Седьмое Дно глава 28

- Значит, ему мебеля таперича подавай, - склонив голову на бок и обходя со всех сторон брухину корзину, сказал Ном.

Притихший Чудь сидел на брухином тюфячке и таращил глаза.

- Понимаете, он же всю жизнь в шкафу жил, - затараторила Бруха, - он не может…

Чудь быстро закивал головой.

- Дааа, - задумчиво пропел Ном, - хороша корзинка-то! Рукодельница ты, дочка!, - он поковырял корзину пальцем, и Бурха увидела, что у него «загорелся глаз».
- Давайте я вам такую же сделаю? Хотите? - спросила Бруха, понимая, что Ному не по чину просить её.

- Хочу! Толькоть не такую. Смастери-ка мне кожух для фонаря. И шоб с лямками, как рукзак носить, - сказал Ном.

- Доставайте фонарь! - скомандовала Бруха, - мне примериться нужно.

Ном завёл руку за спину и достал фонарь.

- Я сейчас! - сказала ведьмица, схватила фонарь обеими руками и потащила в кусты: они стеснялась колдовать на людях.

арриба-абаха
крендель-пендель-птаха
пусть подарит ива
кожух, да красивый!

Она вынесла из кустов превосходную белую корзину, с тёмно-коричневыми лямками из ивовой коры и такими же ремешками для застёгивания крышки и просто для красоты. Внутри стоял морской фонарь, и по всему было видно, что такой дом ему по-душе.

- Смотри-ка, - сказал Ном, - поглаживая кожух широкой ладонью, - кака вещь! Эс… , - он полез в карман, вынул «язык», некоторое время водил пальцем по строчкам, потом свернул и засунул обратно, - эслюзив! - заключил он, подняв вверх указательный палец.

Бруха зарделась. Она не знала, что такое «эслюзив», но поняла, что что-то очень хорошее.

- Фу ты, - Ном неожиданно хлопнул себя по колену, - совсем ты мне своими корзинами голову заморочила. Забыл доложить: шину-то на крыло этой прохвостке я наложил.

Дар, растянувшийся возле входа, открыл один глаз, мутно взглянул на Нома и снова закрыл.

- Шину?… - спросила Бруха.

- То есть палку привязал, если по-простому-то, - объяснил он, - и сидит она, горемычная, в хоспитале и даже не трещит. Во как! А кот твой, смотрю, совсем закручинился, спит денно и нощно. Может его, того, на службу взять? Ходил бы со мной по лесу, за порядком следил. И ему хорошо, и мне веселей, а?

Бруха растеряно посмотрела на кота. Дар лениво поднялся, потянулся, размяв затёкшие задние лапы, зевнул, подошёл к Ному и сел рядом с ним.

- Вот и хорошо, - Ном похлопал кота по загривку, - айда в лес!

Он закинул кожух на спину и вместе со служебным котом отправился на обход. Бруха немного проводила их, а когда вернулась, Чуди в домике не было. Она в испуге выскочила на улицу, пробежала по кустам, заглянула за дуб и, расстроенная вернулась в дом. «Куда ж он опять подевался? - чуть не плача думала она.

- Мявр! - откинув крышку, из корзинки выпрыгнул Чудь.

- Что ты сказал? - остолбенела от неожиданности Бруха.

- Мявр! - повторил он и озорно глянул на ведьмицу.

- Ты быстро учишься! - выдохнула она и  посадила его к себе на колени.

- Почешшши спинку, - попросил он, - зудится.

Бруха достала свой гребень и в нерешительности остановилась. Чудь цапнул у неё гребень, осмотрел со всех сторон, понюхал и ткнул ей в руки.  Бруха начала осторожно вычёсывать шерсть, и Чудь жмурился от удовольствия. Он становился всё пушистее и пушистее, а потом стал совсем пушистый и, можно сказать, даже воздушный. Он обнял ведьмицу и басовито прошептал: «Я тя лубу».
Бруха так развеселилась, что достала флакончики из-под духов шнуровой мамы, и вытрясла на ладонь пару капель ароматной жидкости. Она провела ею по спине Чуди, и та заблагоухала розами.

- Ну вот, - удовлетворённо отметила Бруха, - теперь ты выглядишь прилично.

Она посадила его в корзинку для подсматривания, а сама пошла заниматься делом, о котором размышляла давно, но руки всё не доходили. Случилось так, что цепь дождя, которую она когда-то смастерила из грибов, пожухла, скукожилась и требовала замены. Бруха ползала под дубом, собирая самые крупные жёлуди, когда к ней подкатился Чудь и стал помогать. Потом они уселись на траву и принялись разбирать жёлуди на две половинки.

- Ты больше не хочешь сидеть в корзинке? - между делом спросила ведьмица.

- Скушшшно, - пробасил он.

И Бруха заметила, что у него сейчас такая игра — раскатывать букву «ш».

- Тогда я расскажу тебе сказку.

