16. Очень морозное Рождество

- Так Снейп предлагал ему помощь? Он однозначно предлагал ему помощь?
- Ещё раз спросишь - и я засуну тебе этот стебель… - пригрозил Гарри.
- Я просто убедиться хочу! – сказал Рон.
Они стояли вдвоём у кухонной раковины в «Норе» и чистили для миссис Уизли гору брюссельской капусты. Перед ними за окном кружился снег.
- Да, Снейп предлагал ему помощь! – вспылил Гарри. – Он сказал Малфою, что обещал его матери защитить его, что он принёс Ненарушаемую Клятву или что-то в этом роде…
- Нерушимую Присягу? – изумился Рон. – Да нет, не мог он… Ты уверен?
- Да, уверен, - ответил Гарри. – Кстати, что это значит?
- Ну, ты не можешь нарушить Нерушимую Присягу…
- Знаешь, я и сам прекрасно это уяснил. Так что будет, если нарушить её?
- Умрёшь, - просто ответил Рон. – Фред с Джорджем пытались втянуть меня в это, когда мне было лет пять. И я почти влип, я уже взялся за руки с Фредом и прочее, и тут нас застукал папа. Он просто взбесился, - сказал Рон, и в его глазах сверкнул огонёк. – Единственный раз в жизни я видел папу в таком же гневе, как маму, и Фред потом сказал, что его левая ягодица с тех пор так и не приняла прежний вид.
- Ну понятно, но чёрт с ней, с левой ягодицей Фреда…
- Прошу прощения? – послышался голос Фреда – близнецы вошли в кухню. – Aхaхa, Джордж, посмотри на это. Они пользуются ножами и прочей ерундой. Будь они благословенны.
- Через два месяца с хвостиком мне стукнет семнадцать, - мрачно произнёс Рон, - и я смогу всё делать с помощью магии!
- Но пока, - сказал Джордж, сев у кухонного стола и взгромоздив на него ноги, - мы можем полюбоваться, как вы правильно используете… вот так так!
- Это из-за тебя! – разозлился Рон, посасывая порезанный палец. – Погоди, будет мне семнадцать…
- Я уверен, что ты поразишь всех нас доселе неожиданными магическими умениями, - зевнул Фред.
- Кстати, Рональд, о доселе неожиданных магических умениях, - сказал Джордж. - Что там нам говорила Джинни насчёт тебя и юной девы по имени… если только мы не ошибаемся… Лаванда Браун?
Рон слегка порозовел, но снова принялся за капусту уже не с таким недовольным видом.
- Не ваше дело.
- Какие мы сердитые, - сказал Фред. – Я даже не знаю, что об этом думать. Нет, мы лишь хотели знать… как это случилось?
- В смысле?
- С ней произошёл несчастный случай или как?
- Что?
- Ну, как это она умудрилась так серьёзно повредиться умом? Эй, осторожнее!
Миссис Уизли вошла в кухню как раз вовремя – Рон швырнул нож, которым чистил капусту, во Фреда, а он, лениво взмахнув палочкой, превратил нож в бумажный самолётик.
- Рон! – взъярилась она. – Чтоб я больше не видела, как ты ножами бросаешься!
- Больше не буду, - сказал Рон. – Ещё увидишь, - добавил он себе под нос и снова вернулся к горе капусты.
- Фред, Джордж, мне жаль, но сегодня придёт Ремус, так что придётся Биллу перебраться к вам.
- Не проблема, - сказал Джордж.
- Поскольку Чарли не приедет, Гарри с Роном так и останутся в мансарде, а если Флёр положить к Джинни…
— …славное Рождество будет у Джинни, — пробормотал Фред.
— …всем будет удобно. В общем, им будет где переночевать, - закончила миссис Уизли с некоторым недовольством в голосе.
- Значит, Перси точно не предъявит свою мерзкую рожу? – спросил Фред.
Миссис Уизли отвернулась и лишь потом ответила:
- Нет, он, скорее всего, занят в Министерстве.
- Или он самая большая в мире дрянь, - сказал Фред, едва миссис Уизли вышла из кухни. – Одно из двух. Ладно, Джордж, пошли.
- И куда это вы? – спросил Рон. – Может, поможете нам с этой капустой? Помахали бы палочками, тогда и мы бы освободились!
- Нет, не думаю, что мы это можем, - серьёзно сказал Фред. – Эта работа хорошо закаляет характер, умение чистить брюссельскую капусту без магии и даёт вам представление, как тяжко приходится маглам и сквибам…
— …a если тебе, Рон, хочется помощи от других, - добавил Джордж, бросая в него бумажный самолётик, - то не надо кидаться в них ножами. Так, для сведения. Мы пошли в деревню, там в писчебумажном магазине работает хорошенькая девушка, и она считает мои карточные фокусы этаким чудом… почти настоящим волшебством…
- Сволочи, - мрачно сказал Рон, глядя на идущих по заснеженному двору Фреда с Джорджем. – Для них это дело десяти секунд, так и мы смогли бы пойти.
