Маргарет

Маргарет Рэми объявили пропавшей в Алтуне, штат Пенсильвания. Её след привел меня в небольшой городок Сейнт Мэрис, в дом бывшего бизнесмена Ричарда Ли. Мы с напарником постучались. Дверь открыл худощавый лысый мужчина лет сорока.

— Полиция города Алтуна. Детектив Робинсон и лейтенант Эймс. Нам поступили сведения, что пропавшую Маргарет Рэми видели заходящей в этот дом. Разрешите осмотреть помещение?

Пустые серые глаза Ли вывалились из век, и его лицо стало походить на морду мопса. Мы вошли. Ли стоял посреди коридора, дрожа то ли от страха, то ли от возбуждения. Вонь в его доме была непередаваемой. Смесь запаха гнилого мяса, испражнений и плесени. Такая едкая, что глаза непроизвольно слезились. Сложно поверить, что человек может провести здесь больше пары минут. Эймс прикрыл нос рукавом служебной рубашки.

— Фу. Воняет как в той мексиканской забегаловке, где посетители пердели после каждого укуса.

— Стой здесь. Проследи за Ли, а я осмотрю дом.

Тело Маргарет лежало в подвале. Я обнаружил его в одной из больших винных бочек. Плесень съела часть её лица, прихватив левый глаз. Правое веко сшито с бровью так, что создавалась иллюзия, будто она смотрит на тебя. Прямо сквозь одежду, кожу и органы. Безжизненный, прожигающий взор. Напоминало глаза кукол, которыми пользуются чревовещатели. Одежда покрыта ржавыми пятнами от засохшей крови. Тело девушки изуродовано до неузнаваемости. Кожа с предплечий срезана, зубы вырваны и выброшены в лоток с кошачьим наполнителем, а все пальцы на руках отрезаны. Обыскав весь дом, я так и не нашел их. Остается только догадываться, что с ними сделал Ли.

— Эймс, дело закрыто. Вяжи его. Я нашел труп.

— Наконец-то мы можем свалить отсюда. Здесь невыносимо. Мне позвонить в отдел, чтобы они оповестили мать? — сказал Эймс, надевая на безмолвного Ли наручники.

— Нет. Я сделаю это сам. Не хочу, чтобы такие новости преподносили дежурные.

— Это их работа.

— Понимаю, но не в этот раз.

Примерно через три часа я приехал к дому матери Маргарет. Я открыл проржавевшую калитку и пошел к дому. Старое ветхое здание выглядело ещё хуже, чем во время моего последнего визита. Черепица с крыши свисала так, словно вот вот обвалится, крыльцо поросло плющом, ростки которого медленно прорастали и в стенах. Дом выглядел заброшенным. Поднявшись по скрипучим прогнившим доскам, я постучался в дверь. Миссис Рэми открыла в ту же секунду, словно ждала кого-то.

— Ой, здравствуйте, мистер Робинсон. Как я рада вас видеть! Я боялась, что полиция перестала искать мою доченьку. Но, раз вы здесь, у вас наверняка есть новости. Проходите, я сейчас налью чаю.

— Спасибо, Миссис Рэми.

— Я вас умоляю, называйте меня Лоис. Мне так комфортней.

— Хорошо.

Я вошел в дом. Внутри он выглядел так же ужасно, как и снаружи. С порога я почувствовал запах сырости и гниющего мусора. Светлый потолок порос черной плесенью. Мебель, которую я запомнил бежевой, превратилась в серую из-за обилия пыли. В углах гостиной разбросаны черные пакеты с отходами, которые не выносились несколько недель. Все вокруг буквально кричало о физическом и психологическом состоянии хозяйки. Лоис принесла чай и села передо мной.

— Меня прокляли. Я вам точно говорю. Сначала муж ушел, потом дочь пропала. Это не может быть совпадением. Я уже месяц думаю, кто бы мог пожелать мне такого страшного зла, но не нахожу ответа.

— Проклятий не бывает. Бывают люди. Хорошие, плохие и неопределившиеся. И только они являются виной тому, что вы называете проклятием. Ваш муж ведь сам ушел, верно?

