Адрана. Хроники войны. книга 2 Империя под ударом

Глава 14


Уже второй день над Бест-Кариной кружили птицы. И ночью не стихал их гомон, и она так и не сомкнула глаз. Сумрак надвигался на прекрасную столицу, ее роскошные дворцы и белые крепостные стены, глядящие в зеркальные воды Есрома. Что-то не так в моем королевстве, думала она. В коридорах и залах дворца становилось все темнее, не было никого, даже стражу не докричаться. Она вошла в комнату с бассейном, где многочисленные статуи впотьмах казались пугающе живыми. На склонах Дворцового холма собралась толпа. О, как они кричали! Визгливые крики долетали даже сюда, нарушая гробовую тишину комнаты, как в тот день, когда ее объявили королевой, а чернь взбунтовалась. Она даже вздрогнула, когда откуда-то явно потянуло гарью.

Затеплился огонек, и Сулла пошла на свет. На краю бассейна кто-то сидел. Было что-то знакомое в согнутой узкой спине с цепочкой хребта, в серебристом мерцании кожи, волне волос, перекинутых на грудь. Сулла остановилась, вглядываясь в силуэт. Тьма подступила вплотную, бездонная и слепая. С улицы полетели вопли, полные ужаса.

Девушка поставила подсвечник на край бассейна. Осторожный жест тонких рук натолкнул Суллу на нужное воспоминание. В сердце впились ледяные иглы и зазвенели, заныли. Девушка обернулась. Волосы почти скрывали костлявое лицо, огромные глаза с тяжелыми воспаленными веками смотрели на Суллу.

- Моя королева, - сказала она. Она улыбалась.

Теперь Сулла заметила, что весь пол залит водой, в черных неподвижных лужах жирными глазками застыли отблески свечи.

- Ляля, - прошептала Сулла.

- Да, это я, - отозвалась нереида. – Я знала, что ты не забудешь меня.

- Зачем ты здесь?

Раздался плеск воды, она перебросила на мозаичный пол сросшиеся ноги с рыбьим плавником, завалилась на бок и, подтягиваясь на руках, поползла к Сулле. Холодок пробежал по спине королевы, она не могла ни закричать, ни двинуться с места. Нереида была отвратительно мокрая, с нее текло, волосы превратились в водоросли и облепили грудь.

- Прекрасная Бест-Карина, город, возлюбленный Росомахами, проклят, - шипела она, - и стерт с лица Раиданы, как проклят и уничтожен твой народ, блудница с лазурного побережья. Никого не осталось. Мы с тобой здесь одни, моя королева.

- Что тебе нужно?

- Ничего. Ты сделала меня калекой, а потом убила.

- Что тебе нужно? – повторила Сулла. – Пойди прочь.

- Сначала посмотрю, как тебя разорвут в клочья.

Ляля потянулась к ней, уцепилась за края одежды, плотная ткань затрещала.

- Нет! – закричала Сулла. Она рвалась, била по цепким рукам в зеленых пятнах тлена. – Нет! Прочь! Уйди от меня. Убирайся!

- Что с тобой?

Сулла обернулась.

- Что случилась, милая?

Хрисид был бледен и как всегда прекрасен. Он погладил ее по щеке. Пальцы у него были сухие и холодные.

- Хрисид, слава богам! – Сулла вздохнула с облегчением. – Рада видеть тебя, моя любовь.

- Все хорошо?

- Да, да! – поспешно отозвалась Сулла. – Теперь, когда ты здесь…

- Вот и славно, - нетерпеливо перебил он. - Только не надо кричать, моя королева. Ты же понимаешь, что это не поможет.

- Хрисид! – воскликнула Сулла, холодея от ужаса. – Хрисид, постой. Любовь моя!

Когда он тихо закрыл за собой дверь, унося свечу, из мрака на нее набросились чудовища.

Сулла открыла глаза. Кажется, она кричала. Во дворе замка горели огни. Было слышно, как воет вьюга. Хрисид спал на спине, заложив руки за голову. Сулла долго вглядывалась в его лицо. Он хмурился, потом что-то пробормотал и повернулся на бок. И во сне нет покоя…

Она вытерла простыней холодный лоб. Сон слишком настоящий, слишком похожий на явь. И зачем Ляля, причем она здесь? Уже столько времени прошло, я все забыла. И вот на тебе!