- Я не смог бы, - сказал Гарри. – Я обещал Дамблдору не выходить отсюда, пока буду здесь.
- Ах да, - вспомнил Рон. Расправившись ещё с частью капусты, он спросил: - Ты собираешься рассказать Дамблдору о подслушанном разговоре Снейпа с Малфоем?
- Угу, - ответил Гарри. – Я собираюсь рассказать об этом любому, который может это пресечь, а Дамблдор – первый в их числе. Могу и твоему папе рассказать.
- Жаль только, что ты не слышал, чем Малфой сейчас занят.
- А как я мог-то? В том-то и дело, что он не захотел сказать Снейпу.
Рон помолчал секунду-другую, потом сказал:
- А знаешь, что они все скажут? Папа, Дамблдор и все остальные? Они скажут, что на самом деле Снейп пытается не помочь Малфою, а выяснить, что тот задумал.
- Они его не слышали, - уныло сказал Гарри. – Нет на свете лучшего актёра, чем Снейп.
- Ага… Вот и я говорю, - согласился Рон.
Гарри повернулся к нему и нахмурился.
- Так ты считаешь, что я прав?
- Ещё как! – поспешно ответил Рон. – Серьёзно считаю! Но они же все убеждены, что Снейп на стороне Ордена!
Гарри промолчал. Он уже не раз слышал подобные возражения в ответ на свои новые свидетельства; у него в мозгу зазвучал голос Гермионы:
“Самой собой, Гарри, он притворялся, что предлагает помощь, чтобы склонить Малфоя на рассказ о том, чем он занят…”
Однако это была чистая игра воображения, ибо у него не было возможности рассказать Гермионе об услышанном. Как сказал ему рассерженный МакЛаген, она ушла с вечеринки Слизхорна до его возвращения туда, а когда он вернулся в общую комнату, она уже отправилась спать. На следующий день они с Роном отправились в «Нору» рано, так что он едва успел поздравить её с Рождеством и сказать, что после каникул расскажет кое-какие очень важные новости. Впрочем, он был не вполне уверен, что она его услышала: в это время прямо у него за спиной Рон с Лавандой тепло прощались друг с другом без слов.
Но всё же даже Гермиона не сможет отрицать один факт: Малфой определённо что-то замышляет, и Снейп об этом знает, так что у Гарри были все основания сказать “я же вам говорил”, как он уже несколько раз заявлял Рону.
У Гарри не получилось поговорить с мистером Уизли, который работал в Министерстве очень долго, до самого сочельника. Семья Уизли и их гости сидели в гостиной, которую Джинни изукрасила так, что все словно сидели в море бумажных гирлянд. Никто, кроме Фреда, Джорджа, Гарри и Рона не знал, что ангел на верхушке ёлки был на самом деле садовым гномом, который укусил Фреда за лодыжку, когда тот дёргал морковь для рождественского ужина. Обездвиженный, выкрашенный золотой краской, наряженный в крошечное платьице и с крылышками, приклеенными к спине, он сверкал наверху; Гарри не видел ангела уродливее – с большой лысой головой, похожей на картофелину и довольно волосатыми ногами.
Всем пришлось слушать рождественский радиоконцерт любимой певицы миссис Уизли, Селестины Уорбек, голос которой лился из большого деревянного радиоприёмника. Флёр, считающая Селестину очень нудной, разговаривала в углу комнаты так громко, что сердитая миссис Уизли постоянно направляла палочку на регулятор громкости, так что пение Селестины слышалось всё громче и громче. Под особо душераздирающую песню “Котёл, полный жаркой и сильной любви” Фред и Джордж начали играть с Джинни во взрывающиеся карты. Рон то и дело поглядывал на Билла с Флёр, словно надеясь что-то уловить от них. Тем временем Ремус Люпин, ещё более похудевший и оборванный, сидел у камина и вглядывался в его чрево, как будто не слыша голоса Селестины.
«И если ты в моём котле
Смешаешь всё, как надо,
В нём страсть тотчас же забурлит.
Она твоя награда».
- Мы танцевали под эту песню, когда нам было по восемнадцать! – сказала миссис Уизли, вытирая глаза вязанием. – Помнишь, Артур?
- Мхм? – переспросил мистер Уизли, клюя носом над мандарином, который он очищал. – Да-да… чудесная мелодия…
Он с трудом уселся чуть прямее и обернулся к сидящему рядом Гарри.
- Извини, - сказал он, мотнув головой в сторону радио, где Селестина затянула припев. – Скоро кончится.
- Ничего, - осклабился Гарри. – Много дел в Министерстве?
