30. Гроуп

В последующие несколько дней история о побеге Фреда с Джорджем на свободу пересказывалась так часто, что ещё немного – и она пополнила бы копилку легенд Хогвартса: не прошло и недели, как даже те, кто видел всю сцену своими глазами, уже были наполовину уверены, что близнецы спикировали на мётлах прямо на Амбридж и прежде чем вылететь в двери, забросали её навозными бомбами. Сразу после их отлёта все только и толковали о том, как бы последовать их примеру. Студенты то и дело говорили: “Честное слово, в один прекрасный день я вскочу на метлу и улечу отсюда” или: “Ещё один такой урок – и я поступлю как Уизли”.
Фред с Джорджем позаботились о том, чтобы их забыли не слишком скоро. Между прочим, они не оставили указаний, как убрать болото, которое раскинулось по всему коридору шестого этажа в восточном крыле. Амбридж с Филчем пытались и так, и сяк, но безуспешно. Пока же это место огородили верёвками, и Филч, злобно скрежеща зубами, получил задание провожать через него студентов в классы. Гарри не сомневался, что такие преподаватели как МакГонагалл и Флитвик могли бы уничтожить это болото во мгновение ока, но они, совсем как в случае с обалденными оглушительными огнями, предпочитали предоставить Амбридж разбираться с этим самой.
Ещё в двери кабинета Амбридж появились две большие дыры в форме мётел, «Чистомёты» Фреда и Джорджа прорвались сквозь неё, летя к своим хозяевам. Филч поставил новую дверь и убрал «Молнию» Гарри в подземелье, где, по слухам, её сторожил поставленный Амбридж вооружённый тролль-охранник. Однако на этом её неприятности не закончились.
Многие студенты, вдохновлённые примером Фреда и Джорджа, наперебой старались занять освободившиеся места Главных Хулиганов. Несмотря на новую дверь, кто-то умудрился запустить нифлера с волосатой мордочкой в кабинет к Амбридж, и он вскочил на неё, едва она вошла и попытался стянуть кольца с её коротеньких пальцев. Навозные бомбы и вонючие шарики взрывались в коридорах так часто, что студенты взяли себе за правило перед выходом на перемену наводить на себя чары Головного Пузыря, что давало им возможность дышать свежим воздухом, и неважно, что у всех на головах красовалось нечто вроде перевёрнутых вверх ногами домашних аквариумов.
Филч шнырял по коридорам с кнутом наизготовку, твёрдо намеренный поймать хулиганов, но дело в том, что их развелось так много, что он не знал, куда кидаться. Ревизионная группа пыталась помочь ему, но с её членами стали происходить странные вещи. Игрок слизеринской команды по квиддичу Уоррингтон явился в больничное крыло с кожей, покрытой чем-то похожим на кукурузные хлопья; Пэнзи Паркинсон, к восторгу Гермионы, пропустила на следующий день все уроки из-за выросших у неё оленьих рогов.
Тем временем стало ясно, как много увильных упаковок умудрились продать Фред с Джорджем до отбытия из Хогвартса. Стоило Амбридж войти в класс, как студенты дружно принимались падать в обморок, исходить рвотой, дрожать от жуткой лихорадки или истекать кровью из носа. Вопя от бешенства и бессилия, она пыталась проследить, откуда берутся эти загадочные симптомы, но студенты упорно твердили ей, что страдают «амбриджитом». Она оставила после уроков четыре класса подряд, но так и не узнала, в чём секрет, и ей поневоле пришлось отпускать с урока целые классы окровавленных, теряющих сознание, потных и исходящих рвотой учеников.
Но даже потребителям увильных упаковок было далеко до короля хаоса – Пивза, который, похоже, принял прощальный наказ Фреда весьма всерьёз. Безумно гогоча, он носился по школе, переворачивал вверх тормашками парты, вырывался из школьных досок и опрокидывал столы и вазы; он дважды запирал Миссис Норрис в доспехи, откуда её, громко воющую, извлекал разъярённый надзиратель. Пивз разбивал лампы и выдёргивал из подсвечников свечи, швырял горящие факелы на головы визжащим студентам, выкидывал аккуратно сложенные стопы пергамента в камины или в окна; он затопил третий этаж, где сорвал все краны в туалетах, высыпал мешок тарантулов посреди Большого зала во время завтрака, а после часами летал следом за Амбридж и издавал ужасные звуки, стоило ей заговорить.
И никто из персонала, кроме Филча, и не думал помогать ей. Более того, через неделю после бегства Фреда и Джорджа Гарри видел, как профессор МакГонагалл проходила мимо Пивза, который сосредоточенно отвинчивал хрустальную люстру; он готов был поклясться, что она сказала полтергейсту уголком рта “она отвинчивается в другую сторону”.
В довершение всего, Moнтэгю до сих пор не оправился после своего застревания в унитазе; он был не в себе и ничего не соображал, и во вторник утром у входной двери школы появились его весьма рассерженные родители.
- Может, расскажем? – обеспокоенно спросила Гермиона, прижавшись щекой к окну в классе наведения чар и наблюдая за входящими мистером и миссис Монтэгю. – О том, что с ним произошло? Вдруг тогда мадам Помфри сможет вылечить его?
- Да не надо, сам оправится, - равнодушно ответил Рон.
- Тем больше неприятностей будет у Амбридж, разве не так? – довольным тоном подытожил Гарри.
Они с Роном стукнули палочками по чашкам, которые им надо было заколдовать. У чашки Гарри выросли четыре очень коротких ножки, не достающие до стола, и она завертелась в воздухе. У чашки Рона вышли очень тонкие витые ножки, с трудом доставшие до стола, они задрожали, потом согнулись, и чашка раскололась надвое.
- Репаро, - быстро произнесла Гермиона, починив чашку Рона мановением палочки. – Всё так, но что если Монтэгю получил травму на всю жизнь?
- Кому какое дело? – сердито спросил Рон, чашка которого снова встала, сильно покачиваясь на согнутых ножках, как пьяная. – Не следовало Монтэгю пытаться снять с Гриффиндора баллы! Если тебе, Гермиона, хочется поволноваться за кого-нибудь, поволнуйся за меня!
