Взяточники. Окончание

        - Начальника нет. Жара, дорогой, сам понимаешь. Он только по утрам бывает, - утирая пот со лба, лениво сказал дежурный аэропортовской милиции, похожий на борца сумо, - завтра, пока прохладно приходи.

        Захаров кратко обрисовал ситуацию и взмолился:

        - Достаньте билет, пожалуйста!

        - Эх, дорогой, - удрученно вздохнул дежурный, - если бы я мог достать билет. Да разве я сидел бы сейчас в этот душный Ташкент? Я бы сидел сейчас северный полис, кушал бы там эскимо на палочке, угощал бы им белый медвежонок, - мечтательно закончил дежурный.


        По радио объявили регистрацию на рейс. Крепилов начал волноваться, а Захарова все нет и нет. Казалось, что волнение передалось и Жульнову.

        - Билетов нет! - где-то рядом кричал знакомый голос. - Билетов нет! - повторил подбежавший Захаров, - и в ближайший месяц не будет. Ташкентские коллеги помочь не могут, я уже был у них. Что делать?

        - Вот мы застряли, – удрученно заключил Крепилов.

        Думали, ломали головы, но так ничего и не придумали. Уже почти отчаялись.

        - Есть один способ, - робко сказал Жульнов, - но он вам не подойдет.

        - Подойдет! Подойдет! – затараторил Захаров.

        - Говори скорей! Время уходит! – не терпелось узнать способ Крепилову.

        - Нужно в паспорт положить сто рублей и сунуть в окошко кассы, - деловито сказал Жульнов.

        Вывернули карманы, потрясли сумки, набралось еще двадцать три рубля сорок копеек, кроме тех, что на билет.

        - Пятьдесят три рубля сорок копеек может хватит? – с надеждой в голосе спросил Крепилов.

        - Нет! – отрезал Жульнов, - сто рублей - это сверху стоимости билета.

        Снова думали, снова ломали головы, а время уходило.

        - Давай у коллег одолжим, - предложил Крепилов.

        - Нет, там скажут: «Эх, дорогой, если бы у нас было сто рублей…», - изобразил дежурного-сумоиста Захаров.

        - А где твой знакомый грузчик-рецидивист? – спросил Крепилов Жульнова, - займи у него!

        - Ты что, начальник? Хочешь, чтобы я сам себе билет на зону покупал? – искренне удивился Жульнов. Он конечно же был благодарен операм в какой-то степени, но не в такой.
 
        - Эх, было бы время, своим позвонили, они бы перевели деньги, но это дня три, не меньше, - сокрушался Захаров.

        - Ну, если они такие, с понятиями, загоните товар, они поймут – предъявы от них не поступит, -  продолжал проявлять находчивость Жульнов.
 
        Вся троица уставилась на пирамиду фруктов.

        - Пару ящиков можно продать, и нам легче остальное таскать будет. Скажем, что перегруз был, - поддержал Жульнова Захаров.

        - Пойдем! – скомандовал Крепилов и дернул наручники.

        - Куда? – забеспокоился Жульнов.

        - Искать твоего кореша, - твердым тоном объявил Крепилов.

        - Нет, начальник! Так не пройдет! Получится, что я кореша сдал, - упорствовал Жульнов.

        - Почему сдал? Мы ему выгодную сделку предложим – два ящика отборных фруктов за сто рублей, – отрезал Крепилов.

        Как опытный оперативник он знал, что у грузчиков всегда водятся деньги, как и у таксистов, и обитают они всегда рядом, так сказать, «передают эстафету перемещения товаров на длинные дистанции».

        Под полотняным навесом, рядом со стоянкой такси, грузчики играли в нарды. Звуки от брошенных игральных костей, короткими автоматными очередями разносились по окрестностям аэропорта, за ними следовали звуки пушечных выстрелов, создаваемые шашечками, азартно передвигаемых игроками.

        Один из грузчиков поднялся и с нескрываемой радостью направился к приближавшимся спешным шагом Жульнову и Крепилову.

        - О, кого я вижу?! Жуля! Сколько лет, сколько зим? Какими судьбами? – затем, увидев наручники на их запястьях, остановился, развел ладони в стороны и резко изменил тон, - извините я ошибся, - как бы смущаясь произнес он.