- Очень, - ответил мистер Уизли. – Я был бы не против, если бы из этого выходил толк, но я что-то сомневаюсь, что хоть один из троих арестованных за последние пару месяцев – настоящий Поглотитель Смерти… только никому не говори, Гарри, - быстро добавил он, вдруг став гораздо бодрее.
- И Стэна Шанпайка до сих пор не выпустили? – спросил Гарри.
- Боюсь, что так, - ответил мистер Уизли. – Я знаю, что Дамблдор обращался насчёт Стэна прямо к Скримджеру… То есть, все, кто допрашивал его, согласны, что он такой же Поглотитель Смерти, как этот мандарин… но верхушка хочет создавать видимость работы, и «три ареста» звучит лучше, чем «три ошибочных ареста и оправдания»… но повторяю, это величайший секрет…
- Я никому не скажу, - пообещал Гарри. Он ненадолго замялся, не зная, как подступить к тому, о чём он хотел сказать; пока он раздумывал, Селестина Уорбек затянула романс “Чары твои моё сердце сманили”.
- Мистер Уизли, помните, о чём я говорил вам на вокзале перед отъездом в школу?
- Я проверил, Гарри, - тут же отозвался мистер Уизли. – Я пришёл в дом Малфоев и  обыскал его. Там не было ничего недозволенного – ни сломанного, ни целого.
- Да, знаю, я читал в «Пророке» об обыске… но это другое… В общем, ещё кое-что…
И он пересказал мистеру Уизли ту часть разговора Малфоя со Снейпом, которую подслушал. Пока Гарри говорил, мистер Уизли слегка повернул голову в его сторону, ловя каждое слово. Когда он закончил, тишину нарушало лишь проникновенное пение Селестины:
«О сердце моё, ты куда убежало?
Те чары его увели…»
- А не приходило ли тебе в голову, Гарри, - спросил мистер Уизли, - что Снейп просто притворялся?..
- Притворялся, что предлагает помощь, чтобы выяснить замыслы Малфоя? – поспешно договорил Гарри. – Да, так и думал, что вы это скажете. Но откуда нам знать?
- Узнавать об этом – не наше дело, - неожиданно вставил Люпин. Он отвернулся от камина и посмотрел на Гарри из-за спины мистера Уизли. – Это дело Дамблдора. Дамблдор доверяет Северусу, и нам этого должно быть достаточно.
- Но давайте просто предположим… - продолжил Гарри, - …просто предположим, что Дамблдор неправ насчёт Снейпа…
- Другие много раз говорили об этом. Тут речь о том, доверяешь ли ты суждениям Дамблдора. Я – да, поэтому я доверяю Северусу.
- Но Дамблдор может ошибаться, - возразил Гарри. – Он сам это говорит. A вы… - он взглянул прямо в глаза Люпину. — Скажите честно, симпатичен ли вам Снейп?
- Я не испытываю к Снейпу ни симпатии, ни антипатии, - ответил Люпин. – Нет, Гарри, я говорю правду, - добавил он, увидев скептическое выражение лица Гарри. – Пожалуй, мы никогда не станем закадычными друзьями - после всего, что произошло между Джеймсом с Сириусом и Северусом, осталось много горечи. Но я не забываю, что весь год, пока я преподавал в Хогвартсе, Северус готовил мне каждый месяц аконитовое зелье, причём готовил отлично, так что мне не приходилось мучиться, как я обычно мучаюсь в полнолуние.
- Но он «нечаянно» разгласил, что вы оборотень, так что вам пришлось уволиться! – рассердился Гарри.
Люпин пожал плечами.
- Эта новость в любом случае всплыла бы. Мы оба знаем, что он хотел попасть на мою должность, но он мог бы навредить мне гораздо сильнее, если бы готовил поддельное зелье. Он поддерживал моё здоровье. Я должен быть благодарен ему.
- Может, он не смел портить зелье под надзором Дамблдора! – заявил Гарри.
- Ты настроен ненавидеть его, Гарри, - сказал Люпин с едва заметной улыбкой. – Я понимаю тебя: ты унаследовал старое предубеждение от своего отца Джеймса и своего крёстного Сириуса. В любом случае расскажи Дамблдору то, что рассказал нам с Артуром, но не ожидай, что он разделит твой взгляд на это дело; не ожидай от него даже удивления сказанному тобой. Может быть, Северус расспрашивал Драко по приказу Дамблдора.
«…ты чарами вырвал его у меня,
Верни моё сердце, молю я тебя!»
Селестина закончила песню на очень длинной и высокой ноте, и из радиоприёмника донеслись громкие аплодисменты, к которым азартно присоединилась миссис Уизли.
- Уже коньетс? – громко спросила Флёр. – Замешьятельно, а то такой ужас…
- Не пропустить ли нам на сон грядущий по стаканчику? – громко спросила миссис Уизли и встала. – Кому яичного коктейля?
