Невидимая современность

                Невидимая современность
Этот отклик написан сразу по выходу статьи Андрея Рудалёва в еженедельнике «Литературная Россия» № 42 2020 года «Пугающая современность». Но его я оставил без движения и про него забыл, занятый другой работой. Ниже говорится о том, как я ответил критику Андрею Рудалёву на его напечатанную статью. Он пишет, что некоторые писатели отдают предпочтение не современности, а истории. Мне лично современное положение в литературе не видится по аналогии с перестроечными годами, когда хлынул поток запрещённой и эмигрантской литературы или с 90-ми. А тем более, перестроечные времена, далеки от сегодняшней действительности. Почему же в моём представлении современность невидимая? Впрочем, для меня она как раз видимая, её не видят современные писатели, которые, прав Рудалёв, ударились не только в историю, но и в фэнтези или в коммерческую литературу. А ведь сегодня любой политический процесс вполне укладывается в занимательный сюжет хоть криминальный, хоть социальный.
Когда-то я писал о социальных и государственных явлениях, и советовал писателям не забывать, что в жизни всякого общества и государства происходят какие-то социальные явления, которые гуляют по просторам страны и в большей степени они свойственны как бизнесу, так и коммерции. То, что это разные понятия, думаю, не обязательно разъяснять. Не буду затрагивать местных поэтов и прозаиков, которые живут даже не то, что прошлым днём, для них и современность как бы невидима... Они и о прошлом как следует, не пишут, и, кажется, пребывают в отвлечённых от жизни мирах. Наверно, эта тенденция присуща многим, кто остерегается современности или прибегают к приёму – писания в стол…
 Надо бы прежде пояснить, что в моём понимании значат так называемые «государственные явления»? К примеру, сталинская «коллективизация», «укрупнение колхозов», хрущёвские «неперспективные деревни», «брежневская стабильность», «горбачёвская перестройка», «ельцинские реформы», «путинская стабильность». А за этим видимо-невидимо проблем…
Рудалёв пишет: «Нельзя сказать, что нет художественных текстов о современности, но они задвигаются. Либо не замечаются…» – и продолжает: – «Без современности, само собой, в литературе невозможно. Иначе, зачем она и вовсе нужна, такая литература?» С его замечанием вполне согласен. Вот и решил обнародовать свой опыт.
В 90-е годы я писал в стол, потому что в изданиях печаталась как раз запрещённая литература, потому не имел связи ни с толстыми журналами, ни с издательствами, даже не вникал в то, что они печатали, какие предпочитались жанры и темы. В те годы я читал исключительно одну «Роман-газету», которая печатала самые лучшие произведения на основании читательских предпочтений. И выходила миллионными тиражами. Сейчас же это издание, как и «толстые» журналы, выходят мизерными тиражами, и почти не выплачивает авторам гонорары. И слышно, что даже печатают за средства самих авторов. Насколько это правда, сотрудники ни за что не подтвердят, поскольку ни одно издание открыто не ответит, на каких условиях печатают «избранных» авторов.
А «Литературная Россия» тех лет запомнилась детективами и даже триллерами.
В 90-е годы я написал несколько серий социально-психологических и криминальных романов. 1. «В воровском гнезде», «Воровские тайны», «Чужой», «Вечерние вояжи», «Воздаяние», 2. «Всегда быть первым» из двух книг «Дни Ностальгии», «Затягивающий омут», «Раскрепощение» также из двух книг: «Разлад» и «Жертвы и исполнители». Затем продолжение романа «Юлия» 3. «Распутица», «В раздоре». Во втором и третьем показана афганская война и чеченская. И это не говоря о не входящих в серии книги «Банный дух», «Козни фортуны», который был издан под названием «Озорнуха», и роман не столько  о судьбе учителя «Расправчина». А сколько о школьных проблемах. Но с тех пор школа стала  другой, а именно с уклоном в прозападничество. В те же годы и на протяжении многих лет писались серии хроник народной жизни 1. «Разорённые» «В чужом краю», 2. «Ночные жители», «Око власти», 3. «Разбросанные войной, «Разные люди», 4. «Излом деревни», «Удар по деревне».
В те времена я пытался воссоединить два направления по темам: общество и криминал, ничего не имеющие общего с детективом. Я пробовал выстроить общество по иерархии, по социальным слоям и как среди них формировался криминал.
В перестроечные годы общество негласно, как известно, разделилось, условно говоря, на «красных" и «белых". Шла шумная информационная война разных этнических групп, и особенно в последний год перестройки. А до этого народ затаился. На улицы в вечернее и ночное время не выходили. Хотя партия ещё находилась на своём авангардном коньке и пугала: «Вот только посмейте саботировать перестройку, но на что отважилась только Нина Андреева…
Как из не идеологически монолитного общества вычленялось такое явление, как криминал и под оком деструктивных элементов занимал своё место, встав над обществом, а то и руководя и направляя негативные процессы. Об этом и многом другом и говорится в моих романах. Конкретно о чём они я даже и не думал. Но вот статья А. Рудалёва заставила задуматься. Устарели ли они? К примеру, сцены «чёрного книжного рынка» возможно. Но они стали уже историей и говорят о принадлежности времени. А то, как нарождалась организованная преступность и сопутствующие ей наркомания и проституция, рэкет и рейдерство, остаются и сегодня актуальными. Но ещё более, чем современно  звучит сращивание власти и криминала. Ведь в те годы это были ещё истоки. А дальше – больше. Сейчас и вымогательство стало не таким жёстким, каким оно было в девяностые. Сейчас оно, как это неудивительно, вернулось к форме семидесятых прошлого века.