Нет больше Бест-Карины, вечного города, Каньон поглотил его. Город исчез, точно и не был вовсе. И Старого Грифа нет, только эхо дворцовых залов беспокоит ее порой. Все исчезло, как туман, и манит лишь в мыслях, и возвращается во сне.

- Хрисид, любовь моя, -  произнесла Сулла одними губами. Страшно встать, кажется, весь пол залит водой. Было там что-то еще. В этом сне, но нет, никак не вспомнить. Глупости все, давно пора привыкнуть к кошмарам.

Сулла встала, накинула на плечи халат, бессознательно ходила взад-вперед в сумраке спальни, ступая по шкурам, устилавшим пол, по этим шкурам, глушащим шаг. Больше не заснуть. Хватит на сегодня сновидений! Она решительно направилась к двери и рывком распахнула ее. Холодный воздух окатил Суллу с головы до ног. Она судорожно вздохнула. Это немного отрезвило ее. Кое-где в коридоре горели факелы, на стенах лежал иней. Широкоплечие стражники, укутанные в плащи, были похожи на огромные камни.

- Пригласите господина Лаэрта в мой кабинет, немедленно, - бросила она гвардейцам и быстро пошла по коридору.



***

- Ваше величество, я не решался вас беспокоить, - негромко сказал Лаэрт, входя в кабинет, как всегда сухой и строгий, как всегда деловой. Сулла подумала, отдыхает ли он когда-нибудь. – Скоро рассвет... Это хорошо, что вы уже не спите.

- Есть новости? – Сулла отложила перо и крестом сложила ладони на бумаге.

- Да, моя королева. Сомневаюсь, что они обрадуют вас.

- Последнее время я слышу только такие новости. Смелее, Лаэрт. То, что не убивает, делает нас сильнее.

Лаэрт кивнул. Нет, все-таки выглядел он неважно. Веки его были красны от недосыпания и усталости. Стряхнул с плеча меховую накидку; на нем была несвежая рубашка с кое-где оборванным кружевом. Судя по всему, он еще не ложился.

- Ваше величество, - начал Лаэрт и прислушался. Медленно обвел взглядом кабинет. Свечи освещали центр комнаты. Слишком много тени по углам. Он положил руку на эфес клинка и быстро подошел к портьерам, отдергивая одну за другой. Обследовал ниши между пилястрами. Сулла молча за ним наблюдала. Лаэрт взял подсвечник и влез в неостывший еще камин. Она не выдержала.

- Боги преисподней! Что вы здесь устроили? Вы параноик, Лаэрт!

- Вовсе нет, - спокойно возразил министр. – Просто я опытный человек.

Она сделала приглашающий жест. Он отодвинул стул и сел напротив, устремив на нее воспаленный взгляд. Почему-то Сулле стало неловко оттого, что он видит ее непричесанной, в простом халате. Она смущенно кашлянула и сказала:

- Вы хотели что-то сообщить мне.

- Человек, который отправлен послом в Адрану, убит по дороге.

- Так я и думала, - сказала Сулла. – Это его рук дело. Поспешил, поспешил. А где была охрана, почему они допустили это?

- С ним были надежные люди. Но, нашего человека отравили. И никаких следов.

Сулла отреагировала мгновенно.

- А что другой посол? Известия были?

- Я знаю только, что ладья идет вдоль береговой линии. Новые известия получим позже. Пока беспокоиться не о чем, человек, который рядом с послом, стоит отряда солдат.

- Надеюсь…

- Моя королева, уверяю вас…

- Не надо меня уверять! Сейчас для всех нас каждый день на вес золота.

- Вы правы.

Лаэрт вздохнул, размял подбородок, заросший сизой щетиной. Он был очень утомлен, этот немолодой уже человек. В кабинете королевы было тепло, шум моря слышался смутно, где-то за смежной стеной беспокойно цвенькала птица. Лаэрт хмурился.

- Ваше величество, - наконец сказал он, - я не могу далее оставаться в замке. Теперь как никогда необходимо мое присутствие в Башне.

- В Башне довольно военных, - жестко сказала Сулла. – Вы нужны мне.

