Снежная сага. 21. Горные тропы

Утренний свет мгновенно сменился ночной тьмой, и вокруг резко похолодало. Георгий почувствовал, что теряет под ногами опору, в падении оторвал одну руку от меча и зашарил ею в поисках Натальи с Хремгиром.

Колени коснулись покрытого снегом острого каменистого склона и завопили от боли. По ушам совсем рядом резанули женский визг и мужской крик. Наверное, у Шитова из горла тоже вырвались какие-то звуки – он точно не помнил.

Георгий упёрся свободной ладонью в склон, ощутил, как заныли от холода и боли пальцы. Меч как будто воткнулся в камень; рукоятку резко потянуло вперёд и вниз, и следак дёрнул её на себя, стараясь удержать равновесие.

Визг не умолкал. Крик мужчины сменился тихой шипящей бранью на сложном для произношения наречии. В голове у Георгия сам собой всплывал перевод – Хремгир не выпустил меч. И то ладно.

– Наталья! Держись! – бросил следак во тьму и, балансируя на коленях, вслепую потянулся куда-то перед собой. – Дай руку!

– Жор! Где ты?!

– Здесь!..

Первое тепло в окружающем холоде – живые женские пальцы.

– Нашла! А Хремгир где?

– Ki ert fnym… – «Здесь я…»

– Как ты? Где мы?..

– Хороший вопрос, – ответил Георгий, изо всех сил удерживая меч и руку Натальи. – Но явно уже не в России. И не на Земле. Что скажешь, Хремгир: это похоже на твой мир?

– Не то слово… Кажется, мы в тех горах, откуда я тогда и спасся. Вот только где именно?..

– Думаю, создаваемый мечом портал имеет привязку к месту… – Георгию было трудно говорить от напряжения, которое тянуло его вниз и вперёд. – Точки с одинаковыми координатами связаны, и, уехав на сорок километров от одной, на столько же удалимся от другой… Да упритесь уже как-нибудь, я устал вас держать!

– Как?! Мы над обрывом!..

– Что?! Эх, вот же… Не бойтесь, я вас вытащу!

Стиснув зубы от натуги, Георгий подался назад и перенёс вес с колен на ступни. Спереди зашуршало, и напряжение вмиг ослабло наполовину: Наталья выбралась на склон.

Вдвоём с Шитовым они вытянули и Хремгира. Вонзили меч в камень чуть повыше и, сжимая рукоятку – каждый одной ладонью, немного перевели дух.

– Что нам теперь делать? – спросила Наталья.

– Наверх лезть, что же ещё, – фыркнул Георгий. – Пожалуй, я лишь сейчас понял, что значат слова «ни шагу назад». Куда шагать, если сзади – пропасть?..

– Нам надо найти ближайшее поселение горцев, – донёсся сбоку голос Хремгира. – Если всё так, как ты говоришь, то где-то в этих местах они должны жить покучнее… я знаю, я в Замке слышал… Только давайте тише: вдруг Огненные добрались и сюда в поисках меча?..

– М-да, вот ещё проблемка… Полезли? А то я уже задубел – на месте стоять…

Кое-как – с пыхтением, с окоченевшими и ободранными руками, с негромкими матами сквозь зубы – беглецы выбрались на ровную площадку метрах в двадцати выше по крутому склону.

«Повезло нам, – подумалось Георгию, когда он смог опуститься наземь около воткнутого в камень клинка и засунуть ладони внутрь рукавов, а те – в карманы пальто. – Могли бы до посинения вверх карабкаться – и, обессилев, сорваться… Или отбежать в лесу чуть дальше – и сразу разбиться здесь. Но, раз мы живы, – значит, для чего-то нужны… О, у меня даже пистолет не выпал! Весело… Чёрт возьми, как же тут холодно!..»

Он вытащил руки из карманов и растёр немеющие уши, затем – бритую кожу на голове. Были бы волосы как у Хремгира – может, не так бы голова мёрзла…

– Слышите? – шепнул вдруг каремник. – Шорохи. Точно вокруг есть кто-то…

Георгий ещё немного потёр голову, опять спрятал руки в тепло и прислушался. Сначала не уловил ничего, кроме собственного дыхания, но вскоре в сознании и вправду стали появляться какие-то еле различимые звуки. Скрип камешка… тихий стук… странное дуновение ветерка, на котором что-то словно развевалось…

Без сомнения, рядом кто-то был. И явно не один. Более того, эти люди, судя по звукам, уже окружили беглецов. И выхода из этого кольца не было.

Хотя… в одну сторону троицу с мечом, может, и пропустили бы. К обрыву – и прямиком к гибели.

Но те, кто таился сейчас во тьме, почему-то не спешили нападать. Несмотря на то, что могли. И невольно возникал вопрос: чего же они хотели?

– Мне страшно… – не удержавшись, выдохнула Наталья.

В следующий миг где-то сбоку (в темноте трудно было определить точное направление) кто-то, похоже, стукнул камнем о камень… и в нескольких метрах от сбившихся в кучку беглецов вспыхнуло ровное жёлтое пламя факела. Наклонилось чуть вбок – и зажглось ещё одно, которое, в свою очередь, передало эту эстафету дальше.

Вскоре вокруг троицы образовалось настоящее кольцо из горевших огней. В их свете стали видны силуэты людей, закутанных в одежды, напоминавшие то, в чём был Хремгир.

Каждый держал в одной руке факел, в другой – какое-нибудь оружие. У большинства были копья длиной примерно в рост человека, но там, откуда эстафета огня и пошла, выделялись люди с чем-то вроде коротких мечей. Наверное, они и были здесь главными.

Беглецы поднялись на ноги и сгрудились около ледяного меча, погружённого на треть длины в шероховатый камень площадки.

Георгий одной рукой приобнимал прижавшуюся к нему Наталью, которая испуганно смотрела исподлобья на неизвестных с копьями. Хремгир же стоял в полушаге от спутников, с другой стороны от реликвии, положив ладонь на её эфес, и глядел без страха, с оттенком независимости.

Внезапно один из факелов – зажёгшийся первым – двинулся вперёд, внутрь круга. Георгий напряг зрение и получше рассмотрел человека, который подходил к ним троим, неся огонь на конце длинной палки.

Он был почти в таком же меховом плаще, как и Хремгир, разве что более новом и получше выделанном. Под одеждой угадывалось мощное, плотное тело, которое явно не расплылось от еды, а было закалено в боях. Роста этот человек был невысокого – на голову ниже самого следака или каремника, – но впечатление производил.

Капюшон плаща был им накинут, но в свете факела виднелось обветренное лицо, изборождённое морщинами, с парой живо блестящих тёмных глаз и коротко обрезанной седоватой бородой. На вид мужчине было лет пятьдесят, но Георгий понимал, что мог немного и ошибиться. Другой мир, другие правила, другие стандарты…

И довершал образ короткий клинок из кости, который матово отсвечивал от факела в руке мужчины. Оружие смотрело острым концом вниз, однако было ясно: в случае чего оно вмиг окажется у чьего-либо горла.

