Первый барсук

                Первый барсук.

          Золотая осень. Бабье лето. Вторая половина сентября, а погода как в августе: тепло и сухо. Разница в полном отсутствии комаров и мошек, да разноцветный убор деревьев и кустарников.
Полное безветрие. Слышно, как с тихим шелестом осыпаются листья и шумят-перешёптываются под ногами. Cолнце совсем недавно поднялось над макушками деревьев. Иду по тропинке, словно по нерукотворному ковру. Тропинка явно звериная, прямых участков почти нет. Она вьётся между деревьями, ныряет под низко навешанные ветви, нередко раздваивается.
         Иду медленно, любуясь окружающей красотой. Изредка останавливаюсь и посвистываю в манок. Но почему-то сегодня рябчики малоактивны.  За два часа отозвались и подлетели только два петушка. Сейчас они оба  в рюкзаке за спиной. Тропинка приводит к оврагу и разветвляется на три. Основная спускается в него, а две другие и малозаметные уходят вправо и влево по его верхней кромке. Я спускаться не хочу и поворачиваю на правую тропинку. С неё удобнее стрелять вниз и через овраг.
         Какое-то время иду, продолжая манить рябчиков, но внимание почему-то притягивает противоположный склон, заросший молодыми берёзками и невысокими еловыми куртинками. Вдруг в этих ёлочках замечаю шевеление. Быстро прячусь за толстую сосну. Это явно не рябчик, а кто-то значительно крупнее. Сероватая тень роется в опавших листьях. Может быть это капалуха, по-куриному их расшвыривает лапами, выискивая насекомых, их личинок и куколок? Тихо, чтобы не щёлкнуть, перезаряжаю ружьё. Вместо патронов с дробью №7 вставляю с № 2 и № 0.
         Неизвестное животное медленно, с остановками, продолжает продвигаться по склону в мою сторону. Остаётся уже менее двадцати метров, но из-за ёлочек я никак не могу определить кто же это, хотя всё уверенней склоняюсь к мысли, что это зверь, а не птица. Лиса? А что, бывают же лисицы почти серого окраса, особенно не перелинявшие. Я расслабляюсь. Сейчас лиса мне не нужна. Но понаблюдать всё-таки интересно.Опускаю ружьё, а зря. Ёлочки заканчиваются, и среди берёзок появляется зверёк, величиной с лисицу, но с серебристо-серой шкурой и короткими чёрными лапами, А на морде-то чередующиеся продольные белые и чёрные полосы!! И на голове тоже! Барсук!! Вернее барсучонок- первогодок. В августе, в трёхмесячном возрасте барсучата покидают родителей и начинают самостоятельную жизнь. (Хотя позже я встречал барсучьи семьи, зимующими вместе в одном городке и даже в одной норе.)
         Барсук остановился и принялся рыться в лесной подстилке, при этом изредка пофыркивая.  Терять момент было нельзя. Я поднял ружьё и прицелился. В последний момент зверёк что-то почувствовал, поднял голову и принюхался, смешно шевеля носом, немного похожим на свинячий пятачок. Заряд крупной дроби из левого ствола опрокинул его, он покатился вниз, но быстро застрял между берёзок. Я был готов ко второму выстрелу, но барсук дёрнул пару раз задними лапами и больше не шевелился.
         Спускаясь вниз, я на ходу решал задачу: то ли освежевать, выпотрошить и разделать его на месте, то ли унести целиком домой. А до дома километров десять. И всё-таки я предпочёл второй вариант. Не без труда затолкал зверя в рюкзак  и, не останавливаясь, отправился в обратный путь. К трём часам дня был уже дома.  Сначала взвесил тушку.  Оказалось четырнадцать с половиной килограммов. Затем занялся разделкой. Шкуру снял пластом, так как заранее уготовил ей роль прикроватного коврика. Разделывая тушку, аккуратно срезал  сало и жир, чтобы в дальнейшем перетопить. Разочаровался, конечно, потому что барсучонок ещё не отъелся, и не накопил жиру на зимнюю спячку. (В последствие натопил всего-то поллитра). Ну, до спячки ещё два месяца, и он успел бы накопить два-три килограмма. Мясо после некоторой обработки оказалось довольно вкусным, хотя я слышал, что некоторые охотники с брезгливостью к нему относятся, предпочитая скормить собакам.
         Так состоялось моё первое знакомство с барсуком, ведь до этого я его в естественных условиях не встречал.