- За тебя? – переспросила она, подхватывая свою чашку, весело прыгающую по столу на четырёх крепких и гибких, как ивовые ветви, ножках и ставя её перед собой. – С чего бы это мне за тебя волноваться?
- Когда следующее мамино письмо пройдёт цензуру Амбридж, - с горечью ответил Рон, держа чашку, хрупкие ножки которой едва удерживали её вес и тихонько подрагивали, - у меня будут большие неприятности. Не удивлюсь, если она пришлёт ещё одну кричалку.
- Но…
- Погоди, я ещё окажусь виноват, что Фред с Джорджем сбежали, - мрачно проговорил Рон. – Она заявит, что я должен был помешать им сбежать, схватиться за их мётлы и повиснуть на них или что-нибудь в этом роде… да, виноват во всём буду я.
- Но если она заявит, что ты вёл себя неподобающе, так ты и не мог ничего сделать! Но я уверена, что не заявит, то есть, если они действительно переехали в Косую аллею, они, должно быть, давно всё подготовили.
- Да, но есть ещё кое-что: где они взяли на это деньги? – спросил Рон, так сильно стукнув палочкой чашку, что её ножки снова подкосились, и она упала перед ним. – Не странно ли это? На аренду помещения в Косой аллее им нужна куча галлеонов. Она захочет знать, как они умудрились раздобыть столько золота.
- Это и мне в голову приходило, - призналась Гермиона, пока её чашка описывала круги вокруг чашки Гарри, коротенькие ножки которой всё никак не доставали до стола. - Уж не сподвиг ли их Мундунгус на продажу краденых вещей или на что-нибудь похуже?
- He сподвиг, - отрезал Гарри.
- Откуда ты знаешь? – разом спросили Рон и Гермиона.
- Дело в том… — Гарри замялся, но рано или поздно он должен был признаться. Нельзя было молчать, коль скоро кто-то заподозрил, что Фред с Джорджем - преступники. – Дело в том, что золото они получили от меня. В прошлом году в июне я отдал им свой выигрыш с Турнира трёх волшебников.
Воцарилась гнетущая тишина; чашка Гермионы доскакала до края стола и грохнулась на пол.
- Гарри, не может быть! – воскликнула она.
- Может, - взбунтовался Гарри. – И я ничуть не жалею об этом. Мне это золото было не нужно, зато они смогли открыть магазин шуточных товаров.
- Но это же замечательно! – взволнованно воскликнул Рон. – Всё на твоей совести, Гарри… мама не сможет обвинить меня ни в чём! Можно мне сообщить ей об этом?
- Да, думаю, лучше так и сделать, - уныло согласился Гарри, - особенно если она считает, что они продают ворованные котлы или что-нибудь подобное.
Гермиона до самого конца урока молчала, но Гарри заподозрил, что её терпение – это ненадолго. Так и оказалось: едва они вышли на перемене из замка на холодное майское солнышко, она прищурилась и решительно раскрыла рот.
Hо Гарри опередил её.
- Нечего ко мне придираться, дело сделано, - твёрдо сказал он. – Фред с Джорджем получили золото… они уже истратили бо;льшую часть, так что я не могу забрать его у них, да и не хочу. Так что побереги голосовые связки, Гермиона.
- Я вовсе не собиралась говорить о Фреде с Джорджем! – обиженно возмутилась она.
Рон недоверчиво фыркнул, и Гермиона бросила на него весьма злобный взгляд.
- Да, не собиралась! – сердито настояла она. – На самом деле я собиралась спросить Гарри, когда он сходит к Снейпу и попросит дать ему ещё несколько уроков оклюменции!
Сердце Гарри ушло в пятки. Поскольку тема шикарного бегства Фреда и Джорджа была исчерпана, ибо они беседовали об этом часы напролёт, Рон с Гермионой жаждали новостей о Сириусе. Гарри изначально не поведал им причину, по которой хотел поговорить с Сириусом, и ему было очень трудно рассказать им об этом; он в конце концов сознался, что и Сириус хотел, чтобы Гарри возобновил уроки оклюменции. С тех самых пор он всё время об этом жалел - Гермиона не хотела оставлять эту тему и возвращалась к ней всякий раз, когда Гарри ожидал этого меньше всего.
- И не говори, что у тебя прекратились странные сны, - заявила Гермиона. - Рон сказал мне, что прошлой ночью ты опять бормотал во сне.
Гарри метнул на Рона злобный взгляд. Рон правдоподобно изобразил на лице стыд.
- Ты только чуть-чуть бормотал, - извиняющимся тоном промямлил он. - Что-то вроде «ещё чуточку дальше».
- Мне снилось, что я слежу за тренировкой команды, - грубо солгал Гарри. – И что пытаюсь подтолкнуть тебя чуть дальше, чтобы ты квофл схватил.
Уши Рона покраснели. Гарри охватило мстительное удовлетворение - ему, само собой, ничего подобного не снилось.
Прошлой ночью он снова шёл по коридору Секретного департамента. Он пересёк круглую комнату, потом другую, полную щелчков и пляшущих огоньков, пока снова не оказался в комнате, похожей на пещеру и заставленной полками с пыльными стеклянными шарами, уложенными в ряды.
Он поспешил прямо к девяносто седьмому ряду, свернул налево и побежал вдоль него… тогда-то, видимо, он и сказал эти слова вслух… ещё чуточку дальше… ибо почувствовал, что его сознание пробуждается… и так и не достигнув края ряда, он снова оказался в своей кровати под пологом.
- Ты хотя бы стараешься закрывать мышление? – спросила Гермиона, прищурившись. – Хотя бы сам в оклюменции тренируешься?
- Конечно, - ответил Гарри, стараясь говорить так, словно этот вопрос оскорбителен для него, но не глядя ей прямо в глаза. На самом деле ему было настолько любопытно, что именно спрятано в этой комнате, полной запылённых шаров, что он совершенно не возражал против продолжения снов.
