Записки из ниоткуда

Пип... пип... пип...

Повисла тишина, белая мгла сгустилась, и я оказался в светлом просторном помещении с широкими окнами, почему-то напомнившим мне детский садик.

– Какая странная ассоциация, – подумал я. Или подумал, что подумал.

Только зал детского садика может быть просторным и уютным одновременно, даже без запаха подгорелой каши.

– А за окном наверняка привычный среднерусский пейзаж.

Я открыл окно и посмотрел вниз. Березки и липы кружевными точками терялись в зелёном пятне земли, покрытой серой паутиной асфальта.

– Этаж 30-й, не меньше, – решил я и ещё раз скользнул взглядом по вертикальной стене. От высоты привычно перехватило дыхание и стали ватными ноги. Земля притягивала, с каждой секундой всё сильнее требуя меня к себе, в свои объятья. С трудом отцепив от подоконника судорожно сжатые пальцы, я медленно сполз на пол.

Вдох – выдох, вдох – выдох... Дышать здесь было нечем, но привычка сработала – я успокоился. Теперь можно было осмотреться. По бокам от основного зала располагались две комнаты, как оказалось – спальни. Первая была побольше, на 8 человек, а вторая поменьше – в ней стояло всего три кровати, аккуратно застеленные белыми одеялами. На одной из них было хаотично разбросаны чьи-то вещи.

– Ага, одна занята, а значит две другие свободны, – решил я и присел на приглянувшуюся кровать.

.

Пип... пип... пип...

Словно птичка защебетала откуда-то сверху. Но для природного этот звук был слишком однообразен, а для искусственного непонятен, навязчив и раздражителен. Пришлось вернуться в зал.

На полу в полной растерянности полусидел-полулежал человек.

 – Ого, да это же Олег, известный композитор.

Узнать в голом человеке поп-звезду было непросто.

– Странно, что он здесь. Совсем ещё молодой.

Олег посмотрел на меня с недоумением, явно не понимая, где находится. С минуту он мотал головой, жадно хватая воздух и не в силах вымолвить ни слова.

– Я что, умер? Могу вернуться? Не хочу умирать, – наконец хрипло выдавил он.

– Можешь, – ответил я, усаживаясь на подоконник. – Для этого ты должен преодолеть свой Самый Главный Страх.

Сказал и сам удивился своим словам. Не знаю, откуда я это узнал, но всё обстояло именно так. Я посмотрел через окно вниз, и привычный ком спазмом подступил к горлу. Я-то знал свой Самый Главный Страх, а вот знал ли его он?

Олег решительно забрался на подоконник и открыл окно. Свежий ветер ворвался внутрь, заполнив собой всё свободное пространство. На мгновение даже показалось, что он принёс запахи свежескошенной травы, но это была иллюзия – запахов здесь не было. Сделав шаг наружу, он остановился и, повернувшись ко мне, сказал:

– Спасибо. Идём со мной? – предложил он.

– У меня онкология, – бесхитростно сообщил я.

Он на секунду задумался, словно взвешивая сказанные мною слова или собираясь что-то добавить, но не нашёлся и решительно шагнул вниз.

Закрыв окно, я с грустью вздохнул.

– А может и в самом деле нужно было пойти с ним? Ведь всю жизнь я жил по принципу «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать...».

Грусть усилилась и разлилась по всему телу, став доброй и светлой от внутренней убеждённости в правильности принятого решения.

– Улыбнись, и не суди себя строго, – утешило меня что-то внутри меня, или я сам себя. А, впрочем, какая разница...

.

Пип... пип... пип...

Опять тот же звук. На этот раз я сообразил – это пищит реанимационный аппарат или как там его называют. Вместе с тишиной в зале возник высокий худой парень. На левой ягодице у него была приклеена квадратная повязка, а внутри царили полный хаос и паника.

– Спасите меня!

 Он бросился ко мне с мольбой и наполненными ужасом глазами.

– Для этого ты должен преодолеть свой Самый Главный Страх, – уже привычно ответил я и указал на окно взглядом.

Превозмогая нервную дрожь, тот решительно запрыгнул на подоконник, но на этом его запал стал слабеть, и окно, словно почувствовав это, начало неумолимо уменьшаться в размерах. Парень всё ждал и раздумывал, а окно всё уменьшалось и уменьшалось. Словно завороженный я смотрел на это со стороны.

– Ну что же ты ждёшь, давай! – хотелось крикнуть ему.

Пока ещё оставался крошечный шанс, ещё можно было пролезть, проскользнуть в окно ужиком, но парень всё перетаптывался с ноги на ногу и не мог решиться. И вот уже окно превратилось в форточку, а парень окончательно сник, слез с подоконника и забился куда-то в дальний угол. Последний шанс был упущен, и что самое обидное – упущен навсегда. Его дальнейшую судьбу я не знаю, но больше он мне на глаза не попадался.

.

Пип... пип... пип...

Снова защебетало в воздухе.