- Чем вы занимались в последнее время? – спросил Гарри Люпина, как только мистер Уизли устремился за коктейлем, а остальные потянулись и завели разговор.
- Я залёг на дно, - ответил Люпин. – Почти буквально. Поэтому-то, Гарри, я не мог писать тебе; переписка с тобой разоблачила бы меня.
- Как это?
- Я жил среди собратьев, таких же, как я, - ответил Люпин. – Оборотней, - добавил он, поймав непонимающий взгляд Гарри. – Они почти все на стороне Волдеморта. Дамблдору требовался шпион, а тут я… готовенький. - Он говорил с некоторой горечью, видимо, понимая это, ибо улыбнулся чуть теплее и продолжил: - Я не жалуюсь, это нужная работа, а кто проделает её лучше меня? Однако войти к ним в доверие было сложно. По мне же видно, что я стараюсь жить среди волшебников, а они-то нормального общества сторонятся, живут на грани, воруют… иногда убивают… чтобы добыть пропитание.
- Чем им так нравится Волдеморт?
- Они считают, что при его правлении станут жить лучше, - ответил Люпин. – И с Серошкурым на этот счёт спорить сложно…
- Кто такой Серошкурый?
- Ты о нём не слышал? – Люпин нервно сцепил сложенные на коленях руки. – Из всех живущих ныне оборотней Фенрир Серошкурый, пожалуй, самый дикий оборотень. Он считает делом всей жизни покусать и перезаразить как можно больше людей; он хочет создать столько оборотней, сколько хватит для одоления волшебников. Волдеморт обещал ему за услуги добычу. Серошкурый предпочитает детей… Он говорит: «Кусайте их, пока малы, отдалите их от родителей, научите ненавидеть нормальных волшебников». Волдеморт угрожал напустить его на сыновей и дочерей многих людей, эта угроза обычно срабатывает хорошо. – Люпин помолчал и добавил: - Меня укусил Серошкурый.
- Что? – изумился Гарри. – Вы имеете в виду… в детстве?
- Да. Мой отец чем-то обидел его. Я долго не знал, что за оборотень напал на меня; я даже жалел его, считая, что он не владел собой, потому что знал, каково это - превращаться. Но Серошкурый не таков. В полнолуние он держится поближе к жертвам, чтобы быть наверняка рядом и напасть. Он планирует всё это. Его-то Волдеморт и поставил над оборотнями. Не могу сказать, что мои особо веские доводы настраивают их против давления Серошкурого – он твердит, что оборотни заслуживают крови, что они должны отомстить за себя обычным людям.
- Но вы же обычный! – с жаром сказал Гарри. – Просто у вас… проблема…
Люпин расхохотался.
- Иногда ты сильно напоминаешь мне Джеймса. В компании он называл это моей «маленькой меховой проблемой». Многие считали, что у меня живёт плохо воспитанный кролик.
Он с благодарностью принял стакан яичного коктейля от мистера Уизли и слегка приободрился, а Гарри словно накрыло волной: упоминание его отца напомнило ему о том, о чём он жаждал спросить Люпина.
- Вы когда-нибудь слышали о ком-нибудь по прозвищу «Принц-полукровка»?
- Какой полукровка?
- Принц, - ответил Гарри, вглядываясь в Люпина в поисках проблесков знания.
- Среди волшебников нет принцев, - улыбнулся Люпин. – Ты хочешь взять такой титул? По-моему, с тебя довольно «избранного».
- Я тут ни при чём! – рассердился Гарри. – Принц-полукровка – это кто-то учившийся в Хогвартсе, мне достался его старый учебник по зельям. Он исписал его весь заклинаниями, которые сам придумал. Одно из них – «Левикорпус»…
- О да, когда я учился в Хогвартсе, оно было весьма в моде, - пустился в воспоминания Люпин. – На пятом курсе в течение нескольких месяцев шагу нельзя было ступить – в любой момент тебя могли подвесить за лодыжку.
- Папа пользовался им, - сказал Гарри. – Я видел в Сосуде мыслей, как он применил его к Снейпу.
Он старался говорить непринуждённо, словно сказал мимоходом о чём-то неважном, но не был уверен, что достиг того, чего хотел: в улыбке Люпина проскользнуло слишком много понимания.
- Да, - подтвердил он, - но не только он. Как я сказал, оно было очень модным… Сам знаешь, как эти заклинания обретают и теряют популярность…
- Но похоже, что его придумали, когда вы учились в школе, - настаивал Гарри.
- Необязательно, - возразил Люпин. – Заклятия входят в моду и выходят из моды, как и всё остальное. – Он взглянул в лицо Гарри и тихо добавил: - Гарри, Джеймс был чистокровным, и уверяю тебя, он никогда не просил нас называть его принцем.
Гарри отбросил притворство и спросил:
- И это был не Сириус? И не вы?
