Бриллиантовое ожерелье

После рождения детей Мария-Антуанетта превратилась в самоотверженную и заботливую мать. Однако, поправить свою далеко небезупречную репутацию  ей так и не удалось. Королеву окончательно погубила афера 1785-1786 г.г., вошедшая в историю как «Дело бриллиантового колье» (Diamond Necklace Affair) или «Королевского ожерелья» (Collier de la reine).

По мнению замечательного писателя Стефана Цвейга, выступившего в роли  независимого эксперта: «Все акты, свидетельские показания и другие документы этого запутаннейшего из процессов в настоящее время неопровержимо подтверждают одно: Мария Антуанетта не имела ни малейшего представления о гнусной возне с ее именем, с ее честью. Юридически она абсолютно невинная жертва, она не только не была соучастницей этой самой дерзкой во всемирной истории афере, но и ничего не знала о ней.

И тем не менее с моральной точки зрения Марию Антуанетту нельзя считать полностью невиновной, ибо этот грандиозный обман можно было затеять лишь потому, что всем известная ее дурная слава придала мошенникам смелости, потому что любой самый невероятный, необдуманный поступок, любой неправдоподобно опрометчивый шаг, приписываемый королеве, воспринимался обманутым кардиналом как правдоподобный. Если бы на протяжении многих лет не было непрерывной цепочки легкомысленных поступков, если бы не было сумасбродств Трианона, то не было бы и предпосылок для этого фарса лжи и обмана». Стефан Цвейг. Мария Антуанетта.

За давностью лет все обстоятельства дела, естественно, установить невозможно.  Доподлинно известно только следующее. В 1772 Людовик XV заказал известным парижским ювелирам Бемеру и Бассанжу бриллиантовое колье для своей фаворитки мадам Дю Барри. На его изготовление ушло более года. Украшение представляло собой ожерелье из крупных камней с тремя кольцами подвесок в виде алмазных слез. Ниже располагались еще несколько полос, усыпанных камнями поменьше и увенчанных бриллиантовыми кисточками, две средние полосы соединялись бриллиантовым аграфом.

Художественная ценность аляповатого ювелирного шедевра довольно сомнительна. Зато стоимость работы и шестьсот ограненных алмазов на две с половиной тысячи карат составляла более двух миллионов ливров.  В 1774 Людовик XV умер от оспы, заказ так и остался невостребованным, а счет неоплаченным. Ювелиры несколько раз пытались продать колье, однако покупателей не находилось из-за чрезвычайно высокой цены.

Бемер и Бассанж были в отчаянии: впустую затрачено столько сил и средств. Единственную надежду они возлагали на  Марию-Антуанетту, которая славилась своей страстью к драгоценностям.  Таких громадных денег у королевы, конечно, не  было, однако, помочь делу взялась некая Жанна де Ла Мотт (1756-1791), отчаянная тридцатилетняя авантюристка, выдававшая себя за правнучку Анри де Сен-Реми – незаконнорожденного сына короля Генриха II Валуа.

Среди ее многочисленных любовников был довольно шустрый кардинал Луи де Роган (1734-1803). Он принадлежал к одному из самых богатых и аристократических семейств Франции. Обладал непомерным тщеславием и завышенной самооценкой. Не скрывал желания занять место премьер-министра, подобно прославленному кардиналу А.Ришелье. Л. де Роган считал себя непревзойденным покорителем женских сердец. Будучи посланником в Австрии, он хвастал в письмах к друзьям, что “уложил в постель половину венских дам” и что сама императрица “дожидалась своей очереди”. Мария-Антуанетта знала об грязных инсинуациях Л. де Рогана и препятствовала его карьере. Кардинал готов был любой ценой вернуть ее расположение.

Графиня Жанна де Ла Мотт ловко воспользовалась ситуацией. С помощью поддельных писем, изготовленных другим ее любовником Рето де Вийетом (1759-1797), она убедила Л. де Рогана, что Мария-Антуанетта желает заполучить драгоценное ожерелье. Для большей убедительности в августе 1784 Ж. де ла Мотт устроила в одном из версальских павильонов  свидание Л. де Рогана с некоей дамой, которая назвалась Марией-Антуанеттой. Позднее выяснилось, что под вуалью и под покровом темноты скрывалась обыкновенная парижская проститутка Николь д’Олива, имевшая некоторое сходство с  королевой.