        - Ничего не ошибся! – назидательным тоном начал Крепилов, - Это действительно Жуля, он же Жульнов, он же Беглый, он же Каскадер, - для пользы дела Крепилов поднимал авторитет Жульнова в глазах окружающих, но прежде всего, в глазах этого конкретного грузчика, - мы с бизнес предложением.


        Оглядев ящики с фруктами, лысый загорелый грузчик в черной робе, деловито опираясь на ручку тележки, сказал:

        - За всё дам сто рублей.

        - Как сто? Мы пятьсот за всё отдали! - наивно удивился Захаров.

        Крепилов вообще оторопел и молчал. Жульнов, возможно впервые в жизни, испытал неловкое чувство стыда за поведение своего кореша, он готов был провалиться сквозь мраморный пол аэропорт.

        - Дело ваше. Идите торгуйтесь. Базар большой, - оглядев зал ожидания, сказал грузчик-рецидивист.

        Все трое машинально посмотрели в зал ожидания аэропорта и тяжело вздохнули.


        Когда Захаров подавал в окошко кассы паспорт Жульнова и сто тридцать рублей, грузчик с полной тележкой фруктов уже скрылся из вида.


        Самолет стремительно набирал высоту. Внизу оставался солнечный Ташкент со своим восточным, цветастым, пряным и сказочным колоритом. Пассажиры и стюардессы подозрительно косились на странную троицу в центре салона: двое из них держались за руки и цвели от счастья и радости, а третий не скрывал огорчения.

        Крепилов радовался, что исправил свой проступок и не подвел полковника. Жульнов был счастлив от того, что поднялся в воровской иерархии и летит как уважаемый вор, вместе с приличными людьми. Захаров огорчался, что, не получив удовольствий и развлечений, влез в долги, как минимум, на двести пятьдесят рублей.


        Дождливым промозглым утром начальник железнодорожной милиции в своем служебном кабинете, придвинув обогреватель к креслу, изучал сводку происшествий и преступлений за истекшие сутки. «Эх, если бы я мог победить преступность на железной дороге, разве я бы сейчас сидел в этом холодном Моногорске. Я бы сейчас сидел в солнечном Ташкенте, кушал бы сладкий персик и угощал бы им маленького ослика», - мечтал он.

        - Товарищ полковник, разрешите? – в кабинет входила секретарша.

        - Чего тебе? – не отрываясь от сводки, спросил полковник.

        - Тут Крепилов и Захаров принесли рапорты о возмещении непредвиденных расходов, - протягивая исписанные листы бумаги, сказала секретарша.

        - Непредвиденных? – недоверчиво спросил полковник, заглядывая в бумаги.

        - Да… У них в Ташкенте одна ситуация случилась...

        - Ситуация в Ташкенте? – начинал выходить из себя полковник.

        Читая рапорты, полковник сначала улыбался, потом стал краснеть, вена на его шее надулась, очки в золотой оправе вместе с бровями медленно поползли на лоб.

        - Где они сейчас? – сипло спросил полковник.

        - В приемной ожидают.

        - Заводи! – скомандовал полковник.

        Секретарша вышла и кивком головы пригласила оперов в кабинет полковника. Она плотно закрыла за ними обитую черным дерматином дверь, прислонилась к ней спиной и затаила дыхание. За дверью гремел голос полковника:

        - Придурки! Ну ладно в коммерции вы полные профаны! История с фруктами, по меньшей мере, смешная! Но дача взятки кассиру - это уже ни в какие ворота! И вы просите меня возместить убытки и взятку за счет средств МВД? Обоих разжалую в постовые! Зарубите себе на носу: вас де-юре в Ташкенте не было! Вон с глаз моих долой, и рапорты свои заберите! – вслед выбегающим операм полетели листы бумаги.

        Уже в приемной испуганный Захаров спросил шёпотом у Крепилова:

        - А с чего он взял, что Юра был с нами?


        Ташкентская история со временем забылась, но прозвище «Взяточники» осталось у Крепилова и Захарова надолго. Непосвященные удивлялись тому, что опера реагировали на это прозвище искренними улыбками.

        Кстати, следователь Дотошнов, спасая Крепилова от взыскания, закрыл глаза на побег Жульнова и оформил ему явку с повинной, в связи с чем суд назначил Жульнову минимальное наказание. Жульнов освободился условно-досрочно, завязал с воровской жизнью, и сейчас работает грузчиком на железнодорожном вокзале «Моногорск-Пассажирский». Поговаривают, что у него всегда водятся деньги.