Линия жизни

     В одной артели много лет работал талантливый мастер Прохор. Что ни сделает – кувшин или вазу, получалось всем на диво. Руки золотые были, а характер скверный. Радоваться не умел: ни старым товарищам, ни новому дню. Пришли как-то раз в мастерскую гости на экскурсию. Зеленоглазая старушка больше всех дивилась и вопросы задавала, что да как делается, где глину добывают, как температуру в печи поддерживают. Посмеивались мастера, друг на друга посматривали. Вот любознательная какая выискалась! Но отвечали обстоятельно и вежливо. Один Прохор набычился и молча, с остервенением кусок глины мял. Старушонка подошла к нему с вопросом, а он шмякнул кусок на стол, сверху с силой руку приложил, да так, что чёткий отпечаток линий ладони остался на поверхности глины. Наклонилась гостья, линии рассмотрела, потом выпрямилась и говорит: "Незавидная у тебя, мастер, судьба. Ум – короток, а линия жизни вообще не в ту сторону ведёт". И словно в воздухе растаяла.

     Прошёл год, другой. Прохор совсем озлился, всё стало из рук валиться. Изделия получались некрасивыми, при обжиге посуда растрескивалась, эмаль неровно ложилась. Перестали его товар на ярмарках выбирать. А сам гончар словно изнутри почернел. После особо крупной неудачи разбушевался, заготовки смял, готовую посуду со своим фирменным клеймом в черепки разбил и, не попрощавшись ни с кем, отправился куда глаза глядят.

     Долго ли коротко шёл, пришёл к ручью, присел на корточки студёной воды напиться, спиной к берёзе прислонился и уснул. Проснулся, дороги не видно, выпь кричит, волчьи глаза повсюду мерещатся. Чуть рассвело, по мостику ручей перебежал и по тропке дальше заспешил. Идёт, голову не поднимает, думу думает. Не заметил, как посередине поляны очутился. А тропинка закончилась. Хотел поворотить, да ёлки дорожку скрыли. Стал Прохор метаться, искать выход, но куда ни пытался пойти, всё казалось, что лес гуще становится. Так и бегал по кругу. Будто в западне оказался.

     Когда почти до смерти утомился, филин прилетел, на еловую лапу сел, посмотрел на Прохора, затем в ельнике скрылся. Сороки через поляну полетели, за филином поспешили. Тогда Прохор решил в ту же сторону отправиться. Вскоре очутился он у низенького дома. На крыльце седая женщина сидела, кота гладила. Узнал Прохор в старушке зеленоглазую гостью. Поздоровался небрежно, спросил её, как ему выбраться из леса. Тут кот вдруг и говорит: "Ты бы три раза хозяюшке поклонился, а потом уже дорогу спрашивал!" Прохор заважничал: "Сроду я никому не кланялся!" А кот терпеливо продолжает: "А иначе наша хозяйка тебя не отпустит! Здесь всё ей принадлежит: и горы, и озеро, и лес. Захочет, закрутит на поляне, как на гончарном кругу. Захочет, отпустит подобру-поздорову".

     Захотел Прохор побыстрее от старушки отделаться. Наскоро три раза ей в пояс поклонился. Старушонка на это по-доброму усмехнулась. Кот нехотя с её колен соскочил, прыгнул в открытое окно и около кувшина улёгся. Хозяйка с крыльца спустилась, подошла к Прохору, обратилась к гончару ласково: "Добрый мастер, отпущу тебя, покажу дорогу, помоги только медную ящерку сыскать. Мышка лесная в дом забежала, хвостиком махнула, чеканный кувшин опрокинула. От удара откололась от кувшина ящерка и убежала в окошко". Подивился мастер просьбе, но пообещал найти пропажу. Только боязно в незнакомых местах одному бродить. Хозяйка тогда филина в помощь отправила. Заплутает где Прохор, а филин тут как тут: ухает, дорогу показывает.

     Поначалу гончар не мог ни одной ящерицы увидеть. Наконец показалась ему на глаза коричневая с узорчатым рисунком. Прохор её словил, хозяйке принёс. "Нет, мне обыкновенная не нужна, пускай себе по лесу бегает!" – отвечала старушка. Пошёл в другой раз до озера. В воду прыгнул, к острову поплыл, серебристую ящерку поймал. Идёт обратно и рассуждает: "Эта – точно необыкновенная, вон как на солнышке чешуйки поблёскивают!" Но и эта ящерка не подошла. В третий раз решил Прохор в горах искать. Филин на опушке леса остался, а гончар на гору поднялся. Отыскал на вершине ящерицу с золотистой чешуёй. Куда уж лучше! Принёс, но и эту старуха не приняла. Так и ходил день за днём: то изумрудную найдёт, то бирюзовую, а медной всё не попадалось.

     Характер у него помаленьку менялся. Научился Проша замечать простое, обычное: ветер, солнце, деревья, зверей да птиц. Голову прямо стал держать, полной грудью дышать. А когда научился радоваться новому дню, на глаза показалась ему махонькая медная ящерица. Сама на протянутую ладонь юркнула и сидела смирно, пока хозяйке нёс. Та красавицу приласкала, приголубила, поднесла к раскрытому окошку. Малышка на подоконник перебежала с ладошки, на посудину забралась и замерла: один в один смотрятся – кованый кувшин, а на нём медная ящерка с янтарными глазками. Сбегал Прохор на поляну, принёс хозяюшке в подарок васильки с ромашками. Поставила она их в кувшин. Кот с филином не налюбуются. Красота!

     Обратилась старушка к Прохору: "Добрый малый, дай-ка я на твою ладонь теперь взгляну!" Мастер руку подаёт с трепетом, ждёт, что хозяйка скажет. А та ему говорит: "Линии твои на ладони стали длинными, плавными да ровными. Отпускаю тебя, Проша!" Тут сразу за домом ёлки расступились, на которых сороки сидели, показалась дорожка, вдаль уходящая, над ней – небо с лёгкими облачками и солнце ласковое. Попрощался сердечно гончар со старушкой и её домочадцами и пошёл по дороге в свою старую артель к своим товарищам. И так хорошо на душе у него было!