– Ny llyk irt? – спросил у беглецов человек в плаще хриплым раскатистым баритоном.

Георгий без особого удивления отметил прозвучавший в мозгу перевод: «Кто вы?» – но едва не хмыкнул от небольшого акцента, с которым были произнесены слова. Тот заметно смахивал на кавказский…

– Как вы здесь оказались? – продолжал мужчина на языке, очень походившем на речь Хремгира, но с несколько иным произношением. – Что вам тут нужно?..

Неожиданно он умолк и будто бы повнимательнее присмотрелся к Хремгиру. Затем прочистил горло и заговорил вновь – и в его голосе уже не было такой настороженности и напряжения, как раньше:

– Приветствуем тебя, Ледяной Властелин. Что тебе понадобилось в наших отдалённых краях среди ночи? И… кого ты привёл с собой? На твоих воинов они не похожи… Что у тебя случилось, раз ты теперь здесь? Может быть, расскажешь?

– Но… Я не Властелин. Ты ошибся, – смущённо ответил Хремгир. – Я был каремником в Замке… а потом так вышло… об этом долго рассказывать…

– Не Властелин, говоришь? – Мужчина негромко рассмеялся. – Ну да, как же… Меч-то сам за себя говорит… Что ж, коли разговор будет долгим, идите с нами. Как придём, – всё и расскажете…

Он усмехнулся в бороду, подбросил оружие и ловко поймал за рукоятку.

– …и тогда уже мы решим, что с вами делать.



* * *



Старик в плаще оказался местным старостой по имени Шшорг, главным в своём аыле – горском поселении, около которого и появились беглецы в этом мире. Идя впереди всех (двое охранников с костяными клинками сопровождали его с боков, ещё один – сзади), Шшорг и привёл в селение троицу «незваных гостей», следовавших за ним в окружении людей с факелами и копьями.

Аыл раскинулся по горе, подступая к тому самому обрыву, откуда едва не сверзились Наталья и Хремгир. Площадка, на которой и состоялась только что массовая сцена, была уставлена по дальнему от пропасти краю шатрами из шкур каремов, и там сейчас светились точки костерков. Подойдя вслед за старостой ближе, Георгий заметил в скале выделяющиеся совсем уж непроглядной темнотой провалы – в этих пещерах наверняка кто-то также жил. Скорее всего, те самые каремы, которые здесь, в горах, должны были представлять собой главную ценность для местных жителей. В шатрах у скальной стены, опять-таки поднимавшейся почти отвесно, вряд ли могло жить много людей; уже у самого селения следак увидел тропы, идущие в разные стороны – судя по всему, к другим частям аыла.

«Выглядит всё как декорации к фэнтезийному фильму. И мы все, если взглянуть со стороны, являемся его персонажами, – подумал Георгий. – Или героями книги – той самой фантастической саги, которую, может быть, однажды напишет неизвестный нам молодой автор, упомянутый Дёминым… Но если всё происходящее – часть какого-то грандиозного сюжета, то и нам, значит, в нём отведена некая роль? Для чего-то же мы очутились здесь, хотя могли выпасть из земной реальности куда угодно – между горами, метрах в ста над склоном… или над той пропастью, куда чуть не улетели. Выходит, мы для чего-то нужны… а для чего именно, станет понятно совсем скоро. Да и не всё же мне по району гонять оперов за преступниками – в этом мире можно будет попробовать себя и в новой роли… но – какой? Вот в чём вопрос…»

Люди стали расходиться по своим шатрам, усаживаться у костров, чтобы погреться. Один за другим факелы гасли: видать, горючий материал здесь был в дефиците.

Подошёл к одному из жилищ, которое малость отличалось размерами от прочих, и староста. Откинул полог, сделал охранникам знак оставаться снаружи – и махнул беглецам: мол, заходите.

Внутри шатёр напомнил Георгию по площади комнату в его питерской квартире. Но убранство в сравнении с земным подкачало: по каменному полу были расстелены шкуры, да горел в небольшом очаге по центру огонь. Было гораздо теплее, чем снаружи, поэтому сразу захотелось здесь остаться. Хотя бы на ночь.

– Садитесь, – сказал Шшорг, первым плюхнулся на застеленный пол и сел, скрестив ноги. – Из еды могу предложить лишь мясо карема – зато сочное и свежее. То, что нужно после дальней дороги…

Беглецы переглянулись – но всё же приняли приглашение, опустились на тёплые и мягкие шкуры и приняли из рук старосты каменные кругляши с разложенными на них кусками мяса.

Меч Хремгир положил перед собой, придавил ступнёй в старом поношенном сапоге – и на миг сморщился, как будто в подошве была дырка и он касался ледяного клинка голой кожей. Однако менять уже ничего не стал и спросил, прожевав первые куски:

– Как ты про дальний путь понял? А вдруг мы не так уж много преодолели, чтобы попасть сюда?..

Шшорг тихонько рассмеялся.

– Ты сам-то подумал, что сказал, юноша? Где Замок – и где мы… Да и вижу я по тебе: ты явно прошёл больше, чем успел пока осознать. А спутники твои выглядят так, точно из мест ещё подальше родом… Как вас всех зовут-то?

Трое назвались. У Георгия и Натальи староста удивлённо переспросил имена. Приподнял бровь – а потом покивал про себя, видимо, каким-то своим мыслям.

– Вы нас по крикам нашли? – спросил Георгий, задумчиво жуя мясо.

На вкус местная еда была чем-то средним между говядиной и свининой, но маленько горчила. Наверное, с непривычки.

Шшорг снова кивнул.

– Вы половину аыла перебудили своим появлением… Мы быстро собрались и тихо пошли проверить, что там и как. Новая луна началась пять дней назад, но нам и её света из-за облаков хватило, чтобы всё разглядеть…

– Погодите, там же было совсем темно! Никакого проблеска на небе!..

– Зачем тебе глаза, если ты не умеешь видеть? Хотя ты явно не жил в горах и не можешь знать, каково это – зрить мир с высоты во всех подробностях…

– А… вы слышите, что я говорю не на вашем языке? Говорю – а у вас в голове всплывает смысл… Вас это не удивляет?

Шшорг вдруг расхохотался.

– Думаешь, я ничего не знаю про этот меч? – указал он на оружие под сапогом Хремгира, отсмеявшись. – Должно быть, вам самим мало что ведомо… Вы ещё молодые и не можете помнить войну вашего Властелина Льда с нашим народом, но о том, что она была, знаете хотя бы?

