Выбрать свою тропу роман

Г Л А В А   8.   Алёна доверяет свою тайну учителю. Незапланированное путешествие и новое знакомство. Странный гость
По вечерам Алёна снова и снова перечитывала заветную тетрадь. «У кого бы узнать об этих картинах знаменитого  художника?» - думала она. И вдруг девушка поняла: не может быть лучше консультанта, чем Николай Фёдорович, потому что он всё знает, надо только набраться смелости, чтобы к нему подойти. На следующий день Алёна взяла в колледж  тетрадь и решила показать её своему Николаю Фёдоровичу. Сразу после лекции она подошла к столу преподавателя. Покраснев, девушка еле-еле выдавила из себя слова:
- Николай Фёдорович, понимаете… Я вот нашла старую тетрадь дедушки… Он рисовал картины. Нельзя ли Вас кое о чём спросить?
- Ваш дедушка писал картины? Это замечательно! Но здесь шумно. Давайте лучше мы зайдём в кабинет, и Вы мне всё расскажете.
 Кабинет этот был разделён на две половины фанерной перегородкой. Девушка обрадовалась, что он не прочь был её выслушать.  В общем, Алёна сообщила преподавателю, как картины дедушки оказались у неё, и добавила, что вместе с ними удалось вывезти два полотна художника-классика, о которых она ничего не знает.
- Да, интересная история, - задумчиво произнёс Николай Фёдорович. – Очень хотелось бы почитать и взглянуть на картины. Они у Вас дома?
- Да, дома. Пожалуйста, взгляните, только скажите когда.
- Хорошо, - хлопнув рукой по столу, произнёс Николай Фёдорович, - давайте так договоримся: я завтра, к сожалению, уезжаю и буду только в понедельник.  Вот в понедельник или во вторник встретимся и как раз поговорим на эту тему.  Значит, картин известного художника две? Я непременно о них что-то узнаю.
Оказавшись за дверью и услышав, как гудит ксерокс, Николай Фёдорович сразу сказал:
- Ой, чуть не забыл: Алёнушка, а можно с текста Вашей тетради снять ксерокопию? Тогда Вам не нужно будет опять везти её сюда.
- Конечно, конечно, - ответила девушка и, осмелев, добавила: « А Вы не могли бы и мне сделать ксерокопию,   на всякий случай? Только… если можно, деньги за это я завтра отдам…»
- Всё сделаем, не переживайте, никаких денег мне за это не надо.
- Вот Вам мой фотоаппарат, - сказал он при расставании. - Сфотографируйте, пожалуйста, картины и понедельник вернёте мне его. Постарайтесь, чтоб получше получилось. На всякий случай несколько снимков сделайте. Николай Фёдорович тут же объяснил, как пользоваться данным фотоаппаратом, с какого расстояния снимать и как должен падать свет.
Получив ксерокопии, Алёна, радостная, направилась к выходу. «Какой счастливый день!  - подумала она. – А ещё он назвал меня Алёнушкой. Как это приятно!»
*     *     *
Придя домой, Алёна решила сразу же сфотографировать картины.  Гвозди, которые держали холсты, уже заржавели. Девушка осторожно достала одно полотно. Но выпрямить его так и не смогла. Тогда она решила сфотографировать  их по очереди, помещая в раму. Сначала она сняла картины дедушки и решила их отложить отдельно, в другую раму. А два полотна классика сфотографировала в рамке, сначала вытащив одну, потом другую. Чтобы не повредить картины, девушка к стеклу рамы приложила бумагу, а потом картины и, как могла, закрепила их гвоздиками.
В субботу Алёна, как обычно, приехала на занятия. Последнюю лекцию вела Ирина Львовна. Она неожиданно подозвала ученицу к себе и вежливо попросила обязательно подойти к ней после лекции. Алёна пообещала, но в душе у неё поселилась тревога. Она боялась, что что-то не так будет с её творческой работой, которую она на днях сдала на проверку. Лекцию девушка слушала невнимательно, так как только и думала о причине предстоящего разговора, от него Алёна не ожидала ничего хорошего.  Подойдя к преподавателю, девушка робко спросила:
- Наверное, Вы хотели что-то сказать по поводу моей работы…
На отличный результат  Алёна даже не надеялась.
Но Ирина Львовна вдруг сказала: «Я просматривала твою работу. Она тянет на пятёрку, правда есть нюансы, но всё можно поправить.  Немного подработаешь, всё будет прекрасно!»