- Точно нет.
- Угу. – Гарри всмотрелся в огонь. – Я просто подумал… он, то есть Принц, очень помог мне на уроках зелий.
- Сколько лет этому учебнику, Гарри?
- Не знаю, никогда не проверял.
- Что ж, возможно, ты получишь какую-то подсказку, когда Принц учился в Хогвартсе, - сказал Люпин.
Вскоре Флёр решила передразнить Селестину, поющую “Котёл, полный жаркой и сильной любви”, и развеселила всех, но увидев выражение лица миссис Уизли, все предпочли пойти спать. Гарри с Роном поднялись в мансарду, в спальню Рона, где Гарри ждала раскладушка.
Рон заснул почти сразу, но Гарри, прежде чем лечь спать, нырнул в чемодан и достал свой «Углублённый курс зелий». Он долго перелистывал страницы, пока не нашёл на титульном листе дату его издания. Это было примерно полвека назад. Ни его отец, ни друзья его отца пятьдесят лет назад в Хогвартсе не учились. Гарри разочарованно убрал учебник в чемодан, погасил лампу и свернулся калачиком, думая об оборотнях, Снейпе, Стэне Шанпайке и Принце-полукровке, пока не погрузился в беспокойный сон, полный крадущихся теней и криков укушенных детей…
- Что у неё за шуточки…
Едва проснувшись, Гарри нашёл у изножья кровати гору подарков. Он надел очки и огляделся; окошко почти совсем занесло снегом, а перед ним, вытянувшись в струнку, сидел Рон, который рассматривал что-то вроде толстой золотой цепи.
- Что это? – спросил Гарри.
- От Лаванды, - возмущённо ответил Рон. – Она с чего-то решила, что я стану носить…
Гарри всмотрелся в подарок и испустил смешок, заметив свисающие с цепи буквы, которые складывались в слова “моему ненаглядному”.
- Прекрасно, - сказал он. - Класс. Обязательно покрасуйся в этом перед Фредом и Джорджем.
- Если ты им расскажешь, - пригрозил Рон, засовывая цепочку под подушку, - я… я… я тебя…
- Проклянёшь? – осклабился Гарри. – Ну-ка, попробуй!
- С чего она решила, что я люблю такое? – ошарашено вопросил Рон пространство.
- Ну-ка, припомни, - предложил Гарри. – Ты случайно не намекал, что хочешь расхаживать перед всеми со словами «моему ненаглядному» вокруг шеи?
- Ну… мы не особо и разговаривали, - признался Рон. – Мы больше…
- Целовались, - подсказал Гарри.
- Ну да, - согласился Рон. Он на мгновение замялся, но всё же спросил: - А что, Гермиона действительно встречается с МакЛагеном?
- Не знаю, - ответил Гарри. – На вечеринке у Слизхорна они были вместе, но по-моему, что-то пошло не так.
Рон слегка взбодрился и углубился в груду подарков.
Гарри получил свитер с большим золотым снитчем впереди, связанный миссис Уизли, большую коробку товаров из «Умопомрачительных уловок Уизли» от близнецов и подмокший, пахнущий плесенью свёрток с надписью «Хозяину от Кричера».
Гарри уставился на него и спросил:
- Как ты думаешь, не опасно ли его развернуть?
- Чего там опасного, твою почту до сих пор проверяют в Министерстве, - ответил Рон, поглядывая при этом на свёрток с подозрением.
- Я и не подумал о подарке для Кричера. Принято ли вообще дарить домашним эльфам рождественские подарки? – спросил Гарри, подозрительно ощупывая свёрток.
- Гермиона подарила бы, - ответил Рон. – Только сначала взгляни, что там, а потом уж угрызения совести испытывай.
Через мгновение Гарри с громким воплем соскочил с раскладушки: в свёртке было множество личинок мух.
- Класс, - сказал Рон с громким хохотом. – Очень остроумно.
- Да лучше такое, чем эта цепочка, - сказал Гарри, и Рон тут же образумился.
На рождественский обед все сели за столы в новых свитерах - все, кроме Флёр (ради которой миссис Уизли явно не собиралась хлопотать) и самой миссис Уизли, которая щеголяла новёхонькой шляпой цвета ночного неба с крошечными бриллиантовыми звёздочками и шикарным золотым ожерельем.
- Это мне Фред с Джорджем подарили! Разве не красота?
- Видишь ли, мама, мы ценим тебя всё больше и больше с тех самых пор, как сами стали стирать себе носки, - сказал Джордж, небрежно махнув рукой. – Пастернака, Ремус?
- Гарри, у тебя червяк на волосах, - весело сказал Джинни и перегнулась через стол, чтобы убрать его; шея Гарри покрылась гусиной кожей, и отнюдь не из-за червяка.
- Ужасный шьервь, - сказала Флёр, слегка содрогнувшись.