Хремгир кивнул. Георгий тоже – и даже не стал уточнять, что Властелин-то как раз не его, что и он сам, и Наталья совсем не отсюда и до недавнего времени не подозревали о существовании этого места – где уж там про войну…

– Так ведь тогда я был предводителем всех горцев, – продолжил староста. – Это со мной Властелин договаривался о заключении мира… Поверьте, я видел меч в действии. И видел его обладателя – так же ясно, как и вас троих. И ты, юноша, – наставил он палец на Хремгира, – походишь на него, как у карема одна шерстинка на другую. Молод, правда. Но – по глазам вижу – неглуп. И теперь, думаю, настало время мне услышать, что с вами всеми приключилось и как вы сюда попали. От этого и будет зависеть, как мы с вами поступим. Говорите – я слушаю.



Рассказ не занял много времени. Следаку и каремнику выкладывать события последних дней приходилось не впервые, поэтому сейчас говорить было легко: подходящие фразы порой сами всплывали в мозгу. Вспоминать – труднее: часть моментов успела затеряться в памяти, а некоторые были довольно неприятными. Но всё же вдвоём мужчины смогли донести до старосты более-менее полную версию случившегося. Наталья в основном молчала – и лишь изредка вставляла какую-нибудь позабытую ими, но не ею подробность.

Про Гречко (на имя Кыйгл Грэхт перестроиться было до сих пор трудновато) Георгий опять почти полностью умолчал, упомянув лишь о том, что его пытались убить люди, которым он по своей работе перешёл дорогу. Ни к чему наводить лишние подозрения и делать собственную участь ещё более неопределённой и потенциально незавидной.

Но на историю с порталами Шшорг внимания и не обратил. Его заинтересовало другое – молчаливость Натальи, сидевшей подле Георгия и вместо участия в разговоре рассматривавшей всё вокруг.

– Натх… Натха… Отмеченная огнём, а чего же ты про себя не говоришь? – спросил староста. Видать, не решился расстраивать её неправильным произношением имени, поэтому назвал по цвету волос. – Что было с тобой и… как ты связана с этими двоими, позволь узнать?

– Это сейчас не так важно, – ответила Наталья, и Шшорг отечески улыбнулся, услышав её голос, в котором впервые за всю беседу мелькнула живая интонация. – Могу пока сказать, что, как и они, с магией до того не сталкивалась. А насчёт связи… Я его жена, – взглянула она на опешившего Георгия и взяла его за руку. – А потому все трудности, которые нам выпали, мы должны перенести вместе.

– Похвально, похвально… Однако вернёмся к основному. Про набег Огненных и то, что за этим последовало, всё понятно. Но кое-что пока остаётся загадкой. Расскажи о себе, – сказал Шшорг Хремгиру. – Что знаешь. А затем я расскажу, что удалось понять мне.

Пришлось попаданцу-возвращенцу вспоминать свою нехитрую родословную и не отличающиеся разнообразием годы жизни.

– Не держи на меня зла, коли огорчаю, – непонятно было, есть ли в словах старосты ирония, – но ты точно не сын каремника. В тебе однозначно течёт кровь твоего Властелина… да упокоится он в вечных снегах… и, если судить по твоему виду, не так уж и мало. Наоборот, так много, как только возможно. Незаконный сын правителя – где же ему быть в большей безопасности, чем в каремне, куда прочие и заходят-то редко? Отсюда и подчинение меча твоим просьбам, и понимание любой речи всем, кто в пределах слышимости. Возьми его кто-то другой – мог бы понимать лишь сам, но не его – остальные… Поверь мне, это всё так. Уж я-то знаю: Властелин мне всё рассказал… Твоя кровь влияет на тебя, поэтому ты и отличаешься от всех, кто тебя окружал до того дня…

«И верно, – подумал Георгий, украдкой глянув на Хремгира, обалдевшего от таких откровений. – Какой-то он слишком сообразительный для средневекового человека. Даже не так… Он необычайно… открытый для всего нового. Так легко принял все те немагические "чудеса", с которыми столкнулся в моём мире!.. И ещё анимэ… Точно! У Хремгира в сознании, как и у современных землян, есть четвёртая стена, отделяющая его мировоззрение от реальности! Условную виртуальность – от действительного мира! Где-то я читал об этом… Но откуда это в нём? Может, и правда наследственность играет…»

– …И как раз потому, что ты сейчас единственный наследник Льда, – продолжал Шшорг, – ты можешь предъявить свои права на Замок и все земли Ледяного народа. А сможешь ли отвоевать их, – это уже другой вопрос…

Староста задумался.

– Говоришь, Огненные тебя ищут? Ну, горы широкие, прочёсывать долго будут… хотя до наших мест, если разделились, могут скоро и добраться. Мы, конечно, отпор дадим и вас убить не позволим… но тут уж как ты, Хремгир, решишь. Что ты тогда собирался делать, когда к нам через равнину пёр?

– Это самое… найти какое-нибудь селение, рассказать всё, попросить, чтобы меня приняли… Жить с вами я бы смог: с каремами обращаться умею, спать могу где угодно…

– Этого от тебя требовали обстоятельства. Теперь всё поменялось. Скажи, а чего хочешь ты сам? Чего хотелось бы тебе: до конца жизни возиться с каремами – или попробовать что-то другое… на что ты, оказывается, имеешь право?

– Я даже не знаю… – вконец засмущался Хремгир. – Я никогда не задумывался об этом…

– Может, сейчас настала пора? Ведь каждый из нас – это то, на что он способен. Так чего бы ты хотел? Твоё слово, Ледяной.

– Мне надо подумать, – быстро ответил каремник, как будто к нему только что пришла эта идея.

Как показалось Георгию, чересчур быстро. И это ещё сильнее убедило следователя в том, что его друг и спутник отнюдь не обычный человек из низшего сословия своего мира.

«Добавить бы ему уверенности в себе, немного креатива и ответственности – получился бы самый настоящий харизматический лидер. Такому не замок отбить… империю свою создать – раз плюнуть! Но решится ли он на это сейчас? Или когда поразмыслит…»

– Подумать – это можно, – кивнул Шшорг. – Запасные шатры у нас есть, поставим для вас штуки две…

– Да одного довольно будет, – вдруг сказал Хремгир. Пояснил в ответ на изогнутую бровь старосты и недоумённые взгляды спутников: – Можно мне тут пока остаться и ещё поговорить с тобой, Шшорг? Пусть Геохрги с Натхалией вдвоём побудут, а я пока побольше про всё узнаю. У нас же там утро было, когда мы переместились… успели поспать тогда, сейчас не очень хотим… А потом и я где-нибудь прикорну…

– Так и быть, – произнёс Шшорг, хлопнул в ладоши и что-то прокричал – Хремгир, задумавшись, убрал ногу с клинка, и питерцы не поняли дальнейших слов старосты.

В помещение заглянул один из охранников. Шшорг отдал ему какие-то распоряжения, тот склонил голову и вновь скрылся за пологом.

– Скоро всё будет, – заверил беглецов староста; Хремгир успел прикоснуться к мечу рукой, и речь Шшорга опять сделалась понятной. – Пока всё равно не позже полуночи, недавно легли, а тут такое… Заснуть сызнова всем не скоро удастся… Ешьте. Потом как-нибудь сочтёмся.

