Петрушка окончание

                13

      Приспело время нам заглянуть в слободу, где обустроился батюшка царь под влиянием своего нового советника, а мы помним, что Кукольник овладел данной должностью.
      Срубили на холме хоромы великие. Царский терем в три этажа окружили гульбищем с парапетами. Ходит царь по коридорам со свитою, с балконов природой любуется. Всё смотрит вдаль за околицу, не едут ли его слуги с пленницей. Заждался государь. Дрова, что на дворе в кострище сложены, для суда божьего, на месте. Готово и его обвинительное слово из гортани вылететь. Одни мысли, как усладить своё величие местью, дикими пчелами в голове роятся. Кипит злоба как вода в казане, жесткой накипью оседая на сердце. Жаждет мщения государев нрав советником подстрекаемый. Задета самая чувствительная струнка души — самолюбие. Этого и добивался коварный смутьян очерняя всё светлое.
      Вознамерился маг подвести к концу своё черное дело, но для этого у него недостаточно ещё силы. Дьявол желает получить взамен жертву — кровь, текущую в жилах служанки Дейдры, что досталась ей от предков своих, древних друидов, и не малая толика, как ранее, а вся до единой капельки. И должно завершить ритуал жертвоприношением — сожжение на костре тела чистого, девственного, пороками не тронутого, для этой роли Кукольник выбрал, как вы уже догадались, Заряницу. Вот и везут девицу на заклание во имя чьих-то интересов ей не ведомых.  С поклёпой шутихой завел беседу колдун, поделился своими мыслями и спросил совета, как в сие дело употребить служанку. Да так, что бы она по доброй воле, своей кровушкой распорядилась в его благо. Иначе не признает хозяин приношения и напрасны будут все труды и старания. Ужаснулась приёмная мать; всё ж сохранился в сердце малый огонёк человеческого тепла, чуть тлевший долгие годы, но виду не показала, убоялась гнева злобного. Убоялась и смолчала, сказалось многолетнее раболепие.
      — Не лёгкая задача уговорить человека отдать жизнь за чуждые ему интересы. Разве что обманом подвести к жертвенному алтарю. Но лечь под нож! Во имя чего!?  Всё надо хорошенько обдумать и не малым сроком.
      — Покуда этим и займись.
      И колдун отпустил старую шутиху.
      Сжав тонкие губы, что как змеи извивались на лице, горбатая шутиха поднялась в каморку к Дейдре . Как только затворила за собой дверь, разразилась старуха бранью.

      Загрохотала её гортань ругательствами и проклятием; как долго сбиравшиеся грозовые тучи накапливая силу вдруг в одно мгновение разрождаются бурей. Старуха долго сдерживала в себе копившейся годами гнев и обиды, и сейчас не выдержала. Она по своему привыкла к девушке, не имея своих детей она может даже где-то глубоко в душе и полюбила Дейдру как свою дочь, хотя никто не мог бы и заподозрить таких чувств у старой карги. Она всегда была жестка и сурова в отношении черноглазой служанки.
      В гневном раздражении старая карга разговаривая сама с собой не заметила как раскрыла все тайны колдуна. Угрожала ему, потрясая над головой своими корявыми руками, знанием средства аки* погубить его тело и душу; даже не подозревая, что девушка, сидящая в углу, всё слышит и понимает. Для неё служанка была нема будто рыба.
      Таким образом черноглазая  Дейдра проникла в тайну кощульника. Появилась надежда  возвернуть своему возлюбленному прежний облик. Но не всё так просто — ино на бумаге гладко выходит, а идти-то по оврагам. Она даже не знает, где находиться Любим вместе с Заряницей. А что они вместе, в том нет  сомнений. Сейчас вот сидит пряжу прядёт, а сама глаголы ловит, что слетают с языка старухи — интереса не выказывает.
      Насилу угомонилась старая. Успокоилась; мыслит про себя как злодеянию воспрепятствовать — сохранить жизнь девушке. И порешила; прогнать от себя, уговорить бежать сиротинушку. Но что за шум со двора слышится? Заржали кони, собаки залаяли, крики, суета поднялась по дому. Дверь распахнулась. На порога хозяйский холоп.
      — Хозяин к вам послал, велит вниз спускаться.
      Не усидела и Дейдра, вослед за старухой вы-бежала на улицу.
      Прибыл отряд царских дружинников сопровождающих крестьянские розвальни. Зарывшись в соломе, укутанная овчиной сидела в санях женщина.  Десятник, отдав приказания, отправился с докладом. Остальные, поручив коней прислуге, поспешили скрыться в трактире. Женщину подняли с саней и в сопровождении боевых холопов отвели в приказную избу для дознания. Дейдра сразу признала в несчастной женщине Заряницу.  Хотела было броситься к ней, но государевы слуги не допустили.

