вопрос у них был готов ответ.
     Началось собрание. Собрания в МЦХ, и в НХЦ в частности, проходили всегда по следующему сценарию. Вначале все пели две-три песни. На сцену выходила группа братьев и сестер, ведущих пение. Ритмичные песни сопровождались щелканьем пальцев и хлопками, а во время медленных, напевных песен все обнимались и раскачивались в такт. Причем гостей тоже обнимали, показывая, что, хотя они еще и мирские грешники, но уже свои. Это, конечно, сильно подкупало.
     Надо сказать, что песни были очень красивыми. Я до сих пор помню каждую из них, так как спел их не одну сотню раз. Тексты были очень талантливыми переводами с английского. Музыка была иностранная. Некоторые песни являлись очень старыми, написанными еще до начала Бостонского движения в каких-то протестантских церквях (мотив одной песни «Прекрасна милость» я услышал однажды в американском фильме «Мэверик», где ее поет главный герой во времена Дикого Запада). Одна песня была написана на музыку Бетховена «Ода радости». Она так и называлась – «Радость», и начиналась словами: «Радость, радость непрестанно! Будем радостны всегда! Луч отрады, Богом данный, не погаснет никогда!»
     Впоследствии, когда МЦХ раскололась и пришла в упадок, стали петься новые песни, но в них уже не было тех силы и духа, которые присутствовали в старых песнях. По крайней мере, мне так кажется.
     Пели все. Гостям давали листочки с текстами песен. Никто не стеснялся, и каждый пел от души. Со стороны это звучало красиво и величественно, когда несколько десятков человек (а на собрании всей НХЦ и сотни человек) пели в один голос.
     Далее после первого песенного захода шло приветствие и молитва. Выходил какой-нибудь харизматичный брат, читал радостным голосом отрывок из Библии, говорил что-то зажигательно-ободряющее и в конце восклицал: «Давайте поприветствуем друг друга на собрании Новосибирской Христианской Церкви!» Все вставали и радостно хлопали. Потом этот или другой брат вел со сцены молитву, пелась еще пара песен, и далее шла проповедь. В тот раз ее делал Андрей Ковалев, лидер сектора Академгородка (и Бердска). Во время проповеди зал оживленно реагировал. С мест кричали «Аминь!», «Давай, брат!», «Скажи, брат!», «Брат, мы с тобой!» и другие реплики. Вначале это кажется странным, но потом постепенно становится привычным. Сейчас мне этот обычай кажется нелепым (1).
     Со стороны это всё напоминает поп-концерт, когда «звезда» кричит со сцены: «Я не вижу ваши ручки!» (В НХЦ тоже проповедник периодически вставлял в проповедь громкое восклицание: «Вы со мной?!» При этом зал вздрагивал и оживлялся.) Таким образом, она пытается «зажечь» зал. Происходит некий обмен энергией. Но если это подходит для поп-концертов, то вряд ли для духовных мероприятий. Насколько я помню, если проповедь хорошая и задевает твое сердце и окружающих, то ты сидишь ошарашенный, и все сидят в хорошей, думающей тишине. А если проповедь не особо производит впечатление, проходная, то все весело кричат: «Аминь! Давай, брат!»
     Опять же трудно представить, что когда Иисус проповедовал, люди подбадривали его криками. Они скорее всего сидели в глубокой задумчивости над его словами и внимали всему, что он говорил.
     Проповедь была про то, что от Бога никуда нельзя скрыться. Особого впечатления она не произвела. Большее впечатление на меня произвело другое.
     После проповеди было причащение. По рядам раздавали вино в пластиковых стаканчиках и пресный хлеб. Причем причащаться можно было всем, даже гостям.     Перед причащением обычно делался небольшой урок. В этот раз Андрей читал перевод  американской статьи «Описание смерти Христа с медицинской точки зрения». Там описаны ужасные подробности казни на кресте. Во время этого урока я услышал, как кто-то из сестер всхлипнул. Меня это задело: то есть люди в этой Церкви все пропускают через сердце, а это большая редкость.
     В конце собрания был небольшой концерт. Выступал Руслан Магомедов с песней под гитару. Песня называлась «Иисус, я вижу» (2).
     В музыкальном плане Руслан очень одарен. У него яркий баритональный тенор. В детстве он закончил в Ашхабаде музыкальную школу по классу баяна. Так как он не проявлял особенного желания в ней учиться, то родители сажали его дома на стул и привязывали к спинке стула ремнями самого же баяна. Маленький Руслан обязан был отыграть положенное время, а потом его отвязывали. Кроме гитары он играл на флейте.