- Находясь на расстоянии, трудно держать все под контролем. Теперь, когда над нами занесен меч, Магистры особенно опасны. Бустаманте часто бывает в Башне и имеет возможность влиять на стратегов. Бустаманте…

- Если бы я доверяла Бустаманте, как вам, на вашем месте был бы он.

- Простите, моя королева. Я ценю ваше доверие.

Сулла, наконец, сообразила, что ее беспокоило в облике Лаэрта. Он весь как-то сжался, его глаза излучали холодный блеск. Она и раньше видела его таким. Это не сулило ничего хорошего. Она стала не спеша собирать разбросанные листы, сворачивать карты, то и дело посматривая на министра. Хмурый, с редкими волосами, крючковатым носом, он сидел, твердо упершись ладонями в стол. Сулла облизнула сухие губы, стало страшно.

- Этой ночью я видела сон, - зачем-то сказала она.

- Сон? – Его высокий лоб собрался складками. – Надеюсь, приятный?

- Нет…

Они настороженно смотрели друг на друга. На щеках Суллы выступили алые пятна.

- Были донесения из Башни? – сдавленно спросила она.

- Час назад прилетал вестовой. В приграничной зоне между Белым и Центральным Эгином большое скопление вражеских войск. В данный момент они находятся в долине Отрубленных Голов, к востоку от столицы. Через долину проходит Тропа. Протомах, командующий охранным легионом, сообщает, что сражение неминуемо. Каньон может ударить в любой момент, а нам практически нечего противопоставить. Положение критическое, моя королева.

- Какие легионы находятся поблизости?

- Никого нет.

- Этого быть не может.

- Однако, это так.

- Вот что, - Сулла на секунду задумалась. – Отправляйте по Тропе из Верхнего Эгина беотскую конницу.

- Да, я уже отдал приказ.

- Боюсь, этого недостаточно. О, рогатый Грум и бешенный Маршалл! – Королева встала и в волнении прошлась по кабинету. – Каньон не даст нам времени. Время, время… его всегда не хватает. Наши войска в долине нужно усилить сорок девятым легионом.

- Ваше величество, это крайняя мера, - горько произнес Лаэрт. Губы его болезненно искривились. – Это ваш легион, его задача – обеспечение безопасности вашего величества.

- Не возражайте! Вы умный человек, господин министр, не нужно фарисействовать. Когда все королевство горит, как соломенный дом, безопасность королевы – пустой звук. Если потребуется, я отдам и гвардейцев.

- У нас есть еще вновь сформированные отряды.

- Нет, новобранцев пока не трогайте. Подождем. Посмотрим, какие дыры можно будет заткнуть этими отрядами. Готовьте приказ, немедленно. Сорок девятому легиону выступать утром. Пока Анджей Сир доберется до Тропы, уйдет время. Время, - повторила Сулла шепотом и захрустела суставами пальцев. Опять кольнуло сердце. Сон…

Она резко повернулась к министру. Лицо его было желтым, как у восковой куклы, влажно блестели глаза. Она потерла горло. Свет свечей делал его таким, свет, и никакой мистики!

- Держите меня в курсе всего, - сказала Сулла. – Боюсь, снова придется собирать Совет.

- Там видно будет, - Лаэрт хлопнул ладонью по столу. – Вот когда понимаешь, что остался один перед лицом врага. Каньон поубавил нам спеси.

Сулла бросилась к нему, схватила за руки.

- Лаэрт, Адрана даст свои войска, как вы думаете? Скажите, умоляю!

- Там уже давно разобрались, что происходит.

- Так чего же они ждут?

- А вы не догадываетесь? Слишком долго мы были врагами.

- О, боги! – Она схватилась за голову. – Я виновата! Нужно было начать переговоры раньше.

- Архонт поддержит нас. Прагматичных людей там больше, нежели сумасшедших принцев. Думаю, в столице ждали официального обращения.

- Да, да, да. Наверное, так.

Хрисид вошел неслышно и, сложив на груди руки, глядел на них. Его заметили не сразу, и он слышал окончание разговора. Министр обороны раздражал его, и фаворит королевы не считал нужным скрывать этого.