      Ввечеру, возвращалась черноглазая служанка из балагана к себе, как вдруг кто-то, ухватив за рукав, затащил в щель между сараями. Она, было, закричала, но сильная рука зажала рот.
      —  Молчи и слушай… — вторглись ей в уши приглушенные слова.
      Она не пыталась более сопротивляться.
      — Узнаёшь? — ей сунули в руки тряпичный свёрток. Не смотря на густеющие сумерки, она узнала горбоносую куклу, и от неожиданности чуть не вскликнула, но вовремя спохватившись, в радостном порыве прижала игрушку к груди.
      — Можешь оставить у себя. — Незнакомец отпустил девушку и продолжал шепотом. — Имя моё Любим, я брат обращенного в куклу твоего возлюбленного. Вижу как он тебе дорог, оттого и пришёл просить твоей помощи. Знаю, что с твоих уст спадают чары в час ночной, об этом мне поведала Заряница, посему помоги  мне пробраться к тебе в горницу для разговора. Нам надо спешить, ибо и жизнь Заряницы находиться под угрозой.
      Дейдра кивала головой и чувствовала; чем крепче прижимала Петрушку к себе, тем сильнее рдели её щеки.
      Никто не заметил, как молодой крестьянский парень проник к девице в горницу, хотя ночка выдалась на славу: светлой и ясной; красавец месяц щеголял во всей своей красе и, демонстрируя свою щедрость, рассыпал по сторонам серебро — облака лунным светом обласканные светились парчовыми узорами. А в знакомой нам горенке, при тусклом свете лучины, двое молодых людей с нетерпением вглядывались в перчаточную куклу, ожидая превращения.
      Сердца, освященные любовью, жившие в долгой разлуке одной только надеждой,  уставшие от несбыточных грёз о случайном свидании за-жглись радостным восторгом от долгожданной встречи. Но короток миг счастливых объятий. Вот уже и растаяла минута тайного свидания. Растаяла словно облако, оставив в сердце лишь воспоминания. Ни словом не обмолвились: сладость поцелуя склеила их уста.
        Любим молча сидел на краю лавки, боясь не-ловким движением разрушить заветный миг. Глядя на них ему грезилась Заряница, и беспокойство мерзкой козюлькой* вползало  в грудь.
      Очнулся молодец от волнительных грёз лишь только заслышав пение:

            Ты, змейка-скоропейка, змея лютая,
            Из норы ты, змея, ползёшь озираешься,
            По песку ползёшь  — извиваешься,
            По траве ты ползёшь — всю траву сушишь!
            Иссушила ты в поле всю травушку,
            Да всю травушку, всю муравушку,
            Все цветочки, все лазоревые!...*

      Дейдра, опустившись на донце прялки и взявши в руку веретено, обрела речь. Долга ночь до рассвета, но хватит ли времени выслушав друг друга принять верное решение. А девушка поведала страшные вести, от которых у молодца волосы шевелились на голове и кровь, отхлынув от сердца, стыла в жилах.

