Именем Космоса. Часть 3. Глава 31

Глава XXXI

Через несколько дней после окончания операции «Увертюра» в Войсках прошли награждения. В числе награждённых был экипаж «Меридиана». Его отметили не только за участие в бою, но и за помощь пострадавшим на планете.

– А говорили, что уходите на учения, – после построения сказала Тэаду Нелли.

– Я не мог говорить, куда нас забирают на самом деле. Но и вы без нас полетали неплохо. Трудно было?

Девушка пожала плечами.

– Такие трудности должны рассматриваться как норма.

По возвращении основной части отделения, она, как и собиралась, перешла с «Коралла» на «Армадену». Экипаж «Меридиана» обратил внимание, что летать «Коралл» стал заметно хуже.

– Ещё бы! – сказал Уил. – Такого штурмана, как эта девчонка, им поискать!

С Уилом не спорили – он сам был опытным штурманом.

– Ну что, Нелли, когда мы сможем ждать вас с Алексеем в гости? – спросил Тэад.

Она отвернулась.

– Спросите Алексея! – сказала она резко.

Сразу по возвращении на Землю экипаж отгулял на роскошной свадьбе Поля. Теперь Поль прилетал на Луну с Парижского космодрома, и на пальце его тяжёлым золотом поблёскивало обручальное кольцо.

– Не мешает? – участливо спрашивал Уильям.

– Ничего, Тэад с Володькой привыкли, – отзывался Поль. – Тебя, Уил, мы едва ли женим, и надо поднажать на Алексея. А, Лёш, когда твоя свадьба?

– У меня нет невесты, если вы не заметили.

– А Нелли чем тебя не устраивает?

– Во-первых, тем, что замуж её не загонишь бластером.

– Ну да, силой такое сопротивление не сломить. Попробуй способы помягче. Или есть «во-вторых»?

– Есть. Она тойеристка.

– То есть, для семейной жизни не предназначена?

– Да не хочет она!

– Любая женщина не хочет замуж, пока не зовут. Нравится она тебе?

– И что? – взвился Алексей. – Я должен буду всю жизнь дёргаться, убьют её в ближайшем бою или нет?

– А когда «дёргается» твоя жена, это нормально? – насмешливо спросил Поль.

– Не знаю! – огрызнулся Алексей.

– Ну, так не женись никогда.

– И что, от этого её риск станет меньше?

– Ну, тогда женись, – отозвался Володя. – Может быть, сумеешь убедить жену, что ей можно за тебя переживать, а тебе за неё – нет.

– Да ну вас, – буркнул Алексей.

Каждое дежурство экипаж спрашивал Тэада о Капитане. Судьба этого человека беспокоила всех.

– Рассказал бы ты о нём побольше, – попросил как-то Поль. – Что он за человек, откуда взялся?

– Я знаю не много. Майрана бы расспросить.

– Ну да, его расспросишь!

После разгрома Терции пиратские нападения стали редкими. Сопровождать лайнеры было больше не нужно, и отделение Ноэра Ниана с опаской ожидало перевода с Земли на какой-то другой участок. Не радовала такая перспектива и экипаж «Меридиана» – в случае перевода троим из пятерых предстояло или надолго расставаться с семьями или тащить их неизвестно куда за собой.

Пираты нападали на небольшие личные корабли, на исследователей-одиночек, и отбивать такие нападения было несложно. По тревоге выходили с небольшими силами, и чаще всего пираты бежали до прихода СГБ, бросив добычу. Но в понедельник, тринадцатого цауэй, бой разгорелся серьёзный. Пираты сумели объединиться и действовали организованно. Они напали на небольшой торговый коярт, перевозивший продовольствие. Вокруг коярта завязался бой, в который СГБ пришлось втягивать дополнительные силы.

Пираты пытались проникнуть на коярт и ухватить с него что придётся. Их корабли, среди которых оказалось несколько военных, совершали атаку за атакой, обстреливая тойеры, встававшие у них на пути. Мелкие личные корабли не представляли особой опасности для тойеров, но их было много, и они вертелись со всех сторон так, что рябило в глазах.

Боевые пиратские корабли обстреливали всё, что оказывалось в зоне досягаемости. Тойеры прикрыли коярт и вели ответный огонь, не разрушая «щита». В такой обстановке главным было мастерство штурмана, и «Армадена» справлялась неплохо, в то время как «Кораллу» везло значительно меньше. Он то и дело словно «выпадал» из общего построения, подставляя свои бока, и в какой-то момент пираты заметили это и стали пытаться его выбить. Прикрыть его, находясь в «щите», было нельзя, вывести из боя тоже, и стрелки с соседних тойеров начали стрелять на уничтожение по пиратским кораблям, с которых вёлся огонь по «Кораллу».

Взорвались несколько мелких кораблей и рельтер, во все стороны брызнули обломки, круша оказавшиеся поблизости корабли. «Меридиан» кинуло кормой на коярт, и его экраны погасли.

– Какого чёрта?! – закричал «ослепший» Уил. – Тэад, в чём дело?

Тэад оглянулся и увидел, что кормовые экраны по-прежнему действуют.

– Володя, данные мне на пульт! – приказал он.