     Песня была просто замечательная. Мне сразу понравились и музыка, и стихи, которые я впоследствии взял у Руслана переписать и сам выучил ту песню.
Кроме Руслана выступал Мурат Джусупов. Он играл на флейте что-то вроде «Одинокого пастуха».
     Мурат – уникальная личность, небезызвестная в творческих кругах Академгородка. Являясь чертовски музыкально одаренным, обладая абсолютным музыкальным слухом (он мог на слух настроить гитару), Мурат мог бы стать великим музыкантом. Когда я пришел в Церковь, Мурат работал учителем физики в школе. Потом что-то с работой не сложилось, и он играл на флейте в транспорте, переходах и т. д. Он носил в сумке маленький магнитофончик с колоночками, который включал при каждом удобном случае.
     Однажды, когда я уже был в Церкви, мы ехали после собрания с ОбьГэса в Академгородок на 23-м автобусе. Народу было битком. Но Мурат умудрился достать свою аппаратуру, поставить ее на пол и включить. Потом стал под музыку играть на флейте. Это выглядело дико. Я думал, что сейчас его будут ругать, и на всякий случай решил сделать вид, что я его не знаю, но, к моему удивлению, все молчали. Рядом со мной стояли два мужика и о чем-то разговаривали. И тут один сказал: «Вон, парень старается, давай ему денег дадим». Он достал монеты и передал их Мурату. «Да, – подумал я. – Люди воспринимают реальность по-другому, чем я». Мне стало стыдно за свое малодушие.
     Мурат привел в Церковь сестер Суровых и Руслана Барбарича из Бердска, а также Петю Матюхова. Года через четыре после моего крещения он ушел из Церкви. А спустя какое-то время я увидел его по телевизору в передаче КВН (он был звукооператором в команде НГУ с Александром Пушным), где он засветился в ролике про команду, а один раз во время выступления команды выходил на сцену поправлять микрофон. Мурат участвовал в разных музыкальных группах, выступал на концерте памяти Фалетёнка (3) (возможно, он пел раньше в его группе). Периодически я встречаю его на улице или в транспорте, но он меня не узнает.
     Одно время Мурат вел капеллу в секторе Академгородка. Это так назывался ансамбль из братьев и сестер, которые по партиям разучивали христианские песни и исполняли их на собраниях. Я тоже однажды решил вступить в капеллу, поскольку любил петь. Мурат устроил мне небольшое прослушивание: он брал на гитаре ноту и просил, чтобы я ее повторил. Но почему-то я не взял ни одной ноты, и Мурат вежливо сказал, что мне в капеллу ходить не стоит.
     Еще Мурат пел юморные песни. Одна из них – «Песня студента», где были такие слова «Век живи – век учись, попивая чаек с маргарином...», была из студенческого фольклора и являлась пародией на песню «Я люблю тебя жизнь». Другая песня, пародия на Пахмутовский «Старый клен», начиналась словами «Решено, решено, заявленье – под сукно. Я жениться не хочу, я не умею! Отчего, отчего, отчего мне так тепло? Потому что я стою у батареи».
     Что было после собрания, уже плохо помню. Запомнилось только, что все были радостные, общались друг с другом, а потом делали групповую фотографию перед фасадом «Калейдоскопа». Я в это время стоял в сторонке и кого-то ждал, скорее всего Руслана Арсланова. Но, наверное, я просто не хотел уходить, так как мне понравилось находиться среди этих людей. Конечно, я тоже хотел участвовать в этой общей радости. Тут Руслан Магомедов, увидев, что я стою один, стал кричать мне: «Дэн (так меня звали в Церкви)! Иди сюда!» Я не стал долго себя уговаривать и быстро подошел к ним фотографироваться.
     Пока я стоял в сторонке, я заметил одного плотного необычного паренька в черной куртке из кожзама и с сумкой наперевес. Он тоже стоял один, был очень мрачный или, как тогда говорили, загруженный. Это был Андрей Ярошенко. Я даже не могу передать словами, что отображалось на его лице, но это очень сильно контрастировало со всеобщей атмосферой радости и ликования. Потом, когда я узнал, что он крестился (а он крестился раньше меня на несколько дней), я был очень удивлен.  Впоследствии Андрей стал одним из самых моих близких друзей в Церкви, в основном, из-за схожести мышления. Оба – неизлечимые интроверты, склонные к безжалостному самокопанию.

