Спасти его любой ценой. Глава 25

       Ехать в кузове грузовика крайне неудобно! Трясет немилосердно. На первом же повороте меня отшвырнуло на мешки с чем-то твердым. Теперь на бедре точно будет синяк. Но это неважно. Зато живая. Едем долго. Отсюда мне не видно дороги, но я хорошо чувствую все повороты то направо, то налево. Иногда долго стоим на месте. Или мне только так кажется. Скорее всего, это просто очередной светофор. Я забилась в угол между огромными серыми тюками, подтянула к себе колени и обхватила их руками. Спиной оперлась на что-то мягкое. Здесь очень темно и неприятно пахнет машинным маслом и бензином. Запах бьет в нос резче нашатыря. Но, как ни странно, в этой вонючей полутьме хорошо соображается. Как бы я не злилась на Градова, но он ведь прав. Обязательно нужно сказать ему об этом, когда вечером он появится на квартире. Действительно, чем я думала, когда приехала к себе на работу? Да, я внимательно посмотрела, прежде чем войти в здание. Но ведь люди Трофимова могли ждать меня внутри Издательства. И с улицы их заметить было бы невозможно. Прихожу к выводу, что путного оперативника или, на крайний случай, шпиона, из меня не выйдет. Вообще-то я к этому и не стремилась никогда. У меня другие цели и задачи в этом мире. А вот надо же такому случиться, приходится осваивать дополнительные навыки и умения. И зачем мне это?

Мои размышления прерываются. Машина останавливается и двигатель замолкает. Через несколько секунд дверь кузова открывается, и в проеме я вижу голову Иваныча.
- Все. Выходи, товарищь-Светлана.
Протягивает мне руку для помощи.
- Я подальше, на другой берег тебя отвез. А дальше – сама.
Я встаю, чувствую, как от долгого сидения в неудобной позе заныла спина. Опираюсь на протянутую руку Иваныча и спрыгиваю на твердую землю. Зажмуриваюсь от яркого дневного света. Если бы не этот милый человек, все могло бы закончиться для меня очень плохо. Внимательно смотрю на него. Нет необходимости заглядывать ему в душу. Я и так вижу, что она у него добрая. Обнимаю Иваныча за шею, целую в щеку и от всего сердца благодарю. Тот машет рукой, но моим поцелуем явно обескуражен и смущен. Бормочет:
- Ты еще не знаешь, как мы в девяностые годы с этими братками воевали. Я  тогда в «органах» служил. Навидался всякого, знаешь ли. А эти, сегодняшние, просто «салаги», решившие поиграть в «крутых» парней.
Потом смотрит мне прямо в глаза и совсем другим тоном продолжает:
- Но ты, Светлана, поосторожнее с этими «отморозками». Они американских фильмов насмотрелись и не понимают, что творят. При необходимости, обращайся. Помогу, чем смогу.
Я киваю головой. Иваныч по-отечески похлопав меня по плечу, закрывает дверь кузова, садится за руль и уезжает. Остаюсь одна. Пока не понимаю, где. Осматриваюсь, пытаясь определить свое местонахождение и понять, как отсюда добираться до квартиры. На сердце тревога. А вдруг Градов уже там? Рвет и мечет. Но с другой стороны, сам виноват. Забрал у меня мобильный и теперь не может со мной связаться. Я вижу перед собой небольшой сквер. Зеленый, чистый, уютный. По нему неспешно прогуливаются молодые мамы с колясками и влюбленные парочки. А на многочисленных скамейках под раскидистыми кленами отдыхают старики и старушки. Все тихо и мирно. Напротив – гранитная набережная с высокими столбами фонарей. Впереди и справа – серые стены Крома. Теперь понимаю, куда привез меня Иваныч. В самое людное место, где легко затеряться среди людей. Сразу видно - опытный человек. Но мне в другую сторону. Только, обязательно надо сделать одно дело. Это не займет много времени.

И прежде, чем сесть в автобус, направляющийся к моему убежищу, я захожу в магазин под говорящим названием «Винно-водочный». Думала, что там увижу что-то наподобие «совкового» интерьера. Ан нет! Не знаю, почему владельцы этого  алкогольного рая не сменили древнее название, скорее всего доставшееся им в наследство с девяностых годов прошлого века. Но внутри все вполне себе современно. Красиво уставленные огромным ассортиментом разномастных бутылок витрины поражали своей щедростью. Глаза не выдержали такого разнообразия и в панике разбежались в разные стороны. Чтобы собрать их в кучу, понадобилось время и немалое усилие. Решила не издеваться над собой и внимательно читать вывески. Пока шли только крепкие алкогольные напитки. Я, собственно, и от входа еще продвинуться в глубь торгового зала не успела. Дверь магазина открылась, и первой в нее вползла черная, уродливая тень. А потом уже появляется человек. Вы замечали, что у всех алкоголиков схожие черты лица? Весьма неприглядное и отталкивающее зрелище, надо сказать. Его лицо имеет красноватый или синюшний оттенок, если человек уже долго употребляет. То оно становится и вовсе землянистого цвета. Отдутловатое, с отвисшей кожей на щеках и скулах. А еще у них – впалые глаза. Они смотрят ими на нас, как из глубин одним им понятного мира, абсолютно ничего не имеющего общего с действительностью. А все потому, что в них поселилась и растет с каждой выпитой рюмкой вот такая Лярва . Вытесняя из своей жертвы личность и человеческое сознание. Постепенно она заполняет собой каждый уголок его тела и сознания, превращая в восковую куклу, у которой нет ни воли, ни разума. Высасывая из бывшего человека его жизненную энергию, доводит его до смерти. Страшно!