               
                14

      Тьма ложится на землю.  Мрак расстилается по угодьям её. Страх рождается в сердцах. Коварство, подлость и обман встают во главу угла. Дурные свойства людские уже не прячут за лицемерными масками, всё на показ, на зрелище. Дьявол не дремлет, всё больше сеет семян вражды и распутства растлевающие души. А происходит это с попущения божьего, ибо люди сами выбирают свою стезю, становясь на службу зла и порока. Не малого труда должен приложить погубленный человек, дабы сбросить с себя оковы дьявольские. А ведь так легко поддаться соблазну, — сладок греховный плод, не требует ни труда, ни воздержания. Нынче плевок в добродетель является пропуском в новый воздвигаемый мир.
      Кукольник, пришедший с вечОра*, был не простым человеком и даже не простым магом. Своё богатство нажил не в трудах праведных, а предавшись нечистому творил худое, прикрывая лик свой лицемерной маской. Сбирал пороки человеческие на пирах да братчинах*, да в питейных заведениях. Вот уж где рассадник зла! Забавами по-хоть лелея, пьянками да гулянками завлекал, тем, что человеку слаще труда и добропорядочности. И как воск тает от огня так таял у бражника разум, а следом мошна и порты*. Оказавшись нагим, находил себе, такой человек, постель на улице под открытым небом. Наутро идёт он к хозяину и, забывши о боге, создавшего его, закладывает  свою душу. А хозяин-то, Кукольник, прихвостень дьявольский, этих заблудших грешников превращал в куклы–марионетки, готовых плясать под его дудку не только в балаганах. Уж видел себя, Кукловод, властелином «новозданного мира*».

      В глубоком подвале, в кромешной тьме и убогости, взращивались  ростки зла из падших душ, удобряемые людскими пороками и людской мерзостью.  На их листьях, пропитанных черным соком мракобесия, алчности и похотливого блуда, настаивалось вино, что целовальники разливали жаждущим, и от тех рождались дети неизлечимо больные всяческими пороками. Добрые сердца оказавшись в окружении всей этой беспутной скверны черствели и, задыхаясь от смрада, гибли.    
      Остановить пагубу людскую и врага уничтожить есть только одно средство — чистая непорочная душа, что оставив помыслы о себе, собственном благополучии, окропит черные ростки невежества крупицей своей доброты, любви и света — этим и осуществится свержение власти тьмы, иначе победа не мыслима. Ежели имеется маленькое, чуть заметное, пятнышко на твоей чести, не видать вовек победы, ибо ростки скверны нашли угодную почву в твоём сердце и возможно начали свою разрушительную работу.
      Самого чародея в гроб вогнать можно токмо его же оружием. А вот что это за оружие, Дейдра не знала, она всего лишь края тайны коснулась. Да и рассвет брезжит за окном — проскальзывают зарницы, розовеет окоём*. Прощаются звёзды с месяцем, бледнеют, тают в выси, завешенные предутренней паволокой. Преходящему дню не дано наслаждаться красотой ночной, светом се-ребра с небес льющегося.

      Заперли Заряницу в сыром подвале. Ни окна, ни щелочки, откуда лучик света мог бы коснуться лица её бледного. Тьма вокруг, от стен холодом веет. Хорошо тулуп не отобрали, пожалели. На полу земляном ногой нащупала солому и присела, подбив под себя овчинку. Сколько так просидела сколь невидимых свету белому слёз выплакала одной ночке угрюмой ведомо.
      Не один и не два дня провела Заряница в застенке. Совсем было отчаялась на свет белый взглянуть, вздохнуть полной грудью воздуха вольного. Но вот однажды вывел её из дремотно-го состояния звук ржавых дверных петель. В затхлый воздух каземата вторглась струя уличной свежести. Подвал чуть осветился голубым сиянием звёздной ночи. Свет далёких космических странников проник в открытую дверь и чуть разрядил тьму подземелья. Кто-то вошел. Следом вползла морозная ночь. Глаза пленницы, пообвыкшие к темноте, различили высокую фигуру  с монашеским клобуком на голове. Пришелец про-волок по земле что-то тяжелое не обращая внимания на присутствующую узницу. Где-то в глубине остановился и послышался звон ключей. Замок, мягко лязгнув, разомкнулся. Тень с мешком исчезла в стене. Какое-то время спустя вновь послышался металлический звук и легкое шуршание затаённых шагов по разбросанной соломе и ощущение прорвавшейся струи хладного воз-духа.