Георгия насторожили эти слова, но сказаны они были без угрозы и выражали, скорее всего, одну только надежду на грядущее сотрудничество. Следак немного успокоился, но решил для себя быть настороже. Кто знает, как всё может обернуться…

А затем он поймал взгляд Натальи – и понял, что в эту местную ночь спать ему тем более не придётся.



* * *



Прошло сколько-то времени. Сколько именно, Хремгир не знал: за разговором оно текло незаметно. Также ночью на небе недоставало солнца, чтобы по нему смотреть, а луну было почти совсем не видно. Да и не имело всё это для каремника значения. Занимало его совсем другое…

Впервые от него требовали принять решение, которое и вправду могло на что-либо повлиять. Хотя чем-то подобным было и его бегство из Замка… однако этот шаг Хремгир предпринял вынужденно, чисто для того, чтобы выжить. А теперь от него ждали взвешенного и продуманного ответа… как от настоящего Властелина.

А соблазн был велик… Хремгир вдруг до слёз понял, как ему дорог Замок – и родная каремня, где он жил с самого детства. И чтобы всё это принадлежало Огненным?! Да никогда!

Одно его слово – и всё закрутится, завертится… а чем закончится-то? Стоит ли затевать такое, чтобы на пути к цели бесславно погибнуть, сведя на нет все свои усилия последних дней? Зачем тогда всё было? Зачем он спасал себя и меч, если нет уверенности в том, что его самого не убьют, а клинок не попадёт назад к Огненным?! Хотя бы попытался?! Хороша попытка…

«Я хочу жить, – подумал Хремгир, глядя в полог шатра над спящим старостой. – Skhlanarn, я просто хочу жить. Но Геохрги и Шшорг помогли мне в этом, и я должен им отплатить. Однако если первый с пониманием отнесётся к любому моему решению, то на что меня подбивает второй? Да, он будто подталкивает меня разве что к самому выбору, ни к чему больше, но… что, если он хочет с моей помощью получить себе место в Замке? Был начальным человеком у горцев – пожелает стать таковым у Ледяных воинов?.. Пока Шшорг вроде как наш союзник, но будет ли так потом? Ох, как же, Вечный Лёд, всё сложно-то, а!..

Может, ты подскажешь, что делать?» – посмотрел он на меч, на который по привычке, задумавшись, положил руку; обжигающего холода, как в первые разы, уже не чувствовалось. Но меч никак не проявил свою разумность: промолчал.

Хремгир внезапно осознал, что не может взять на себя такую ответственность. Не приучили его к этому. И потому боязно сделать первый шаг к тому, чтобы что-либо изменить.

Не от него ведь в конечном итоге будет зависеть, одержит ли он верх в борьбе, коль решится в неё вступить. А от того, поддержат ли его люди, на которых он захочет опереться. А именно – горцы.

Подсобят в задуманном деле – будет, значит, что-нибудь путное. Наверное.

Откажутся – что ж, придётся остаться здесь и до конца дней разводить каремов. Геохрги с Натхалией дальше будут как-нибудь сами… А Гера…

«Не время сейчас об этом думать. Завтра всё узнаю», – сказал себе Хремгир и закрыл глаза.

Хоть проснулся он самое большее пятую часть дня назад, поспать перед такими потрясениями удалось всё же слишком мало. К тому же, тут ещё только начиналась ночь…



Георгию спать не хотелось, несмотря на жалкие пять или около того часов отдыха перед тем, как подготовиться к выезду из гаража Шаповала.

Мало того: пока Хремгир был после долгого разговора со старостой занят мозголомными думами, следаку вообще не было дела до завтрашнего дня в этом мире, параллельном его родной Земле.

«Пускай даже любовь – это враньё, о чём писал ещё Ремарк, – мелькало в голове у Шитова, в то время как тело находилось где-то на полпути к нирване. – Главное, чтобы это враньё было приятно обоим, кто его однажды придумал и теперь поддерживает… А истина всё равно с этой точки зрения чересчур неприглядна. На ней не выстроишь ничего… ничего-о-о-о…»



* * *



Утром Хремгир сообщил о своём решении Шшоргу. Тот внимательно его выслушал, поразмыслил и пожал плечами.

– Твоё право, Ледяной. Раз ты думаешь, что так будет правильно, – давай спросим у людей. А там уж как они скажут и каково это будет для тебя.

Староста опять позвал охранников и распорядился созвать весь аыл на площадке между скалой и обрывом.

– Пошли, – махнул затем он Хремгиру. – Надо же всем видеть, за кого вступаться. Заодно и друзей своих позовёшь.

Бывший каремник молча кивнул. Он всё ещё чувствовал себя не в своей тарелке после того, что на него вчера свалилось.

Георгий и Наталья дремали после бурной местной ночи в поставленном для них шатре, но, как только Хремгир позвал их, очнулись, быстро собрались и вместе с ним отправились на место сборища.

А там уже стояла немаленькая толпа – человек сто, не меньше. Почти все, кто жил в аыле: мужчины, женщины, подростки в грубой одежде из шкур каремов. Кое-где даже совсем детей несколько бегало.

Посреди толпы на небольшом каменистом возвышении стоял Шшорг и ждал, пока все соберутся. К нему трое беглецов и двинулись.

Горцы расступались перед ними, смотрели во все глаза, как на какое-то чудо немыслимое. Не разглядели, выходит, ночью как следует.

Но троице было всё равно, как на них смотрят. Они сейчас хотели одного: чтобы гнетущая неизвестность, витавшая над ними последние сутки, поскорее рассеялась, оставив вместо себя какую-либо определённость. А ей можно наконец будет и покориться.

Хремгира Шшорг поставил рядом с собой лицом к полукругу жителей. Не привыкший быть в центре внимания каремник не знал, куда глаза прятать от десятков устремлённых на него взглядов, и убеждал себя, что все уставились не столько на него, сколько на меч у него в руках.

Двое питерцев стояли чуть сзади и сбоку, за его плечом, и такого интереса не привлекали. Однако на фоне примитивно одетых горцев выглядели они действительно необычно.

Со временем гомон на площадке становился всё громче, а народу прибывало медленней. Когда ожидание стало откровенно тягостным, Шшорг поднял руки, призывая всех к тишине и возвещая начало собрания.

– Благодарю всех за то, что пришли, – заговорил он, и хрипловатый голос разнёсся по всему пространству и эхом отразился от скалы у всех за спиной. – Вы уже знаете, что ночью к нам по воле богов попали эти чужаки, – жест в сторону беглецов. – Зла они нам не желают, поэтому и нашли у нас покой и гостеприимство. Там, откуда они пришли, каждого из них настигла страшная беда, угрожавшая их жизни, и от нас им нужны только поддержка и защита.

Но дело даже не в этом. После большой войны и похода Ледяных в горы мы не очень внимательно следили за происходящим на равнинах. А между тем с этим как раз всё и связано. Итак… – Шшорг обвёл людей глазами и продолжил: – Огненные начали новую войну. Несколько дней назад они захватили Ледяной Замок…

Скоро все собравшиеся также знали о злоключениях Хремгира и его спутников – ровно столько, сколько те соизволили ночью рассказать старосте.