(1) Кип МакКин писал, что он ввел данный стиль собрания по следующей причине. На собраниях других церквей люди слушают проповедника молча и реагируют только смехом или киванием головы. В традиционных церквях Христа часто проповедников еще и не очень любили, критиковали и придумывали им обидные прозвища. Поэтому, чтобы сблизить проповедника и паству, необходимо было вот такое интерактивное общение. Также это было нужно для моральной поддержки проповедника, так как выступление на сцене сопровождается достаточно большим психологическим напряжением.

(2) Текст этой песни, а также других неформальных песен, которые мне запомнились, размещены в Приложении №2.

(3) Сергей Фалетёнок – известный музыкант из Академгородка, автор некогда популярных песен «Море волнуется раз» и «Дима, помаши рукой маме!»



                Мучительный выбор

     От первого посещения собрания до моего крещения 28 октября 1994 года прошло примерно полтора месяца. Все это время я регулярно ходил на собрания Церкви по мере возможности, встречался с Арслановым, Магомедовым, разговаривал с другими христианами, все больше узнавая этих людей. Арсланов проявлял большое упорство. Он регулярно заходил ко мне в общежитие, беседовал, звал на собрания.
     Мне даже нравилось, что он ко мне заходит. Была такая гордость перед соседями, что вот ко мне, мол, старшекурсник в гости приходит, и что у меня с ним какие-то общие дела.
     По сути я ведь был совсем один. У многих из моих сокурсников были близкие друзья с физматшколы при НГУ или из бывших одноклассников. Кто-то быстро сходился и находил себе друзей. Я же, даже общаясь с соседями и одногруппниками, все равно чувствовал себя одиноким.
     Однажды Руслан зашел ко мне, и мы вышли в коридор и стали разговаривать о Боге. Неподалеку сидел студент-старшекурсник и курил. Он услышал наш разговор и решил присоединиться. Ему, видимо, захотелось доказать неразумному христианину свою гениальную точку зрения. Но не тут-то было. Руслан разнес его в пух и прах. «Смотри,  – говорит, – ты куришь, значит, ты – раб сигареты». И тому подобное. Он не защищался, он нападал. И ему было абсолютно наплевать на гордый вид собеседника. Студенты-старшекурсники вели себя нагло по отношению к нам, «первокурам». И было приятно видеть, как самоуверенный тип  путается в своих суждениях и не знает, что говорить.
     Между тем Алексей Савич вдруг принимает решение креститься. Он съездил на братское собрание всей НХЦ в Новосибирске и восторженно рассказывал мне, что «представляешь, в зале 500 человек, и все мои братья!» Я уже не пытался его переубеждать. Более того, я побывал на его крещении. Мне было интересно узнать, что это за обряд.
     Крещение должно было состояться в городе Бердске, что неподалеку от Академгородка. Про этот город я знал только по одноименному названию электрической бритвы, которую мне подарили родители на день рождения.
     Большой компанией мы сели на 109-й автобус ЛиАЗ и поехали в Бердск с остановки «Цветной проезд». Почему Алексея решили крестить в Бердске, я не помню. По-моему, потому что, как обычно делалось, его хотели крестить за компанию вместе с каким-то другим человеком, а тот был из Бердска. В Бердске уже была группа христиан: Илья Сизинцев, сестры Оля и Лена Суровы, Руслан Барбарич и др. Был крещен Миша Щербаков, но он жил в общежитии Архитектурного института, в котором учился. Где-то через месяц после Савича крестился Андрей Ярошенко.
     С нами в автобусе ехал худой и высокий паренек, который непрерывно что-то говорил и громко смеялся. Таких эмоциональных парней я еще не видел. Это был бердчанин Сергей Мясников. Ему было лет пятнадцать, и по правилам Церкви он не мог креститься до 18 лет без согласия родителей (видимо, его родители были против).
     Обряд крещения в НХЦ проходил следующим образом. Сначала собравшиеся говорили про крестившегося (как говорили в Церкви, «делились») что-то хорошее. Потом была молитва. Сначала молился ученик, ведущий крещение (обычно лидер группы или беседы по Библии (1)). Далее молился сам собиравшийся креститься. Потом под всеобщее пение крестившийся садился в ванну, наполненную водой (одет он был в легкую одежду),  и ведущий со словами «Я крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа!» погружал его полностью в воду.
