Деревянный...

...бесчувственный... тупой.

   Широкий, заячий зуб рубанка в руках деда скоблил доску, отплёвываясь льняными весёлыми кудрями стружек. Они падали на пол, и мне чудилось, что дед - тот самый старик Джепетто из сказки про Пиноккио*, и кудряшки спадают с головы деревянного мальчишки, потому что ему скоро идти в школу, а туда не пускают лохматых. Выстругав доску, дед счищал опилки с лезвия коротким указательным пальцем с наполовину срезанной фалангой, заодно проверял, не разболталось ли оно, но всё равно раз или два стучал большим деревянные молотком, подбивая колышек, которым крепился резак к рубанку.

   Дед умел всё. Вот просто - всё! Строчил исподнее и тачал сапоги; «на глазок» выкраивал из хрупких полотен белого бемского стекла, нужное по размеру для форточки или окошка;  кашеварил так, что пальчики оближешь, лучше иного шефа; при случае - собирал какие-то травки, составляя лечебные зелья, ну и, конечно - столярничал. Именно с этим всё было не так-то просто.
Когда из-под рук деда выходили стол или скамеечка, полочка либо шкафчик, - то были вещи надёжные, добротные, практические и приятные глазу. Про них можно было с уверенностью сказать, что делалось оно от сердца, в ладу с душой. Но когда дед мастерил крепкий и красивый с виду, очередной стул, на нём совершенно невозможно было усидеть. Это был как бы стул наоборот. Его выпуклое, будто срезанное с боку земного шара сиденье, обитое наипрочнейшим гобеленом, отторгало любое седалище.

   Дед не особо жаловал посторонних, но если приходилось-таки кого-то принимать у себя, то, подавая стул, обыкновенно шевелил усами, мешая улыбке выдать себя. Едва филейная часть гостя соприкасалась с сидением, почти что сразу угадывался его характер. Человек неблагонадёжный, скрытный, корыстный и злобный, дабы себя не выдать, стоически формировал ягодицы, в угоду противоестественным очертаниям мебели, да ещё улыбался при этом некрасиво и угодливо. Простодушный скоро приподнимался и, пощупав ладошкой гобелен, усмехался, приговаривая нечто вроде: «Хитро...» Нахал немедля вскакивал и просил пересадить его в более удобное место, в отличие от неуверенных в себе скромников. что ёрзали, да, сползая со стула, как с горы, краснели от собственной неловкости.
    Не уверен, что всё было именно так, быть может, дед выстругивал стулья подобными без какого-либо умысла. Впрочем, зная его смекалку и рассудительность, верится в это с трудом. Тем паче, к приходу внуков, неудобный стул был всегда занят чем-то, чему надлежит находиться именно там.
Усаживая родную кровиночку на диван, дед подкладывал под спинку собственноручно сшитую подушку, а под ноги ставил крепкую самодельную скамеечку, дабы было удобнее пить чай. Если кровиночка, бывало, начинала вести себя не так, как следует, то её, под любым предлогом, пересаживали-таки на неудобный стул...
 
...Широкий, заячий зуб рубанка в руках деда царапал доску, отплёвываясь льняными весёлыми кудрями стружек прямо на пол. И чудилось, будто мой дед, - хотя он в этом ни за что не признаётся! - тот самый старик Джепетто из сказки про Пиноккио. Он точно так же прилагал усилия к тому, чтобы, преодолев многое, видимое одному лишь сердцу, кукла из дерева проснулась однажды утром настоящим мальчишкой.

-----------
* -сказка Карло Коллоди "Приключения Пиноккио", впервые опубликована 7 июля 1881 года в Риме, в «Газете для детей».Первое издание датировано 1883 годом.  Пиноккио, сделанный из дерева мальчик, нос которого увеличивается каждый раз, когда он говорит неправду;