Проблема была в том, что до экзаменов оставалось меньше месяца, и он отдавал каждую свободную минуту повторению пройденного, так что когда он отправлялся спать, его голова была просто битком набита информацией, отчего заснуть было очень трудно; стоило же ему заснуть, как его перегруженный мозг посылал ему дурацкие сны про экзамены. Он также подозревал, что часть его мышления — та, которая часто говорила голосом Гермионы — испытывала чувство вины, когда переносила его в коридор, заканчивающийся чёрной дверью и стремилась разбудить его, пока он не дошёл до конца.
- Знаешь, - сказал Рон, уши которого до сих пор пылали, - если Монтэгю не поправится до матча между Слизерином и Хафлпафом, у нас может появиться шанс выиграть кубок.
- Полагаю, да, - сказал Гарри, радуясь смене темы.
- То есть, мы раз выиграли, раз проиграли… если в следующую субботу Слизерин проиграет Хафлпафу…
- Да, точно, - сказал Гарри, сам не соображая, с чем соглашается. Только что по двору прошла, демонстративно не глядя на него, Чоу Чан.
* * *
Финальный матч по квиддичу в учебном году между Гриффиндором и Рейвенкло должен был состояться в последние выходные мая. Хотя Слизерин и уступил чуть-чуть Хафлпафу, гриффиндорцы не смели надеяться на победу, в основном (хоть никто об этом и не упоминал) из-за безнадёжных провалов Рона на поприще вратаря. Он же, похоже, нашёл себе повод для оптимизма.
- Я же и так играю хуже некуда? – мрачно спросил он Гарри и Гермиону за завтраком в день матча. – Выходит, и терять уже нечего!
- Знаешь, - сказала Гермиона Гарри чуть позже, в гуще возбуждённой толпы, - я думаю, что сейчас, когда рядом нет Фреда с Джорджем, у Рона получится лучше. Они никогда не придавали ему уверенности.
Их обогнала Луна Лавгуд; на этот раз у неё на голове было что-то вроде нахохлившегося живого орла.
- Тьфу ты, забыла! – воскликнула Гермиона, глядя на хлопающего крыльями орла и на Луну, безмятежно идущую мимо гогочущих и показывающих на неё пальцем слизеринцев. – Чоу же будет играть!
Гарри, не забывший об этом, что-то буркнул в ответ.
Они сели в один из верхних рядов. Был хороший, ясный день; Рон не мог пожелать лучшего, и Гарри поневоле понадеялся, что он не даст слизеринцам повода снова распевать омерзительную песенку «Уизли наш король».
Комментировал, как обычно, Ли Джордан, весьма приунывший после бегства Фреда и Джорджа. Едва команды взмыли вверх, он перечислял имена игроков немного не в своём репертуаре.
- …Брэдли… Дэвис… Чан, - перечислил он, и у Гарри внутри слегка кольнуло, когда Чоу со слегка развевающимися на ветру блестящими чёрными волосами показалась на поле… Он сам не знал, чего ждал; кроме того, новых ссор ему не вытерпеть. Даже когда она оживлённо болтала с Роджером Дэвисом, поднимаясь в воздух, он ощутил лишь лёгкий укол ревности.
- Игра началась! – провозгласил Ли. – Дэвис тут же завладевает квофлом, квофл у капитана рейвенкловцев Дэвиса, он обходит Джонсон, обходит Белл, и Спиннет тоже обходит… он летит прямо к воротам! Сейчас будет бросок… и… и… — Ли очень громко выругался. – Он открыл счёт.
Гарри и Гермиона зарычали вместе с остальными гриффиндорцами. Как и следовало ожидать, слизеринцы на другой стороне трибуны запели свою ужасную песню:
“Голова твоя с дырой,
А помойка – дом родной…”
- Гарри, - послышался рядом хриплый голос. - Гермиона…
Гарри оглянулся и увидел среди сидений огромное бородатое лицо Хагрида. Он явно протолкался к ним через весь ряд, потому что первокурсники и второкурсники, мимо которых он только что прошёл, сидели съёжившись и с испуганным видом. Хагрид почему-то согнулся вдвое, словно хотел, чтобы его не видели, хотя он и так возвышался над всеми фута на четыре.
- Слышьте, - прошептал он, - могёте со мной пойти? Прямщас? Покуда все игру смотрят?
- Э-э… Хагрид, а подождать нельзя? – спросил Гарри. – Пока матч не кончится?
- Нет, - ответил Хагрид. – Нет, Гарри, прямщас надо… покуда все в другую сторону смотрят… пожалуйста, а?
Из носа Хагрида шла струйка крови, оба глаза заплыли. Гарри не видел его таким с самого возвращения в школу; вид у него был до крайности печальный.
- Конечно, - тут же согласился Гарри. - Конечно, сейчас пойдём.
Они с Гермионой пошли вдоль сидений, вызвав недовольство студентов, которым пришлось встать, чтобы пропустить их. Te, кто сидел в ряду, где стоял Хагрид, не роптали, а просто пытались съёжиться как можно больше.
- Благодарен буду обоим, чесслово, - сказал Хагрид, подходя к лестнице. Спускаясь к лужайкам, он нервно озирался. – Надеюсь, что она таки не заметит, что мы ушли.
- Ты имеешь в виду Амбридж? – спросил Гарри. – Да нет, она сидит там вместе со всей своей Ревизионной группой, видишь? Небось надеется, что на матче что-нибудь не так пойдёт.
- Ну и лады, маленько заварушки не помешает, - сказал Хагрид, остановившись у подножия трибун, чтобы убедиться, что на лужайке между стадионом и его хижиной никого нет. – Нам больше времени будет.
- В чём дело, Хагрид? – спросила Гермиона, глядя на него снизу вверх с озабоченным видом и спеша по траве к окраине леса.
- Вы… вы щас сами увидите, - ответил Хагрид, оглядываясь через плечо, потому что трибуны позади них взревели. – Эт самое… кто-то гол забил?
- Явно рейвенкловцы, - с трудом ответил Гарри.
- Хорошо… хорошо… - рассеянно произнёс Хагрид. – Эт хорошо…
Им пришлось бежать по лужайке вприпрыжку, оглядываясь на каждом шагу. Дойдя до хижины, Гермиона по привычке повернула налево ко входной двери, однако Хагрид двинулся прямо в тень деревьев на краю леса, где прихватил прислонённый к дереву арбалет. Поняв, что его спутники отстали, он обернулся.