     Обряд символизировал смерть человека для прежней греховной жизни и рождение для новой христианской. В Библии это соответствует Иоаннову крещению, через которое проходили все, включая Иисуса. Как этот обряд должен проходить, в Библии точно не сказано. Известно только, что должен быть какой-то контакт с водой. После этого человеку прощаются все его прежние грехи, которые он сделал до момента крещения.
     В МЦХ практиковалось именно полное погружение в воду при крещении, чтобы ни одна часть тела не осталась «неспасенной».
     Однако этого мало для спасения. Иисус сказал: «Кто не родится свыше от воды и Духа, не может войти в Царство Божие».
     А вот с Духом возникла непонятность. На Иисуса Святой Дух сошел в виде голубя. На Апостолов и первых учеников в виде языков пламени. Дух давал людям сверхъестественные способности. В НХЦ учили, что мы тоже после крещения в воде получаем Святого Духа, но незаметно. А потом этот Дух дает нам силы бороться с грехом. Уйдя из Церкви и размышляя по поводу Святого Духа, я решил, что никаким Святым Духом никто сейчас в мире не обладает. Хотя некоторые люди из Церкви утверждали, что во время крещения они чувствовали некую энергию, входящую в тело, но это субъективные, ничего не значащие ощущения.
     После того, как Алексей встал из воды, все радостно захлопали и восторженно закричали. Когда он вышел из ванной, переодетый в сухую одежду, его поздравили и дали поесть. По традиции человек, собиравшийся креститься, один день до этого постился, то есть не ел вообще ничего (разрешалось только пить чай).
     Потом был традиционный веселый розыгрыш под названием «Бутерброд любви». Он состоял в том, что крестившийся вставал в круг, его просили закрыть глаза и открыть рот, куда обещали положить этот самый «бутерброд». Один из учеников шел на кухню специально за этим бутербродом. Но вместо еды крестившегося с криками обнимали со всех сторон. Также по традиции ему что-нибудь дарили.
     В общем, все прошло весело и радостно.
     Причем было видно, что эти люди радуются искренне, глубоко и осмыслено. Больше всего впечатляло отсутствие религиозности и серьезное отношение к тому, что они делают.
     Обычно верующие люди носят маску набожности. Они редко или вообще никогда не смеются, как будто боятся, что их маска спадет, как только они расслабятся, и все увидят их истинные лица.
     Вспоминается одна мудрая притча, которую любили рассказывать в НХЦ (2).
Некий правитель послал отряд в деревню забрать у ее жителей все, что у них было. Когда отряд вернулся, правитель спросил, что делали люди, когда у них отобрали собственность. «Они плакали», – ответили воины. Тогда правитель еще раз отправил отряд в деревню с тем же заданием и по возвращении задал тот же вопрос. «Они опять плакали», – ответили слуги. Тогда правитель в третий раз приказал отряду идти в деревню. И в этот раз воины рассказали, что жители деревни уже не плакали, а наоборот, смеялись. «Это потому, – сказал правитель, – что теперь вы точно забрали у них все».
     Поэтому по-настоящему радоваться и веселиться может только тот, кто отдал все, что у него есть, включая самого себя, некой высшей идее. В данном случае Богу.
     Православные на это возражали, что, якобы, в Библии нигде не сказано, чтобы Иисус смеялся. Наши аргументировали, что Иисус ходил на свадьбы и там превращал воду в вино, и что вряд ли он сидел на праздниках с «постным» лицом.
     Конечно, радость может быть притворной, как в некоторых харизматических церквях, но ее легко отличить от настоящей.
     Кроме радости, я видел еще и серьезное отношение к греху. Если в других церквях грех сам по себе не является чем-то страшным (человек все-таки слаб), и там могут и покуривать, и попивать, и жить в роскоши, то в НХЦ об этом даже речи не было. В случае повторяющегося серьезного греха после двух предупреждений на третий раз человека исключали из Церкви, и с ним могли запретить общение. После этого человек действительно мог опомниться, увидев, что он потерял, искренне раскаяться и через какое-то время вернуться в Церковь.
     Еще раз повторю мысль, что отказ от грехов, посвящение своей жизни Христу, давали человеку духовную радость, которые видели мирские люди, и на которых это оказывало сильное впечатление, в том числе и на меня.