Чудь заёрзал на траве, вытаптывая удобное местечко, и приготовился слушать.

- Когда-то, давным-давно, на ветке этого самого дуба появилась девочка…

- Откуда как? - он внимательно посмотрел на ведьмицу.

- Ну… прилетела, наверное, - подумав, сказала Бруха, - Откуда? Даже не знаю, может быть, из Космоса.

Чудь понимающе кивнул.

- И у неё была длинная-длинная коса, которую она…

- Такая вот? - спросил он, указывая пальцем на брухину косу.

- Ага, - пропела Бруха, переложив косу со спины на грудь. - Она сидела, заплетала косу, а потом расплетала, а потом опять…

- Отчего? - перебил её Чудь, - Я смотрел глазом, - и он зашевелил пальцами, как будто что-то заплетая.

- Она училась заплетать косу, - объяснила Бруха.

Чудь беззубо улыбнулся и опять пошевелил пальцами.

- А потом, она нашла жёлудь…

- Где какой? - немедленно спросил Чудь.

- Большооой, - ведьмица растопырила руки и засмеялась. Она подумала, что ещё никому не рассказывала сказки и что ей это доставляет такое же удовольствие как и домовёнку.

- Такого нет! - сказал Чудь и покосился на собранные ими жёлуди.

-  Сейчас нет, - вздохнула Бруха, - а тогда были.

За разговором, ведьмица проделала в шапочках жёлудей дырки и нанизала их на ту же верёвку, где раньше были грибы.

- Ну вот, - сказала она вставая, - готово!

- А сказка? - Чудь обиженно поднял на неё глаза.

- Будет дождь, я тебе дорасскажу, - пообещала Бруха.

- Когда дождь, - пробурчал Чудь, - меня нет.

Новая цепь заняла своё место под крышей домика и принялась ждать дождя.
А ждать ей долго не хотелось, поэтому вскоре он начал накрапывать. Чудь немедленно скрылся в корзине, запечатавшись сверху крышкой. А Бруха встала в проёме двери и наблюдала, как дождинки скапливаются в желудёвых мисочках, и они подрагивают, и вся цепь от этого вьётся, натягивается и кажется длиннее, чем на самом деле.
И, глядя на дождь, он вспомнила водомерок и подумала, что они не подвели и всё складывается, действительно хорошо.

Потом дождь полил сильнее, затопив мисочки полностью, и вода сплошным потоком хлынула на лёгкую скорлупу, уже беспрепятственно скользя вниз и пузырясь, ударяясь о камни. Она ещё немного постояла и пошла в дом, достала раскраски и увлечённо размышляла, каким цветом покрасить лепесток василька, когда в домик проникло какое-то особое свечение. Бруха бросила карандаши и выскочила на порог.

Дождь почти закончился и выглянуло солнце. И на фоне этой великолепной красоты сначала размыто, а потом всё ярче и ярче, словно переводная картинка, проявлялась радуга. Бруха не знала как это называется, но у неё захватило дух, и она стояла в изумлении, задрав голову, не веря своим глазам. «Солнечная дуга», - подумала она, и была не далека от истины.

Дуга начиналась где-то в микрином озере, а заканчивалась неизвестно где, может быть, даже в Космосе, потому что она, словно мост, перекинулась через всю Дубовую Рощу и, казалось, по ней можно было быстро перейти с одного края леса в другой, не то что по земле.
Бруха сбегала за карандашами, и начала судорожно, пока не увяла эта красота, выбирать цвета, которыми можно будет потом самой нарисовать такую дугу. И радуга сияла, принимая восхищенные взгляды каждого, кто её видел. Потом Бруха заметила, что радуга стала бледнеть и, как бы, ссыпаться вниз, сначала красным, потом оранжевым, затем зелёным… Ведьмица погрустнела и вышла босиком во двор.
 Дождь совсем прекратился, а солнце продолжало сиять во всю мощь. Она поглядела на дуб и увидела, что листья его, пронзаемые золотыми спицами, окрашиваются в  цвета уходящей радуги — красный, жёлтый, синий… Это продолжение волшебства восхитило её, и она успела подумать, что никакое её колдовство не сравниться с тем, что она увидела сейчас. Она подошла ближе и наклонила одну ветку, чтобы получше рассмотреть. На листе дуба, словно дождевые капли, роились маленькие слоны всех цветов радуги. Они веселились, хватая друг друга за хвосты и хоботы, сливаясь в необыкновенные цветовые пятна, то жёлто-красно-синие, то в фиолетово-оранжевые с примесью голубого, то изумрудно зелёные. «Солнечная дуга просыпалась на дуб слонами», - поняла Бруха, и не было ничего прекраснее этого.
Ей очень захотелось поделиться своим открытием хоть с кем-нибудь, но никого рядом не было, и она стояла одна, оглушённая этим пиршеством света и цвета, и тихонько плакала от счастья.