- Нам туда, - пояснил он, мотнув головой.
- В Лес? – изумилась Гермиона.
- Ага, - ответил Хагрид. – Давайте по-быстрому, пока нас не засекли!
Гарри с Гермионой переглянулись и потом нырнули под сень деревьев вслед за Хагридом, который двинулся прямо в зелёный мрак с арбалетом на плече. Гарри и Гермиона побежали вдогонку.
- Хагрид, зачем тебе оружие? – спросил Гарри.
- Так, на всякий случай, - ответил Хагрид, пожимая массивными плечами.
- Ты не брал с собой арбалет, когда показывал нам тестралов, - робко напомнила Гермиона.
- Ну так мы тогда не особо далеко зашли, - пояснил Хагрид. – И вообще, это было до того как Фиренц из Лесу ушёл.
- Какая разница, ушёл Фиренц или нет? – полюбопытствовала Гермиона.
- А такая, что остальные кентавры сильно на меня взъелись, - тихо ответил Хагрид, озираясь. – Раньше-то они… ну не то чтобы дружелюбными были… но мы ладили. Kаждый за себя, но если мне надо было словечком перемолвиться, всегда отзывались. Но не более.
Он глубоко вздохнул.
- Фиренц сказал, что они разозлились, потому что он ушёл работать к Дамблдору, - сказал Гарри, споткнувшись о корень – он смотрел не под ноги, а на Хагрида.
- Угу, - мрачно подтвердил Хагрид. – Да сказать разозлились – ничего не сказать. Зверски взбеленились. Не вмешайся я, небось до смерти Фиренца забили бы…
- Они напали на него? – ошарашено спросила Гермиона.
- Угу, - мрачно ответил Хагрид, продираясь сквозь низко нависшие ветви. – Полстада на него набросилось.
- И ты прекратил это? – изумлённо и восхищённо спросил Гарри. - Сам?
- Само собой, что ж мне было делать – стоять и смотреть, как его убивают? – спросил Хагрид. – Вот свезло, что я мимо шёл… и я думал, что Фиренц это навек запомнит, пока он не начал мне всякие глупые предостережения слать! – вдруг разгорячился он.
Гарри с Гермионой изумлённо переглянулись, но сердитый Хагрид не обратил на это внимания.
- В общем, - закончил он, дыша чуть тяжелее обычного, - с тех пор остальные кентавры взъелись на меня, а беда в том, что они в Лесу свой вес имеют… они тута самые умные.
- Ты из-за них нас сюда привёл, Хагрид? – спросила Гермиона. – Из-за кентавров?
- Да нет, - снисходительно потряс головой Хагрид. - Не, не из-за них. Они, само собой, могут дело затруднить, да… но скоро вы увидите, что к чему.
На этой непонятной ноте он замолчал и пошёл вперёд, делая шаг там, где его спутники делали три, иначе они отстали бы.
На пути попадалось всё больше деревьев, и они росли так близко, что чем дальше эта троица продвигалась в Лес, тем темнее и мрачнее становилось вокруг. Вскоре и поляна, где Хагрид показывал им тестралов, осталась далеко позади, но Гарри не очень беспокоился, пока Хагрид неожиданно не сошёл с тропинки и не пустился сквозь деревья в самую чащу Леса.
- Хагрид! – воскликнул Гарри, продираясь сквозь густые заросли ежевики, через которые Хагрид перешагивал без труда и вспомнив, что произошло, когда он в прошлый раз свернул с лесной тропинки. – Куда мы идём?
- Чуток дальше, - ответил Хагрид, обернувшись через плечо. – Давай, Гарри… нам теперича вместе держаться надо.
Поспевать за Хагридом было весьма сложно из-за веток и зарослей боярышника, через которые Хагрид перешагивал легко, словно через паутину, но ветки цеплялись за мантии Гарри и Гермионы, постоянно опутывая их так сильно, что они теряли по несколько минут на высвобождение. Вскоре руки и ноги Гарри покрылись порезами и царапинами. Они так углубились в Лес, что иногда Хагрид казался лишь огромной тёмной глыбой. Любой звук в глухой тишине звучал угрожающе. Хруст сломанных веток отдавался громким эхом, и малейший шорох, даже вызванный безобидным воробьём, заставлял Гарри вглядываться во мрак в поисках врага. До него дошло, что он никогда не заходил так далеко в Лес, не встретив ни одного живого существа; он уловил в этом что-то зловещее.
- Хагрид, может, нам лучше засветить палочки? – тихо спросила Гермиона.
- Э-э… ладно, - прошептал в ответ Хагрид. – Ежели честно…
Он вдруг остановился и обернулся. Гермиона врезалась в него и опрокинулась навзничь. Гарри подхватил её, не дав упасть на землю.
- Может, покуда постоим, чтобы я… пояснил вам, - сказал Хагрид. – Прежде чем туда двигаться.
- Хорошо! – согласилась Гермиона, которую Гарри уже поставил на ноги. Оба пробормотали «люмос», и их палочки засветились. Лицо Хагрида расплылось во мраке от света двух ярких лучей, и Гарри снова заметил, что он нервничает и опечален.
- Лан, - сказал Хагрид. - Ну… видите ли… дело такое…
Он тяжело перевёл дух.
- В общем, возможно, что меня в любой момент выгонят, - сказал он.
Гарри с Гермионой переглянулись, потом снова посмотрели на него.
- Но ты же всё-таки остался… — нерешительно произнесла Гермиона. – С чего ты решил…
- Амбридж думает, что это я к ней в кабинет нифлера подсунул.
- А это так и есть? – ляпнул Гарри.
- Да само собой нет! – возмутился Хагрид. – Как что касается какого-то волшебного существа, так она и думает, что я тута замешан. Знаете же, что она всё ищет повод, как бы от меня избавиться с тех самых пор как я вернулся. Само собой, я уходить не хочу, и если бы не… ну… особый случай, про который мне придётся вам сказать, я бы прямо сейчас ушёл, пока она не устроила это перед всей школой, как с Трелони.