      Царь Поздей всё надеется сломить непокорную деву, заставить её покаяться, оттого и смертный указ не подписывает — запала она ему за душу, не вытравить. А колдун своё дело знает, последние приготовления заканчивает, готовится к черному дню, когда солнце сокроется и не за хмарой седой, а поволокой черной окутается в ясный полдень. Ждёт затмения солнечного.
      И вот однажды, после полудня отобедав из-рядно, чародей предался глубокому сну. Это для русского нормально, а для гостя, человека пришлого с вечОра, ни в какие ворота не лезет, но, тем не менее, сморил полуденный сон, обволокла дремота его единственный глаз. Солнца лучи пробившись сквозь закопченную слюду в окне окропили широкий лоб каплями пота.
      В камору тихо, затаённо вкралась чья-то малая тень, размерами сравнимая с кошкой; она также мягко ступала по полу и скрипучие доски в молчаливом согласии пропустили её. Прокравшись вдоль стены, она юркнула под стол, за которым сидел, развалившись в кресле, спящий хозяин. Звуки его сна ободрили вторгшееся существо и оно ловко взобралось на колени, затем, дождавшись новой волны храпа, отцепило от пояса ключи, а за место снятых навесило связку похожих, чтоб не сразу бросалась пустота на шелковом кушаке. После чего малая тень тихо удалилось.

      Растворилась дубовая дверь. Заряницу удивило время, в которое к ней пришли — с улицы день светлым снопом лучей так и брызнул. Ёкнуло сердечко — не настал ли уже последний час, что предрекал тиун* на допросах, тыча под нос царский указ. Она приподнялась с соломенного тюфяка и зажмурилась от ворвавшегося света. Петли вновь скрипнули, и всё богатство солнечного дня осталось снаружи. От резанувшей глаза вспышки света не сразу узрела вошедшего. Не успели глаза вновь свыкнуться с тьмой, как свеча осветила лицо вошедшего.
      Слезами нежданной радости оросились бледные ланиты узницы. Она узнала Любима. Но тут же радость сменилась ужасом. Острой иглой кольнула мысль: — «Неужели и его обрекли на погибель». Девушка, охнув, обняла парня и зарыдала. Но не было времени у возлюбленных для умильных ласк. Поведал Любим о своём плане — враз высохли слёзы и блеснули девичьи очи пламенем гнева. Однако следует им спешить, пока Кукольник спит опоённый маковым отваром, что Дейдра приготовила ему. Указала Заряница место, куда скрытно по ночам, не обращая внимания на узницу, под сенью тьмы двигаясь словно привидение, проносит чародей мешки с заблудшими душами. Освещая темные склизкие стены трепетным светом восковой свечи, Любим узрел в камне дверь обитую добрым железом и, найдя нужный ключ, в связке похищенной Петрушкой, с мягким лязгом провернул им в замочной скважине. Толкнул дверь и чуть устоял на ногах от вырвавшегося, будто из глубокого склепа, смрада. Густая тьма, стоящая у входа на страже, ничуть не шелохнулась от жалкого луча свечного огарка. Тогда человек, что решил покончить со злом, извлёк из под одежды припасенные факела и связки свечей. От первого зажженного факела мрак ужаснулся и с каким-то утробным урчанием отступил по каменным ступеням вниз. Держа в руке факел, смельчак шагнул на первую ступень адского подвала.  Заряница, взяв в охапку всё принесённое Любимом, последовала за ним. В этот момент входная дверь распахнулась от сильного удара. На пороге стояла зловещая фигура Кукольника.