– Жди новенького, – предположил я и на этот раз ошибся.

Появился не новенький, а новенькая. Это была женщина. Молодая, лет 35, вполне себе в теле, в самом расцвете всего. Увидав меня, она почему-то заулыбалась, что в её нынешнем положении было не совсем ожидаемо. На правах ранее прибывшего я подошёл и обнял её, чему женщина не противилась. Но стоило ей почувствовать в этих объятьях нечто большее, чем обычное дружеское приветствие, она сразу выскользнула, продолжая, тем не менее, всё также мило мне улыбаться.

– Похоже тут каждый по себе, никаких «мы» здесь быть не может, – чёткая, как осознание истины, мысль возникла у меня в голове.

После этого женщина утратила для меня всякий интерес, а всё дальнейшие – новизну. Появилась скука. Оставалось надеяться, что движуха начнётся, как только наш «детский садик» заполнится на 100%. Но долгожданное «пип...» всё не раздавалось, возможно потому, что не всем счастливчикам удаётся умереть в больнице под пристальной заботой врачей.

Тем временем женщина на удивление быстро освоилась и то ли в силу своих земных привычек, то ли по одной ей ведомой причине намекнула на секс, благо бытовые условия этому способствовали – моя комната была по-прежнему пуста.

– А почему бы и нет? – подумал я. – Когда ещё представится такой случай?

Однако здешний секс разительно отличался от земного, точнее не он сам, а его астральная сущность. С почти анатомической реалистичностью передо мной предстала следующая аллегория: от меня аккуратно отрезают кусок тела и заменяют таким же куском другого человека.

Меняться кусками тел с этой малознакомой женщиной мне почему-то не захотелось...

.

– Интересно, по какому критерию нас сюда собрали?

На ум пришло только одно – по Самому Главному Страху. Но сейчас это было уже неважно.

Из любопытства я спустился вниз, на поверхность. Здесь царил сумрак, едва различимые тени скользили вдоль серых тротуаров, словно прохожие в понедельник, осенним промозглым утром. Хмурые тени и стёртые лица лишь подчёркивали здешнюю унылую безнадёжность.

Внезапно одно из лиц показалось мне знакомым. Женщина с шедшим чуть поодаль ребёнком медленно, опустив голову, шла по тротуару.

– Привет, – радостно поздоровался я, узнав соседку по подъезду. – А я когда-то был в тебя влюблён. Правда это было давно.

– Привет. Я тоже, – она сразу оживилась и расцвела, в прямом и переносном смысле этого слова.

– Пойдём со мной?

– Пойдём, – согласилась она. Я протянул ей руку и она, не раздумывая, шагнула следом. Ребёнок, никак не проявляя себя и не реагируя, продолжил брести в прежнем направлении.

– Увы, здесь нет любви, – подумалось мне, – и поэтому не могут появиться новые привязанности. Но зато сохраняются прежние, земные, а значит – самые важные.

.

Я никак не мог вспомнить её имя, а спрашивать было неудобно. Да и не было уверенности, что она сама его помнит. Имен здесь не было. Имена положены только живым. Но они и не требовались, поскольку двое никогда не разговаривали о ком-то третьем, постороннем. Скрываться за именем было глупо, про тебя и так всё было понятно по цвету ауры.

Утром я проснулся первым, словно от внутреннего зова и пошёл будить остальных. За окнами ещё серели сумерки, но я чувствовал: «Пора». Первой разбудил свою вчерашнюю знакомую, которая ухитрилась раздобыть где-то краску и зачем-то покрасить волосы. Следом за ней стали просыпаться и остальные – те, кто прибыл нынешней ночью и сейчас смутно угадывались в полумраке.

– Завтрак здесь дело небыстрое и непростое, – сообщил из угла кто-то весьма осведомлённый. Согласитесь, в любой компании такие всегда найдутся.

Тем временем, началась долгожданная движуха. Зал незаметно превратился нечто наподобие МФЦ с рядом небольших пластиковых скворечников. Отдав сотруднику свои непонятно откуда появившиеся документы, я отошёл в сторону, а когда вернулся, моё окно уже было занято следующим посетителем. Пришлось вновь обращаться к другому сотруднику и уже без документов.

– Документы я уже отдал, – максимально уверенным тоном сообщил я в ответ на недоверчивый взгляд сотрудницы. Возможно, именно здесь находится тот самый бюрократический рай, куда перемещаются души чиновников в награду за непомерные тяготы земной жизни.

Не вдаваясь особо в астральный документооборот, мне запомнилось лишь одно –требовалось оформить разрешение на оружие. По слухам нам предстояло путешествие, которое, судя по подготовке, обещало быть непростым. А без документов мне оружие не выдадут, это точно.

– Всё в порядке, оформи, – нежданно выручила меня самая главная начальница. – Он Олега спас.

Её переполняли слёзы и умиление – не из-за меня, конечно. Больше вопросов ко мне не было.

К экзамену по прожитой жизни и/или к расплате за неё я был готов.