Гарри с Гермионой издали протестующие возгласы, но Хагрид замахал на них огромными ручищами.
- Эт не конец света, я Дамблдору помогу и когда меня тута не будет, я могу Ордену полезным быть. A вами Граббли-Плэнк займётся, тогда… тогда вы точно экзамены сдадите…
Его голос задрожал, и он умолк.
- За меня не боитесь, - поспешно добавил он, когда Гермиона погладила его по руке. Он вынул из кармана шубы огромный заляпанный платок и вытер глаза. – Слышьте, я б не стал всё это говорить, да приходится. В общем, если я уйду… я ж не могу уйти, никому… никому не сказав… потому как… мне нужна помощь вас двоих. И Рона, ежели он захочет.
- Конечно, мы тебе поможем, - тут же отозвался Гарри. – Что тебе от нас требуется?
Хагрид громко засопел и молча погладил Гарри по плечу с такой силой, что тот стукнулся боком о дерево.
- Знал же, что согласишься, - сказал Хагрид сквозь платок. - Я… никогда… не забуду… ну… пошли… ещё чуток дальше… глядите в оба, там крапива…
Они шли молча ещё четверть часа; Гарри открыл было рот, чтобы спросить, насколько далеко им ещё идти, но тут Хагрид вытянул правую руку, показывая, что надо остановиться.
- Полегче чуток, - тихо сказал он. – Теперича тихохонько…
Они двинулись дальше, и Гарри увидел перед собой огромный рыхлый холм высотой почти с Хагрида; он с ужасом подумал, сжавшись от ужаса, что это логово какого-нибудь огромного животного. Деревья вокруг были вырваны с корнем, так что оно сидело на земле в окружении горы стволов и сучьев, сложенных в забор или ограждение, за которым теперь стояли Гарри с Гермионой и Хагридом.
- Спит, - выдохнул Хагрид.
Гарри чётко расслышал отдалённый ритмичный шум, похожий на работу пары огромных лёгких. Он искоса взглянул на Гермиону, которая смотрела на заграждение с приоткрытым ртом. Она была до крайности напугана.
- Хагрид, - проговорила она шёпотом, едва слышным на фоне дыхания спящего существа, - кто он?
Гарри счёл этот вопрос странным… Он бы спросил “что это такое?”.
- Хагрид, ты говорил нам, что никто из них не захотел прийти! — сказала Гермиона, сжимая палочку в дрожащей руке.
Гарри посмотрел на неё, потом на Хагрида, и тут его осенило. Он посмотрел на холм с некоторым ужасом.
Большой холм, на котором легко могли уместиться и он, и Гермиона, и Хагрид, медленно двигался вверх-вниз, хрипло и глубоко дыша. Это был вовсе не холм, это была согнутая спина, явно принадлежащая…
- Ну… нет… он и не хотел идти, - отчаянно сказал Хагрид. – Но мне надо было привести его, Гермиона, надо!
- Но зачем? – спросила Гермиона, чуть не плача. – Зачем… что… ой, Хагрид!
- Я подумал, что если я его заберу, - сказал Хагрид, сам чуть не плача, - и… и подучу его малость вести себя… тогда смогу вывести его и показать всем, что он не опасный!
- Не опасный?! – возопила Гермиона, и Хагрид неистово замахал руками – огромное существо громко всхрапнуло и шевельнулось во сне. – Он же всё время тебя калечит! Вот откуда у тебя все эти травмы!
- Он свою силу не осознаёт! – с жаром ответил Хагрид. – И щас он лучше себя ведёт, не сильно дерётся…
- Так вот почему ты два месяца домой добирался! – поняла Гермиона. - Oй, Хагрид, зачем ты его привёл против воли? Разве ему не было бы лучше среди своих?
- Они его травили, Гермиона, потому что он слишком маленький! – ответил Хагрид.
- Маленький? – переспросила Гермиона. - Маленький?
- Гермиона, не мог я его бросить, - сказал Хагрид, и по его лицу, теряясь в бороде, потекли слёзы. – Видишь ли… он мой братишка!
Гермиона уставилась на него, разинув рот.
- Хагрид, если это брат, - медленно проговорил Гарри, - ты хочешь сказать?..
- Ну… единоутробный, - уточнил Хагрид. – Оказывается, как мать нас с папкой бросила, так с другим великаном связалась и родился Гроуп…
- Гроуп? – переспросил Гарри.
- Ага… ну, примерно так он своё имя говорит, - с тревогой ответил Хагрид. – По-английски он ни бе, ни ме… я тут попытался учить его… в общем, его она не очень-то любила, как и меня. У великанш как – детки должны быть большенькими, а он для великана махонький — всего-то шестнадцать футов…
- Ну да, малыш! – сказала Гермиона с истеричным сарказмом. – Совсем крошка!
- Все его мучили… не мог же я его бросить…
- А мадам Максим хотелось, чтобы ты его привёл? – спросил Гарри.
- Она… ну, она ж поняла, как мне это важно, - ответил Хагрид, разведя ручищами. – Только… только он её скоро притомил, по-моему… вот и разошлись мы на обратном пути… но она таки пообещала, что никому не скажет…
- Как же ты умудрился привести его незаметно для всех? – спросил Гарри.
- Ну так потому и добирался долго, - ответил Хагрид. – Мог двигаться только ночью да по диким краям и всё такое. Само собой, когда он хочет, он быстро топает, но он всё хотел назад вернуться.
- Ой, Хагрид, почему ты его не отпустил! – воскликнула Гермиона, опускаясь на сломанное дерево и закрыв лицо руками. – И что мы, по-твоему, должны делать со злобным великаном, который не хочет здесь жить?!
- Ну ты что… злобный… ты перегибаешь палку, - ответил Хагрид, беспокойно замахав руками. – Ну да, поддал он мне пару раз, когда не в духе был, но сейчас он лучше себя ведёт, намного лучше, осваивается.
- Зачем тогда эти верёвки? – спросил Гарри.
Он только что заметил толстые, как деревца, верёвки, обвязанные вокруг стволов самых крупных ближайших деревьев и тянущихся туда, где Гроуп лежал спиной к ним на земле, свернувшись калачиком.