Не успевший понять, в чём дело, Володя начал перебрасывать ему показания своих экранов в виде чисел и стереометрических обозначений. На ходу преобразуя их в привычные зрительные образы, Тэад принялся зачитывать Уилу команды. Главное было не разрушить «щит». Выяснять причины аварии сейчас было некогда. Алексей тем временем передал о случившемся командиру отделения. По счастью, экипаж «Меридиана» был достаточно опытным, чтобы суметь не выпасть из боя и даже «вслепую» не подставиться под огонь врага.

Поль принялся подключать аварийные внешние датчики – у Тэада не было времени отдать это распоряжение, но ситуация много раз отрабатывалась на бесчисленных учениях. Повреждение коснулось и «аварийки», но в конце концов часть экранов подключилась. Ориентироваться стало легче.

Любые части СГБ старались не стрелять на уничтожение – но только до тех пор, пока непосредственная гибель не начинала грозить кому-то из своих. Поняв, что «Меридиан» и «Коралл» не могут продолжать бой, тойеры, как находящиеся в «щите», так и остававшиеся «россыпью», отложили гуманность до другого раза.

Огонь СГБ стал ураганным, и, отказавшись от попыток попасть на корабль с продовольствием, пираты отступили. Несколько отделений пошли за ними, и экипаж «Меридиана» получил возможность разобраться в произошедшем.

Парни зашумели:

– Такой обломок надо отстреливать! – напали они на Поля. – Понятно же, что он переломает нам датчики!

– Если бы я взялся его отстреливать, – возмущённо оправдывался Поль, – я не успел бы отбить атаку на «Коралл»! Его бы взорвали!

– Стоп, стоп! – перекрывая голоса, громко сказал Тэад. – Все действовали правильно, ошибок не было.

– Но у нас авария!

– Она незначительная. Техники за день приведут «Меридиан» в порядок. Главное, мы смогли действовать слаженно.

– Главное, – мрачно сказал Алексей, – мы оказались на одном уровне с «Кораллом». Очень лестно.

– Это мелочи, – сказал Тэад. – Он нуждался в защите – и мы сделали что могли. Если их новому штурману не хватает навыков, значит, он будет работать дополнительно.

– И мы вместе с ним!

– Да, и мы. Иначе их уничтожат. В армии только так. «Сам погибай...» – помните? Это принцип Суворова.


* * *

Фарите и Майран с Дарми возвращались на Землю вместе. Фарите больше не спорила. В конце концов, что значило её ожидание теперь по сравнению с тем, что было ещё месяц назад!

Уже в космопорту Фарите вдруг спохватилась:

– Сегодня же четырнадцатое мая! День рождения Анны! Я правда эгоист, обо всём готова забыть. Все, и Аена с Сергеем, и Аифаш, и Тома, и Тэад с Володей, если они не на службе, должны быть дома.

Майран замешкался.

– Может быть, нам с Дарми лучше тогда не заходить? Не являйся в гости, не быв зван.

– Ты что! Анна вас так любит! Или ты думаешь, она не будет тебе рада?

– Думаю, будет, – вынужден был согласиться Майран. – Ну что ж, тогда давай озаботимся подарком?

«Какой невероятный подарок можно было бы ей сделать сегодня! – с тоской и восторгом подумала Фарите. – Самый лучший в жизни! Если бы только Даргол согласился...»

Но ей приходилось молчать.

Даргол остался один на Антлоите с внешним спокойствием. Но Майран спокоен не был. Уже на лайнере ему пришло в голову: в такой ли безопасности находится парализованный Капитан, если о его присутствии в госпитале знает едва не вся Антлоита, и, докатись этот слух до пиратов, то не явятся ли они сводить с ним какие-то счёты. А он не позаботился для Даргола даже о минимальной охране!

В общем-то, опасения были пустыми – Антлоита сама по себе была защищена более чем надёжно, но Майран не успел до конца осознать, что Даргол жив, и страх снова потерять его был, пожалуй, естественным.

– Ты больше не боишься за Даргола? – спросил он Фарите.

Она счастливо рассмеялась:

– Нет! С ним ты, рядом СГБ, иркмаан Чиль... С ним ничего не случится.

Они опоздали к застолью и появились, когда на веранде шёл общий разговор. Вновь прибывших встретили радостно. Майран и Фарите поздравили виновницу торжества. Анна, оживлённая и красивая, приняла поздравления. Она не видела Фарите после её внезапного бегства, но ни о чём не спросила, и Фарите стоило огромного труда сдержаться и не заговорить самой о том, что больше всего её сейчас волновало.

У Анны, помимо тех, кого ожидала застать Фарите, оказалась Нэдис. Увидев Майрана, девушка обрадовалась.

– А я пыталась до вас дозвониться, – сказала она ему тихо. – Но там только автоответчик. Поэтому решила прилететь.

– Последние недели я сам не знал, когда появлюсь дома.

– Мне нужно поговорить с вами.

– Немного позже. Хорошо?

Тэад перехватил Фарите, когда та побежала в свою комнату переодеться. Он смотрел без улыбки.

– Рад, что ты жива. И что будет дальше?

Фарите ощетинилась.

– Я благодарна тебе – я даже не знаю, как сильно. Только я не поняла.

