Роман девятнадцатая глава

Вероника обладала сметливым умом и быстро  усваивала  всю школьную  премудрость, но поведение  ее было настолько неудовлетворительно, что в конце концов директору школы, Агате Николаевне пришлось выйти  на  встречу  с ее родителями.
  Она, потея от застенчивости, явилась  в дом Красновских и весьма учтиво посоветовала Анастасии, матери Вероники, сделать своей любимице, серьезное внушение.
 Ибо, та, несмотря  на многократные  увещевания снова была уличена в неблагоприятном поведении, да еще  вдобавок, вне стен школы, на улице.....
 Не беда, конечно, что Вероника знала  решительно всю округу и решительно со всеми вступала в разговор. Ее папа, Владимир, не  терпевший гордыни, даже сочувствовал этому, как проявлению простодушия. И также  сочувствовал,  ее неукротимой энергии, как она однажды с братом Андреем  толкалась с амбара на берегу  реки Игрим. Но не годится  девочке так себя вести, бормотал он себе в усы…
Она же, могла найти себе применение  среди наваленных на земле грузд пшеницы и ржи, болтала с рабочими, заходила к учетчикам, сидевшими  в маленьких  темных конторках с оконцами на уровне  земли. Затем оглянувшись на грузчиков, помогала поднимать мешки с пшеницей. А, что касается рынка, она знала всех мясников, проходивших мимо в белых фартуках, с лотками на голове.
Подсаживалась к молочницам, приезжавших из деревень, торговавшими  молочными продуктами: молоко, сметана, творог, масло...
 Заговаривала с седоволосыми  ювелирами, которые сидели  в маленьких помещениях( уголках), приютившихся под  сводами рынка…
 Одним словом дружила со всеми  торговками: рыбой, фруктами, зеленью.
 Она была тепла и нежна с ними  и все они оставались дружелюбны к ней.
Но были и такие, с которыми  она вела  себя не совсем корректно.
 Она могла поиграть со старушкой, видите ли, ей  не нравились ее красные глаза. Она  позволяла некую дерзость  по отношению к ней, дергала колокольчик изо всех сил ее двери, бабуля открывала, а она с притворной  учтивостью спрашивала, здесь ли живет некий Жеребцов?
 А за тем с гиканьем оставляла это место.
 Тем не менее Вероника все это проделывала и проделывая, надо думать с чистой  совестью.
 Ибо, если очередная ее жертва пыталась угрожать ей, то надо было видеть, как Вероника  отступала шаг  назад, закидывала хорошенькую головку, оттопыривала  верхнюю губку и полувозмущенно, полунасмешливо произносила: ПФФ!- точно желая сказать: "попробуй мне что-нибудь сделать? Или ты не знаешь, чья я дочь?!"
Так расхаживала она по городу, словно маленькая королева, знающая за собой право быть  то доброй, то жестокой, в зависимости от прихоти или расположения духа…. Маленькая Вероника  понимала или интуитивно  применяла свою свободу от страха, укрепляя при этом свою внутреннюю  силу.
 Она уже ощущала какую позицию взять, а именно, единственный, кто  способен  определить  смысл жизни, это только я сама!!!
 И также осознавала или рефлекторно  определяя, никогда не перекладывать на чужие плечи ответственность за то, что происходит  в ее жизни.
 Хотя,ее папа…..
 Как она определяет частенько был ее защитой.