Никуда не деться

Виктор Матюк

Никуда не деться

Никуда не деться нам, от любви не отвертеться,
Если твоё сердце принадлежит одной из статных дам,
От жажды сна дребезжит в душе последняя гитарная струна,
На неё набегает огромная волна бушующих страстей в душе израненной твоей,
О ней остаётся заметный след от прежних распрей и бед на страдающей груди моей!
Не нам судить, чей колокол будет любимую женщину по утрам будить?
Мне бы жить и грех творить вдвоём в доме своём, что стоит за близлежащим углом,
Зачем о том поднимать на весь мир трезвон, когда на деле высокой цели не достигнет он?
Взгляд грешника удручён, опечален  он, из его огромных спален виден тот нереальный  мир,
Он - не идеален, я об этом дол конца ещё не забыл, тест на верность с грохотом провален,
Ты – молод и сексуален, на тебе пиджак приталенный, портной – не гениальный,
Но горел желанием изменить собственную жизнь, она уже начала терять реальный смысл!
Рок невдалеке хохочет над тобой, у них разнобой с судьбой, план действий давно составлен,
Он поможет уйти от душевных проблем, оставить суету и тлен до лучших времён, крики и стон
Тут же подняли трезвон, он несётся со всех сторон к белокурой даме на поклон, она в храме
Читает телеграмму от наглеца и хама с объяснениями в страсти и любви, 
Их общение впереди, взгляд обращён к небу, пришло время праведному гневу!
Статная и приятная дева под музыку испанского напева простирала руки к небу,
Её речь летела навстречу скоплению грозовых туч, они уменьшали звонкий звук
Приятных слов и выражений, небо в удивлении великом с воплями и криком
Пошло напролом, ворвалось в женский дом, и мигом он наполнился звериным рыком,
Послышался скрип тюремных ботинок, и после зуботыков блеснул голубой небесный покров
Из перистых облаков, ноги любви опутаны повиликой, любовь многолика, ничто не позабыто,
Но никто не говорит о грехе открыто, страсть вздымалась огромными пенящимися валами,
Даже невдалеке от православного храма досужая женская мысль столкнулась с горами
Из пакового льда, видать по всему, что судьба тоже к тому храму налегке подошла,
Она трепетала, а страсть горела вполнакала, время для исповеди настало, он истекало,
Но ещё в песок не ушло, исчезли из женских уст безжалостная тоска и неприметная грусть!
Осталось в душе немало сокровенных чувств, пусть небес громада нам дарит радость и усладу! 
До8горает старинная бронзовая лампада, вспомнились сцены из Гефсиманского сада,
На память пришли, сказанные пришлыми людьми тирады о сути всеобщей любви,
 Человеческой крови и душевной боли, поневоле сменились заранее определённые роли,
Страсти тело сковали, дорогу к паху протоптали, устранили потоки грусти,
Начертили новое названье, тут же возникло взаимное непонимание,
Любовь трепещет подобно ветру вовне, её контуры сняться мне во сне!
Порывы ветра резко ветви кренят, деревья на всю округу скрипят,
Ветер продолжает их из стороны в сторону шатать, нервы шалят,
Такому исходу событий никто давно уже рад! Жизнь вот-вот превратится в Ад!
Привычный стандарт не сулит фарт телу и душе, они давно уже настороже, 
Боятся споткнуться на крутом вираже, страх таится вовне,  он есть даже на сгорбленной спине,
А в паху кто-то всю ночь кричит: «Ку-ка-ре-ку», пытаясь переправиться через реку страсти
 В одночасье, но счастье вдалеке, его не зажмёшь в одной руке
И не спрячешь в солдатском котелке, оно держится в уме,
Субъект твой любви тоже не сгорает в огне страстей,
Ты ему ближе и родней чем-то из друзей и подруг,
Замыкается круг из преданных подруг не сразу и не вдруг!
Твой друг не имеет перед отечеством больших заслуг,
Он – большой оригинал, он клитор бабе полночи однажды целовал,
Но у него висящий член до утра с колен не встал, эдакий нахал! 
Он живёт, не пашет, не жнёт, пишет и баб ****, много пива пьёт,
И не чует под собой страны, её необозримые дали ему не видны,
 Да и больно ему они не нужны, зато чужие речи за сто метров слышны
Во время удушающей тишины, во время разговора или фундаментальной ссоры
Здесь содрогаются горы, а зелёные долы, собравшись в собачью свору, творят суд скорый
Над всеми, кто нынче не в теме! Его слова верны, он их говорит только в присутствии жены,
Но мысли черны, пальцы жирны и растопырены они, прожив полжизни в глуши и в тиши,
Где он не видит ни одной живой души, ему в голову приходят стихи о страсти и любви!