Алёна про себя подумала, что  сейчас её преподаватель совсем не такая строгая и чёрствая, как показалась поначалу. В душе она обрадовалась, но тут Ирина Львовна обратилась к ней с просьбой:
- Я всегда тебя считала серьёзной и ответственной ученицей, на которую можно положиться.  Вот хотела обратиться к тебе с просьбой. Это очень важно для нашего колледжа. Я хотела тебя попросить отвезти вот эти две книги в посёлок Заречный, он  недалеко от нашего города. Туда часто ходят электрички, а улица совсем рядом с вокзалом. Ты вполне успеешь.
Алёне было неловко отказывать, но у неё были для этого причины, и девушка сразу об этом сказала.
- Я бы с удовольствием, если бы только в другой день… Ведь мама будет волноваться, да и денег на электричку у меня нет.
- Об этом ты не волнуйся. Маме прямо сейчас позвони, при мне. Я должна убедиться, что ты её предупредила. Чтобы на подробности не тратить время, скажи, что едешь по делам училища. Деньги на электричку и на маршрутку, чтобы доехать до вокзала, я тебе дам. (Она достала из кошелька необходимую сумму) и передала книги. Постарайся, конечно, успеть, я буду позванивать. На всякий случай скажу, что последняя электричка идёт в 8 часов вечера.
Девушка сразу позвонила матери и сказала, что сегодня задержится, приедет только вечером.
Алёна приехала на вокзал. Электричка только недавно ушла – пришлось ждать следующую. Дорога заняла почти час. Девушка сразу переписала расписание в город на вечер. Улица находилась действительно недалеко от вокзала, но её нужно было сначала найти, ей это удалось не сразу. Но дом с нужным номером предположительно был довольно далеко.  Алёна решила идти пешком: пока узнаю, какой транспорт ходит, больше времени пройдёт. Место было малолюдное, впереди она увидела троих парней со спортивными сумками, идущих навстречу. «Лучше я сверну на другую сторону», - подумала девушка. Но на другой стороне была другая напасть: под заборами и воротами постоянно лаяли собаки, и, чем выше был забор, тем злее и грубее лай. Неожиданно из-за одних ворот выскочила небольшая, но злая собачонка и набросилась на Алёну. Девушка споткнулась о камень, упала и уронила сумку, из которой выпали обёрнутые в газету книги. Собачка бегала вокруг и громко лаяла. Алёна стала поднимать книги, и (о ужас!) из одной из них выпали долларовые купюры и веером раскрылись на тротуаре. Алёне никогда не приходилось держать такие деньги в руках. Алёна быстро вложила их обратно в книгу. Собачка продолжала активно лаять, поднимая вокруг пыль. Вдруг на неё фыркнул какой-то человек. Алёна оглянулась и увидела сзади одного из парней, встречи с которыми она решила избежать. Он палкой отогнал собаку подальше и вслед ей кинул камень, о который девушка споткнулась.
- Спасибо, - радостно сказала она. – Вы не боитесь собак. А я вот боюсь.
- А чего их бояться?! Я и не с такими имел дело. – А Вы, наверно, не местная. Вот меня на моей улице каждая собака знает.
- А я, знаете… мне вот нужно найти дом… номер 187. Я здесь в первый раз.
- Ну, это не так близко. Да, ничего, найдём. Вы не по той стороне идёте, я Вас доведу.
Парень дал знак своим друзьям, чтобы они дальше шли без него. Сама Алёна в это время думала о купюрах в книге. Знала ли о них её преподавательница? Тут вдруг зазвонил телефон. Девушка вспомнила, что Ирина Львовна обещала ей позвонить. Алёна сказала несколько слов, но в трубке было молчание, она подумала, что что-то со связью.
Парень и девушка познакомились. Стас (так звали нового знакомого) был разговорчивый. Практически он говорил о том, что видел:
- Наш посёлок довольно большой. Есть промышленные предприятия: две фабрики (швейная и трикотажная).  Вот там (кивнул он на противоположную сторону) -  прибороремонтный завод, где после школы я начал свою трудовую деятельность.
Алёна слушала его, но ей всё это было малоинтересно: прямо урок по местной экономической географии.
- А вот в этом доме живёт мой тренер (Василий Трофимович). Он классный мастер и замечательный человек, хотя и строгий. В секции по легкой атлетике я занимаюсь ещё со школы.