- Тебе приходится держать его на привязи? – со страхом спросила Гермиона.
- Ну… да… - с тревогой ответил Хагрид. – Видишь ли… я ж говорил… он не понимает свою силу.
Гарри понял, почему эта часть леса так подозрительно пуста – ни одного живого существа.
- Так что ты хочешь от нас с Гарри и Роном? – осторожно спросила Гермиона.
- Чтоб вы присмотрели за ним, - прохрипел Хагрид. – Когда я уйду.
Гарри с Гермионой обменялись несчастными взглядами, и Гарри понял, что он сгоряча пообещал Хагриду сделать всё, что тот попросит.
- Что… что именно от нас требуется? – вопросила Гермиона.
- Не кормёжка, нет! – заверил Хагрид. – Еду он сам может добыть, не проблема. Птиц, оленей, всё прочее… не, ему компания нужна. Знал бы я кого-нибудь, кто бы помог ему чуток… в общем, поучил его.
Гарри молча обернулся к гигантской туше, спящей перед ними на земле. В отличие от Хагрида, который выглядел просто как переросший человек, Гроуп был до странности уродлив. То, что Гарри принял за огромный поросший мхом валун слева от большого холма, оказалось головой Гроупа. Она была велика по отношению к телу, гораздо больше человеческой и почти идеально круглой; на ней росли густые вьющиеся волосы цвета папоротника. Мочка большого мясистого уха торчала на голове, которая как будто сидела прямо на плечах с крошечной шеей или без неё, совсем как у дяди Вернона. Спина под грязной коричневатой рубахой из звериных шкур, грубо сшитых между собой, была очень широка; швы, соединяющие шкуры, чуть не лопались от дыхания спящего Гроупа. Ноги он поджал под себя. Гарри заметил огромные грязные босые подошвы одну над другой, огромные, как санки.
- Ты хочешь, чтобы мы его учили, - упавшим голосом сказал Гарри. Теперь-то он понял предостережение Фиренца. «Его попытка безнадёжна. Ему лучше бросить это дело». Само собой, все остальные существа, жившие в лесу, были свидетелями бесплодных попыток Хагрида научить Гроупа английскому языку.
- Ага… просто поболтайте с ним чуток, - с надеждой подтвердил Хагрид. – Я так мыслю, если он сможет с людьми поговорить, так поймёт, что мы его любим и хотим, чтобы он туточки остался.
Гарри обернулся к Гермионе, которая взглянула на него сквозь пальцы рук, закрывающих лицо.
- Что, жалеешь, что Норберт не остался? – спросил он, и она испустила дрожащий смешок.
- Ну так вы займётесь этим делом? – спросил Хагрид, видимо, не расслышавший слов Гарри.
- Мы… мы постараемся, Хагрид, - ответил Гарри, уже связанный обещанием.
- Я знал, что могу положиться на тебя, Гарри, - сказал Хагрид, улыбнувшись сквозь слёзы и снова пряча лицо в платке. – Не хочу, чтобы вы лишку времени тратили… знаю, что экзамены у вас… да довольно, если просто вы сможете пробираться сюда под мантией-невидимкой разок в неделю да поболтаете с ним. Щас разбужу его… с вами познакомлю…
- Что… нет! – воскликнула Гермиона и отскочила. – Хагрид, нет, лучше не буди его, нам не нужно…
Но Хагрид уже перешагнул через большой ствол и двинулся к Гроупу. Футах в десяти от великана он поднял с земли длинный сломанный сук, успокаивающе улыбнулся Гарри и Гермионе, обернувшись через плечо, потом сильно ткнул Гроупа суком в спину.
Великан взревел, и по тихому лесу раскатилось эхо; сидевшие на верхушках деревьев птицы с щебетом слетели с насиженного места и умчались прочь. На глазах Гарри с Гермионой гигантский Гроуп поднялся с земли, которая задрожала, едва он коснулся её рукой, помогая себе встать на колени. Он обернулся взглянуть, кто нарушил его покой.
- Как дела, Гроупи? – спросил Хагрид, притворяясь весёлым и отступая с поднятым длинным суком, готовый снова ткнуть им Гроупа. – Как спалось, а?
Гарри с Гермионой отступили как можно дальше, не сводя с великана глаз. Гроуп встал на колени между двумя деревьями, которые ещё не успел вырвать с корнями. Они вгляделись в его на удивление огромное лицо, похожее на серую полную луну, плывущую во мраке поляны. Его черты были словно выбиты на большом каменном шаре. Нос был коротким и бесформенным, рот кривым и полным уродливых жёлтых зубов, каждый размером с полкирпича; он ещё не разлепил от сна грязновато-зеленовато-карие глаза, маленькие по великаньим меркам. Гроуп поднял грязные кулаки размером с крикетные шары к глазам, грубо протёр их, потом неожиданно встал с удивительной скоростью и ловкостью.
- Ой мамочка! – раздался рядом с Гарри испуганный вопль Гермионы.
Деревья, к которым были привязаны верёвки, обвивающие запястья Гроупа, угрожающе заскрипели. Он был, как и сказал Хагрид, около шестнадцати футов ростом. Гроуп с затуманенным взором вытянул руку размером с пляжный зонт, схватил птичье гнездо, свитое в верхних ветвях высоченной сосны, опрокинул его и злобно взревел – птицы там не было; на землю градом посыпались яйца, и Хагрид поднял руки над головой, чтобы защититься.
- Ладно, Гроупи, - прокричал Хагрид, с опаской поглядывая вверх – не посыплются ли опять яйца. - Я к тебе друзей познакомиться привёл. Помнишь, я говорил тебе? Помнишь, когда я сказал, что может, уйду ненадолго, а они чуток за тобой присмотрят? Помнишь, Гроупи?
Но Гроуп снова взревел низким голосом; непонятно было, слушает ли он Хагрида и понимает ли вообще, что Хагрид что-то говорит. Он схватился за верхушку сосны и согнул её к себе, явно чтобы полюбоваться, как она отскочит обратно, когда он её отпустит.