– …Но главное в том, что по своему виду и связи с Ледяным Мечом, – показал Шшорг на оружие, которое нервно сжимал каремник, – Хремгир – прямой потомок рода Властелина! И от того, что решите вы, пойдёт и его дальнейшая судьба: сумеет ли он отвоевать своё законное место или до конца дней останется у нас. А конец может наступить совсем скоро: по горам где-то неподалёку рыщет отряд Огненных, посланный за Хремгиром вдогонку. И если меч попадёт к ним, то под ударом окажемся и мы! А если мы сейчас поддержим Ледяных и дадим Огненным отпор, то и сами сможем выжить. И всё зависит от того, что скажете вы. Подумайте пока, потом будем голосовать.

«Нет, каков жук, а! – изумлённо покачал головой Георгий, слушая речь старосты. – Сам как будто уже всё для себя решил – и умело всех подбивает согласиться на то, что он предлагает! Понятно, как он так долго всем тут управляет… Определённо, с ним надо держать ухо востро. А то как бы "война тронов" по его сценарию не оказалась губительной для нас с Хремгиром…»

На площадке стояла тишина. Горцы думали. Ведь от их вердикта зависела судьба не только Хремгира и его спутников, но и их собственная.

Шшорг стоял и глядел в белёсое небо поверх их голов. Он ждал. Но оставалось тайной, о чём он в эти мгновения думал. И поверх горных пиков он словно видел будущее – но какое именно?..

В толпе стали слышны шепотки, которые вскоре перешли в ропот, а затем в гул с отдельными громкими выкриками. Зашумели люди, зашумели…

Шшорг вновь воздел руки ввысь, и всё тут же стихло.

– Кто решил остаться и ни во что не вмешиваться, – это их право, – заговорил он. – Те могут уйти к себе и жить как прежде, за отказ ничего не будет. Конечно, пока на аыл не нападут Огненные, а тогда уже будет поздно что-то менять… А кто согласен отправиться со мной и Хремгиром к Ледяному Замку, те пускай подумают, какую ответственность на себя берут. Можете остаться здесь – и поднимите руку, чтобы я вас увидел.

Горцы загомонили, но уже потише. От задних рядов толпы стали отделяться одинокие фигурки и уходить восвояси.

Хремгиру было дико неудобно ловить на себе множество взглядов. Важной персоной он себя не считал и убеждениям Шшорга насчёт своего происхождения не очень-то верил, поэтому думал, что никто не согласится идти за ним – непонятно за кем, неведомым образом появившимся в этих труднодоступных местах, и заранее смирился с предстоящей на всю жизнь ролью каремника, с которой за свои годы свыкся. Всё то же самое – как в Замке, только в горах.

И потому, когда в толпе начали вздыматься первые руки, он перестал верить своим глазам.

Одна, две, три, пять… Хремгиру захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что он видит всё это на самом деле.

Десять, двадцать, тридцать… Теперь с чуточку обалдевшим видом глазели на голосующих и Георгий с Натальей. Нет, они как раз надеялись на иную перспективу, нежели оставить Хремгира здесь и остаться с ним или попросить вернуть их с помощью меча обратно, – но не рассчитывали даже на такую поддержку…

Пятьдесят два человека, не считая самих беглецов и Шшорга. Из них четырнадцать женщин и двое юнцов максимум лет шестнадцати.

Георгий мысленно дорисовал каждому копьё, а части мужчин ещё и костяные мечи – и приободрился. Всё начинало казаться уже не таким безнадёжным, как раньше…

По словам гопников, вражеский отряд насчитывал человек десять, не больше. Да и по логике: не отправлять же за одиночкой целую армию – тем более, что тот должен был замёрзнуть с Ледяным Мечом посреди равнины…

Однако лучше с противниками всё же не встречаться. Кто знает, сколько их там в реальности.

– Хорошо! – сказал Шшорг, оглядев всех, кто остался на пятачке перед обрывом. – Да будет так! Выдвигаемся сегодня. Возьмите с собой самое нужное – и не забудьте копья. Покажем этим Огненным, чего стоим мы, народ гор! – Он вытянул из ножен костяной клинок и поднял его вверх, так что острие уставилось в небо. – И да пребудут с нами боги!

«Да пребудет с тобой Сила, Люк, – "поправил" его про себя Георгий и приобнял Наталью, смотря на кричащую впереди толпу. – Пусть нам всем повезёт. В который уже раз…»



Приблизительно через полчаса из селения выдвинулись семь групп общей численностью в пятьдесят шесть человек. Как объяснил староста, с которым вместе оказались и все беглецы, так сделали для того, чтобы не пропустить отряд Огненных и в случае чего легко рассредоточиться по обрывистым каменистым склонам, где есть секретные пути, известные лишь жителям аыла.

Георгию, которому для защиты от холода Шшорг отдал свою меховую шапку, очень хотелось верить, что всё пройдёт гладко и враги до этих мест пока не добрались. А если группа их и встретит, то в кармане у следака есть пистолет, а в руке теперь ещё и копьё. А он-то будет помощнее любых мечей… и луков тоже, да? Главное, чтобы горшками с зажигательной смесью кидаться не начали.

«Если удача – это сплав уверенности в своих силах с возможностями при минимальных отклонениях от плана, – думал Шитов, пока спускался в середине группы по горной тропе, – то я готов рискнуть и использовать ресурс по максимуму. И пусть в будущем всё будет до конца жизни паршивей некуда – лишь бы слепой случай был на нашей стороне сейчас. Надеюсь, он не окажется ещё и глухим и услышит моё маленькое скромное пожелание…»

Наталья шла следом, примеряясь рукой к выданному ей перед выходом копью. Уж за своё счастье она готова была сражаться до победного. С кем угодно.



* * *



Костёр почти не грел. Чтобы ощутить хоть какое-то тепло, приходилось, стянув перчатки, приближать одеревеневшие ладони к самому огню. Язычки пламени пробовали жёсткую кожу на вкус – и будто брезгливо плевались.

Командир отряда мысленно выругался и со вздохом натянул кожаные перчатки, которые здесь, в горах, казалось, сдались под натиском мороза и откровенно плюнули на свою обязанность – греть. Поднял взгляд и пробежался им по остаткам своего десятка.

В скальной ложбинке, кроме него самого, сидели и грелись четверо бойцов; ещё двоих командир отправил в дозор. Всем хотелось скинуть доспехи, под которыми после нескольких дней похода невыносимо чесалось тело. Но снять броню означало отказаться даже от собственной теплоты и отдаться на волю вечной зимы этого грёбаного Севера.