— Мне так сложно последние несколько месяцев, что кроме как проклятием я не могу это назвать. Раньше Маргарет помогала с делами по дому. А теперь я, старая развалюха, запустила тут все, потому что даже пол не могу нормально помыть.

— Наймите кого-нибудь. Или пойдите в волонтерские организации, если нет денег.

— Ой, ну я не могу гонять бедных ребят из-за того, что просто старая. Они гораздо нужней инвалидам или людям с болезнями. Кто я такая, чтобы забирать их время, которое они могут потратить на тех, кто нуждается гораздо больше?

— Ваша дочь гордилась бы таким великодушием.

— Почему вы говорите в прошедшем времени?

— Мне очень жаль сообщать вам об этом, но она умерла. Мы нашли тело.

Лоис впала в ступор, из глаз непроизвольно накатили слезы, а руки затряслись так, что половина кружки чая вылилась на пол.

— Я понимаю, что это очень больно. Мне сложно представить, что вы сейчас чувствуете, но оставлять вас в неведении я не имел права.

— Нет. Родители не должны переживать смерть детей. Это неправильно.

— Мне действительно очень жаль, Лоис.

— Я...я вам не верю. Да, вы...вы лжете мне! Вы просто решили прекратить поиски, и, чтобы я не жаловалась вашему начальству, сообщаете мне о смерти. Да. Я слышала, что полиция так делает. Вы — бессердечный человек. Вам совершенно нет дела до моего горя. Очередная потерянная девушка. У вас же там сотни таких. Смотрите на людей как на безликий скот. Вам бы только закрыть дело побыстрее, и забыть о нем. Уроды. Вы и вся ваша полиция. Когда вы вообще хоть кому-то помогали? Выметайтесь из моего дома!

— Я могу показать вам тело, чтобы вы удостоверились. Жду вас через два дня в десять утра. И я советую вам хоть немного думать, прежде чем обвинять кого-то. Я шел с исключительно благими намерениями, и не заслужил такого отношения.

Я хлопнул дверью и ушел в сторону участка. Там меня встретил Эймс.

— Как прошло? Старушка обрадовалась, что пришел такой обходительный гонец?

— Заткнись. Она распсиховалась и все отрицала.

— Это нормально. А ты на что надеялся? Я вообще не понимаю, зачем ты за это взялся. Мы ищем людей, живых или мертвых, а остальное нас не касается.

— Она старая. Я побоялся, что услышать такую новость от диспетчера, которому вообще на все плевать, будет слишком.

— Не строй из себя мессию. Это из-за твоей матери, я знаю. Ты не психолог. Ты не в курсе, как помогать таким людям. Оставь это профессионалам. История помнит людей, обезумевших от горя, и я не думаю, что им не хватало обычной поддержки.

— Я просто хочу помочь, чтобы не повторилась история моей мамы.

— Как знаешь. Мне, честно, плевать. Только помни, не привязывайся к больным, а то сам начнешь сходить с ума.

Вечером Ли признал вину в убийстве, но подтвердить, что это Маргарет Рэми не смог. Он утверждал, что не знаком с жертвой, и она выбрана случайно. Я показывал ему фотографии Маргарет, но он продолжал твердить, что не знает имени убитой. Спустя час допроса, Ли заключили под стражу.

Через два дня Лоис ждала меня около участка в назначенное время.

— Здравствуйте, пройдемте со мной, — я указал пальцем на дальний корпус полицейского участка. — Нам туда. Только прошу вас, будьте сильными, и постарайтесь держать себя в руках.

— Извините, но не вам говорить мне, как себя вести на осмотре трупа дочери. — прорычала Лоис.

Мы прошли в морг при учреждении судебно-медицинской экспертизы. Работник вытащил тело из холодильной камеры и Лоис тщательно осмотрела его. Повернувшись ко мне, она улыбнулась. 

— Это не моя дочь, — сообщила Лоис. — Татуировок на предплечьях нет, ни одной родинки на теле, прикус другой.

— С Маргарет срезали кожу с татуировками. Возможно, удалили родинки.

— Вы не верите чувствам матери? Я рожала её. Я могу отличить свою Маргарет от любой девушки в этом мире, — возразила она.