- Вот-вот, - сказал Рон. – Подливки, Флёр?
Из-за своего услужливого рвения он опрокинул соусник; Билл взмахнул палочкой, и подливка взлетела в воздух и смиренно вернулась в соусник.
- Ты совсьем как эта Тонкс, - сказала Флёр Рону, закончив осыпать Билла поцелуями благодарности. – Вешьно она переворашьивает…
- Я пригласила милую Toнкс присоединиться к нам сегодня, - сказала миссис Уизли, ставя на стол морковь с излишней силой и вперив взгляд во Флёр, – но она не придёт. Ты не видал её в последнее время, Ремус?
- Нет, я ни с кем особо не общался, - ответил Люпин. – Но разве у Тонкс нет своей родни?
- Хммм, - проговорила миссис Уизли. – Может быть. Только вот у меня возникло впечатление, что она собралась провести Рождество в одиночестве.
Она наградила Люпина недобрым взглядом, словно лишь он был виноват в том, что её снохой вместо Тонкс станет Флёр, но Гарри, искоса взглянув на Флёр, которая кормила Билла кусочками индейки со своей вилки, понял, что миссис Уизли ведёт давно проигранный бой. Однако он вспомнил о своём вопросе насчёт Тонкс, а кого спросить, как не Люпина, который знает о патронусах всё?
- У Тонкс изменился патронус, - сказал Гарри. – По крайней мере Снейп так сказал. Я и не знал, что так бывает. Отчего меняется патронус?
Люпин дожевал и проглотил свою порцию индейки, потом медленно ответил:
- Иногда… от сильного шока… от большого стресса…
- Он был крупным и четвероногим, - сказал Гарри, поражённый внезапной мыслью, и понизил голос. - Хм… это случайно не?..
- Артур! – внезапно воскликнула миссис Уизли. Она поднялась со стула, держась рукой за сердце и глядя в кухонное окно. – Артур… это Перси!
- Что?
Мистер Уизли обернулся. Все быстро выглянули в окно; Джинни встала, чтобы лучше видеть. И действительно, по заснеженному двору шагал Перси Уизли в роговых очках, сверкающих на солнце. Однако он был не один.
- Артур, он… он с Министром!
Так оно и было – рядом с Перси, слегка прихрамывая, шагал мужчина, фотографию которого Гарри видел в «Ежедневном пророке»; грива его седеющих волос и чёрная мантия были засыпаны снегом. Не успел никто проронить и слова, а мистер и миссис Уизли – обменяться ошеломлёнными взглядами, как задняя дверь открылась. На пороге стоял Перси.
Воцарилась мучительная тишина. Затем Перси довольно сухо произнёс:
- С Рождеством, мама.
- O Перси! – воскликнула миссис Уизли, бросаясь в его объятия.
Руфус Скримджер остановился в дверях, опираясь на трость и улыбаясь при виде этой трогательной сцены.
- Прошу простить нас за вторжение, - сказал он, когда улыбающаяся и вытирающая глаза миссис Уизли обернулась к нему. – Мы с Перси были неподалёку — работа есть работа — и он не мог не зайти повидать вас.
Но Перси не выразил ни малейшего желания поприветствовать кого-либо ещё из членов семьи. Он стоял неестественно прямо и с недобрым взглядом, устремлённым поверх голов. Mистер Уизли, Фред и Джордж наблюдали за ним с каменными лицами.
- Пожалуйста, Министр, проходите, садитесь! – захлопотала миссис Уизли, поправляя свою шляпу. – Угоститесь индейкой или десертом… В общем…
- Нет-нет, дорогая Молли, - сказал Скримджер. Гарри догадался, что он, прежде чем войти в дом, спросил её имя у Перси. – Я не хочу вторгаться, меня бы здесь и не было, если бы Перси так сильно не захотелось повидать вас всех…
- O Персик! – со слезами в голосе сказала миссис Уизли, подходя поцеловать его.
- …у нас в запасе минут пять, так что я прогуляюсь по двору, пока вы пообщаетесь с Перси. Нет-нет, уверяю вас, мне не хочется вам мешать! Только пусть кто-нибудь возьмёт на себя труд провести меня по вашему очаровательному садику… Aга, этот юноша уже доел свою порцию, почему бы ему не пройтись со мной?
Настроение за столом заметно изменилось. Все смотрели то на Скримджера, то на Гарри. Никто не счёл убедительным притворство Скримджера, будто он не знает имени Гарри и что именно его следовало бы выбрать в провожатые по саду, потому что тарелки Джинни, Флёр и Джорджа тоже были пусты.
- Ну хорошо, - сказал Гарри в полной тишине.
Он не обманулся - из всего того, что Скримджер сказал, будто они просто оказались рядом и Перси захотел повидаться с семьёй, следовало, что они пришли из-за того, что Скримджер хотел поговорить с Гарри наедине.