И вот эта гадость кидается мне под ноги, явно пытаясь прощупать меня на слабость характера. Вероятно, она уже знает, что ее жертве осталось недолго и подыскивает тут другую. Я отшатываюсь от нее. Лично для меня она неопасна. Демоны на Ратников влиять не могут. Но соприкоснуться с ней – то же самое, что вляпаться в кое-что теплое, мягкое и дурно пахнущее. Лярва не унимается. Она не привыкла получать отпор. Снова лезет ко мне, и еще недовольно шипит при этом. Наглость какая! И я посылаю в нее небольшой разряд светлой энергии из своего браслета. Совсем малюсенькую молнию. «Пуф!» И на темном силуэте Лярвы проступает белая дыра. Она слегка дымится по краям и быстро расползается в разные стороны. Наконец, сообразив, что она не на ту напала, тень резко отпрыгивает от меня в сторону и, все еще злобно шипя, уползает к своей «кукле». Пусть теперь зализывает прожженные раны. А ее жертва уже идет к кассе с бутылкой самой дешевой водки. Допинг для Лярвы и смертный приговор – для самого себя. Ведь она ни за что не отстанет от него, пока не высосет все жизненные соки, не превратит его в сушеную мумию, потерявшую смысл в жизни и получившую взамен кучу страшных болячек. «Подцепить» эту гадость легко, а вот избавиться от нее потом очень трудно. Мало, кто способен это сделать. Я провожаю взглядом тень и ее «куклу». Они уходят вместе, растворяясь в огромном городе за толстой дверью магазина. На сердце тяжело. Но помочь тому человеку уже никто не в силах. Хочется покинуть этот мир алкоголя побыстрее. Быстро нахожу винный отдел, там выбираю бутылку того самого вина, которое мы пили с Рустамом накануне нападения людей Трофимова на мой дом. При мысли о нем и Егоре, камень на сердце становится еще тяжелее. Быстро расплатившись, выхожу на улицу. Тут все так же светит солнце, прохаживаются люди, кипит обычная жизнь. Хорошо. Так и должно быть.

