Учитель Козлов

Май дветысячидвадвадцатьпервого года в Сочи выдался на удивление прохладным. Жарких дней было не больше трёх, в дневные часы температура не поднималась выше двадцати трех градусов. По сообщениям Гидрометцентра всё тепло ушло в столичный регион и на Поволжье. Даже на севере было теплее, чем на юге. И в эти майские дни по всей стране прокатилась волна ужасных по своей жестокости преступлений, связанных с вооруженным нападением на учителей и учеников. Но я сейчас хочу рассказать вам не об этом, а о том, что произошло много лет назад, когда заборы были большие, когда май открывал асфальтированные площадки для игры в мяч, а небольшие островки прошлогоднего снега встречались лишь в оврагах по пути на дачу.
Так вот, в один прекрасный праздничный день, этот праздник я люблю до сих пор, школьный двор наполнялся звонкими детскими голосами, веселой музыкой, яркими букетами цветов и радостью. Вся природа ликовала,  предвосхищая три жарких месяца лета. Последний звонок, как и первое сентября - день знаний, которые каждый ученик черпает сам той ложкой, которую сможет удержать в своих руках. Учителя обязяны налить полную ложку знаний, а вот донести до рта и не расплескать это исключительная обязанность ученика. Погода в тот день стояла великолепная, солнечные лучи прогрели воздух до двадцати пяти градусов, редкому облаку удалось зацепиться за нужную высоту, украсив белым пухом горизонт.
«Андрюша, вставатушки!» - услышал я ласковый голос мамы. «Пора вставать, в школу опоздаешь!»
«Уже встаю!» - ответил я и выбрался из-под теплого одеяла, которое порой так сильно держит своим теплом, что не можешь встать. Но в тот день я быстро собрался, заправил кровать, почистил зубы, умылся, оделся и мы сели завтракать. Отец уже пил кофэ, как он его называл, а в моей тарелке лежала яичница и сосиска, резаная кольцами и обжаренная до румяной корочки. Быстро умяв завтрак, я выпил чашку кофе с молоком и вышел из-за стола, сказав маме «Спасибо!» , поставив посуду в раковину. На часах было уже восемь десять. Всё правильно восемь часов десять минут, я просто обожал свою школу за это уникальное для нашего города явление. Все школы работали с восьми утра, а наша школа, то ли потому что она была железнодорожная, то ли от чего то ещё, работала с восьми часов тридцати минут. У  еня оставалось в запасе двадцать минут, чтобы обуться, выйти во двор, пройти тропой между двух пятиэтажек к парку Ленина, а там мимо почты, дальше через двор фотографии и вот она моя школа. Всюду суетились люди. Праздником пахло во всём городе. Подходя к центральному входу я увидел своих друзей и мы весело приветствовали друг друга рукопожатиями разной силы. Одним словом – дети. Войдя в школу, мы поздоровались с дежурным учителем на входе и дальше повернули направо в коридор мимо кабинета немецкого языка,  потом свернули налево, тут был кабинет начальных классов, наш кабинет начальных классов, рядом был школьный музей, далее был лестничный марш, который связывал подвальные помещения мастерских с первым и вторым этажом. Быстро поднявшись на сторой этаж, первый кабинет направо был нашим классным кабинетом, в котором я, никогда не учился, а всё потому, что при распределении иностранных языков, меня отдали на немецкий, а с расположение кабинета немецкого языка вы уже знакомы.
Открыв дверь кабинета номер семь, мы увидели радостные лица одноклассников. Все были празднично одеты. Девочки были в коричневых платьях с белыми кружевными фартуками, а парни носили темные брюки и белую рубашку. Вместо белой допускалась кремовая, но все были в белых.  Целое лето мы не виделись, всё выросли, возмужали, если так можно сказать про семикласскиков, у всех была куча историй, чтобы поделиться с друзьями.  Когда весь класс был в сборе, Светлана Ивановна, наш классный руководитель, приветствовала нас, войдя в кабинет, а мы приветственно встали, затем дружно сели и утихли. Повестка была короткой, планы на лето, возврат библитечных книг, питание в столовой и выбор старосты класса на следующий год.  Всё прошло быстро, но когда дошло до предложения выбора старосты, то кто-то с задней парты, за которой сидели мои друзья Вова и Вася, радостно предложил мою кандидатуру, а поскольку других вариантов предложено не было, класс единоглассно проголосовал за меня, назначив старостой. У меня было немного обязанностей: только я мог брать в руки классный журнал, который хранился в специальном деревянном ящике, разделённым толстой проволокой на ячейки, в учительской, вместе с журналами других классов и охранялся всеми учителями разом; я составлял график дежурств и выполнял мелкую организационную работу.
Как только наш классный час подошел к концу, мы встали из-за парт, вышли в коридор и направились в школьный двор, где должен был состояться последний звонок для тех, кто пришел в первый класс десять лет назад.
Первым выступала завуч, давая наставления первоклашкам, потом говорил директор, отправляя всех в добрый путь, за ней председатель общешкольного родительского комитета выступала с пожаланиями всем собравшимся, от мала до велика. Наш класс стоял в дальнем правом углу спортивной площадки. Весь этот инструктаж безумно утомляет и маленькому старосте хотелось скорее оставить этот шумный двор и умчаться на велосипеде в какой нибудь лесок, чтобы тихо отдохнуть развалившись в траве, или к реке, чтобы наблюдать за проплывающими катерами, а если проплывёт «Луч», то бежать от кромки воды подальше, потому что волны будут большими. И вот в своих мечтаниях я и не заметил, как оказался позади одноклассников, и смотрел на происходящее из глубины голов, несмотря на то, что был выше всех в классе. В тот момент с речью выступил учитель физкультуры Сергей Анатольевич , говоря о новых победах, достижениях, планах. Мне всё это казалось каким то невероятным и иллюзорным. Что мы могли в свои годы? Мы только-только научились отличать Ивана Грозного от Петра Первого, а тут он с победами и достижениями.  По завершению своей речи, он передал слово учителю ОБЖ Евгению Ивановичу со словами: «Сейчас перед вами выступит учитель Козлов!»
Как же мне стало весело в тот момент, когда прозвучало «учитель козлов!». Глупая улыбка осветила глупый ученический рот. «Это как же надо нелюбить человека, чтобы вот так во всеуслышанье называть человека по фамилии?» - думал неокрепший молодой мозг со слабыми нейронными связями и отсутствуюшей логикой.
Вскоре линейка закончилась, так же быстро пролетели школьные годы, мы выросли, разъехались, но в памяти глубоко засела та фраза «Учитель козлов!» и лишь через годы я понял, кого он имел ввиду. За эту особенность, называемую «Игра слов» мы и ценим наш родной великий и могучий русский язык. Письменная речь и устная, хоть и имеют много общего, но всё же отличаются, и лишь грамотный человек, может чувствовать эти различия, а умный может ими оперировать в той степени свободы, в которой требует ситуация.
На самом деле Сергей Анатольевич был бесконечно прав, но понять это мы смогли лишь через много лет, когда эти победы нам дались потом и кровью. Дались, потому что у нас были такие замечательные учителя как он.
Посвящаю этот рассказ Смирнову Сергею Анатольевичу. Его унес COVID, но он навсегда в нашей памяти.
А так же желаю доброго здравия Евгению Ивановичу Козлову и всем учителям.