                15

      Не долог был сон у нового царского советника вызванный маковым отваром — сидевшая в нём нечисть переборола наркотические свойства мака. Внезапно нога его дернулась и он очнулся. На какое-то мгновение единственное око раскрылось. Тупым, бессознательным взглядом  окинуло  окружающее пространство и помалу вновь затянулось дряблым веком. Рука привычным движением скользнула по поясу и, нащупав связку ключей, замерла. Послышалось удовлетворительное похрапывание. Но пальцы, как бы живя своей жизнью, кропотливо-придирчиво перебрали ключи раз, другой и почувствовали подвох. Единственный глаз раскрылся и сна в нём как не бывало. Один ключ оказался лишний!  Как безумный, советник вскочил из кресла и, сорвав связку с пояса, лихорадочно пересчитал ключи. Так и есть! Обсчиталась, видно, Дейдра подыскивая ключи для замены, ошиблась. Выпученное единственное око на лице царского советника налилось кровью, а из гортани выдавилось слово:
      — Измена…
      И вдруг он в бешенстве заорал:
      — Кто, кто подменил ключи?!
      Вихрем промчался Кукольник по двору и во-рвался в темницу.
      Любим видя, что их замысел раскрыт, говорит девице.   
      — Ступай одна. Всё, что мне было ведомо, тебе передал. На тебя вся надежда, заря моя ясная. Сделай дело тебе доверенное. Видать доля такова нам выпала, настал каждому жизненный предел и конец приблизился. Встречу злодея здесь, где стою! И пока бодра душа да во здравии тело не допущу безбожника к этой двери! Но помни, времени у тебя не много, ибо сила колдуна велика. Прощай! — Он передал факел и закрыл за ней дверь на ключ, который спрятал на своей груди. И встал на страже.
      Дрожа от негодования, извергая, из горящих яростью глаз, молнии,  Кукольник приближался к вдовьему сыну, широко раскинув руки, будто стремясь поглотить его своей мрачной тенью. В руке его блеснул меч.
    Любим, готовый к подвигу, хоробрясь и не пряча лица своего пред опасностью, снял с пояса оружие дарованное отшельником и поднеся к губам шептал —«Поставь, госпоже, мать, пресвятая богородиц  кругом меня тын железный от земли и до небес со все четыре стороны… Ниспошли помощь и нетленною ризой твоей укрой от ран и смерти от рук нечестивца. Поможе справиться с извергом рода человеческого. Не дай врагу нашему злорадствовать над нами!»  — и, поцеловав сей меч, почувствовал в теле своём не свойственную ранее силу, готовность вступить в единоборство с врагом.   
      Молча сошлись противники. Полыхнуло пламя, затрещала смола у факела, освещая страшные лица дерущихся. Обе стороны отвагой и яростью не уступали друг другу, — наносили страшные удары, но, однако, с лёгкостью ускользали от смертельного лезвия. Сколько времени уже длился бой не ведомо ни тому, ни другому. Никто не видел сей сечи, не считал ударов жестоких, ни слыхал речей бранных, опричь лежащей в стороне перчаточной куклы, зубоскала Петрушки. Факел, тот, что освещал сражение со стены, утомился и стал терять силу.
      Злодей,  заперво  налетевший словно  коршун на курицу, надеялся на скорую победу, но видя неослабевающую силу человека, удивился: откуда это в сермяжном мужике столько мощи что он не в силах одолеть его, и со змеиным коварством пустился на хитрость.
      Не помышляя о себе и наградах, Любим, сражался с большим мужеством и отвагой. И неизвестно что в его силе было больше — волшебства дарованного отшельником или ненависти к противнику. Однако физические силы не бесконечны. Тяжелеет меч в руке, слабость от колен растекается по всему телу. Кровавый пот застит глаза и в этот момент пред его взором, откуда ни возьмись, возникает отец. Не злобного врага видит пред собой Любим, а собственного, плоть от плоти, отца. Вот он, отец, живой, стоит в исподней рубахе и протягивает руки, будто желая обнять, прижать к своей груди. Любим опешил от неожиданности. В недоумении отступил, опустил занесённый над головой родителя меч. Этим и воспользовался коварный чародей — размахнувшись рубанул соперника. В последний момент опомнился вдовий сын, отклонился в сторону. Но не суждено было избежать злодейски нанесённого удара. Отсёк вражий меч правую руку по плечо. Упала, истекающая кровью, десница на землю. Разжались пальцы, крепко сжимавшие рукоять боевого оружия.   

      Тем временем, Заряница, преодолевая сопротивление тьмы, спустилась в  подвал держа в руке яркий факел. Каменные своды, нависшие над головой девушки, придавили своей тяжестью, вжали голову в плечи. Черные камни, готовые в любую минуту рухнуть и размазать живую плоть по земле, застонали от яркого света.
      На полу, в сырой земле и тлене взращивались зачатки зла, пороки гнусные от грешных душ. Их серые, цвета безразличия, листья тянулись к мерзости и грязи невежества, будто к солнцу цветы живые. В этой клоаке, в искусно созданных тепличных условиях, готовилось будущее новозданного мира*.
      Заряница, обходя шаг за шагом эти адские чертоги, оставляла свет факелом иль свечой рождённый. Ростки от сего света чернели и, извиваясь в заслуженных муках, гибли, издавая звук глухой и мерзкий. Из углов, где свету не хватало, чтоб сразу умертвить родившуюся во тьме тварь, распространялось ядовитое зловонье, будто от скотной ямы. Но не все ряды пороков осветила безвинная душа, рождённая в любви при свете солнца. Свечей в руке не стало, опустела ладонь. И уж было возликовала гнусная тьма, торжествуя победу. Но нет! Заряница ударила себя ножом и кровью, освященной святой невинностью,  окропила оставшиеся зародыши зла. Истекая кровью обошла она смрадную клоаку и в конце пала на землю. В лице её не сохранилось ни кровиночки, ни искры жизненной в глазах.  И в тот же миг свет воссиял в подвале, словно тысячи солнц вспыхнули разом, умертвив даже малую толику мрака. Невесть откуда взявшийся ветер очистил от мерзких миазмов воздух. Но мертва дева, смертью своей даровавшая жизнь.