Он их пишет в ночи, меньше с женой возни, резину зря не тяни, коротки жизни дни,
Больше дела – меньше болтовни, хватит прятаться в тени от великих дел,
Тот, кто смел, первым успел войти в открытую настежь щель,
Лишь один здесь хнычет, куда-то в небо пальцем тычет,
Что-то себе под нос мурлычет, небось, зря бабачит,
 А это значит, что он любую баба озадачит, но ему никто из баб – не указ,
Он может двинуть кулаком любую из баб то в живот, то в пах, то в глаз,
Такой самородок не упустит собственный шанс!
На этот раз номер не прошёл, старый козёл
Не смог учинить произвол, и земля на миг покой обрела,
Пышным цветом расцвели долы и поля, а земля паром изошла!
Только здесь горный орёл совершает затяжной полёт,
За ним пристально наблюдает пьяный народ, ему, что в лоб, что по лбу,
Он не приучен ни к чему: ни к учёбе, ни к труду, он стоит на углу
И дудит в старую трубу, её призывный гул не приведёт ни к чему!
Мошкара над нами, мы едва перебираем ногами, машем руками,
И раздуваем яркое пламя любви, оно бушуют внутри, куда ни взгляни,
Везде много мышиной возни, и нет счастья и судьбы! Прыгают воробьи
В гнёзда свои, но у стареющего мужика его не было под рукой никогда,
На стрелка и зверь бежит, страстям немало лет, их судьбу решит рассвет!
Света в доме с вечера нет, рано поседевший брюнет был бабами воспет
За первородный грех, теперь перед ним светлеет рассвет, он с жаром жизни
Рассуждает о смысле любовных интриг, жизнь -  краткий миг,
Без повседневных интриг ты  бы окончательно здесь погиб,
Лоб себе бы, расшиб до крови, но не заметил страстной и нежной любви, 
Лично ты седые волосы на голове из последних сил не рви, и душу не трави,
На одном месте тихо и скромно сиди, меньше говори и не чуди,
Одними надеждами день ото дня живи! Не суди и не судимым будешь!
Если эту заповедь однажды нарушишь, своё грядущее до основания разрушишь,
Ты рубишь сук, на котором сидишь, а потом на всю округу трезвонишь,
Что кричишь и стонешь  всю ночь, вот такая ты сволочь, точь-в-точь, как промозглый дождь!
Твои пути проложены сквозь сумрак ночи  и тьму, ты редко заходишь в сельскую корчму,
А всё потому, что он уже давно не склонен к первородному греху! Чередуя всуе бытия
 Страсть и сладость поцелуя, он ночами наедине тоскует, карты в колоде тасует,
Мечты сгорели вместе со старыми святынями на пожарище любви,
Господи, прости, и зла на грешника никогда не держи, полёт его души широк и высок,
Но он для любимой бабы – не бог, всего лишь игрок в поддавки, судьбе и року вопреки   
Он бывшим любовницам не подаёт руки, хотя они ему близки по серости мыслей и души!
Простор страстей в натуре женской всей требует от неё: жить намного умней
И быть чуточку скромней, но у неё своё виденье ситуации,
Она не поддаётся агитации, меняются интонации на глазах,
Очи застили тлен и прах, а безумная любовь о себе напоминает вновь!
Я же во сне и наяву лишь одной тобой живу, от той любви никуда мне не деться,
Тебе принадлежат мои душа и сердце! Преданность досталась мне в наследство
От родителей моих, она с рождения была заложена в них! Без неё кручина сдавила тело моё,
Ну, что же это за житьё, когда тебя никто ничем в ночи не удивит, и тебе грехи никогда не простит!
Полночь сковала гвоздями уста, речь твоя была искусна и проста, тебе ведь грустно спать одному,
Ты никак не можешь отойти ко сну и потому отдаёшься письму! Встав на скользкую тропу,
Молча топчешь зелёную траву в городском саду, там тишина, как в гробу, у тебя испарина,
Как у татарина на лбу, которого вот-вот предадут нравственному суду! Нечем гордиться,
Но некуда скрыться от любопытных глаз, уйти лучше сейчас, завтра придётся бежать на запад,
На востоке западня, хотя и там немало разврата, надо будет лечиться у психиатра,
Он спутает все карты, исказит факты, без соблюдения такта будет до остатка сил
Скромно вкушать нежной и грешной любви аромат, только так удастся ему
Осилить непроглядную тьму, он уже исписал целый лист,
Ты ему даёшь признание, будто бы ты – дезертир, но ты свой срок ещё не отбыл!
