Шубка

Иванов Иван Афанасьевич. Все кто работал, звали его "Шубка". Лучший комбайнер района. Работал на комбайнах СК-3, СК-4, Ск-5 "Нива", "Дон»
 
Из воспоминаний соседки — Ксюши Хафизовой:

Это человек - позитив. С ним ни когда не соскучишься. Самый весёлый дед " Шубка".

Из воспоминаний другого соседа — Володи Деева:

Знатный комбайнер совхоза «Знаменский». Мой сосед через дорогу, на улице Степной. Как лучшего комбайнера отправляли на целину со своим комбайном. Отработав на целине, возвращался домой без комбайна.
 Говорил:
«Продал» свой комбайн. Рекламу ему сделал, намолотив больше всех зерна.

Почему «Шубка»?
В теперь уже далекие пятидесятые годы двадцатого столетия, молоденький мальчишка Ваня Иванов, окончив пять классов местной средней школы №1, в школу больше не вернулся, так как был для малечи пятиклассников – «дядя достань горобчика». А случилось это не от того, что он оставался на второй год, а того что он пошел в первый класс осенью 1941 года. А уже 18 сентября 1941 года в селе хозяйничали немецкие захватчики. На этом его учеба прервалась на целых четыре года оккупации. Занятия в школе возобновились осенью 1944 года. Переростков – первоклассников собралось в классе больше десятка. Привыкшие к вольготной жизни, переростки – первоклассники часто сбегали с уроков, но получив от батьки нагоняй, возвращались снова за парту.
В шестнадцать лет Ваню зачисляют в тогдашний колхоз имени «Сталина» прицепщиком. В школу он больше не вернулся.
Коренастый, крепкого телосложения подросток, привыкший к тяжелой сельской работе быстро наловчился выполнять свои обязанности. Его не нужно было подгонять, схватывал все на лету. Через год перешел работать на трактор. Его голубые глаза, словно синее летнее, южное небо излучали добро. Его темные волосы, зализанные назад, при легком дуновении ветерка сползали на лоб, закрывали глаза. Их постоянно приходилось поправлять своей грязной пятерней. К концу рабочего дня волосы становились грязно пепельного цвета.  Поэтому после работы, он проезжал свою родную Степную улицу, а добирался на речку Архар, где к вечеру нагретая на солнце вода, приводило его молодое упругое тело в порядок. По пути домой заглядывал в клуб, где крутили тогдашние «боевики»:  «Чапаев», «Котовский», «Семерка смелых и другие. Добравшись, домой, буквально валился с ног и тут же засыпал, словно «убитый». На следующий день все повторялось по тому же кругу.
Трактор «Фордзон», это вам не современная модель трактора CLAAS.
Не одна капля пота упадет на поле, пока трактор заведется.  Зато мышцы у хозяина трактора, как у хорошего гиревика – спортсмена.
В конце года Иван Иванов получил премию от колхоза, целых двадцать рублей и поездку, в составе делегации колхоза, на всесоюзную выставку ВДНХ в Москву.
Сколько было впечатлений о самой поездке и, особенно о самой Москве. Ни разу не бывавший в городе сельский паренек диву давался, как же отличается его село от города. Москва строилась. Сновали груженые машины. Подвозили на стройки, строительный материал. Улицы заасфальтированы и освещены. Мороженное, газ вода и еще много привилегий для городских.
Командировка в Москву закончилась. Снова сельские будни. Снег, дождь, грязь, засуха, а на работу идти нужно.
Так прошло четыре года.  В 1954 году почтальон принес повестку  из военкомата, где говорилось, что ему нужно прибыть в военкомат для прохождения медицинской комиссии.  Это было веселое представление, где все призывники  в «семейных» трусах ходили из кабинета в кабинет, где их тщательно осматривали медики.  Все призывники хотели видеть такую запись в обходной бумажке:
— Годен к строевой.
Такую запись получил и Иван.  Направляется в танковые войска. Механик – водитель.
Провожали в армию всей улицей. Песни, танцы под гармошку, балалайку. Весь не хитрый, простенький, хлопчатобумажный костюм увешан вышитыми платочками. Даже на фуражку прикрепили два платочка. А еще перевязали крест — накрест двумя атласными платками. Девчата постарались. Все обещали дождаться Ивана с Армии.