Далее следовал рассказ обо всей легкоатлетической команде, о том, что его земляк занял первое место в крае по бегу на короткие дистанции, о том, где они бывают на соревнованиях, и этому рассказу не было конца. Алёна поняла, что их интересы, мягко говоря, не совпадают.
- А Вы сами-то откуда? - вдруг решил поинтересоваться Стас.  – Какими судьбами  сюда попали?
- Я из Ясеновки, - сказала девушка и решила только отвечать на вопросы и много не говорить. – Меня из колледжа послали передать пакет по адресу.
- А! Знаю, знаю, это совсем рядом, чуть западнее. Вы, наверно, ещё в школе учитесь?
- Нет, я же сказала, что из колледжа искусств.
Опять зазвонил телефон, и была та же ситуация: никто не отвечал.
- Кто-то Вам всё время названивает, - сказал парень,  ожидая ответа.
- Наверно, связи нет. Но что такое? Номер не отпечатался. Как же так? – удивилась Алёна.
- Да, такое бывает. Это специальная услуга, причём платная. Когда человек не хочет, чтобы знали его номер, он такую услугу оформляет. А Вы от кого-то ждёте звонка?
- В общем, преподаватель обещала позвонить. А у мамы такой  услуги нет.
Так, ведя разговор ни о чём, парень и девушка дошли до цели.
- О! Так это не дом, а двухэтажный коттедж! Такая оригинальная архитектура!
- Так этот коттедж  у нас известен: здесь глава нашего посёлка живёт.
Залаяла грубым голосом собака, но довольно долго никто не выходил. Стас отошёл в сторонку и спрятался за елями. Вышла совсем молодая девушка в накинутом пальто. Из-под него виднелся красивый шёлковый халат. Алёна поздоровалась, объяснила, зачем пришла, и передала книги. Девушка удивлённо пожала плечами и взяла передачу.
Алёна хотела уже распрощаться со своим спутником, но тот взялся проводить её до вокзала. Видимо, парень был любителем поговорить, и беседу не прекращал.
- Вот сейчас повернуть в переулок, а потом налево, там моя улица – Суворова, тридцать пятый номер. А Ваша как улица называется? - допытывался Стас.
- Что это он так подробно всё спрашивает? – подумала про себя Алёна, но всё же ответила: «Улица Крылечек».
- Странное какое-то название.
- Да ничего странного. Раньше на этой улице у всех домов были крылечки. А сейчас новых домов понастроили и осталось только три:  у нас и ещё у двоих. А наше самое красивое, потому что папа своими руками сделал.
 Как раз они подошли к вокзалу,  Алёна купила в кассе билет. Снова послышался звук телефона, и опять никто не отвечал. Девушка настойчиво спрашивала, кто говорит, но молчание продолжалось.
Тут к Стасу подошла весёлая компания из трёх человек: парень и две девушки. Стас отвлёкся и попросил Алёну минуточку подождать. С подошедшим товарищем он поздоровался за руку,  девушки наперебой стали приглашать его поехать завтра с ними на соревнование, а парни начали обсуждать баскетбольную тему. Вдруг Стас сказал, обращаясь к одной из девушек:
- Жанна, ты меня подожди минут десять, я вот провожу свою спутницу и вместе пойдём.
Услышав такие слова, Алёна, не дожидаясь, пока её спутник закончит разговор, убежала прочь, быстро перешла через пути и села в электричку. Буквально через минуту Стас оглянулся, а Алёны уже и след простыл. Как назло, путь к электричке перегородила другая, идущая в противоположную сторону. До отъезда оставалось семь минут.
- Эх, - вздохнул Стас, посмотрев на часы, - уже не успею!  Пока обегу вагоны, электричка уйдёт. Какой я идиот! Даже не догадался спросить, у неё номер вагона. Ладно, побегу. Может, случайно увижу. Черти принесли эту тройку!