           Кардинал Л. де Роган так хотел заручиться благосклонностью королевы, что легко попался на удочку мошенникам. 21 января 1785 он выкупил ожерелье почти за два миллиона ливров. Часть суммы внес наличными, а на другую выписал расписки с ручательством королевы и указанием сроков платежей. Ж. де Ла Мотт забрала ожерелье, якобы, для передачи Марие-Антуанетте и больше этого сокровища никто не видел. По всей вероятности, предприимчивая графиня сразу же разобрала его на составные части и приступила к поштучной реализации камней.

   Спустя полгода ювелир Бемер осторожно напомнил Марие-Антуанетте о долге. Безобразная сцена разыгралась прямо на глазах публики во время премьеры пьесы Бомарше “Безумный день или Женитьба Фигаро”. Королева была шокирована и что-то лепетала в свое оправдание. Последствия грандиозного скандала оказались ужасны. 15 августа 1785 высшее духовное лицо Франции кардинал Л. де Роган был посажен в Бастилию. Вслед за ним туда же отправилась графиня Ж. де Ла Мотт. Среди подозреваемых оказался также знаменитый интриган и чернокнижник граф Калиостро. Нескольких месяцев вся Европа с замиранием сердца следила за перетряхиванием грязного белья августейшего семейства.

31 мая 1786 королю и королеве пришлось явиться  на заседание парламента. Народные избранники не поверили их объяснениям и ссылкам на незнание. Они оправдали Л. де Рогана, который, по их мнению, сам был введен в заблуждение и оказался жертвой. Наказанием за легковерие ему стала ссылка  в отдаленное аббатство Шез-Дье. Доказательств вины Н. д’Оливы оказалось недостаточно. Графиню Ж. де Ла Мотт приговорили к клеймению и публичной порке. На Гревской площади в Париже ее публично раздели до пояса и выжгли на плече литеру «V» (фран. voleuse — воровка).

Мошенницу отправили в тюрьму для бродяг и проституток Сальпетриер, откуда она вскоре бежала, переодевшись в мужское платье. Ж. де Ла Мотт неплохо устроилась в Лондоне, где опубликовала мемуары «M;moires Justificatifs», в которых свалила всю вину на несчастную Марию-Антуанетту.

На королеву обрушилась буря ожесточенных и оскорбительных нападок. Толпа  улюлюкала и  топала ногами при ее появлении в парижской Опере. Радикальная пресса называла королеву «матерью всех распутниц«, «французской Мессалиной«, «австрийской сукой«, “мадам Дефицит” и др. По рукам ходили скабрезные карикатуры, изображающие Марию-Антуанетту в недостойном и неприличном виде (“Les Amours de Charlot et Antoinette”, “L’Autrichienne en Goguette” и др.). В 1789 появился анонимный памфлет “Le Godmich; Royal”, автор которого приписал  Марие-Антуанетте самые гнусные пороки.  Лишь немногие современники решились выступить в защиту Марии-Антуанетты, подавляющее большинство считало ее позором нации.

В трудную минуту, нуждаясь в поддержке, королева особенно сблизилась с принцессой Терезой де Ламбаль (1749-1792) и герцогиней де Полиньяк (1749-1793). Их тесное общение вызвало новую волну слухов. Недоброжелатели, среди которых особенно усердствовала любовница Людовика XV мадам Дю Барри, обвинили Марию-Антуанетту в грехе, которому предавалась со своими ученицами древнегреческая поэтесса Сафо.

Мария-Антуанетта предпринимала робкие попытки заниматься благотворительностью, но не нашла поддержки в обществе. Вызывающая роскошь и полное непонимание нужд  простого народа окончательно подорвали доверие к монархии. Королеве приписывали по-детски наивное высказывание  “Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные” («S’ils n’ont plus de pain, qu’ils mangent de la brioche«). Не существует никаких прямых подтверждений, что эта фраза была сказана именно Марией-Антуанеттой. Однако, совсем скоро ей  пришлось ответить не только за чужие слова, но и за все наследие французских королей. Цена этих злосчастных пирожных оказалась слишком высокой.