     Однако раскаяться в грехах мало, чтобы чувствовать себя счастливым. В Церкви была еще одна особенность, сильно отличавшая ее от всех других (кроме, пожалуй, «Свидетелей Иеговы»), – это сильный упор на распространении своего учения среди людей. В Церкви это называлось проповедовать, делиться верой, благовествовать.
     В первом занятии «Что значит быть учеником» завершающим и венчающим отрывком из Библии был отрывок из Евангелия от Матфея, 28 глава, стих 18-20: «И приблизившись Иисус сказал им: Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам. И се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь». Далее в методичке говорилось, что если каждый ученик будет крестить в год хотя бы одного ученика, то количество учеников в Церкви будет расти в геометрической прогрессии. Тогда все население Земли можно будет крестить за время жизни одного человека, то есть за одно поколение. Это была основная идея Кипа МакКина, которая вдохновляла многих учеников Христа посвящать свою жизнь благовестию. Кип учил, что 12 Апостолов распространили свое учение по всему миру за период своей жизни. То есть это вполне возможно.
     Сейчас это утверждение мне кажется достаточно сомнительным, поскольку была еще, по крайней мере, не открыта Америка. Были ли в первом столетии нашей эры церкви в Индии и в Китае, тоже неизвестно.
     Но тогда это утверждение под сомнение не ставилось, и люди в МЦХ действительно стремились как можно больше проповедовать в своей местности, чтобы обратить как можно больше людей.
     На занятии «Что значит быть учеником» я спросил Арсланова, что будет, если все люди на Земле станут учениками Христа. «Иисус придет», – ответил он. Это звучало вдохновляюще. В Евангелии от Матфея 24: 14 есть такие слова Христа: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец». То есть все люди, может, учениками и не станут, но хотя бы узнают о возможности спастись и сделают свой выбор.
     Иисус рассказывал притчу (Евангелие от Матфея 12: 43-45) про то, что когда нечистый дух выйдет из человека, на его место приходят еще более злые бесы (3), найдя «дом» пустым.
     Из этой притчи в Церкви делался вывод, с которым я согласен, что после покаяния в грехах (то есть изгнания бесов) и крещения душа человека остается незанятой. И чтобы в нее не возвратились бесы (то есть грехи), нужно заполнить ее добрыми делами. Поэтому Иисус дал Апостолам и ученикам эту миссию – проповедовать и крестить людей, спасая их души от смерти. Кип МакКин это четко осознал и тоже сделал обращение людей основной целью христианина в МЦХ.
     Кроме всего вышесказанного у МЦХ был еще один несомненный плюс: благотворительность (4). Во время моего длительного общения с христианами до крещения мне посчастливилось побывать в детском доме с благотворительной программой. Детский дом находился в поселке Дорогино, и мы добирались туда на «электричке» со станции «Обское море».
     Помню, стоим на станции, ждем электропоезд. Уже часов шесть вечера, темно. Но у всех хорошее настроение. Из братьев были Руслан Магомедов и Андрей Богомолов. Из сестер – Алла Зорина, Алена Склярова, Наташа Черкашина и кто-то еще.
     Магомедов начинает дурачиться: машет руками и ногами, показывая Богомолову приемы каратэ. Возле лица Андрея проносится ботинок Руслана. Потом Магомедов с серьезным видом объясняет, что главное в этом деле, чтобы нога смогла пройти в сантиметре от тела партнера. Руслану 19 лет. В нем удивительным образом уживается взрослый и ребенок.
     В детском доме нас были рады видеть как дети, так и воспитатели с нянечками. Мы играли с детьми в подвижные игры. Ребят было много, поэтому было очень шумно. Мы находились в центре внимания. Из-за этого у меня появилось чувство собственной важности и большой ответственности. Руслан играл на флейте. Потом давал детям дунуть в нее. В какой-то момент флейта вдруг перестала играть. С озадаченным видом Руслан стал ее осматривать, пытаясь понять, в чем дело. Потом куда-то ушел. Я его обнаружил в туалете. Он стоял возле раковины с разобранной флейтой. Увидев меня, Руслан стал смеяться: «Там была сопля!» Ему и смешно, и грустно – инструментом дорожит. Кто-то из детей, дунув в флейту, нечаянно сморкнулся в нее.
     Потом нас покормили в их столовой, что для меня, вечно недоедающего студента, было особенно приятно.