Перед приёмом пригубил грамм сто, жаром тут же обдало грешное естество,
И оно легко поплыло к речному затону, слышно по тону,
Что там страсти кричат, плачут и стонут, но в воде не тонут
И в огне  не горят, они до утра мертвецким сном не спят!
Просто хотят по душам поговорить, вспомнить и сразу забыть
Семейный быт, над водной гладью нависла тень прохлады,
Мираж молодой и статной бабы проплыл неспешно рядом,
Она с улыбкой прошла через закрытую на амбарные замки калитку,
Сон сразу превратился в пытку! Приходится платить за каждую свою ошибку,
Ты играешь первую скрипку в семье, мужчина всегда в цене, чем ближе к весне,
Цена его возрастает, зимой она убывает! Тучей пыль над общей стезёй прошла,
Не оставив камня на камне, высекла яркое пламя, не погасив страстные желания,
Мало утешения от ночного переутомления, всё когда-то вернётся на прежние пути,
Нам только свои души от греха спасти, но как? В кармане четвертак, на тебе старый пиджак,
В душе – кавардак, дождь за шиворот кап-кап-кап, жизнь превращается в кромешный ад,
Но ты – не слуга и не раб для молодой бабы, все они на передок слабы, велики греха масштабы,
Но ты трудился всю ночь во славу свою, дабы создать и сберечь от зависти семью!
Спору нет, в половом сношении длительный забег исполнить тяжело,
Чтобы всё гладко прошло, надо преодолевать все преграды сразу, а не опосля, 
В них залог грядущих побед, ты – сед и домосед, прежней силы и мощи у тебя нет,
Тебе пальцем бабы на передок слабые тыкают в след, но тебе дела нет ни до кого,
Всё, что было, прошло, на душе вновь стало легко,
Ты смотришь на бренный мир через оконное стекло,
Жизнь прожита грешно и что? Первое знакомство, первое баловство,
Потом высокое чувство в грешную душу постепенно вошло.
Ты не был чист, как оконное стекло после долгого мытья,
Или твоё лицо после бритья! Ты избежал лганья,
Мимо тебя не прошла галиматья, ты покончил с одиночеством своим, 
Живёшь один среди бескрайних нерукотворных зелёных равнин,
Ты – не господин и слуга, но бабе нужны меха, её пугает дождь им пурга,
А она мне напоминает запуганного зверька, не видно её лица из-под чёрного плаща,
Она стоит у степного ручья в двух шагах от мужика, чья строка её образ вознесла за облака!
Между вами огромная стена из красного кирпича, а в паспортах печати из чёрного сургуча,
В душе едва гонит восковая свеча, брачные узы разрублены сгоряча, катится по небу звезда,
Чья она? Уж точно – не моя! Под зелёной вербой слышна заунывная песня ямщика,
Он пьян слегка, в нём много полыхающего огонька, но у него кишка тонка,
Чтоб изо рта отправить в сторону любовницы высокие и нежные слова!
Трава в полях свежа и зелена, вновь ковром расстелется она, земля даст и цвет и плод,
Быть может, это случится через год иль два, тогда окончательно поседеет моя голова,
Все мосты будут сожжены, а мы разъедимся в разные концы бескрайней страны!
Ты женскими причудами по горло сыт, у тебя душа болит, а стыд глаза не застит,
Весь душевный позор на краткий миг затмит стареющий взор, ты взглянешь на себя в упор,
Оставишь боевой задор до тех пор, пока баб не перестанет валять дурака,
А ты играть роль сына полка! Я же крепко держу в руке гусиное перо,
Пусть без устали пишет оно, ниспровергая долу зло,
На этот раз терпение грешника под монастырь подвело,
Ему не повезло, а дальше что? Грудь в слезах, в душе – страх,
Но ты же не монах и не монарх, однако, каждый твой шаг издаёт гул,
Под тобой шатается старенький стул, вновь ветер с севера подул,
Холодом по морщинистому лицу резко хлестнул, он слезу со щеки смахнул,
Ты сразу его порыв от своей груди оттолкнул, и вновь огонь любви в душе раздул!

г. Ржищев 
1 июня 2021г.
14:00