 Любим от полученной раны пал на колени, ещё не осознавая свершившегося. Колдун, видя поверженного противника, восторжествовал. Единственный глаз сверкнул дьявольским огнём. С перекошенным страшной улыбкой лицом поднял он меч, чтобы добить раненого. Но, Любим изловчившись, вкладывая в свои движения последние силы, поднимает свою отрубленную руку, лежащую поодаль, и с презрением швыряет её в лицо злодея. Окровавленная рука вдруг впивается в горло колдуна и душит его. От неожиданности тот роняет меч, и пытается оторвать от себя кровавую десницу. Но она цепко впилась в его плоть, словно клыки аллигаторы в обречённую жертву, и не отпускала. Раненый Любим в полусознательном состоянии доползает до колдовского меча, поднимается, опираясь на него здоровой рукой, и подняв орудие смерти высоко над собой видит, как колдун, упав на колени, с пеной у рта взывает к нему с мольбою о пощаде. Не внемля его поганым устам, срубает колдуну го-лову и сам тут же рядом падает бездыханный.
      Петрушка лежал в углу и всё слышал,  всё видел, но помощь оказать был не в силах, только живые глаза его наполнились слезами при виде как умирает его младший брат.  Кровь Любима  вытекая из жестокой раны достигла куклы и, коснувшись её одежд, с последним вздохом умирающего вселила в тряпичное тело жизнь. Чары разрушились. Ожил вдовий сын, вернулось ему прежнее человеческое обличие. Поднялся он с земли, но нет на лице радости, печалью завешаны глаза, боль сжимает сердце. Склонился Ждан над изувеченной плотью Любима. Не рад он своему освобождению. Готов  вновь балаганным тряпьём облечься, лишь бы сохранить жизнь дорогого брата. Прижал к груди бездыханное тело и горькими слезами окропил бледный лик его. В мыслях своих уже готов был вместе с Любимом возлечь во гроб. Прибежавшая Дейдра не посмела нарушить скорбную минуту прощания, не сразу привела в чувство вновь обращенного в человека Ждана.
      Очнулся  Ждан и вынес погибшего Любима на свет божий и тут же обратно — в подвал.  Не знал, не ведал, что там произошло, но, видя смерть колдуна, надеялся найти Заряницу живой. Не может такого быть, не могла она погибнуть!
      Не поверил он своим глазам, когда спустился в глубокое подземелье. Белое, обескровленное тело, будто мраморное надгробие, лежало на черной земле. Свечи, склонив головки пламени в траурном поклоне, плакали восковыми слезами.
      Положил Ждан тела брата и Заряницы рядышком под  берёзонькой, — не суждено было им видно при жизни быть вместе, лишь смерть распорядилась по своему, соединив их своей властью.
      А на улице день обновляется. Наконец-то пришла долгожданная весна. Златокудрое солнце тысячами своих рук ласкает соскучившуюся по теплу землю. Природа просыпается ото сна, оживает, отвергая холодные объятия затянувшейся зимы. С берёзовых ветвей каплет сок. Это живая влага, данная дереву землёй-матушкой, впитывается обескровленными телами, превращаясь в кровь. Розовеют тела напитанные живительными силами земли. Не солнце огнекудрое разгоняет  утренний туман, не зорька красная озаряет румянцем лица. То Весна - девица в прежнею лепоту облеклась. Ожили Ждан и Заряница, пробудились к новой жизни.
      Исчезли колдовские чары, в угли чёрные обратилось тело супостата и, рассыпавшись золой, исчезло в пыли. Всё что скверной его было замарано светлым днём да солнцем лучистым выбелено.
      Вернулись домой на счастье матери  Любим с Заряницей да Ждан с Дейдрой. И как в старых сказках сказывали — стали жить поживать да детей рожать. Может кто из нас и от них свой род ведёт, кто знает.
               