А как всё хорошо начиналось… Догнать на равнине одного-единственного человека с Ледяным Мечом – что может быть проще! А оказалось, нет. Пришлось лезть в горы… и однажды им почти удалось отобрать меч у каких-то троих дураков, случайно показавшихся на глаза! Кто ж знал, что те по склону заберутся и такое сопротивление окажут…

Командир скрипнул зубами от досады, вспомнив тот миг, когда один из троих ушлёпков огрел его ледяным клинком плашмя по шлему. Ещё и оружие испортил…

Огненный коснулся гарды своего меча, который сейчас лежал в ножнах укоротившийся самое меньшее наполовину, и гневно оскалился.

Нет, этого он так просто не спустит. Найдёт всех троих – кем бы они ни были – и… А если их где-нибудь у себя укроют горцы, то не жить всему поселению…

И плевать, что бойцы говорили: мол, в один миг пропали вместе с мечом. Даже если так, – значит, у этих было убежище, куда они могли при опасности переместиться. А какой-нибудь горный аыл в качестве такого места прекрасно подходит…

Но хватит ли сил? Припасы были уже почти на исходе, каремов потребовалось оставить (потом искать их, чтобы вернуться, – спаси Великий Огонь, вот же наказание…), а из латников двое тупо замёрзли ночью и один разбился, не удержавшись на скальной тропе. Хорошо, что оба лучника живы…

И командир в глубине души желал уже бросить всё и повернуть обратно – но его вели ненависть и жажда мести, а эти проводники слова «назад» не знали.

К тому же, перед отправлением отряда было сказано: без реликвии не возвращаться. И как-то не вызывало восторга поступать вопреки заповеди начальства…

– Господин! – вдруг услышал он обращение и повернулся к проходу наружу.

Внутрь временного лагеря заглядывал один из дозорных. Его дыхание разлеталось во все стороны облачками пара. Видно, запыхался. Увидел что-то?..

– В сотне шагов к северу… отряд горцев… идут цепью… на юго-запад, – тяжело дыша, доложил боец. – Чуть подальше… Деррик ещё кого-то из них видел… Неспроста это…

«Неспроста…» – подумал командир, и тут до него дошло, что это могло значить.

Обветренные губы сами растянулись в торжествующей ухмылке.

Теперь он им всем покажет, что бывает, коли злить Пламя.



– Говорите! Как далеко отсюда ваш главный отряд? Куда именно они направляются? Отвечайте!

Кончик отнятого копья прорвал толстую одежду одного из пленных и вонзился в плоть.

В ответ – ни звука. Лишь взгляд, полный презрения и неприязни.

Шестеро горцев: четверо мужчин и две женщины (ещё двоих местных во время короткой схватки скинули в пропасть) – лежали связанные около скальной стены, захваченные отрядом Огненных. Те стояли над ними с занесённым оружием: своими мечами либо отобранными у горцев копьями, – пока их разъярённый командир допрашивал пленных.

Меч немного провернулся в животе у молодого горца, который при захвате хотел засвистеть – да получил за это удар в грудь и был выбран первым для допроса. Парень кашлянул кровью, застонал, но так и не заговорил.

Однако он скосил глаза в сторону, и это заметил командир Огненных.

– А, так вот что вы хотели от нас скрыть!.. – прорычал он и полоснул пленника по горлу. – Кончайте с ними, – бросил он своим подчинённым и вытер клинок об одежду убитого. – Чего время терять…

Выместив на пленных свою ярость, латники устремились вслед за своим командиром по еле видимой горной тропе.

Если не вылезет ничего неожиданного и несколько мечей против одного окажутся сильнее, можно будет подумать и о возвращении к Замку, который после прибытия туда дополнительных сил во главе с самим Огненным Властелином станет второй по главенству твердыней южного государства.



* * *



С каждым часом на лице Шшорга всё сильнее проступало беспокойство. Казалось, староста переставал доверять окружающему безмолвию, нарушаемому только скрипом снега и шорохом гравия под ногами. Однажды даже поднял руку в призыве остановиться и напряжённо вслушался в тишину гор, но чуть погодя раздосадованно покачал головой и дал знак двигаться дальше.

Хремгир тоже заметно нервничал. То и дело вертел головой по сторонам, будто высматривая возможную опасность, перекладывал меч то в одну, то в другую руку, прикрытую плащом до самых пальцев.

«Нелегко быть охраняемым объектом», – подумал Георгий, обратив на это внимание. Сам он был более-менее спокоен, лишь ворочалась где-то в глубине сознания привычная готовность немедленно начать действовать. Впрочем, она всегда там находилась, так что Шитов на этом особо не зацикливался. Чего зря гадать, пока ничего не произошло? Ведь он не просто предупреждён, но ещё и вооружён – и для этого мира весьма козырно…

Шли часа три, прежде чем Шшорг во второй раз объявил остановку и принялся вглядываться куда-то в даль.

– Что случилось? – спросил у него подошедший Георгий. – Вы что-то заметили?

– Скорее, кого-то не заметил. – Староста указал на уступ на скале в сотне метров напротив. – Перед тем как выдвинуться, я отдал одному отряду распоряжение уйти вперёд и, если всё в порядке, поставить вон там кого-нибудь из своих, чтобы тот помахал нам. Смотри, с боков ту точку камни загораживают, поэтому увидели бы его одни мы…

– Может, опаздывают? В горах всякое бывает.

– Но не с нами, – осклабился Шшорг. – Равнинным недоумкам нас здесь не превзойти… вас я, если что, под недоумками не имел в виду. Нет, там явно что-то стряслось. Но почему они не дали свистом нам знать?..

– Не успели?

Следак и староста переглянулись, осознавая, что это означает.

– Всем приготовиться, – негромко обронил Шшорг, но в тишине его расслышали все. – Копья к бою, глядеть в оба. Меч защищать любой ценой. Поняли?

«Меч, – отметил про себя Георгий, – меч, а не Хремгира». Но промолчал – разве что кивнул вместе с остальными.

Шшорг приготовился дать отмашку идти вперёд, как вдруг из-за ближайших скал, бугров и неровностей показались фигуры четверых людей в доспехах, сразу заключившие группу в кольцо, и стали медленно приближаться к замершим горцам. Двое других стояли на скалах чуть повыше и целились в путников из луков.

Присмотревшись, Георгий увидел на груди у каждого из латников знак в виде медного круга с вырезанными изогнутыми линиями. Знак Пламени.

Огненные.

Шшорг вмиг оценил обстановку, молниеносно вытянул из ножен костяной клинок и разразился оглушительным свистом. Это был сигнал для остальных отрядов срочно подтягиваться на помощь.

Лучники выпустили в старосту по стреле, но не попали. Тот, пригнувшись, уже кинулся на одного из врагов со своим коротким мечом в правой руке и копьём в левой. Огненный принял удар на лезвие и оставил на оружии Шшорга глубокую зарубку. Горец отпрыгнул, стараясь держаться так, чтобы противник загораживал его от лучников, и играючи ткнул его копьём. Начался первый поединок.

Стрелы полетели в других членов группы, которые на тропе были видны как на ладони. Двое из восьмёрки тут же упали, пытаясь выдернуть из шеи зазубренные стальные наконечники.