– Ты поговорила с Аифаш? Рассказала ей, что с тобой было на Терции – или она снова не будет находить себе места?

Фарите опустила голову.

– Я ещё не рассказала.

– Почему?

– У меня не получается. Как говорить-то? Это всё было... не из слов.

– Я понимаю.

– Меня никто не мучил. У нас вода закончилась – и всё.

– Тебе повезло. Фантастически повезло.

– Я знаю.

– Вот обо всём этом и расскажи ей.

...Анна напоила Майрана и Фарите чаем с именинным пирогом, накормила Дарми, и, едва они вернулись на веранду, Майрана втянули в обсуждение только что состоявшегося уничтожения Терции, и Анна присоединилась к разговору. Фарите прислушивалась к обсуждению тревожно. Она и боялась, что кто-то скажет нечто, способное навести Анну на сопоставления, – и хотела этого. Разговор зашёл об освобождении Капитана и о том, что будет с ним теперь. Майран сказал о предполагаемом по логике вещей суде.

– Какой суд? – спросила Аена. – Разве не очевидно, что такой человек не мог находиться в пиратской группировке по убеждению? То, что он пытался уйти с Терции вместе с нами, достаточно ясно говорит о нём.

Майран покачал головой. Он помнил доводы, звучавшие на Совете Гепарда.

– Капитан – не рядовой пират. Ни о каком раскаянии с его стороны не может быть и речи. Чтобы подтвердить его право находиться в цивилизации, придётся рассматривать не только его желание вернуться, но и поступки, которые он совершал на протяжении жизни.

– Он грабил, да, – сказал Тэад, – но как ещё лично ему было выжить?

– Согласитесь, не каждый из пострадавших во время этих ограблений, способен будет признать невиновность Капитана.

– К нему нельзя подходить с обычными мерками. Его случай – исключительный.

– Вот это нам и предстоит доказать.

– Если будет суд, Майран, не могли бы вы известить меня о нём? – спросила Нэдис. – Я хотела бы прийти и рассказать, как Капитан пожертвовал собой, чтобы спасти нас.

– Я тоже буду свидетельствовать в пользу Капитана, – сказала Аена.

– Да мы все придём, – сказал Володя. – И Уил с Алёшкой и Полем тоже. Ведь чем больше народу выскажется в его пользу, тем лучше.

Через некоторое время Анна отозвала Фарите в сторону:

– Капитан – это тот человек, которого ты ждала столько времени?

– Да, – прошептала Фарите.

– Так он жив – и это ты спасла его...

– Не я. Это Майран и Аена с Тэадом, и... все остальные – все!

– Где он сейчас?

– В госпитале. Сегодня вечером Майран полетит к нему.

– На Антлоите в госпитале, – повторила мать.

 «Полетите к нему! – отчаянно попросила Фарите в душе. – Он сам ни за что с вами не встретится!»

Когда мужской разговор откололся и перешёл на изменения в Галактике, которые повлечёт теперь уничтожение такой крупной группировки, Аена с матерью зашли в дом, а Фарите, Аифаш, Нэдис и Тома спустились с крыльца. Их разговор тоже вёлся о Терции.

– Чем больше проходит времени, – проговорила Аифаш, – тем яснее становятся впечатления. Как будто в растворе из всех ощущений начинает выкристаллизовываться основное. Капитан не только не виновник тех событий, но даже и не вся их причина. Ведь Юнседовцы заинтересовались Аниотой помимо Капитана и всё равно начали бы на нас с Фарите охоту. Так что нам только остаётся благодарить Великий Космос зато, что он послал к Аниоте Капитана. Энтлэс... не знаю. Но кажется, я начинаю испытывать к нему всё большее чувство... благодарности, что ли ? Майран...

Аифаш запнулась, поняв, что зря упомянула при Нэдис имя Энтлэса.

Воурианка рассеянно улыбнулась и промолчала. Фарите спросила тихонько:

– Майран не разговаривал с тобой о нём?

Нэдис посмотрела на Майрана:

– Так, – пробормотала она, – говорил кое-что...

Забеспокоились малыши. Детская кроватка была вынесена на свежий воздух и стояла в тени деревьев во дворе. Аифаш подошла к ним. Тома и Нэдис позвали Фарите на скамейку около веранды. Фарите видела, что им хочется знать, что произошло с ней и Капитаном, но они не решаются затронуть эту тему

Нэдис, привыкшая ко всем событиям человеческой жизни относиться как к кармическому освобождению, была спокойна; Тома принимала перенесённые Фарите муки близко к сердцу.

Но Фарите боялась в разговоре назвать имя Даргола, не могла рассказать, что бросилась ему на помощь благодаря его матери, и поэтому отмалчивалась.

– Аифаш говорила, что вы остались там без воды, – тихо сказала Тома.

– Ну... да.

– Знаешь, Фарите, с тех пор, как я тогда была без воды, я, бывает, вдруг пугаюсь, что воды нет. А ещё мне иногда кажется, вот когда я опускаю руки в воду, будто мои ладони сами пьют. Это глупо, но какое наслаждение – просто опускать руки в воду!

– Расскажи не всё, Фарите, – мягко предложила Нэдис. – Только то, что можешь. Как ты оказалась там вместе с Капитаном?