- Милый, - сказала Сулла. На ее щеках блеснули слезы. Это не ускользнуло от взгляда Хрисида. Он произнес надменно, стараясь придать голосу побольше яда:

- Вместо того чтобы успешно вести сражения, кое-кто из ваших приближенных занимает вас ночными беседами, ваше величество.

- Этот кое-кто и ночью не знает отдыха, думая о ходе войны и делах государства, - парировал Лаэрт.

- Никто не виноват, что у него бессонница.

Лаэрт закусил губу и, поклонившись королеве, вышел. Хрисид проводил его насмешливым взглядом.

- Чего ты добиваешься? – сказала Сулла.

- Ничего. Просто я проснулся, тебя нигде нет.

- Я не об этом.

- О чем же? А! О Лаэрте, я угадал?

- Он достойный человек, талантливый политик, а теперь особенно полезен государству.

- Или тебе? – Хрисид взял ее за подбородок, повернул лицом к свету. – Он полезен тебе?

- Лаэрт готов отдать жизнь за свою королеву.

- Это похвально. Что ж, никто не может отнять у него это право.

Сулла дернула головой. Злость закипала в ней, вот что. Она убила бы его сейчас, если бы не любила так сильно. Исчезни он, стало бы легче. Но для этого ей лучше бы никогда его не знать.

- Ты плакала.

- Нет.

- Брось, ты плакала, я же вижу. Этот стойхадский крысолов довел-таки тебя до слез.

- Вспомни, чем закончилась история о стойхадском крысолове, - глухо сказала Сулла. – В моем королевстве развелось слишком много крыс.

- Ну, перестань, - примирительно сказал он. – Прости. Я же все-таки люблю тебя.

Но она не могла так быстро переключиться, не могла успокоиться.

- Хрисид, - сказала она, еле сдерживаясь, - ты словно не замечаешь, что творится вокруг. Идет страшная война, и все мы на волосок от гибели.

- А разве не ты хотела этого? Не ты просила меня никогда не говорить с тобой о войне?

- Я, признаю! Но нельзя вести себя так, точно тебя ничего не касается! Дай тебе волю, ты бал устроишь в замке.

- Что с тобой? – сказал он.

Кружил, как акула, сужая круги. Это был его излюбленный прием. Касался одежды, волос, что-то нежно, неразборчиво шептал на ухо. Ее бросало то в жар, то в холод, и так каждый раз. Демон! Сети. Золотой мальчик. Потешаешься над Лаэртом, над его готовностью отдать за меня жизнь. Что бы ты сказал, признайся я тебе, что за тебя готова умереть дважды? Хрисид… Но об этом тебе не следует знать. Сулла молчала.

- Давай вернемся в спальню. Я сумею тебя развлечь, - прошептал он.

- Окрутить и заморочить.

- Конечно, и то, и другое, и третье. Ты когда-нибудь размышляла о скрытом смысле слова постель?

Он посмеивался. Ей было не до веселья. Она сняла его руки со своих плеч.

- Ступай, - сказала она. – Я приду скоро. Все правильно, правильно, причем здесь война? Станем говорить о любви. Это единственное, в чем ты знаешь толк.

Он взял со стола бронзовый подсвечник и, не глядя на нее, направился к двери.

- Что ты делаешь?

- Ухожу, - бросил он.

- Оставь свечи, мне нужно еще поработать.

- Мне они нужнее. Ты прекрасно знаешь, что я не выношу темноты. Кроме того, это заставит тебя прийти ко мне.

- Хрисид, стой!

Он больше не сказал ничего. Закрыл за собой дверь, унося подсвечник. Сулла опять вспомнила свой сон, скользкие образы поползли из темноты. Сулла какое-то время постояла, глядя на дверь. Чушь. Нет никакой предопределенности. Я сама создаю свою судьбу. Если бы мне двадцать лет назад сказали, что я буду править Великим Эгином… Если бы сказали там, в порту, где постоянно воняло рыбой, продажные женщины ходили с голыми грудями, а дети писали на стенах непристойности… Я не из Росомах, я никогда не забывала, кем являюсь на самом деле. Никакого фатума нет. Я знаю это так же твердо, как то, что за окном метель. Она отдернула портьеру. Стояло на редкость тихое утро.