Однако народилось и такое не очень новое явление, как «вахтовики», которые уезжают во все концы света. И какие с ними происходят приключения. Да и монетизация никуда не исчезла. И стало внедряться, как в селе, так и в городе рабство, которое пытается выйти из подполья, не говоря уже о мошенничестве, которое проникло во все слои населения. Разве эти явления могут быть для настоящих писателей пугающими? А как могут они проходить мимо того, какие причины поддерживают нищету и бедность. И как результат их последствий являются детская проституция, на что идут не только многодетные мамы-одиночки, но и обычные, и с помощью продажи собственных дочерей пытаются выживать. Огромные размеры приняло бытовое пьянство, для него создана целая система нелегальной продажи дешёвого алкоголя тайными дельцами некачественного алкоголя.
Так что невидимая действительность в современных реалиях, со всеми её пороками пугает писателей не меньше, чем криминал во всех видах. И большинство современных писателей эти явления считают избитыми. А вот телевидение все эти явления нищеты и бедности использует для унижения русских, дескать, вот суть русского быта, а сами они в любых ситуациях ленивы и беспомощны. Оно, увы, не рассказывает о том, какие причинно-следственные обстоятельства порождают эти язвы общества?
Странно пишет Рудалёв и о существовании «проблем жанра», дескать, что «писать о современности в форме романа – моветон, будто бы для него не тот материал». Однако, – продолжает он: «Превалирует скепсис и нигилизм по отношению к окружающей нас действительности. Не то, что на эпос, но и на роман она не тянет. Если уж попытаться дотянуть, то только ради бичевания этой самой действительности Дело это, конечно же, необходимое, но не тогда, когда становится императивным.
То есть главное для разворота к современности  – необходимость преодоления нигилизма по отношению к ней…»
Хоть и запоздало, необходимо автору ответить, что «скепсисом и нигилизмом» наиболее заражены те слои, которые живут в бедности и нищете. А те, кто получают средние зарплаты и пенсии, те впали в обывательство. По определению досужих, бедность – это недостаточность для проживания и выживания… Но от чиновников можно было услышать даже упрёк, если пенсия маленькая, то значит плохо работали, ленились. То же самое происходит и сегодня. Вот явление: молодой мужчина развёлся с женой, но работы нет. Ездил на заработки. Затем запил, за неуплату алиментов его принудительно заставили работать бетонщиком. А по состоянию здоровья он не смог работать. Его судом осудили к реальному сроку. Судьба этого человека печальна, он погиб при невыясненных обстоятельствах. Вряд ли тему «маленького человека» можно отнести к мелкотемью. И в такой непростой судьбе человека видно то, что происходит сегодня с человеком труда, прежде всего, видны государственные проблемы. Это не на полные мощности работают разного профиля производства. А достаточно ли строится жилья? Но для обычной семьи оно дорогое. А значит, молодым далеко не всегда находится дома высокооплачиваемая работа. Кому-то же пришило в голову установить МРОТ в 12 000 рублей. Для работодателей это выгодно. Скрытая или уже давно открытая бытует эксплуатация за этот мизер.
Бесстыдно и несправедливо искать истоки нищеты в нежелании работать и довольствоваться минимальной оплатой труда. Не из-за этого ли скрывается рабство, что кому-то нужна малооплачиваемая рабская сила? Но и сами писатели загнаны в угол уничижительной политикой по отношению к ним государством, от имени которого действуют чиновники всех званий и рангов.
Как тут не пугаться современной действительности? Потому писатели берут нейтральные темы, которые не затрагивают интересы молодой российской буржуазии и в первую очередь власти. Но и писатели находятся разной политической ориентации. Сегодня они либералы, а завтра… если заговорил президент о патриотизме, они уже «патриоты», в отличие от коренных прозападных либералов. У этих патриотизм повёрнут только к своему народу. В «глубинном государстве» иначе не происходит.
Не о них ли далее пишет Андрей Рудалёв: «Литература в «замечательные» девяностые не смогла осмыслить реалии, так как существовал договор на лицемерие. Он требовал не осрамить завоевания демократии. Причина отсутствия пресловутой временной дистанции для осмысления – вторична. То, что выбивалось из этих договорных отношений, называлось чернухой. Этот договор явил постмодерн, тучи которого в своё время разогнал «новый реализм»». Критик не всё называет своими именами. А то и просто затуманивает смысл. «Вот и получается, что литература начинает работать на рознь и раскол, что противоречит её сущности. На отторжение от настоящего, на грубую мифологизацию прошлого и директивное закрытие проекта будущего, которое возможно, разве что, с чистого листа».
Для либералов-прозаподников современность может и пугающая, потому они и выходили на «Болотную» в 2012 году и ежегодные «марши несогласных». И сегодня будут не просто ждать своего «революционного часа», а действовать. Ведь Правительство состоит почти из таких же поборников западных ценностей. А истинно русское им не нужно. Вот и продолжают «информационные диверсии, искажая отечественную историю. Наглядный пример исторических киноверсий «Викинг», «Матильда» и другие дешёвые сериалы.
Владимир ВЛАДЫКИН
г. Брянск