Аифаш успокоила малышей и подошла, присела на скамейку. Фарите прижалась к плечу сестры.

– Я не знаю, – сказала она, – как всё получилось. И ничего не планировала. Я только хотела успеть. Кильрат сам отвёл меня к нему и запер. У нас было всё необходимое, только... да, воды было мало. Но я помнила, что было с тобой, Томочка, и мы тянули воду изо всех сил. Вот и всё. А потом прилетел Майран, и Аена с Тэадом и экипажем. Кстати, Аифаш, – оживилась Фарите, – ты знаешь, что отец Майрана вернулся? Нам обязательно нужно слетать к нему, он же наш дядя!

Дарми и Наташа бегали во дворе на детской площадке. С ними были ещё несколько соседских детей, и Майран старался не выпускать из поля зрения сына. В какой-то момент Дарми, всегда стремившийся к самостоятельности, покинул площадку и направился по газону за дом.

Майран подошёл к Нэдис:

– Может быть, мы прогуляемся?

Девушка охотно согласилась, и они последовали за ребёнком, убежавшим в сад. Майран не был на Земле около месяца, и трава под ногами и зазеленевшие деревья казались ему непривычными. Зацветала черёмуха, и в саду, разбитом за домом, стоял сладостный аромат. Было по-летнему тепло, и Майран, остававшийся в скафандре, жалел, что не успел залететь домой переодеться.

Некоторое время Нэдис молчала, наблюдая за ребёнком, потом спросила тихо:

– Скажите, есть какие-то новости об Энтлэсе? Все только и говорят, что Терция разбита. Об этом передают в новостях, это обсуждают в эфире. Почти вся семья Фарите принимала в этом участие – и вы тоже.

– Да, на данный момент Терции не существует.

– Но в таком случае... где Энтлэс? Он жив?

– Я не знаю, Нэдис.

– Как – не знаете? – испугалась девушка.

Майран пересказал ей то, что было ему известно.

– Маловероятно, чтобы его застрелили и не удалось найти тело. Можно скорее предположить, что он сбежал с небольшой группой пиратов. В этом случае он должен в ближайшее время выйти на связь.

– Я узнаю об этом?

– Если хотите, я сообщу вам.

– Да, пожалуйста! Майран... Вот-вот я закончу образование, стану медикологом. Согласитесь, это нужная специальность.

– Конечно.

– А вам, разведчикам, нужны медикологи? Я имею в виду, пока вас готовят, кто-то же помогает вам корректировать здоровье, правильно распределять нагрузки. Я хороший специалист, говорю вам без лишней скромности, у меня только высшие оценки, и я люблю медикологию. Если надо, я могу ещё подучиться...

Майран молчал. Нэдис отвернулась и сказала с отчаянием:

– Я хочу быть ближе к Энтлэсу, знать о его работе! И если что-то произойдёт, быть в курсе дела сразу. Но пока я не имею к вам отношения, информация ко мне может поступать самая поверхностная. Скажите, есть у меня шансы попасть к вам на работу?

– Никто не знает, сколько времени пробудет разведчик в группировке. Если Энтлэс вернётся в самое ближайшее время, захотите ли вы остаться?

– Но ведь он тоже останется работать у вас?

– Да.

– Так что же может быть лучше, чем общность интересов?

– Вы по-прежнему любите его?

– Теперь больше, чем раньше!

– Что ж, я поговорю о вас, к вам прилетит кто-то из специалистов. Для того, чтобы работать... в разведке, нужно обладать определённым набором качеств, которые трудно развить, если они не врождённые.

– А на ваш взгляд, я обладаю ими?

– На мой – обладаете.


Майран не мог задерживаться, и вскоре они с маленьким Дарми улетели. Погрустневшая Наташа побродила по дому и снова убежала во двор. Взрослые включили в большой комнате музыку и принялись танцевать. Фарите решила не отставать и с удовольствием оттопала какой-то безумный танец сначала с Володей, с Тэадом и Аифаш, потом с прибежавшей с улицы Наташей. Когда начали спускаться сумерки, Нэдис и Тома с Володей уехали, Тэад с Аифаш и детьми отправились «дышать весной», Сергей пригласил Фарите на веранду, чтобы выслушать её мнение о предстоящей политике СГБ и УДГ.

Аена осталась с матерью.

– Мама, – решившись, начала она, – сегодня много говорилось о Капитане. Возможно, ты услышишь о нём что-то ещё. Есть один момент, о котором мы не хотели тебе говорить...

Весь день мать пребывала в приподнятом, хоть и тревожном настроении, и сейчас почувствовала, что такое вступление словно отнимает у неё силы.

– Я хочу встретиться с этим человеком, – сказала она устало.

– Зачем?

Мать не ответила.

– Мама! Да, Капитан был пиратским главарём. Больше того, он похож на Тэада.

Мать поднялась.

– Вот как?

Аена тоже встала.

– Да. Но он не брат нам!

– Откуда ты знаешь?

– Он сам мне сказал.

– Он может ничего не знать. Ему было три года.

Аена выдохнула. Иллюзии матери могли получить развитие, и ей страшно было подумать, что мать переживёт, когда они не смогут оправдаться.