«Лучников надо гасить!» – понял Шитов и крикнул:

– Прикройте меня! Я их…

Но предупреждать и не понадобилось. Латников было пятеро теперь уже против шестерых. С одним врагом дрался Шшорг, ещё двоих взяли на себя уцелевшие охранники старосты. И двое оставались против Хремгира и Натальи.

А от друзей надо было отвести опасность, несмотря ни на что.

Георгий пальнул в латника, который со злорадным оскалом надвигался на женщину, и сразу метнулся к склону. Не успел – стрела вонзилась в левое плечо, заставив зарычать на бегу от боли и сморгнуть застлавшую глаза пелену слёз.

Добежал. Укрылся за каменным выступом и прицелился в левого лучника.

Четыре патрона в обойме. Всего-навсего. Поэтому – лучше не промахиваться.



Когда рядом что-то оглушительно грохнуло и боец, направлявшийся к той рыжей с копьём, что застыла в испуге посреди тропы, изрыгнул проклятие и схватился за колено , командир крикнул стрелкам:

– С тем трусом разберитесь! – имея в виду того урода, что скрылся за скалой и каким-то неведомым образом подстрелил его напарника.

А сам, помахивая обрубком меча, пошёл прямо на Хремгира, который неуверенно выставил перед собой длинноватый ледяной клинок.

«Не те… – подумал Огненный, скользнув взглядом по лицам противников. – Да какая разница: меч-то – вот он…»

Командир не скрывал ухмылки. Он был уверен, что легко справится с этим ушлёпком, который и оружие-то взял, наверное, впервые. А потому уже предвкушал победу и скорое возвращение…

Про то, что Ледяной Меч резал всё, к чему прикасался, Огненный старался не думать. Не хотелось напоминать себе о первом и последнем собственном позоре.



Хремгиру при виде надвигавшегося врага пришла на ум пословица народа Ледяных: «Если на узкой тропе встретились двое, кому-то из них придётся ступить в снег».

Изречение очень подходило к ситуации. Огненный был настроен решительно и отступать не собирался. Как и оставлять самого Хремгира в живых. А потому вопрос ставился в ключе – кто кого.

«Значит, повоюем», – подумалось каремнику, и он поудобнее перехватил рукоять, глядя в лицо врагу.

– Отдай меч, и я убью тебя быстро! – крикнул тот и занёс оружие для удара.

– Я тебе не верю, – холодно ответил Хремгир, отступил на шаг и крутанул перед собой клинок. – И я не хочу умирать. Уж прости.

– А придётся!

Противник неожиданно поднырнул под меч и оказался совсем рядом, целя своей «заточкой» в живот каремнику. Тот едва успел отскочить и наугад рубанул слева направо. Огненный уклонился и начал новую атаку.

Удивительно – однако Хремгир будто бы видел его движения. Руки сами перемещали клинок в нужном направлении с необходимой скоростью… или это он незаметно подсказывал, куда и как лучше бить?

«Спасибо», – на всякий случай сказал мысленно каремник и отдался стихии боя. Время для него сейчас перестало существовать.



…Наталья стояла позади каремника и с ужасом в глазах смотрела на приближавшегося к ней латника. Её могли убить только второй раз в жизни, и близость смерти выветрила из головы всю изначальную браваду. Пальцы до боли сжимали древко копья, а в мозгу пульсировала одна мысль: «Хорошо, что длинное… Может быть, сам наткнётся…»

Противник подобрался к женщине на расстояние в пару шагов. Он хромал, но крови не было: похоже, пуля попала прямо в наколенник и сделала в нём вмятину. Глаза мужчины плотоядно ощупывали Наталью, он словно оценивал, стоит ли она того, чтобы с нею сражаться, или же чего-то другого…

Женщина закусила от напряжения губу и судорожно вцепилась в выданное ей оружие.

Но Огненный мощным ударом выбил у неё копьё и с силой толкнул её в грудь. Наталья упала на спину, раскинув руки, чтобы не удариться головой. Противник пригвоздил её к тропе, воткнув меч в камень сквозь полу куртки, подошёл вплотную, придавил беззащитную женщину, поставив ногу ей на живот, и завозился с чем-то на своей одежде.

Наталью сковал ужас. «Нет, этого не может быть… – пронеслось у неё в голове. – Только не это… Во что же я вчера такое вписалась-то!..»

Взгляд сам собой устремился в сторону. Георгий лежал, припав к склону, и кого-то старательно выцеливал. Наталью он в эти секунды не видел.

«Герой – себе на уме…» – подумала Наталья – и тут до неё дошло.

Надо уметь защищаться самой. И она это сможет.

Женщина извернулась, дотянувшись ногой до копья, и сразу получила удар сверху вниз в живот.

Боль пронзила нутро. Воздух застрял в лёгких. Пальцы сомкнулись на холодном древке.

Наталья согнулась, присев, зажмурилась – и резко выбросила вверх и вперёд руку с копьём. Она не видела, куда бьёт, и просто хотела, чтобы этому бронированному уроду стало больно.

Раздался душераздирающий крик во всё горло, перебивший даже какофонию боя вокруг. Наталья открыла глаза и увидела, что острый костяной наконечник воткнулся противнику прямо в не защищённое шлемом лицо – кажется, в нос. Кровь брызгала во все стороны и капала ей на ноги.

Огненный схватился обеими руками за копьё, вырвал его у Натальи и, не переставая орать, принялся выдёргивать его у себя из физиономии. «Вот он, мой шанс!» – осознала женщина и резко дёрнулась, откатываясь вбок. Послышался треск рвущегося материала – пола куртки разлетелась в клочья. Наталья вскочила на ноги, обхватила торчащую вертикально рукоять меча, поднапряглась и выдернула оружие из камня. Замахнулась и неуклюже рубанула сбоку по шее врага. А когда тот пошатнулся, стала наносить удары один за другим, беззвучно рыдая от избытка эмоций.

Вскоре руки устали, и меч выскользнул из немеющих пальцев. Наталья опустилась на колени рядом с не подающим признаков жизни латником, у которого была почти разрублена шея, и затряслась в плаче.

Нужно поскорее выплеснуть этот вулкан, иначе она просто сойдёт с ума от всего пережитого. Такие приключения – не для хрупкой женщины. Скорее, они для каких-нибудь неуязвимых и бесстрашных книжных героев…

Но, может, это как раз возможность таким героем стать?



Стрела чиркнула по каменной кромке у самой головы. Чертыхнувшись, Георгий вновь спрятался за кручей и тихо застонал от донимавшей его боли.

Выдёргивать наконечник, он знал, было нельзя, чтобы с меньшей вероятностью занести в рану инфекцию. Да и времени на это не оставалось ни единой лишней секунды: срочно требовалось что-то сделать с вражескими лучниками и вывести их из строя.