     Поездка очень впечатлила меня. Сердце сжималось при виде этих ребятишек в поношенной одежде; бедных человечков, хлебнувших горя уже с самого начала жизни.
Тут еще и Магомедов подлил масла в огонь: «Видишь, – говорит, – Дэн, будь благодарен Богу за то, что Он дал тебе родителей!»
     Возвращаясь из детдома на станцию, мы весело пели песню «Ничего на свете лучше нету». На словах «Свет и радость мы приносим людям» я вдруг, может, впервые в жизни, ощутил внутри себя огромную духовную радость, радость того, что сделал сегодня что-то по-настоящему доброе и бескорыстное другим людям.
     Магомедов, как и Арсланов, постоянно стремился повлиять на меня. Однажды я сказал, что хочу пойти в ДК «Академия» на фильм «Гамлет» со Смоктуновским. Магомедов вызвался пойти со мной. Мы сходили, но я так и не понял, понравился ему фильм или нет, и зачем он вообще пошел – то ли просто со мной время провести, то ли фильм посмотреть, то ли то и другое, – но на обратной дороге в общежитие мы фильм не обсуждали. О чем говорили, не помню, но запомнилась фраза Руслана: «Если бы мы смотрели фильм вместе с братьями, то они бы много шутили про фильм». Что смешного в «Гамлете», я тоже не понял. Видимо, Руслан хотел сказать, что они весело проводят с братьями время.
     Однажды в споре с Арслановым о христианстве я привел такой аргумент: можно быть хорошим человеком и не являться христианином. Например, Высоцкий. На что Руслан ответил, что Высоцкий не только курил, но и был наркоманом под конец жизни. Я считал Высоцкого чуть ли не святым, и слова Руслана сильно меня покоробили, но я был вынужден признать, что это правда.
     Постепенно ко мне приходило осознание, что все великие люди, которых я уважал и произведения которых я любил, будь то писатели, поэты, музыканты, являлись в сущности простыми грешными людьми, обладающими творческими талантами. Многие из них были глубоко несчастны.
     Одним из ударов по моим кумирам был рассказ Магомедова о том, что этой весной на «маевку» (5) приезжала рок-группа «Чай-ф», и случайно Магомедов с братьями встретил их на пляже Обского моря. Они познакомились с самим Шахриным (лидером группы «Чай-ф») и проповедовали ему о Христе. Шахрин был одним из моих небожителей, и я был этим сильно впечатлен.
     Шаг за шагом я переходил из обычного мира в мир христианский и все больше смотрел на окружающую действительность глазами христиан. Постепенно я осознавал, что мир по сути своей есть пустота, что снаружи он может быть красивым и привлекательным, но на самом деле там ничего нет.
     Однажды Арсланов рассказал мне, что у них в Церкви есть брат, который выиграл какой-то музыкальный конкурс и был признан лучшим барабанщиком Новосибирска. Его звали Валера Фомин. Данный факт говорил о том, что люди в Церкви не являются безликим стадом, а, напротив, есть собрание личностей, живущих добровольно по христианским законам, и эта жизнь дает им возможность реализовывать свои таланты. И я убеждался в этом все больше.
     К тому же я стал понимать, что это именно в нехристианском мире («в миру», как говорили в Церкви) люди похожи на стадо, влекомые желанием быть, как все, и особо не выделяться. Поэтому в миру не принято раскрывать душу из-за страха, что туда могут плюнуть.
     Я в полной мере осознавал, что являюсь грешным человеком глубоко внутри. Снаружи я был хорошим, добрым, интеллигентным пареньком. Внутри же помимо добрых мыслей и желаний жили такие, о которых стыдно было говорить. Зависть, высокомерие, жадность, ревность, злость, ненависть и др. – все это я не скрывал перед самим собой. Есть люди, которые говорят, что они безгрешны. То ли они лукавят, то ли вправду в это верят – непонятно.
     Более того, я пытался быть лучше, и говорил Арсланову, что борюсь с грехом. Руслан отвечал, что он борется в полный рост, с мечом в руке, а ты (то есть я) борешься, стоя на коленях. В общем, красноречия Руслану было не занимать.
     В конце концов, я понял, что хочу быть с этими людьми, хочу быть в Церкви, что я разделяю целиком и полностью их моральные принципы. Оставалось дело за «малым»: поверить в Бога и во все, что написано в Библии.