– Он родился в пиратской группировке и отлично помнит свою мать, – сказала она, пытаясь сделать свои интонации как можно мягче. – Его отец застрелил мать на его глазах, но это было не на лайнере, а на самой Терции. Он правда не родной нам – какие бы подробности о нём ты ни услышала. Прости.


Майран с Дарми вернулись домой, когда день уже начал клониться к вечеру. Дарми подбежал к калитке, Майран открыл её перед сыном и приостановился. Старые берёзы над домом окутывала лёгкая зелёная дымка, по предзакатному небу шли высокие кучевые облака. Возле дома цвели тюльпаны и любимые матерью яркие, как звёздочки, незабудки.

На скамейке между кустистыми стволами вишен сидели близко друг к другу Лэман и Лунталэ.

Лунталэ радостно склонилась к ребёнку. Она была другой – живой и подвижной, лёгкой, как струя воды в быстром ручье. Лэман встал, молча глядя на Майрана.

Майран подошёл:

– Рад, что застал тебя.

– Мы не могли вернуться на Лулулулулус, не поблагодарив тебя и твоего сына.

– Я привёз твои документы.

– Спасибо.

– Мама с отцом дома?

– Да.

Мария и Ллэйд были в гостиной. Маленький Дарми, увидев незнакомого человека, встал, набычившись. Мария присела перед внуком, заговорила. Ллэйд молча пожал руку Майрану, продолжая наблюдать за ребёнком.

– Что, это твой сын? – спросил он недоверчиво, хоть и видел уже портрет Бойны и знал от Марии всю историю семейной трагедии Майрана.

– Похож? – спросил Майран.

– Ну, что ж, вроде бы и так. Звёзды с тобой. Давай знакомиться, человек?

– А Чиль не прилетел? – спросила Мария.

Майран улыбнулся и обнял мать.

– Нет. Но, думаю, на днях он прилетит. Правда, уже без меня. Я ненадолго. Сегодня назад на Антлоиту.

– Ты светишься. Что произошло?

– А отца недостаточно?

Мария покачала головой.

– Даргол, мой друг... – начал Майран – но замолчал, не договорив.

– Жив? – поняла Мария.

Майран кивнул.

Мать горячо обняла его.

...После ужина Мария достала письма, пришедшие с Лулулулулуса, передала Лэману и Лунталэ.

– Я не решилась показать их тебе, Лунталэ, сразу – боялась, ты отчаешься.

Они прочитали письма. Лунталэ чуть улыбнулась.

– Спасибо вам. Боюсь, я не пережила бы такого известия.

– Но как же получилось, Лэман, что ваши родители так ошиблись?

– Ты был в это время на Контэсе, – сказал Майран. – Может быть, наконец расскажешь, что там с тобой произошло?

– Я уже говорил, – ответил Лэман. – Прилетели юнседовцы и схватили меня. Я сначала держался, потом стал умирать. Наверно, тогда моя душа коснулась моих отца и матери. Но пришёл Ллэйд и успел спасти меня медикаментами.

– А Лумул? – спросила Лунталэ.

– Лумула вместе с другими юнседовцами убил Ллэйд, чтобы освободить меня.

– И если бы не Лэман, я убил бы тебя, сын, ещё тогда, – заметил Ллэйд. – Он уговорил меня не нападать, а пройти на твой корабль тайно.

Мария оглянулась на Дарми.

– Не надо, – сказала она, и Майран быстро перевёл разговор.

– Лэман, Лунталэ, вы сможете ещё задержаться?

Лунталэ смущённо посмотрела в пол.

– Я бы осталась до прилёта Чиля. Он – мудрый учитель, и мне охота повидаться с ним. И, кроме того, как я улечу? А Дарми?

Этот вопрос был серьёзным. Взять его с собой на Антлоиту Майрану было нельзя – стоило недосмотреть один раз, и ребёнок мог залезть к чьей-нибудь аппаратуре. Марии нужно было выходить на работу. После такого длительного отсутствия в конце учебного года ей предстояло много дел.

– Я уволюсь, – сказала она неуверенно, – и смогу оставаться с Дарми сколько нужно.

– Ну нет, – возразил Майран, – я буду теперь работать не так много. Он будет со мной.

– Зачем такие сложности? – пожал широкими плечами Ллэйд. – У него что, нет деда?

– Но ты не усидишь. А Космос? – напомнила Мария.

– За несколько лет Космос никуда не денется. А ребёнок не может ждать. Я буду работать дома, у меня накопилось много материалов, которые требуют обработки и обобщения, и заодно заниматься внуком.

Мария улыбнулась:

– Много наработаешь!

– Ничего, – бодро ответил Ллэйд. – Мне нужно только слетать на Терцию, забрать свои материалы. И больше я никуда.

Майран смотрел на мать и отца. Ожидание его матери закончилось, и он видел, что болезнь, много лет заставлявшая её оставаться на Земле, после Цикла ушла бесследно.

– Может быть, вы слетаете туда вместе, пока Лэман и Лунталэ побудут с Дарми? – предложил он. – Единственное, лететь вам лучше не на личном корабле, а на военном с Удеги. Сейчас установлено регулярное сообщение с частями, оставленными на Терции. Через пару дней я пришлю вам пропуск.