- Нет, Гроупи, не делай так! – крикнул Хагрид. – Ты и так всех распугал…
Земля вокруг корней деревьев пошла трещинами.
-Я привёл тебе компанию! – крикнул Хагрид. – Понимаешь, компанию! Посмотри вниз, дубина стоеросовая, я друзей тебе привёл!
- Ой, Хагрид, не надо, - простонала Гермиона, но Хагрид уже снова поднял сук и остро кольнул Гроупа в колено.
Великан отпустил верхушку сосны, которая угрожающе закачалась и осыпала Хагрида дождём игл, и посмотрел вниз.
- Вот, - сказал Хагрид, махнув рукой туда, где стояли Гарри с Гермионой. - Это Гарри, Гроуп! Гарри Поттер! Он, может, придёт к тебе, если мне уйти понадобится, понял?
Только теперь великан понял, что рядом находятся Гарри и Гермиона. Они со страхом смотрели, как он склоняет свою огромную голову-валун, чтобы разглядеть их.
- А это Гермиона, понял? Гер… — Хагрид замялся. Он обернулся к Гермионе и спросил: - Гермиона, ты не против, если он будет звать тебя Герми? А то ему трудно такое имя запомнить.
- Вовсе не против, - пискнула Гермиона.
- Это Герми, Гроуп! И она к тебе ходить будет! Правда, здорово? А? Двое дружков для тебя… ГРОУПИ, НЕТ!
Рука Гроупа внезапно потянулась к Гермионе; Гарри схватил её и оттащил за дерево, так что кулак Гроупа задел ствол и поймал пустой воздух. Гермиона прижалась к Гарри за деревом, дрожа и хныча.
- НЕХОРОШИЙ МАЛЬЧИК, ГРОУПИ! – послышался вопль Хагрида. – ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ МАЛЬЧИК! НЕЛЬЗЯ ХВАТАТЬ… АЙ!
Гарри высунул голову из-за ствола. Хагрид лежал на спине, закрывая нос рукой. Гроуп, явно потерявший к нему интерес, выпрямился и снова принялся тянуть сосну.
- Лады, - тяжело произнёс Хагрид, зажимая одной рукой кровоточащий нос, а другой – подбирая арбалет. - Ну… вот… вы познакомились с ним и… и он теперича вас узнает, когда вы придёте. Ага… ну…
Он взглянул на Гроупа, который с нескрываемым удовольствием на гладком лице тянул сосну; корни скрипели, вырываясь из земли.
- Ну, по-моему, на сегодня хватит, - решил Хагрид. - Мы… э-э… мы, пожалуй, пойдём.
Гарри и Гермиона кивнули. Хагрид снова вскинул на плечо арбалет и, по-прежнему зажимая нос, пустился в обратный путь между деревьями.
Они шли молча, даже когда услышали в отдалении треск – значит, Гроуп всё-таки вырвал сосну из земли. Лицо Гермионы было бледно и сосредоточенно. У Гарри не было слов. Что же будет, когда кто-нибудь узнает, что Хагрид спрятал Гроупа в Запретном Лесу? Да ещё он пообещал, что продолжит вместе с Роном и Гермионой абсолютно безнадёжные попытки Хагрида пообтесать великана. Как Хагрид мог, пусть и бесконечно и твёрдо убеждённый в красоте и безвредности всяких клыкастых чудовищ, решить, что Гроуп хоть когда-нибудь сможет поладить с людьми?
- Стойте, - резко сказал Хагрид, как раз в тот момент, когда Гарри с Гермионой продирались вслед за ним сквозь густые заросли спорыша. Он вынул стрелу из висевшего на плече колчана и вложил её в арбалет. Гарри и Гермиона подняли палочки; остановившись, они тоже услышали поблизости шаги.
- О чёрт, - тихо сказал Гарри.
- Разве я не говорил тебе Хагрид, что ты здесь отныне нежеланный гость? - послышался низкий мужской голос.
В приглушённом зелёном полумраке к ним плыл обнажённый мужской торс; потом стало видно, что он прикреплён у пояса к гнедому лошадиному телу. У этого кентавра было гордое скуластое лицо и длинные чёрные волосы. Он, как и Хагрид, был вооружён: с его плеч свисали колчан со стрелами и лук.
- Как дела, Магориан? – осторожно спросил Хагрид.
Позади зашуршали деревья – за ним следовало ещё четверо-пятеро кентавров. Гарри узнал чернотелого бородатого Бэйна, которого встретил около четырёх лет назад в ту же ночь, что и Фиренца. Бэйн даже не подал вида, что знает Гарри.
- Так, - сказал он с угрозой в голосе, прежде чем обратиться к Магориану. – Мы же договорились, как поступим, если этот человек опять сунет нос в Лес?
- Ага, я теперича «этот человек»? – вспылил Хагрид. – Просто потому что не дал вам собрата убить?
- Ты не должен был вмешиваться, Хагрид, - ответил Магориан. – Наш путь – не твой путь, наши законы – не твои законы. Фиренц предал и обесчестил нас.
- Уж не знаю, чего вы напридумывали, - рассердился Хагрид. – Он же просто Альбусу Дамблдору помогает…
- Фиренц пошёл в услужение к людям, - сказал серый кентавр с грубым лицом, покрытым морщинами.
- В услужение! – передразнил Хагрид. – Он Дамблдору милость оказал, и всё…
- Он бросается нашими знаниями и тайнами среди людей, - тихо проговорил Магориан. - Этот позор несмываем.
- Как хотите, - пожал плечами Хагрид, - но лично я считаю, что вы сильно ошибаетесь…
- Как ты посмел, человек, явиться в наш Лес, хотя мы тебя предостерегли… - начал Бэйн.
- Слышь-ка, - рассердился Хагрид. – Этот лес ни «мой», ни «ваш». Не вам мне указывать, когда мне приходить и уходить…
- Но и не тебе, Хагрид, - тихо проговорил Магориан. – Сегодня я тебя отпущу, потому что с тобой твои молодые…
- Они не его! – презрительно перебил его Бэйн. – Это студенты, Магориан, из той самой школы! Возможно, они уже воспользовались знаниями, полученными от этого предателя Фиренца.