- Всё нормально, - тихо сказал он, проходя мимо привставшего со стула Люпина. – Всё нормально, - повторил он, видя, что мистер Уизли открыл рот, чтобы что-то сказать.
- Чудесно! – сказал Скримджер, отступая и пропуская Гарри вперёд. – Мы просто пройдёмся по саду, а потом я уйду вместе с Перси. Продолжайте!
Гарри прошёл через двор к заросшему и засыпанному снегом саду Уизли, а Скримджер шёл рядом, прихрамывая. Гарри знал, что он был начальником Штаба гесперов; он был крепок и покрыт боевыми шрамами – не то что тучный Фадж в котелке.
- Очаровательно, - сказал Скримджер, остановившись у садового забора и разглядывая заснеженную лужайку и какие-то насаждения. - Очаровательно.
Гарри молчал. Он догадывался, что Скримджер наблюдает за ним.
- Я давно хотел познакомиться с вами, - вскоре сказал Скримджер. – Вы знали об этом?
- Нет, - честно признался Гарри.
- Да-да, давно. Но Дамблдор охранял вас, - сказал Скримджер. – Само собой, после всего, через что вы прошли… Особенно после событий в Министерстве… - Он ждал, что Гарри что-нибудь скажет, но Гарри не стал себя утруждать, поэтому он продолжил: - Я надеялся на возможность поговорить с вами с тех пор как занял нынешнюю должность, но Дамблдор — по весьма понятным причинам — воспрепятствовал этому.
Гарри по-прежнему молча выжидал.
- Земля слухами полнится! – сказал Скримджер. – Конечно же, мы знаем, как эти истории будоражат всех… все эти перешёптывания о пророчестве… o том, что вы «избранный»…
Гарри понял, что Скримджер уже приближается к причине, которая привела его сюда.
- Полагаю, Дамблдор обсуждал с вами эти вещи?
Гарри задумался, стоит ли ему солгать или нет. Он разглядывал следы ножек гномов вокруг клумб и протоптанную дорожку, где Фред поймал гнома, висящего теперь в платьице на верхушке рождественской ёлки. Наконец он решил сказать правду… или её часть.
- Да, мы обсуждали это.
- Обсуждали-обсуждали… - сказал Скримджер. Гарри заметил боковым зрением, что Скримджер всматривается в него, поэтому притворился, что ему очень интересен гном, только что высунувший голову из-под замёрзшего рододендрона. – О чём же Дамблдор говорил с вами, Гарри?
- Извините, но это касается только нас, - ответил Гарри.
Он говорил как можно вежливее, да и Скримджер сказал непринуждённо и дружелюбно:
- Ну конечно, это вопрос доверия, я не хочу, чтобы вы раскрывали… нет-нет… но всё же, действительно ли важно, «избранный» вы или нет?
Гарри сначала помолчал, потом ответил:
- Что-то не пойму, что; вы имеете в виду, Министр.
- Что ж, несомненно, для вас это дело огромной важности, - рассмеялся Скримджер. – Но для магического сообщества в целом… может, это лишь домыслы? Важно то, во что верят люди.
Гарри молчал. Он смутно представлял, к чему идёт дело, но не собирался помогать в этом Скримджеру. Гном занялся поиском червей в корнях рододендрона, и Гарри не сводил с него глаз.
- Видите ли, все считают, что вы - Избранный, - сказал Скримджер. – Вас считают настоящим героем — каким вы несомненно и являетесь, Гарри, Избранный вы или нет. Сколько раз вы уже встречались лицом к лицу с Тем-Кого-Нельзя-Называть? В общем, - продолжил он, не дожидаясь ответа, - дело в том, что вы, Гарри, - символ надежды для многих. Идея, что кто-то может, и даже кому-то суждено низвергнуть Того-Кого-Нельзя-Называть, естественно, даёт людям надежду. И я не могу не полагать, что как только вы это поймёте, то вам придётся в некотором роде считать своим долгом быть на стороне Министерства и подавать всем пример.
Гном как раз ухватил червя. Теперь он боролся с ним, стараясь вытянуть из мёрзлой земли. Гарри молчал так долго, что Скримджер спросил, глядя то на Гарри, то на гнома:
- Забавные существа, правда? Но что вы скажете, Гарри?
- Я не совсем понимаю, чего вы хотите, - медленно ответил Гарри. – «Быть на стороне Министерства»… Что это значит?
- О, ничего сложного, уверяю вас, - сказал Скримджер. – Если, например, заметят, что вы то и дело появляетесь в Министерстве или выходите из него, это произведёт должное впечатление. И само собой, при его посещении у вас будет прекрасная возможность пообщаться с Гевэйном Робардсом, моим преемником на посту главы Штаба гесперов. Долорес Амбридж говорила мне, что вы надеетесь и стремитесь стать геспером. Так это можно очень легко устроить…
Гарри ощутил злобное бурление в животе: так значит, Долорес Амбридж до сих пор работает в Министерстве?