Автобус останавливается напротив моего убежища. Мне надо только перейти дорогу по пешеходному переходу, войти во двор и зайти в подъезд. Ничего сложного. Я все время оглядываюсь по сторонам. Наверное, это выглядит комично. Но мне некогда смотреть, смеются надо мной люди или нет. Скорее всего, они заняты своими делами и не обращают на меня никакого внимания. Пересекаю проезжую часть вместе с десятком других пешеходов. И еще несколько минут теряю в продуктовом магазине, покупая все необходимое для вкусного обеда. Выйдя из магазина, ныряю во двор. Здесь все по-старому: играющие на площадке в центре двора дети, их мамы и бабушки на скамейках вокруг этой площадки. Несколько пустых машин на стоянке. У одной – задран капот, и видна только нижняя половина туловища мужчины, который под ним ковыряется. Оценив ситуацию, быстрым шагом направляюсь к своему подъезду. Все же интересно, Градов уже ждет меня в квартире с гневной речью? Хорошо, если еще нет. Тогда я успею приготовить обед. Градов поест и подобреет. Мы выпьем вина, поговорим по душам. Нам с ним очень надо поговорить и решить, что делать дальше. От моих мыслей меня отвлекает резкий звук. Он идет из подвала, мимо которого я сейчас иду. Очень громко плачет котенок, словно зовет на помощь. Я не выдерживаю, сворачиваю со своего пути и спускаюсь вниз по разбитым ступенькам. Ныряю в темный проем открытых дверей. Звук плача становится громче. Глаза пока еще ничего не видят после яркого дневного света, но я не могу ждать. Очевидно, котенок попал в беду, если так громко зовет на помощь. Иду, как слепая вперед. С размаху бьюсь головой о выступающую сверху трубу, и останавливаюсь, схватившись за лоб ладонью. Все же жду, пока глаза привыкнут к полумраку, царящему в подвале. Ведь без головы я вряд ли смогу помочь малышу. Но громко говорю:
- Потерпи, маленький. Я иду к тебе.
Плач не замолкает, а наоборот, приобретает истеричные нотки. Браслеты на руках вспыхивают неярким, предупреждающим светом. Наконец, я могу вполне сносно видеть в темноте и наклоняюсь, чтобы увидеть источник звука. Он сидит в углу. Маленький, серый комочек. А около него – клубок мелкой нечисти. Присосались к бедолаге и питаются его энергией. Громко кричу:
- Кышь отсюда! Нашли на кого нападать!
Выхватываю котенка из этой кучи темных извивающихся змей. Он совершенно легкий. Ладонью я чувствую его ребра.
- Пойдем отсюда, малыш. Пусть  они перегрызут тут друг друга.
И выношу несчастное создание из подвала. Он перестает кричать, прижимается ко мне худеньким тельцем. С огромным недоверием смотрит на этот, залитый солнечным светом мир. С притихшим котенком в одной руке и пакетом с продуктами – в другой, я почти бегом мчусь в нужный подъезд и тороплю древний лифт. С замиранием сердца открываю дверь, вхожу и прислушиваюсь к звукам в квартире. Тишина. Там никого нет. С облегчением выдыхаю и тут же слышу голос Домашника.
- Кот? Это хорошо.
- Что хорошего? - Забыв поздороваться, интересуюсь я.
- В доме должны жить коты. Они помогают нам, Домашникам, хранить жилище.
Я несу маленького «охранника» и продукты на кухню.
- Никто не приходил? – Почему-то я чувствую себя виноватой перед Домашником. Ведь он пытался меня предупредить об опасности. Но я и слушать не стала. А все из-за глупых эмоций. Еще одно доказательство того, что они вредны.
- Никто. – Его голос бесцветный. Неужели обижается? Нет. Они на такое просто не способны.
- Ты что-то хочешь сказать?
- Не знаю, смею ли советовать. Ведь к последнему моему совету ты не прислушалась. – Надо же! Значит, все де обиделся.
- Прости, Домашник. Ты был прав. Мне не стоило выходить из квартиры. Не знаю, что на меня нашло. Твои советы очень ценны для меня. Говори.
- Котенок кишит блохами. Его надо помыть, потом накормить.
Я и сама это знаю. Но снова обижать Домашника не хочется.
- Ты прав. Спасибо. Сейчас так и сделаем.
И несу котенка в ванную. Как выяснилось, он совершенно не любит мыться. Спустя двадцать минут диких криков с обеих сторон, я выношу в разодранных его острыми коготками руках завернутый в полотенце мокрый сверток. Благодарю Создателя, что еще до моего лица он не добрался. Моя одежда тоже мокрая, словно я принимала ванну вместе с найденышем. С волос капает вода. Но результатом я все равно довольна. А вот котенок явно нет. Фыркает, чихает и недовольно урчит.
- Ладно, ладно. Не злись. Я же как лучше хочу. Сейчас поешь и совсем будешь доволен. – Я тихо уговариваю малыша, доставая из пакета молоко. Одной рукой открыть его не получается. Пришлось положить котенка на пол. Он тут же выбрался из полотенца. Стоит посреди кухни мокрый, взъерошенный и смешно трясет то одной, то другой лапой. Ощущение, что его не мыли, а как раз наоборот – сильно выпачкали. Глядя на него, я улыбаюсь. Открыла, наконец, бутылку с молоком, налила его в блюдечко, подставила его под самый нос маленькому, ужасно недовольному комочку.
- Ешь и добрей. А я буду готовить обед. Скоро придет дядя Градов, и я вас познакомлю. Надеюсь,  у него нет аллергии на такую «милоту», как ты.
Ответом мне было довольное урчание голодного создания. Еще одно доказательство того, что сытый мужчина – довольный мужчина. Надеюсь, с Градовым это также сработает. Кстати, а почему я решила, что котенок мужского пола? Ах, да.  Домашник так сказал. А они в таких делах не ошибаются.

Приготовление обеда много времени не заняло. Вскоре в небольшой кастрюльке булькал ароматный овощной суп, на сковороде доходили до готовности кусочки мяса в подливке. На гарнир я решила сделать легкий салат. Время пробежало незаметно. Котенок давно закончил с молоком, вылизал лапки и мордочку. И  теперь спит на стуле, уютно свернувшись клубочком. Его шерсть все еще не высохла и торчит в разные стороны. Надо как-то его назвать. Во сне малыш так утробно мурчал, что в голову пришло «Дрёма».
- Что ж, быть тебе Дрёмой, маленький. Нравится?
Он не отвечает, продолжая наполнять кухню мурчательными звуками. Словно у него внутри работал маленький моторчик. От этих звуков мне хорошо на сердце. Правда, я немного волнуюсь, ожидая прихода Градова. Чутко прислушиваюсь к звукам в прихожей. Но там - полная тишина. Я присаживаюсь у обеденного стола, подперев щеку кулаком, смотрю с высоты седьмого этажа на детскую площадку, где копошатся дети.  День клонится к завершению. Уже почти зашло солнце. Скоро наступят сумерки. А моего защитника все нет. И вдруг слышу, как в замке поворачивается ключ. Сердце ускоряется от волнения. Ой, что сейчас будет! Я мысленно себя прошу: «Спокойнее, спокойнее!» Но это не помогает. Беру на руки Дрёму.  Он даже не просыпается. Нарочно медленно поднимаюсь и выхожу в прихожую, ожидая увидеть недовольное лицо Градова. Но наталкиваюсь на совершенно незнакомого мужчину, который улыбается мне широкой улыбкой.