- Тем не менее, - спокойно возразил Магориан, - обижать жеребят – тяжкое преступление, невинных мы не трогаем. Сегодня, Хагрид, иди. Но отныне держись от этого места подальше. Ты утратил дружбу кентавров, когда помог предателю Фиренцу сбежать от нас.
- Не стану я держаться подальше от леса из-за стада мулов вроде вас! – громко произнёс Хагрид.
Бэйн и серый кентавр начали рыть землю копытами.
- Хагрид, - произнесла Гермиона высоким испуганным голосом, - пойдём, ну пожалуйста!
Хагрид двинулся вперёд, не опуская арбалета и угрожающе глядя на Магориана.
- Мы знаем, кого ты прячешь в лесу, Хагрид! – крикнул им вслед Maгориан, пока кентавры уходили из поля зрения. – A наше терпение не бесконечно!
Хагрид обернулся, явно вознамерившись подойти к Магориану.
- Будете терпеть его, пока он здесь, этот лес так же его, как ваш! – заорал он; Гарри с Гермионой изо всех сил схватили Хагрида за кротовую шубу, удерживая его от этого шага. Он сердито посмотрел вниз; при виде удерживающих его друзей на его лице отразилось некоторое удивление - он даже не почувствовал, что его держат.
- Тихо оба, - сказал он, и пустился в путь; они пошли за ним. – Старые неотёсанные мулы, вот они кто!
- Хагрид, - еле выговорила Гермиона, обходя заросли крапивы, - если кентавры не терпят людей в Лесу, вряд ли мы с Гарри сможем…
- Ты ж слышала, что они сказали, - отмахнулся Хагрид. - Они не обижают жеребят — то бишь детишек. В общем, нельзя, чтобы это стадо нас отсюда вытеснило.
- Отличная попытка, - прошептал Гарри упавшей духом Гермионе.
Наконец они добрались до тропинки, а ещё через десять минут деревья начали редеть; снова стали видны клочки ясного голубого неба, а вдалеке слышались овации и крики.
- Что, опять забили? – спросил Хагрид, остановившись под сенью деревьев, едва показался стадион. – А может, доиграли уже?
- Не знаю, - уныло ответила Гермиона. Вид у неё был хуже некуда: в волосах застряли веточки и листья, мантия разорвалась в нескольких местах, лицо и руки покрылись царапинами. Гарри выглядел не лучше.
- По-моему, доиграли! – решил Хагрид, вглядываясь в сторону стадиона. – Гляньте… народ уже выходит… если вы оба поторопитесь, так смешаетесь с толпой, никто и не узнает, что вас там не было!
- Хорошая идея, - согласился Гарри. - Ну… тогда до скорого, Хагрид.
- Поверить не могу, - дрожащим голосом сказала Гермиона, едва они отошли подальше, чтобы Хагрид их не слышал. – Поверить не могу. Совсем не могу.
- Успокойся, – попросил Гарри.
- “Успокойся”! – вспылила Гермиона. - Великан! Великан в лесу! A мы изволь давать ему уроки английского! Конечно, если мы всё-таки сможем пройти мимо стада смертоносных кентавров туда и обратно! Поверить… не… могу!
- Да нам же пока ничего делать не надо! – тихонько попытался успокоить её Гарри, вливаясь в поток болтающих хафлпафцев по дороге к замку. – Он же не просит нас что-либо делать, пока его не выгонят, а это может и не случиться.
- Ой, перестань, Гарри! – рассердилась Гермиона, резко встав, так что всем пришлось отклониться, чтобы не врезаться в неё. – Само собой, его выгонят, уж если честно, после всего, что мы видели, кто к Амбридж придерётся?
Она замолчала, и её глаза наполнились слезами.
- Ты же не это имела в виду, - тихо сказал Гарри.
- Нет… ну… само собой… не это, - согласилась она, сердито вытирая слёзы. – Но зачем он так усложняет жизнь себе… и нам?
- Не знаю…
“Ты, Уизли, наш король,
Ты, Уизли, наш король,
Стал для квофла ты грозой,
Ты, Уизли, наш король…”
- Ну почему они не прекратят петь эту дурацкую песню? – уныло спросила Гермиона. - Неужели им всё мало?
Со стадиона на лужайку хлынула новая волна студентов.
- Ой, пойдём, пока на слизеринцев не нарвались, - предложила Гермиона.
“Какова Уизли роль?
У колец стоять горой!
Каждый гриффиндорец, пой:
«Ты, Уизли, наш король!»”.
- Гермиона… - медленно проговорил Гарри.
Песня слышалась всё громче, но исходила она не от облачённых в зелёное с серебром слизеринцев, а от красной с золотом массы, медленно движущейся к замку и несущей на плечах одинокую фигуру.
“Ты, Уизли, наш король,
Ты, Уизли, наш король,
Стал для квофла ты грозой,
Ты, Уизли, наш король…”
- Не может быть, - сдавленным голосом произнесла Гермиона.
- МОЖЕТ! – громко возразил Гарри.
- ГАРРИ! ГЕРМИОНА! – завопил Рон, размахивая серебряным кубком с безумным видом. – МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО! МЫ ПОБЕДИЛИ!
Они помахали ему, когда он проплывал мимо. В дверях замка образовалось столпотворение, из-за чего Рон сильно стукнулся о притолоку, но никто не хотел отпускать его. Продолжая распевать, толпа проскользнула в вестибюль и пропала из виду. Гарри с Гермионой смотрели им вслед сияющими взглядами, пока последние отзвуки песни «Ты, Уизли, наш король» не затихли вдали. Потом они переглянулись, и улыбки сошли с их лиц.
- Пожалуй, прибережём наши новости до завтра? – спросил Гарри.
- Да, пожалуй, - устало согласилась Гермиона. – Я не спешу.
Они вместе поднялись на крыльцо. У входной двери они машинально оглянулись на Запретный Лес. Гарри не знал, было ли это на самом деле или почудилось ему, но где-то вдали в верх над деревьями взмыла туча птиц, словно кто-то вырвал с корнем дерево, где они гнездились.