— Соседи видели Маргарет входящей в дом, в котором мы обнаружили тело. Сомнений не может быть.

— Хотите, чтобы я отстала от вас? Я отстану. Можете закрывать дело, но это не моя дочь. Она жива, и ждет возвращения домой.

— Она мертва и лежит перед вами, — крикнул я.

— Хватит издеваться надо мной! Вы хотели, чтобы я поверила в эту чушь? Нет, я не могу.

Лоис вышла из морга и ушла. Закрыть дело без опознания тела я не мог, и его поместили в останкохранилище. По всему городу вновь появились плакаты о потерянной девушке ”Маргарет Рэми”, только в этот раз на них уже не отзывались. В участок не приходило никакой информации, даже самой незначительной. Ни один зевака не позвонил со словами: “мне кажется, я видел девушку, похожую на пропавшую, но это не точно, я не уверен”.

Прошел месяц. Я проезжал мимо дома Лоис, как машину остановил мужчина.

— Офицер, офицер!

— Я не офицер. Что вы хотели?

— Насчет миссис Рэми. Я её сосед. Она совсем головой поехала. Газон не стрижет, так что там завелись змеи. Теперь они ползают ко мне на участок и пугают жену. И это ещё полбеды. По ночам она кричит, так что никто в районе спать нормально не может. Я пытался сделать ей замечание, но она меня проигнорировала. Вышла на крыльцо и молча вернулась в дом. Даже не повернула голову в мою сторону. Поговорите с ней?

— Ладно, — протянул я.

Я прорыл себе путь через заросли, и вошел в дом. Дверь была открыта. Повсюду в доме висели фотографии Маргарет вперемешку с плакатами о ее пропаже. Лоис сидела в своей комнате, уткнувшись в какую-то тетрадь.

— Лоис? Это я, детектив Робинсон. Я вел дело вашей дочери.

— Дочери? Да, у меня прекрасная дочь. Её зовут Маргарет. Это значит “жемчужина”. Только вот её нет дома. Я давно её не видела, и очень скучаю.

— Ваша дочь…

Я замолчал на время, миссис Рэми посмотрела в мою сторону, и сразу же отвела взгляд.

— Соседи на вас жалуются, — выдавил я.

— Соседи у меня прекрасные. Я со всеми дружу. Правда в последнее время мне сложно выходить из дома, чтобы пообщаться с ними. Надеюсь, они не забыли, как я выгляжу,

— Лоис тихо и болезненно посмеялась.

— Вы кричите по ночам.

— Нет...я сплю. Каждую ночь. В моем возрасте противопоказано плохо спать.

Под глазами Лоис висели громоздкие синие мешки. Она явно бодрствовала уже несколько суток. История моей матери, потерявшей рассудок после смерти дочери, повторялась. Все началось так же, с отрицания трагедии. Она уверяла меня, что сестра скоро вернется домой. Однажды она бросалась на улице на незнакомую девушку, увидев в её лице дочь. Придя домой, она сказала, что у моей сестры провалы в памяти, раз она не узнает собственную мать. На следующий день она обратилась в полицию, чтобы ту девушку разыскали, и говорила всякий бред про секты. Когда ту девушку отыскали, она показала полицейским документы, и её отпустили. Мама плакала и винила полицию в сговоре с сектантами, а я пытался её успокоить. В глазах мамы ее дочь была жива, а весь мир был против их воссоединения. Проблема в том, что ничто из этого не являлось правдой. На следующее утро она покончила с собой. Я нашел тело. Её голова разлетелась по комнате как арбуз. Кровь вперемешку с плотью разбрызгалась по всем стенам комнаты. И вот я заново проживаю эту историю, смотря в лишенные надежды глаза миссис Рэми. Такие же, как у мамы. Я многое ей хотел сказать, слова поддержки так и вертелись в голове, но я побоялся все усугубить. Моей матери это не помогло. С чего вдруг поможет сейчас?

— Простите. Я зря вас побеспокоил. Держитесь, прошу вас, — тихо сказал я и вышел за дверь.

