Ч. 160 Холерные бунты и польское восстание

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/05/30/1245

Через месяц после Головнина от холеры скончался выдающийся гидрограф адмирал Гавриил Андреевич Сарычев, в том году возглавлявший Морское министерство. После его смерти руководство министерством окончательно перешло в руки Меншикова.

Болезнь не разбирала ни происхождения, ни чинов и званий. Скончались от холеры брат царя великий князь Константин Павлович, князь Николай Борисович Юсупов, князь Юрий Владимирович Долгоруков, архитектор Карл Росси и много других людей, оставивших заметный след в истории России.

В 1831 году вспыхнул холерный бунт в Старой Руссе и в новгородских военных поселениях. Александр Сергеевич Пушкин, который был хорошо информирован о происходивших событиях, написал Петру Андреевичу Вяземскому:

«Ты, верно, слышал о возмущениях Новгородских и Старой Руссы. Ужасы. Более ста человек генералов, полковников и офицеров перерезали в Новгородских поселениях  со всеми утончениями злобы.

Бунтовщики их секли, били по щекам, издевались над ними, разграбили дома, изнасильничали жён: пятнадцать лекарей убито…».

Видимо, тогда у Пушкина впервые появились мысли о русском бунте, его слова сейчас измусолены от частого  употребления теми, кто боится перемен во власти.

Бунт был подавлен с участием царя, который приехал в Старую Руссу. Арестованные бунтовщики на следствии усердно топили друг друга. Приговаривали не к смертной казни, а к наказанию кнутом, шпицрутенами и розгами и последующей отправке на каторгу в Сибирь.

На деле засекали до смерти. Многие умирали во время экзекуции. В округах Старорусского удела до смерти забили 129 человек.

Драматические события происходили в 1830 году  в Севастополе. Они подробно описаны в воспоминаниях бывшего врача 34-го флотского экипажа Никифора Ивановича Закревского. Его с подозрением на чуму - а на самом деле он был болен тифом - отправили на корабль «Скорый».

Этот корабль, построенный в 1816 году на Херсонской верфи, в 1829 году переоборудовали в госпитальный корабль. Условия для больных и раненых были там такие, что из 80 больных умерли 60 человек. У остальных, видимо, были крепкие организмы.

В Севастополе объявили карантин от чумы, хотя, скорее всего, там была холера. Как всегда, не обошлось без коррупции и воровства. Медицинские меры больше походили на издевательства.

От какой бы болезни человек не умер, объявляли, что от чумы.
Даже женщин, умерших при родах, увозили по ночам мортусы (специально назначенные люди), вымазанные дегтем и со страшными масками, чтобы отпугивать чуму, и хоронили на особом кладбище.
 
Город оцепили со всех сторон. Это привело к тому, что бедняков, живших в Матросской слободе, лишили загородных заработков и вообще средств к существованию. Военные врачи и чиновники хамски обращались с женщинами, чьи мужья несли службу на кораблях.

Всё это привело к возмущению, которое окончилось восстанием. К восставшим горожанам, в основном женщинам, присоединились солдаты и матросы ластовых экипажей. Три дня Севастополь находился в руках восставших.

Командующему эскадрой контр-адмиралу Ивану Семёновичу Скаловскому повезло: его не убили, а только избили, сорвав эполеты, и потребовали, чтобы он написал, что в городе нет чумы.

Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен во время русско-турецкой войны командовал Гвардейским экипажем и находился на корабле «Париж» в эскадре Скаловского. После окончания войны он остался в Севастополе, а Гвардейский экипаж пешком отправился в Петербург к месту службы.

Беллинсгаузен получил задание от Меншикова разобраться  с беспорядками и злоупотреблениями в управлении Черноморским флотом. Капитана 1 ранга Казарского, получившего до Беллинсгаузена такое же задание, как мы помним, отравили.

Беллинсгаузен быстро завершил расследование и вместе со своим семейством отправился за город в карантин, чтобы пробыть там шесть недель.

Восставшие расправились с самыми ненавистными медицинскими чиновниками и несколькими офицерами.

В Севастополь срочно прибыли командующий Черноморским флотом адмирал Алексей Самуилович Грейг и генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии граф Михаил Семёнович Воронцов.

Восстание подавили. Воронцов приказал немедленно снять карантин, и, как писали потом, «от мнимой чумы не осталось никаких следов, кроме изуродованных трупов коменданта генерал-майора Столыпина и других жертв разъярённой толпы и равно трупов расстрелянных и засеченных бунтовщиков».

Прибывшие руководители учредили три военно-судные комиссии. Семь человек приговорили к расстрелу, приговор публично привели в исполнение. 1122 человек приговорили к телесным наказаниям и ссылке на каторгу, среди них – 423 женщины.

А Беллинсгаузен отправился в Петербург, менять «чуму» на холеру. Ему присвоили звание вице-адмирала и назначили начальником 2-й флотской дивизией. Меншиков разделил Балтийский флот на три дивизии.

Холерные бунты были не единственным событием в 1830 -1831 годах. Вспыхнуло восстание в Польше, о нём я написал в сборнике «Имперские войны. Россия и Польша»  http://proza.ru/2020/01/27/1406,  и мне не хочется повторяться.

После заключения Адрианопольского мира контр-адмирала Петра Ивановича Рикорда с частью бывшей эскадры Гейдена оставили нести службу в Архипелаге. Его отчаянная жена Людмила Ивановна на какой-то торговой шхуне, экипаж которой не говорил, или притворялся, что не говорит на русском языке, вместе со служанкой отправилась к мужу.

К счастью, плавание прошло благополучно, и она прибыла в Константинополь, где обратилась в русское посольство. Естественно, ей были оказаны все знаки внимания. А 14 сентября 1830 года она получила личное приглашение султана  Махмуда II посмотреть на маневры турецких войск, после которых состоялся торжественный приём и обед.

Турецкого султана сравнивали по его реформам с Петром I. Турецкая армия была одета и вооружена по европейскому образцу и обучена иностранными инструкторами. Задерживаться в Константинополе Людмила Ивановна не собиралась.

За ней прислали две десятивесельные шлюпки, в одной отправилась она в сопровождении офицера, а в другой находились багаж и прислуга. Когда подошли к фрегату, волнение было таким сильным, что спустить трап не предоставлялось возможности.

Людмилу Ивановну и остальных подняли на фрегат в сетке, в какой на корабль поднимают быков, свиней и овец. Командир фрегата любезно предоставил ей свою каюту, а сам занял каюту старшего офицера.

Жена Рикорда была опытной путешественницей, не один год провела с мужем на Камчатке. О ней тоже писал в разделе «Удивительные женщины. Людмила Рикорд» http://proza.ru/2009/12/29/1094.

Продолжение http://proza.ru/2021/06/02/741