Войсковая часть встретила новобранцев духовым оркестром части. Но потом гражданская жизнь закончилась и началась войсковая, весь распорядок дня части расписан по часам.
Первым делом баня. Здесь же поменяли всем гражданскую прическу, на стрижку под «ноль» - лысина засияла, высвечивая все шрамы, полученные в уличных баталиях между пацанами.  После помывки в бане, получили форму и стали все как на подбор родственниками из инкубатора.
Тяжело привыкать к дисциплине после гражданки.
В промежутках  между занятий учебных и строевых, как самые молодые, мели плац, убирали казарму, зарабатывали наряды в не очереди. Изучали материальную часть танка.  Стало немного легче, когда вошел в состав экипажа. Снова тренировки. Выполнение учебных  — боевых задач. Машина — танк  Т – 34, это вам не трактор «Фордзон». Навыки вождения трактора хорошо помогли в этом деле. Кормили, по сравнению с домом, очень хорошо. Но и требования были на высшем уровне. Выполнять их было нужно без пререканий.  Освоились. Начал получать увольнительные.
Бердичев не большой город, но все же не село. Бердичев маленький город, но намешано в нем за долгие годы его существования изрядно.  Основали город в тринадцатом веке литовцы, потом их вытеснили поляки. Больше всех нанесли вреда городу татары и турки.  Во время захвата города неприятелем, красотой не любуются, её уничтожают. Забирают все, что им нужно, остальное стараются сжечь. В конце концов, верх одержали  русские. В городе есть, где провести в увольнении время. Можно и в кино сходить и на танцы. Красивая площадь начинающаяся  у вокзала с памятника легендарному танку Т —34 на массивном постаменте,  у подножия которого всегда лежат букеты живых цветов, как память и дань уважения погибшим нашим солдатам в жестокой войне 1941 -1945 годов.  Недалеко видна не разрушенная церковь — старинный католический монастырь Босых Кармелитов. Замок польского воеводы Яноша Тишкевича  с толстыми крепостными стенами, отданный им  монахам в благодарность богу за освобождение из татарского плена. Красиво смотрится. Почему это у нас в селе все церкви, местные пролетарии их все разорили? Камня на камне не оставили. А здесь все в сохранности. Но это не моего ума дела. Бердичев еврейская столица Украины. Здесь перемешалась связь веков. Строили все кто правил в это время городом. Улицы застроены старыми  двух, трех  этажными домами самых разнообразных, но по преимуществу нежных оттенков.   Рядом с тротуарами растут  цветущие  садовые  деревья. На площади разбиты аккуратные небольшие клумбы. По утрам улицы в центре  омывают поливочные машины местного коммунального хозяйства. Метут улицы, выделенные по наряду в помощь городу военнослужащие нашей части.
Так что с ребятами есть, где отдохнуть.
Чем не жизнь. Хоть и требуют, чтобы все свое заведование зал наизусть, в любое время дня и ночи. Но на то мы и здесь, чтобы проклятая война, натворившая много горя, не повторилась вновь.
Как здесь не хорошо, но хочется домой. Дома лучше. Там все родное: улица, речка, ребята и девчата. Так, что домой.
На дембель приобрел себе чемодан. В него положил не хитрые подарки для своей семьи. Они будут рады. Купил себе фотоаппарат «ФЭД» и фотоувеличитель. Реактивы, фотопленку. В селе такого не купишь.
Домой добирался через Никополь. Переправа через Днепр на Знаменку. На пристани «Казан», какая то женщина обозналась, приняв меня за её сына. Наверное, бывает такое. С пристани меня подвез на подводе дядька Колька Панкеев. С сыном его Васькой работали до службы в одной бригаде на тракторах. Дальше огородами, через теткин  Дунькин Точилиной двор добрался домой. Здесь, прямо перед нашим двором, стояли женщины и о чем то разговаривали. Вдруг из — за этого гурта женщин выбежал, какой то пацан, лет шести семи от роду с криком: 
— Мам, Ванька идет!
Мать растерялась, увидев меня, всплеснула руками и пошла на встречу приговаривая:
— Сын вернулся.
Слезы радости скатились у нее по щекам. Зато меньший брат был бесконечно рад, делясь этой новостью со своими уличными друзьями.