Состояние Лоис ухудшалось с каждым днем. Соседи стали чаще жаловаться на крики. Недавно она чуть не устроила пожар, сжигая что-то в поросшем травой дворе. Я попытался снова с ней поговорить, но вновь безуспешно. Она просто не обращала внимания на меня, когда я не говорил про её дочь. Лишь когда я произносил имя Маргарет, она поворачивалась ко мне, слушала несколько секунд и молча отворачивалась. Я решил вызвать ей помощницу, которая приберется в доме и скосит траву, чтобы хоть как-то облегчить жизнь. На вызов приехала светловолосая девушка средних лет.

— Здравствуйте, меня зовут Мэри. Я приехала по вашему заказу. Где мне прибраться?

— Тот дом через дорогу.

— Этот? Меня не предупреждали, что там такой большой объем работы.

— Там живет женщина, потерявшая дочь. Ей очень нужна ваша помощь.

— Ужасно. А как выглядела её дочь? Может я ее знала?

— Светлые волосы, лет сорок, серые глаза, плоский небольшой нос, впалые щеки… — я пригляделся к Мэри и замер. Она полностью подходила под описание.

— Жаль, что она погибла. Хорошо, я помогу и не буду брать дополнительную плату, хоть это и не по уставу. Как мне обращаться к хозяйке? Она знает о моем визите?

— Миссис Рэми. Нет, не знает.

— А она не будет возражать, что кто-то роется в ее саду и доме?

— Она вряд ли вообще вас заметит.

— Ладно, я пошла.

Мэри взяла инструменты, и двинулась в сторону дома. Я стоял и смотрел на уходящий силуэт Маргарет. Будто дочь возвращается к матери с того света. Я долго думал, но в итоге окликнул ее:

— Мэри!

— Да? — она развернулась и подошла ко мне.

— Мне неловко просить тебя об этом, но...не могла бы ты представиться миссис Рэми её дочерью?

— Что? Нет. Ни за что.

— Миссис Рэми убивает себя. Каждый день после смерти Маргарет.

— Это обман. Ужасный. Я на такое не пойду. Извините, но это не вписывается ни в какие рамки морали. Давать ложную надежду, тем более таким способом. Я не могу поверить, что вам пришло такое в голову.

— Ты же явно добрая девушка, я вижу это по глазам, почему ты не хочешь помочь ей?

— То, что вы предлагаете не похоже на помощь. Вы сами себя слышите?

— Я видел таких женщин. Страдающих от горя. Она просто убьет себя, и довольно скоро. Тебе плевать? Ты можешь спасти жизнь! Или ты просто не хочешь делать это бесплатно? Я дам тебе сотню долларов

— Не давите на меня. Я отказываюсь. Разговор окончен, — отрезала Мэри и ушла убираться в сад.
На звук газонокосилки вышел сосед, остановивший недавно мою машину.

— Офицер! Спасибо вам большое, что хоть с газоном помогли. Это же вы вызвали ту девушку?

— Да, я.

— А как там миссис Рэми? Я вот думал на днях позвонить ей, спросить как дела, а то пробираться сквозь заросли совсем не хотелось.

— А у вас есть её номер? — в моей голове загорелась надежда.

— Да. Он вам нужен? Записывайте.

Я набрал номер, поблагодарил соседа и отошел. Лоис долго не брала трубку, но в итоге подошла к телефону:

— Алло.

— Здравствуйте, Лоис. Это детектив Робинсон. Мы нашли вашу дочь.

— Маргарет?

— Да. Я привез ее к вашему дому. Она убирается в саду.

— Боже, благослови вас господь, мистер Робинсон!

Она повесила трубку, и сразу же выбежала из дома. На глазах сияли слезы радости.

— Маргарет! Милая, ты вернулась! Слава богу. Я так переживала за тебя. Мне даже приснился сон, в котором детектив сказал, что тебя больше нет. Господи, как же я рада.

Лоис обняла Мэри, обливая слезами её рабочую одежду.

— Дорогая, пойдем в дом. Выпьем чаю. Я так давно не видела тебя, а ты только приехала и сразу за работу. Как всегда, — Лоис впервые за долгое время искренне улыбнулась, хоть и со слезами на глазах.