Алёна сидела грустная, хотя, в общем-то, ничего не случилось. Практически незнакомый ей парень вызвался проводить девушку. «Он всех провожает, что ли?» - подумала она про себя. Пытаясь отвлечься,  она решила позвонить матери, потому что точно не сказала, когда приедет. Но что это? У телефона сели батарейки. «Я же только вчера заряжала и почти не разговаривала! А..! Это потому, что мне постоянно кто-то названивал. Но кто? Неужели Ирина Львовна?» - подумала Алёна. Прибыв в своё село (электричка шла мимо), девушка торопилась  домой. Было уже темно, а провожатого здесь нет. По пути она думала об одном и том же (о своём новом знакомом). Ей было досадно, потому что она рассчитывала на другое прощание, на возможную встречу. Вот уже и дом родной! Но дома её ждала другая неприятность. Мать встретила её такими словами:
- Ой, доченька, ты больше так допоздна не задерживайся, а то я уже волноваться стала. Всё сделала, как ты и написала: отдала картину и тетрадь.
На самом же деле в раме было две картины, а мать считала, что одна.
- Я не пойму, ты о чем? Кому отдала? Зачем?
- Мужчине из вашего этого… колледжа. А что? Что-то не так?
- Постой, давай всё по порядку. Что за мужчина приходил, когда? Почему ты решила ему отдать картину и тетрадь? Он тебя загипнотизировал, что ли?
- Вот примерно чуть больше часа назад приходил (как раз только стемнело). Постучал в калитку несколько раз. Я выглянула из окна: мужчина на вид приличный. Осторожно вышла. Он сказал, что из колледжа, что знает тебя. Объяснил, что ты, дескать, просила отдать картину в рамке и старую тетрадь дедушки, коричневую.
- Ты, значит, ему на слово поверила и отдала?
- Нет, сразу не отдавала. Не знаю, мол, как быть: тебя-то ведь нет. Дай, думаю, позвоню, а телефон не отвечал. Тогда он мне и говорит, что ты обещала сообщение послать на телефон, проверьте, мол. И правда, пришло сообщение от тебя. Вот, могу показать.
Алёна взяла телефон матери и прочла там эсэмэску: «Добрый вечер, дорогая мама! Пробовала звонить – какой-то треск, поэтому пишу сообщение. Сегодня к тебе зайдёт мужчина (мой преподаватель). Ты отдай ему, пожалуйста, картину в рамке и коричневую старую тетрадь дедушки. Это очень важно для нашего музея и для меня. Потом их вернут, не волнуйся! Он придёт поздно, потому что по-другому не получается. Твоя дочка Алёна». 
- Как же так? – думала Алёна, ничего пока не говоря матери. – Я  же никакого сообщения не посылала. Так вон оно что! Оно тоже прислано каким-то неизвестным, тем же, от кого поступали звонки. Это очень странно.
- А он разве не назвал своё имя?
- Конечно, назвал. Николай. Вот поэтому я и поверила. Ведь ты мне рассказывала о своём преподавателе, Николае Фёдоровиче, хвалила его. Разве ещё кто-то мог о нём знать?
- И он точно обещал вернуть это всё? А фотоаппарат не спрашивал?
- Да, конечно, так и сказал, что вернёт. Нет, о фотоаппарате ничего не говорил.
Этот вечер был для Алёны очень тяжёлым.  Мысли путались у неё в голове, и разные эпизоды, как элементы, не складывались в одну мозаичную картинку: то чего-то не хватало, то было лишним. Она решила продолжить задавать матери вопросы.
- Мама, а глаза какие, брови, нос?
- На нос я и не посмотрела, а глаза… Так он в тёмных очках был.
- Понятно. А как был одет?
- Серый плащ на нём, шарф в клеточку, я на другое и не посмотрела.
- Да, мама, это он.
- Ой! Вот и хорошо, а то я уж подумала, что кому-то постороннему отдала. Теперь хоть душа спокойна.
Мама-то успокоилась, а вот Алёна – нет. Она не могла поверить в то, что Николай Фёдорович мог так поступить: не сказал, что заберёт картины и тетрадь, приехал вечером, когда меня не было. Ну, он, конечно, не знал, что меня не будет. Хотя… Что-то тут не так.
А мама, как будто прочитав её мыли, вдруг вспомнила:
- Он ещё сказал: потому, мол, вечером приехал, что некогда ему, так как завтра срочно уезжает.
Это что-то прояснило, но поведение Николая Фёдоровича нарушало её прежнее представление о нём как о честном и порядочном человеке. Страшное разочарование наступило, и именно это её больше всего её волновало. Алёна даже плакала.  В  эту ночь её долго не спалось: не давали покоя тревожные мысли.
