На вздохе

Все выходные писал, исправлял, постил, отвечал. Рано поздно заплутал, словил раздражение и в конце концов выдохся. Потерял кураж, нить, смысл и порыв.
Изменения не остановишь и планету на место не вернешь, а завтра понедельник и надо готовиться к суду, встречать гостей, составлять план, разжевывать стратегию и распределять работу. А еще, отправить партию Мутабора, который в мае не выйдет, как не выйдет в июне, июле и августе.
Дай бог к октябрю, но сперва уборка - тут и там, обед, обязательная писанина и вечерняя тренировка. Хотя последнее - благо. Да и предпоследнее, если подумать, тоже. И работа благо, и чистотность, и утро вечера мудренее.
Обнуление, ненужность, незадействованность - в большом и важном, тревожная тишина. Только не перед бурей, а перед штилем - еще чуть-чуть и станет полным наконец. Прерываемым щелчками клавиатуры и ошибочными звонками с обрыва.
Из пустого в порожнее.

За окном лето, жара, а к вечеру пошел дождь. Ненадолго, хотя на прогулке успели намокнуть. Житие по мелочам. Разговоры, мысли, страхи. Просьбы и встречи, обидки и вкусненькое, раздражения и восторги.
Открой окно - закрой окно. Дверь, про которую вечно забываю, котячий тубзик, который сложно купить за наличные отсутствием сдачи или счета, оплата коих представляет мучительный процесс сличения показаний, бесконечных переговоров с Алкой и поисков растратчика электричества, одежда...

- А ты помнишь про летние мокасины, зачем валенки...
- А ты в курсе, что у тебя не одна майка...
- А ты не видишь ветровку, куда в дубленке...
- А ты знаешь, на улице плюс тридцать, еще шарфик повяжи...

Ремонт - вообще песня отдельная. Недавно двое из ларца чистили придомовой коллектор. Шуму было, не оберешься. Тарахтел компрессор, стучала кувалда, орали мастера - один сверху, другой изнутри колодца, а когда вылез, узнал нашего слесаря. Крепыш - коротышка, отставной козы барабанщик.
Однажды потек водонагреватель. Закапало. Как выяснилось потом, когда на спасение был вызван сам Виктор - песня отдельная и к сожалению долгая, всего навсего нужно было подкрутить штуцер или как его там.
Крепыш разворотил все - разъял неразъемное, перекрыл всякую воду в подъезде, оторвал крышку люка, отодрал две кафельные плитки, заодно испоганил унитаз и залил водой коридор. Двадцать раз бегал в подвал, проверял давление, включал газ, которого никогда не было, даже не подводили, и зачем-то шурудил проволокой в канализации. В конце концов заявил, нужно сносить стенку.

Я не считаю, что жизнь состоит из мелочей. Или вообще из чего-то состоит. Разговоров, дум, поступков. Вещей, планов и поездок. Детей, жен или внуков.
Не состоит, ибо штука целая, неделимая, единственная и неповторимая, хотя частности - тоже жизнь, только другая. Особая, которая сбоку. Вторжение и реакция, вовлечение или отказ. Периферия.
Работа - роль, нагрузка, театр и состязание. Как в спорте. Вовлекает и задействует тело с разумом, психологию с временем, интуицию со страхом и много чего еще, но целая, изначальная жизнь остается в сокрытии. Внутри себя.
Цели у частностей разные, но в главном совпадающие - реальные результаты, тогда как целое этого лишено начисто. Кроме, разумеется, финиша, но это не цель, а конец процесса.
Непрерывность, воспроизводимость и полнота. Чистота и цветение.
Притоки и стоки, а в главной присутствует вечность. И вообще, она существует на пороге расширяющейся вечности, которая проглатывая материальность последней секунды и затапливая реактивную струю переживаний, оставляет поплавок на поверхности. Живи дальше, живи на вздохе.
Течение, биение, сполохи. Туманные образы, мелькание. Голос, равномерность, отсутствие. Отстраненность, грусть и подвешенность. Мелодия, вспышка, цвет и горизонт - ни кроватей, ни умывальников, но есть удивление длением. Нить не обрывается, а тянется и длится. Неоконченная пьеса для механического пианино.