Но как – всего с четырьмя патронами, из которых лучше было даже оставить хоть один про запас?! Прицел, только точный прицел позволит покончить с обоими стрелками с первой попытки.

Георгий на миг прикрыл глаза и сказал себе успокоиться. Что его и могло сейчас подвести, так это нервы.

Боль терпима. Если она чересчур сильная, то да, она застилает разум и не даёт адекватно мыслить. Но если убедить себя в том, что её можно выдержать, то она придаёт холодной злости, а злость прочищает рассудок, заставляет голову работать на сильнейшем чистом упрямстве. И тело лучше поддаётся контролю.

Вдох, выдох. Расстояние до цели по горизонтали – около сорока метров. Угол наклона – градусов тридцать пять. Целить – только в голову. Поправка на ветер учтена. Траектория построена. Осталось высунуться, выставить пистолет так, чтобы ось ствола совпала с воображаемым пунктиром, нажать на спуск и успеть укрыться. В теории всё просто. Осталось осуществить на практике.

Георгий представил себе картину местности во всех подробностях, необходимую траекторию полёта пули. Задержал дыхание, выбросил руку из-за скалы и выстрелил.

Крик на грани слышимости, свист стрел и скрежет наконечников.

Попал. В первого. На очереди ещё один, а потом уже и остальные Огненные.

Осторожно выглянуть, скорректировать образ местности, мысленно наложить траекторию. Втянуть воздух. Покориться случаю.

Грохот! По окрестностям разнеслось гулкое эхо.

И… ничего. Нет ответных выстрелов. Неужели?..

Георгий сглотнул, вытер выступивший под тёплой шапкой пот и глянул в направлении поля битвы.

Нет, по склону не лез с занесённым мечом пропущенный боец чужого отряда. И огневая помощь так-то никому очень не была нужна. Шшорг и ещё двое горцев теснили своих противников к краю тропы, Хремгир бодро махался с собственным, а Наталья тихо истерила посреди всего этого.

Два патрона. Стоит ли тратить один на кого-то из этих врагов – либо же приберечь для новых, с которыми только предстоит встретиться? Если да, то на какого?

Георгий присмотрелся к каремнику. Тот хоть и отражал атаки латника, но сам нападать не мог: Огненный был быстрее. И опытнее. Так что держался Хремгир до сих пор лишь на счастливом случае или на какой-то другой сверхъестественной силе.

Выбор очевиден.

«Прости, Хремгир, но, когда идёт схватка без правил, честность и благородство в бою – для дураков. Надеюсь, ты не станешь осуждать меня за это», – подумал следователь и выстрелил врагу в голову. Предпоследней пулей в обойме.



…Хремгир понемногу начинал уставать. Да, меч его как-то там вёл, подсказывал на уровне неосознанных побуждений, что и как делать, но утомлял сам бой, длившийся уже куда дольше нескольких мгновений.

Командир Огненных разъярялся всё сильнее, его выпады с обрубком клинка сыпались спереди и с боков, заставляли уходить в глухую оборону. А так схватку было не выиграть. Поэтому следовало что-то менять – до того, как противник вымотал бы его полностью.

Хремгир отбил очередную атаку, неожиданно шагнул в сторону и ткнул мечом горизонтально, метя Огненному в приоткрывшуюся на миг грудь. Но тот на раз прочухал приём и ответил своим: увернулся и полоснул «заточкой» каремнику по руке, а когда тот повернулся, – набросился на него, целясь острой кромкой в горло.

Повалившись наземь, Хремгир чудом успел откинуть голову вбок от удара. Взбрыкнул в попытке освободиться. Не тут-то было: латник давил весом – и примеривался опять, чтобы уже наконец прикончить человека, который доставил ему столько хлопот…

Что-то звякнуло о шлем, и командир ненадолго замер, дотронувшись до головы свободной рукой в перчатке. Но этой заминки Хремгиру хватило.

Каремник высвободился из-под противника, а когда тот начал подниматься следом, – всадил волшебный клинок ему в грудь. Меч не подвёл и на этот раз: пробил латы, словно какую-то ткань. С двух сторон, выйдя остриём из спины.

Огненный стоял с удивлением на мертвеющем лице. Казалось, он не мог поверить в случившееся – в то, что мог так быстро и глупо проиграть. Особенно такому, как Хремгир.

Кровь сочилась из раны по ледяному лезвию, стекала с губ на подбородок. Внезапно из кадыка побеждённого врага показалось другое остриё – костяное, и блеск жизни в устремлённом в никуда взгляде пропал.

Хремгир дёрнул меч на себя и подавил рвотный позыв, увидев почти полностью окровавленное лезвие. Лишённый опоры Огненный упал на колени, затем лицом вниз – а за ним обнаружился молодой горец, который вытягивал копьё из шеи врага – точнее, из узкого зазора между шлемом и бронёй на спине, прикрытой верхней кожаной одёжей.

Каремник благодарно кивнул, сглотнул и отвернулся. По стихшим звукам боя и отсутствию криков он понял, что всё закончилось.

Всё просто. Подоспел привлечённый свистом Шшорга отряд и помог добить оставшихся противников. Троих латников, скорее всего, вниз скинули, другие двое – вон валялись на тропе, а лучники… их тоже было не видно. Знать, Геохрги поработал…

– Эй, стрелок, давай сюда! – раздался требовательный окрик старосты, и Хремгир будто пришёл от этого в себя.

Мало того, и Наталья также подняла голову и поискала глазами того, к кому обращались.

Георгий тяжело спустился со скалы и, придерживая левую руку с торчащей из неё стрелой, зашагал к Шшоргу, который с ругательствами сквозь зубы уже рылся в своей котомке в поисках набора для лечения.

Хремгир пару раз будто бы кашлянул – а потом отчего-то коротко рассмеялся.

Наверное, от облегчения. Наконец-то ушло беспокойство за свою судьбу, сопровождавшее каремника (да и остальных тоже) с самого начала этого дерзкого и опасного похода. Настало время для чего-то нового… может быть, решимости. Смелости. Силы…

– Так, слушайте меня все! – сказал Шшорг, занимаясь ранением Георгия. – Сейчас небольшой отдых. Обед не предлагаю: всем надо прийти в себя после такого… Затем трупы вниз покидаем, чтоб тропу расчистить, и выдвинемся. Там до спуска на равнину уже не так далеко осталось, сегодня дойдём. Соединимся с остальными и направимся дальше… Ну как, парень, терпимо?

– Ага… А-а-а!..

– Не дёргайся! Будешь знать теперь, как с лучниками в меткости соревноваться… Чтобы тебя сильно не нагружать, пойдём чуть помедленнее…

Дальше Хремгир не слушал. Он сел, подогнув под себя ноги, и принялся снегом отчищать от ярко-красных потёков блестящий клинок.

Вот какими, выходит, бывают узкие горные тропы… В снег приходится ступать многим, и тут важнее всего сделать это позже того, кто попался навстречу. И лучше – совсем в другом месте.

И не сейчас. А когда для этого придёт время.