Фарите вернулась на Землю словно пьяная от счастья. Она проснулась на следующее утро с ощущением праздника. Аена, Сергей и Наташа уехали накануне, и она пожалела, что Наташи нет рядом – ей хотелось с кем-нибудь подурачиться и повозиться.

Она соскочила с постели и побежала в детскую. Но малыши ещё спали. У Тэада был выходной, и Аифаш не выходила из комнаты.

Фарите собиралась в Институт как можно тише. Было ещё очень рано, но она не стала задерживаться дома. Пробежав по двору, она вызвала флаер и подняла его высоко в небо. Была весна, весенние ароматы влажной сосны, травы, черёмухи будоражили – и как нельзя больше соответствовали её радостному настроению.

Но на подлёте к Институту её радость поугасла. Она вспомнила, что пропустила без видимой уважительной причины целых четыре недели занятий. Правда, у неё была выписка из госпиталя с Антлоиты, но это только на несколько дней, которые она находилась на лечении. Всё остальное время она пропадала по собственному желанию.

Ожидая серьёзного нагоняя, Фарите оставила флаер на станции и с замиранием пошла к зданию Института.

«Надо было позвать с собой Майрана, – опасливо подумала она. – Он бы выгородил меня как-нибудь... Поискать Джаходу?»

Но Джахода ещё не приходила, и Фарите, опечалившись, присела на подоконник у деканата. У неё не было последних лекций, чтобы хотя бы бегло просмотреть пропущенный материал, и она сидела, посматривая в окно и постепенно забывая, из-за чего, собственно, грустила. Подумаешь, нагоняй! Даргол-то жив!

Она принялась качать ногами и насвистывать. У неё рождалась новая песня.


Когда невзгоды позади

И пройден трудный путь...

О том, что было в том пути...

Смотри не позабудь...


Она вспомнила истощённого, умирающего Даргола, пересохшее, словно пластмассовая трубка, горло и быстро соскочила с окна. Ну их, такие воспоминания!

И оказалась лицом к лицу с деканом.

– Так-так, Фарите Лин, я не ошибаюсь? – вопросил он, сверху вниз глядя на неё.

Фарите поникла.

– Да. Здравствуйте, иркмаан.

– Сидит на окне, посвистывает, словно соловушка, и душа не болит о том, что её искали два Института?

– Зачем меня искали? – буркнула Фарите. – Разве Светлана Кунаева не говорила, где я? Вы же сами её со мной отправили.

– Разве речь о ней? Где вы были?

Фарите молчала. Она не любила, когда с ней разговаривали таким тоном, и рассердилась.

– Вы хоть понимаете, что через две недели у вас защита, а вы просто не будете допущены, если не отработаете пропуски?

Об этом Фарите не подумала. Она слишком мало времени проучилась очно, чтобы быть в курсе таких подробностей. Она даже не подумала в этот миг, что ей не с чем выходить на защиту.

– И что мне делать? – спросила она потерянно.

– Не знаю! – сказал декан раздражённо и ушёл, оставив Фарите безуспешно размышлять над сложившейся ситуацией.

Она не увидела, как по коридору к ней подошла Свэнвид Джахода.

– Фарите! Как! Вы вернулись?

Фарите подняла голову.

– Здравствуйте, Свэнвид. Я хотела сказать вам спасибо, что вы так сильно мне помогли, но лучше я сделаю это в другой раз...

– Что-то случилось? – испугалась Свэнвид – Фарите стояла понурая, едва не на слезах.

– Декан сказал, что меня не допустят к защите, если я... Это правда?

– Ну, вообще-то, да. Но неужели у вас нет никакого документа, подтверждающего, что у вас была уважительная причина для пропусков?

– У меня есть выписка с Антлоиты, но этого мало, – пробормотала Фарите.

– Почему же вы не показали её декану?

– Неудобно. Решит, что я выкручиваюсь.

– Давайте мне сюда вашу выписку.

Фарите поискала в рюкзачке и подала Свэнвид информокарту. Та открыла её, бегло просмотрела. Когда Фарите осмелилась поднять на неё взгляд, то увидела испуганные, вопрошающие глаза пиолийки.

– Фарите! Но это же... ужасно! У меня не находится слов, чтобы... «Доставлена с Терции первого юорис...» А до этого? «Обезвоживание...» Фарите!

– Ну и что? – прошептала она. – Даргол-то жив. Разве не это главное?

– Но вам провели реабилитацию? Ведь это может преследовать теперь всю жизнь!

– Главная реабилитация, что будут выходные и я полечу на Антлоиту.

– Вы поразительный человек. Подождите меня здесь.

Пиолийка быстро ушла в преподавательскую.

Через минуту у Фарите засигналила «пчела».

– Фарите Лин, зайдите в преподавательскую, – произнёс голос декана.

Фарите упрямо вздёрнула подбородок и вошла. Декан сидел за столом, Свэнвид во весь свой могучий рост возвышалась над ним.

– Садитесь, – сказал декан. – И вы тоже, – обернулся он к Свэнвид. – Так что же, иркмаан Лин, вы сбежали из Института, не воспользовались сделанным для вас переводом, для того, чтобы...