- Получается, - спросил он, как будто хотел прояснить кое-какие мелочи, - вы хотите создать впечатление, что я работаю на Министерство?
- Это побудит всех считать, что вы вовлечены в дело, Гарри, - ответил Скримджер с облегчением оттого, что Гарри так быстро обо всём догадался. – Сами понимаете – «избранный»… Речь идёт о том, чтобы дать людям надежду на то, что происходят великие дела…
- Но если я то и дело буду заходить в Министерство, - сказал Гарри, по-прежнему стараясь сохранить дружелюбный тон, - не будет ли это означать, что я одобряю политику Министерства?
- Ну, - слегка нахмурился Скримджер, - ну да, отчасти из-за этого нам и хочется…
- Нет, вряд ли это сработает, - любезно возразил Гарри. – Видите ли, некоторые дела Министерства мне не нравятся. Например, содержание Стэна Шанпайка под стражей.
Скримджер немного помолчал, но выражение его лица тут же стало жёстким.
- Я и не ожидал, что вы поймёте, - сказал он, и ему, в отличие от Гарри, не удалось скрыть гнева. – Время сейчас опасное, и необходимо принимать определённые меры. Вам всего шестнадцать…
- Дамблдору гораздо больше шестнадцати, и он тоже считает, что Стэна не надо держать в Азкабане, - заявил Гарри. – Вы сделали из Стэна козла отпущения, совсем как хотите сделать из меня этакий символ.
Они долго и твёрдо смотрели друг на друга. Наконец Скримджер сказал без всякого намёка на симпатию:
- Понятно. Вы предпочитаете — как и ваш кумир Дамблдор — откреститься от Министерства?
- Я не хочу, чтобы меня использовали, - ответил Гарри.
- Кто-то скажет, что позволить Министерству использовать себя – ваш долг!
- Ну да, а другие скажут, что ваш долг – убеждаться, что вы поймали настоящих Поглотителей Смерти, прежде чем запирать их в тюрьме, - заявил Гарри с растущим гневом. – Вы поступаете как Барти Крауч. Или ваши люди не научились работать как следует? А потом появился Фадж, притворявшийся, что всё замечательно, пока множество людей было убито у него под носом, а далее – вы, засаживающий в тюрьму невинных и пытающийся представить дело так, что «избранный» работает на вас!
- Значит, вы не «избранный»? – спросил Скримджер.
- Вы вроде бы сказали, что это не имеет никакого значения? – переспросил Гарри с горьким смешком. – Для вас-то точно нет.
- Не надо мне было об этом говорить, - поспешно сказал Скримджер. – Я был бестактен…
- Нет, вы были честны, - возразил Гарри. – Из всего, что вы мне сказали, только это и было честно. Вам неважно, выживу я или погибну, но вам весьма важно, чтобы я помог вам всех убедить, будто вы побеждаете в войне против Волдеморта. Я не забыл, Министр…
Он поднял правый кулак. На тыльной стороне его замёрзшей руки виднелись шрамы, которые Долорес Амбридж заставила его вырезать в его собственной плоти: слова «Я не должен лгать».
- Что-то не припомню, чтобы вы бросались защищать меня, когда я пытался донести до всех, что Волдеморт вернулся. В прошлом году Министерство не пылало ко мне особой симпатией.
Они застыли в тишине, холодные, как земля у них под ногами. Гному наконец удалось выковырять червяка, и теперь он радостно вгрызался в свою добычу, растянувшись у нижних веток куста рододендрона.
- Что замышляет Дамблдор? – резко спросил Скримджер. – Куда он направляется, когда его нет в Хогвартсе?
- Понятия не имею, - ответил Гарри.
- Но если бы вы знали об этом, то всё равно не сказали бы? - догадался Скримджер.
- Нет, не сказал бы, - подтвердил Гарри.
- Ну что же, придётся мне выяснить это какими-нибудь другими способами.
- На здоровье, - равнодушно сказал Гарри. – Но вы вроде бы умнее Фаджа, так что я подумал, что вы поучились на его ошибках. Он пытался вмешиваться в дела Хогвартса. Думаю, вы приметили, что он больше не Министр, зато Дамблдор по-прежнему директор. На вашем месте я оставил бы Дамблдора в покое.
Воцарилось долгое молчание.
- Что ж, мне ясно, что он обработал вас как следует, - сказал Скримджер, глядя холодно и твёрдо сквозь очки в проволочной оправе. - Вы человек Дамблдора до мозга костей, не так ли, Поттер?
- Совершенно верно, - ответил Гарри. – Рад, что мы это прояснили.
И он повернулся к Министру магии спиной и зашагал к дому.