Дома хотел переодеться в гражданскую одежду, но она на меня не налезла. Я стал выше, стройнее и шире в плечах. Пообедав на скорую руку, прямо в военной форме отправился к своим друзьям, не забыв прихватить и фотоаппарат. Но кто же в это время будет сидеть дома. Все работают в колхозе. На улице почти ничего не изменилось. Разве что деревья подросли. Детвора, которую не узнаешь, сидела посреди улицы, нагребая большие кучи пыли, которой было здесь в изобилии. Видно давно дождей не было. А вот и ферма колхозная, на углу возле Мироновых. Здесь дойка идет полным ходом. Вот звенит выбитое из рук доярки, копытом непокорной молодой коровы,  ведро. Что поделаешь. Всех коров нужно подоить, а еще и телят накормить, каждого с соски. А вот и знакомый силуэт брата, который кормит своего питомца, быка Мишку.
— Привет, братуха! Как ты уже вымахал в высоту! Меня перегнал на целую голову!
А вот и доярка, Валентина Чулкова, надоив цыбарку молока, процеживает молоко в бидон. Обнялись. Давно не виделись. Услышав шум, сбежались, почти все, кто был на ферме. Не забыли.
— А что это ты Ваня, на побывку или на совсем?
 Слышен знакомый голос Председателя, который подъехал на бедке.
— Если на совсем, то давай завтра выходи на работу. Пригнали новый трактор Беларусь. Для тебя специально.
— Сергей Яковлевич, да я только домой зашел, даже не переодевался, а Вы уже меня на работу.
— Зимой будем отдыхать. Сейчас день год кормит. А все остальные проблемы с военкоматом, спецодеждой я решу. Так, что давай не задерживайся. Даю тебе завтра один день отдыха и на работе жду.
Вечером дома во дворе собрались все родичи и близкие соседи. Гомонели долго. Гармонь не умолкала, как же без неё.
Разошлись где то за полночь.
Утром не мог поднять головы. Такая она тяжелая, после многочисленных тостов.
Днем отсыпался, приходил в себя. Вечером в клуб.
 Зашел к своей подруге, но она вышла замуж, и укатила в город. Вот и причина нашлась, почему она перестала писать письма.
Друзей моих пару пришло, остальные еще не вернулись с армии.
Ну, что. Тогда домой и завтра на работу. Посмотрим, что за трактор обещал Председатель.
Утром сняв погоны с военной формы, оделся. Холодный туман насел. Мать принесла отцову легкую «шубку» - безрукавку.
— Надень пока утром холодно, а там снимешь. И не забудь её на работе.
Взяв сумку с харчами, пошел на «Большак» на остановку. Здесь напротив Степной улицы останавливается трактор с прицепом, который довозит всех до бригады.
Ждать было не долго. Вот и трактор. Быстро залез в прицеп, где бурными возгласами узнавших своего работника, приветствовали его возвращения из армии. Некоторые даже намекали, что не плохо бы и «магарыч» поставить.
— Да будет вам, не успел парнишка появиться, а вам уже повод выпить — заступилась за меня  тетка Арина Добышева.
Особенно не унимался его одногодка Василь Панкеев.
— А что это ты нарядился в теплую шубу?
— Это не шуба, а легкая шубка.
— Ха, ха! Шубка. Теперь ты шубкой и будешь.
В прицепе дружно заржали, словно лошади.
Кличка готова.
Так всю свою сознательную жизнь и прожил с безобидной кличкой. Но быстрее меня находили по этой кличке, чем по фамилии. Даже став знаменитым механизатором – комбайнером, кличка ни куда не делась.
Вот так в жизни бывает.


31.05.2021.  Леонид Иванов