     Я поделился о своем безверии Арсланову. Он в ответ рассказал мне о том, о чем ему в свое время рассказал Магомедов, а именно про американский фильм о Питере Пэне «Капитан Крюк» 1991 года. Там есть такой эпизод: взрослый Питер Пэн сидит за столом с детьми из сказочной страны. Дети едят воображаемую еду, а Питер смотрит на них с удивлением. Потом присоединяется к их игре. И вдруг на столе появляется настоящая еда. И все в один голос закричали: «Он поверил! Он поверил!» То есть Руслан имел в виду, что если человек хочет во что-то поверить, он поверит. Нужно просто начать жить так, будто ты веришь.
     И я решил попробовать. Я стал представлять, что Бог есть. Тут же мир вокруг стал другим – добрым, цветным и теплым. Появилась вера в добро и высшую справедливость. Более того, самая страшная проблема – смерть – ушла, потому что Бог дает жизнь. Без Бога все наоборот: мир черно-белый, жестокий, беспросветный. То есть в мире, где есть Бог, жить лучше. Но ведь это может быть просто самообман?
     Я стал думать, откуда появился человек. Версия, что человек произошел от обезьяны, меня больше не удовлетворяла. Я вспомнил шутку, прочитанную давно в журнале «Крокодил»: «Некто рассуждает: «Хорошо. Допустим, человек произошел от обезьяны. Тогда кто из обезьян первой догадалась, что она – человек?»
     Действительно, это забавно представить, что сидит стадо обезьян, и вдруг одна хлопает себя рукой по лбу и говорит всем: «Ребята, я поняла: я уже не обезьяна, а человек!» Тут, конечно, на нее все набрасываются, колотят и выгоняют из стада, чтобы она не зазнавалась. Или целое стадо объявляет остальным стадам, что оно больше не обезьянье, а человечье. Их, конечно, с позором выгоняют из леса, и гордое человеческое племя, покинув место обитания предков, начинает стремительно развиваться и строить человеческую цивилизацию, наплевав на тысячелетние обезьяньи традиции.
     А что такое жизнь? Чем мертвое тело отличается от живого? То же скопление атомов. Тогда почему одно двигается, а другое – нет? То есть должна быть некая сила, могущая «завести» жизненные процессы в мертвом теле.
     А кто есть я? Где я был раньше до рождения? Почему я – это я? И где, собственно, находится мое «Я»? В моей черепной коробке? «Я» – это мозг? Нет. Выходит, что «Я» это то, что называют «душой», некая нематериальная субстанция.
     Все эти размышления подвигали меня верить в потустороннюю разумную силу, живую личность, которая и называется Богом.
     С Библией оказалось сложнее. Верить в то, что описанные в ней исторические события действительно происходили, у меня проблем не было, так как их подлинность подкрепляется другими документами и находками. То же касается и исторических личностей. Но верить в разные чудеса и, самое главное, в воскрешение из мертвых было очень трудно.
     Несмотря на это я все больше склонялся к тому, чтобы стать учеником Христа. Фактически, я поверил этим людям прежде, чем я поверил в Библию. В то же время я понимал, что моя жизнь радикально изменится. И прежде всего изменятся мои отношения с родственниками, друзьями и знакомыми. Весь тот негатив, который выливался на христиан, теперь польется на меня. Я стану чудиком, изгоем, сектантом, зомби и т. д. Меня будут осмеивать, ругать и презирать. Но я понимал, что если я забоюсь мнения окружающих, смалодушничаю и не крещусь, то, во-первых, никогда у меня больше не будет такого шанса, а во-вторых, я предам сам себя и перестану уважать себя.
     И я решился.

                (продолжение следует)

(1) Все общины в МЦХ делились на регионы, сектора, группы и беседы по Библии. Беседа состояла из 3-5 человек во главе с лидером беседы, группа – из 3-5 бесед во главе с лидером группы и т. д.

(2) В Приложении №1 я разместил все притчи и истории, которые слышал в Церкви.

(3) В Библии про бесов очень мало говорится. Кто они такие и как они влияют на жизнь человека – непонятно.

(4) В 1991 году Международная Церковь Христа основала благотворительную организацию “Hope Worldwide” («Надежда по всему миру»), которая существует и поныне. Вступить в организацию могут все желающие, независимо от религиозных убеждений.

(5) «Маевкой» называется традиционный рок-концерт, завершающий ежегодный международный студенческий форум «Интернеделя» в НГУ и, соответственно, проходящий в мае.