Фарите посмотрела декану в лицо:

– Ну и что? – сказала она упрямо. – Вы выгоните меня теперь из Института? Но я всё равно сделала это, и случись мне вернуться на четыре недели назад, я сделала бы это снова. Я не пиратка, я не раскаиваюсь.

– Но Фарите, – сказал декан мягче. – Я, кажется, и не ругаю вас. Какое я имею право? Я только пытаюсь понять. Кто... во имя Звёзд, ради чего нужно было обречь себя на такое? Неужели вы не знали, на что идёте?

– Не знаю, знала или нет.

Фарите посмотрела на декана, перевела взгляд на Свэнвид.

– А кто? Кильрат. Но он убит, и его точно не оживили. Его даже лаурк хотел убить, такой это негодяй. А ради чего...

Фарите замолчала.

– Если можно, верните мне выписку, и я пойду, – попросила она тихо. – Скоро лекция. Или мне надо переводиться теперь в Латану?

– Ну, зачем такие крайности? Учитесь.


Фарите прибежала к лаборатории за несколько минут до начала занятия.

– Фарите пришла! – возвестил Борис Кротов. – Ну что, беглянка, нашлась?

– Я и не терялась, – бодро ответила Фарите. – Если меня потеряли, то спасибо, что беспокоились.

– И где ты была? – спросила одна из девушек.

Удивлённая, что однокурсники, кажется, и правда не знают, что с ней было, Фарите поискала взглядом Светланку. Та уже бежала по коридору:

– Вернулась! Ну, заставила ты меня понервничать!

– Но Майран говорил, ты была у него.

– Это потом! А сначала? А после этого? Так ты спаслась? Уговорила того своего человека вернуться?

Фарите нахмурилась:

– О чём ты?

– Да брось ты, Фарите! А со мной знаешь что было? Только Майран велел не говорить никому, пока ты не вернёшься! Меня подобрали рельтеристы, представляешь? И я всё дежурство была с ними! На рельтере! А потом они отвезли меня на Удегу и проводили в Главное Управление...

– И что? – перебила её Фарите, не давая закончить фразу. – Ты нормально добралась до дома?

– Ещё бы! Разве можно заблудиться на пути с Удеги на Землю?

– Я рада. Светлан, дашь мне списать лекции? А то декан сказал, меня не допустят за пропуски.

– За целый месяц догонять? Нет, не получится, без вариантов.

– Но попробовать-то я могу?

– Пробуй. Только у меня тоже нескольких лекций не хватает. Это когда мы с тобой улетали. А потом я ещё дня три-четыре не ходила...

– Скажи, неделю, – отпустил замечание Борис.

Фарите обернулась к нему.

– Борис, может быть, ты выручишь? За эти дни, когда Светланки не было?

Борис пожал плечами.

Во время лабораторной Светланка тихонько рассказывала Фарите на ухо обо всём, что с ней приключилось.

Едва Светланка вернулась с Удеги, в Институте её перехватила Свэнвид.

– Светлана! Простите, но мне сказали, что вы полетели с Фарите?

– Да... – пробормотала Светланка смущённо.

– Но как это могло получиться? Как вы остались живы?

– Сама не знаю...

Светланка и правда не могла понять этого. Чем больше времени проходило, тем непонятнее для неё становилось всё произошедшее.

– Так Джахода что, знала, куда ты летишь на самом деле?

– Кое-что, – отвечала Фарите уклончиво. Она не хотела, чтобы пиолийке поставили в вину, что та ей помогала. – А Аифаш звонила тебе?

– На днях. А то я подумать не знала что. Кстати, отец до сих пор ждёт тебя в гости.


Когда закончились занятия, Фарите примчалась домой. Аифаш и Тэад ждали её. Взяв малышей, они полетели знакомиться с Ллэйдом.

Он встретил их во дворе, где перед этим осматривал вишни. Подошёл, за руку неторопливо поздоровался с Тэадом, осторожно пожал руку Аифаш, с волнением всматриваясь в её черты. Обнял Фарите. Вышли Мария и Лунталэ с Лэманом, поздоровались с гостями.

– Ты похожа на отца, – сказал Ллэйд Аифаш. – А я, каюсь, надеялся увидеть в тебе сходство с матерью.

– Фарите похожа на маму.

– Нет, она – только на себя саму. Глаза, может быть... В Катерине была неторопливость, а Фарите живая, быстрая.

– Не видели вы её полтора месяца назад. Это сейчас она ожила.

– Давайте-ка уж на «ты», родные мы всё-таки... – Ллэйд внимательно посмотрел на Фарите. И обратил взгляд на внучатых племянников, мирно спавших в коляске.

– Это Джонни, – представила Аифаш сына. – А это – Катеринка...

Ллэйд быстро склонился над коляской, стараясь скрыть от взглядов лицо.

– Катеринка, говоришь? – прошептал он. – Солнышко же ты ясное...


– А вы, стало быть, совсем меня не помните? – спрашивал Ллэйд через несколько минут, когда все расположились уже в доме.

– Совсем, – сказала Аифаш. – Перед экспедициями всегда столько встреч – люди, лица, все незнакомые... А мы с Фарите к тому же были детьми, и нас не очень беспокоило, запомним мы всех, кому были представлены, или меньшую часть.