      А теперь позвольте мне отклонятся, отдать Вам наше нижайшее почтение в благодарность за прочтение.  Живите и благоденствуйте на сей земле в мире и согласии!


    
       

                ***


               
                Словарик

    * «Не полынь-то ли травонька в поле…» - песни из собрания Н.А. Иваницкого.
    * Кружало государево — кабак.
    * мытарь — сборщик налогов.
    * безживотие — нищета
    * велелепие — восхваление.
    * ажно — так что.
    *«Для ваших карманов  понастроили балаганов,
  Каруселей и качелей для праздничных веселий!
  Крутись, веселись у кого деньги завелись!»  — прибаутка московских        «дедов-зазывал»
    * «Бонжур, нарумяненные старушки, Молодые старики…» — слова Петрушки.
      * кострА — жесткая часть стебля волокнистых растений (льна, конопли)
      * Чтобы, чтобы уродиться мне одной … — лю-бовные песни вологодской губернии из собрания Н.А. Иваницкого.
      * беспроторица — безысходность, отсутствие средств.
      *покляпую — согнутою к земле, искривлённую.
      * неприязный — враждебный, дьявольский.
      * «Песни собранные П. Кириевским» Русский фольклор. Изд. 1938г.
      *приосмякло — от испуга, удивления переме-нилось, изменилось лицо
      * Повязь — повязка
      * кметъ — воин, дружинник
      * зазор — позор               
      * иде —  где, когда
      *стерво — труп
      *срачица — нижнее бельё, исподняя рубашка.
      * кислые щи — прежде на Руси так называли напиток на подобии кваса, на основе сухарей изюма и дрожжей.
    * Марфино лето — Бабье лето.
      * Беденьство — обеднение, бедствие.
      * свара — ссора
      * С…А…Т…О…Р. — заклинательная песнь.  «Русское народное чернокнижье»  Сахаров И.П.  1991 г  изд. «Эврика»
    *  трава Тирлич  собирается под Иванов день на Лысой горе, близь Днепра — из народных пове-рий. «Русское народное чернокнижье» Сахаров  И.П.
    *  Кочедыжник  или  папоротник  срывается под  Иванов день с особенными обрядами и заго-ворами. Цвет К. имеет силу  владеть нечистыми духами, повелевать землёй… «Русское народное чернокнижье»  Сахаров И.П.
      * месяц Листопад, Свадебник — месяц Октябрь
      * месяц Грудень — Ноябрь
      * месяц Студень — Декабрь
      * месяц Просинец, Стужень — январь
      * месяц Сечень, Снежень, Лютень — февраль
      * месяц Протальник, Березозол, Сухий — март
      * хмара — туча
      * матица — потолочная балка
      *…в Божественном Добре сыскав источник Зла… — Джон Мильтон.                «Потерянный Рай»
      * многолетствие — старост
      * Макошь — Богиня в славянской мифологии. Богиня судьбы, изобилия и плодородия. Един-ственное женское божество во владимирском пантеоне богов.
      * « Охти мне, молоды, горевати!…* — Плачь Ксении Годуновой. Исторические песни. 1956 год.
      *изведчик — доносчик, кляузник, фискал
      * ино — только   
      * аки — как
      * шалгун, шалгунок — котомка, сумка в дорогу для продовольствия
      * лиходельница — публичная женщина
      * Ты, змейка-скоропейка, змея лютая,… — «Песни, сказки, пословицы, поговорки и загадки» собранные Н.А. Иваницким в Вологодской губер-нии.  Вологодское издательство 1960 год.
      * козюлька — козюля – гадюка
      * братчина — пир в складчину
      * порты — одежда
      * вечОр — запад
      * окоём — горизонт
      * тиун — княжеский управляющий
      * Поставь, госпоже, мать, …  —  « Язычество древних славян» Б.А. Рыбаков  1981 год.
      * новозданный мир — Джон Мильтон. «Потерянный рай»