Утреннее

Отточиями слёз - чрезмерность чувств,
и жирные, как гусеницы, точки...

   Солнце торопилось поскорее начать день. Разделённое надвое стволом берёзы, будто пшеничное зёрнышко, оно прорастало, зрело, тянулось к небу тонкими руками, так что утро расплакалось от заметного нерадения к нему.

   Разварившиеся в кипятке рассвета, сияли масляно плохо прищипнутые вареники молодой листвы.
  Упруго, промежду прочим, ясноглазыми весёлыми ручейками текли пролески. А тех, иных, снулых по-рыбьи, перепивших росы, шмель будил, как подобает: нежно трогая их за щёки и пытаясь поднять, дабы отстранить от вымазанного землёй, ржавого, обросшего щетиной цветущего мха пригорка.
Ветер перебрасывал с ладони на ладонь обуглившийся на первом весеннем пламени орешек шиповника, и время от времени отирал взмокший лоб плечом. Чёрный, словно печёная в костре картошка, шиповник не пачкал рук, но оставлял о себе удручающее впечатление. Обернувшись по сторонам, ветер спешно оборвал весь куст, и забросил орешки подальше в лес. Ему не хотелось, чтобы его застали за этим занятием, но и не сделать этого он не мог.

   На незрячих ещё, сухих почках лозы, зрели прозрачные ягоды дождевых капель. А измятый нечаянным весенним морозцем, весь в блёстках водяных брызг, вездесущий чистотел играл, катая росинку на вырезанным с рыцарских доспехов листке. Наклонит чуть, и льётся росинка к земле, льнёт, пугаясь до блеска в глазах.
 
  Кой-где, местами, в которых ночует весенний сырой сквозняк, вишнёвые почки надкусаны, как подсолнухи. На самом же припёке, у печи весны и на полатях прогалин, бутоны вишни уж вспенились кукурузными зёрнами. Вкусные даже на взгляд, они пахнут сладкими густыми пенками и ванилью. И хотя в самом деле иначе, и дух вовсе не тот, да хочется, чтобы он был именно таким.

  Мокрую ветку вишни раскачивала трясогузка в сбившейся на сторону лыжной шапочке. Словно вылепленная из снега пыльными руками, птица поглядывала в распахнутое настежь небо. До сезона шершней было ещё далеко, а мухи попрятались со вчера, оправдывая посулы к нЕпогоди. Мельтешили одни лишь пришлые осы, но те мыкали своё горе в тщетных поисках, ибо поползень разобрал осиное гнездо по сотам зимой.

   Под горький запах раздавленных божьих коровок, я шагал скользкой дорожкой утра, не глядя по сторонам. Чему там было дивиться? Всё одно и то ж,- весна, весна, весна...