– Скажите, Ллэйд, – спросила Фарите, – почему всё-таки вы поссорились с мамой? Простите, кто старое помянет, тому, конечно, глаз вон, но я же не в упрёк, а только чтобы понять.

Ллэйд кашлянул не то с досадой, не то со смущением.

– Что ж... Но это история. Не длинная, а... Мне надо было лететь в экспедицию, желающих было много, и заседала приёмная комиссия. Я хорошо был подготовлен и считал, что эта экспедиция нуждается во мне так же, как я в ней. Но там был один выскочка... простите, – Ллэйд смутился. – Ваш отец. Будущий. И прошёл он. Уж столько самомнения, как у него, я видел, наверно, только когда смотрелся в зеркало!

Мария, Фарите и Аифаш с Тэадом рассмеялись, Ллэйд рассмеялся тоже.

– В комиссии сидел какой-то не то его кум, не то сват. Словом, в стороне от посторонних глаз мы доходчиво объяснили друг другу, кто мы есть на самом деле, и хорошо так поссорились. Он улетел. А мне как раз подвернулась межгалактическая экспедиция, где мы и познакомились с Машей. Катерина осталась ждать меня на Земле. А экспедиция затерялась. Ей сообщили, что я погиб. Ну, а дальше – ситуация: она вышла из ЦС космопорта, стоит у стенки и оплакивает меня. В это время возвращается экспедиция Алехандро Лина, и он видит мою сестру – прекрасную и глубоко несчастную, и, естественно, пытается утешить. Они знакомятся, и выясняется, что он меня знал, уважал – словом, как говорят англичане, любишь меня, люби и мою собаку. А ему никто не мешал меня и любить, и уважать – я ведь был погибшим, и ему ничем это не грозило. Когда мы с Машей и Майраном вернулись, я, понятно, сразу бросился к Катерине. Я в калитку – и мне навстречу бежит самое очаровательное существо, какое можно представить – ты, Аифаш. Катерина выскакивает из дома, вешается мне на шею, словом, всё прекрасно... И в это время рядом появляется мой давний, но не забытый конкурент, этот выскочка. Я, естественно, стряхиваю Катерину со своих плеч, кричу: «Что ты тут делаешь? Вон из этого дома!» Он кричит: «Я тут живу!» – и я выталкиваю его за калитку. Катерина кидается нас разнимать – она решила, что я его убиваю – и кричит, что он её муж! Уже два года! Вот так-то... Из всех – этот... Ты бы понял меня, Тэад? Вижу, что нет, ты рассудочен, а ведь я был тогда твоим ровесником. Вы простите мне мой тон, сестрёнки, я только передаю те свои эмоции...

– И что, – спросила Фарите, – этого хватило, чтобы не видеться с сестрой целых...

– Двенадцать лет, да. Тебе это непонятно?

Фарите покачала головой.

– И благодарение Звёздам, что так. На Контэсе я много передумал. И что ссора наша была бредовой, и что помириться мы успели в последний момент... А то бы... Нет хуже вины, чем перед умершим.

– Но ведь на Контэсе вы ещё не могли знать, что мама с папой...

– Да мне и в голову не приходило, что с ними беда. Только я-то наверняка считался погибшим, а это такой клубок чувств – ведь она-то была виновна в нашей ссоре по минимуму, это я поднял пыль. А уж когда узнал, что они... Тут уж...

Ллэйд замолчал.

– Лучше расскажите, Ллэйд, как спасли меня на Контэсе, – сказал Лэман.

– Или меня на Терции, – сказала Лунталэ.

Фарите улыбнулась:

– Или меня и Д... нас, когда показали, где мы!

– Ну, тогда-то я представления не имел, что ты там. Как же ты оказалась вместе с Капитаном-то? Что хотел от тебя Кильрат?

Фарите закрыла глаза и на миг отвернулась. Поняв, что зря коснулся этой темы, да ещё вот так, при всех, Ллэйд быстро переменил разговор:

– Подождите-ка, – сказал он, – я кое-что вспомнил.

Он ушёл в дом и вернулся со снимком в рамочке, передал его Аифаш.

– Что это? – спросила она и сказала растерянно: – Мамин снимок! Наш, тот самый!

Фарите заглянула ей через плечо.

– Ллэйд! – ахнула она. – Откуда?

– Так он и правда ваш? – сказал Ллэйд и сопоставил: – Ну да, тебя же, Фарите, нашли рядом с Капитаном. А снимок этот я забрал у него.

– Где у него? – спросила Фарите.

Ллэйд рассказал, как попал к нему снимок, но расспрашивать сестёр не стал. Теперь им предстояло видеться часто, и значит, ему ещё не раз должен был предоставиться случай узнать обо всём, что его интересовало.

– Я оставлю у себя этот снимок, сестрёнки? Я уже привык к нему. Или вы, может быть, сделаете мне копию с носителя?

– Сделаем, – пообещала Фарите. – А до тех пор пусть он будет у вас.

Аифаш передала снимок Ллэйду, он бережно взял.

– А что же мы не накрываем стол? – спохватился он. – Давайте-ка, сейчас мы всё организуем. Как там наш большущий самовар, Машенька?