Утром в понедельник Алёна поехала в колледж, не забыв взять фотоаппарат.  В дверях она чуть ли не столкнулась и Ириной Львовной и только тут вспомнила, что нужно доложить о том, что книги она отвезла и отдала. Преподаватель поблагодарила её и заодно сообщила, что за творческую работу поставила ей пять. Алёна обрадовалась и тут же спросила:
- А вы мне вчера звонили, Ирина Львовна?
- Ой, пробовала один раз позвонить, но что-то на моём телефоне не было связи. Не знаю, то ли с телефоном что, то ли со связью. Вот поэтому я здесь и поджидала тебя, волновалась.
- Значит, это не она звонила, - подумала Алёна и вошла в аудиторию.  Николай Фёдорович уже находился за столом, Алёна робко подошла и даже не знала, с чего начать разговор. Она отдала фотоаппарат, но здесь у неё как будто язык отнялся: слова не могла произнести. К её удивлению, Николай Фёдорович радушно улыбнулся и как ни в чём не бывало задал ей вопрос: «Ну как, сфотографировала картины?»
- Да, они на фотоаппарате.  А разве… разве Вы вчера вечером не приезжали..?
- Куда не приезжал? Вчера вечером меня вообще не было в городе, я был в отъезде.  А почему Вы спрашиваете? Но сейчас уже начинается лекция, спасибо за снимки. Позже мы побеседуем.
Лекцию Алёна почти не слушала, она смотрела в окно и думала о словах Николая Фёдоровича. До этого разговора она надеялась, что он признается о вчерашнем визите и как-то его объяснит. Но преподаватель повёл себя так, как будто ничего не знает. «Что же это могло означать? А по всем маминым описаниям это был точно он, - рассуждала про себя Алёна. – К тому же только ему я говорила о картинах. Даже Верка ничего не знает.  А Николай Фёдорович тем временем ходил по ряду и спросил у Алёны, почему она ничего не записывает. Её как будто всю передёрнуло от этого вопроса. На перемене же она не смогла подойти к преподавателю, так как с ним разговаривала другая ученица. Ей было необходимо кому-то душу излить, она решила позвонить матери:
- Мамуля, как ты? Я в колледже. Фотоаппарат отдала. Я вот хотела у тебя ещё раз спросить о том мужчине, что вчера приходил. Ты точно помнишь, что он именно так выглядел? В одежде, внешности ничего не могла перепутать?
- Нет, доченька, всё это я помню хорошо и помню, как уходил.
- Мама, а вот как ты думаешь, может ли человек вдруг как-то резко измениться? Казаться порядочным, а поступить совсем по-другому?
- Ой, деточка! В жизни всякое я видела и слышала. К сожалению, может (на себе испытала). Особенно это высветилось, когда изменения начались перестроечные.  Но если человека давно знаешь, чувствуешь закваску его, она всё равно и раньше нет-нет, да и проявлялась. Детка, а что ты вдруг об этом спросила? Не думай ни о чём плохом. Забудь!
- Хорошо, мама.
Но тревожных мыслей Алёны ничто не могло остановить.  Её мучил один и тот же вопрос: а вдруг это не он? Больше всего её сбивало с толку поведение Николая Фёдоровича. Не хотела она верить  тому, что он мог так притвориться. «А если это кто-то другой, - продолжала рассуждать девушка, - тогда получается, что какой-то незнакомый мужчина пришёл в дом и обманом забрал картины.  Откуда же он знал? А-а! Я догадалась: мой преподаватель мог случайно об этом рассказать, например, своему знакомому. А тот воспользовался этим. Он мог попросить у него одежду. А сам Николай Фёдорович  в это время был в отъезде.  Тогда вроде всё становится на свои места, и обещание отдать картину является ложью».
Алёна приняла решение сейчас же идти в милицию и рассказать, как было (пусть разбираются). Она очень боялась туда идти, потому что никогда в эти органы не обращалась. Но тут решила проявить настойчивость. Решётки на окнах, тяжёлые двери и конвой усиливали тревогу. Алёну направили к дежурному, которому она кратко объяснила, по какому поводу она обратилась. Тот сначала позвонил, потом отвёл её в прокуратуру, которая находилась рядом, и направил в кабинет, где она должна ожидать следователя. Тот явился минут через десять и начал расспросы. После того как девушка кратко рассказала, что произошло, следователь ответил:
- Но я не могу утверждать, что мы по этому поводу возбудим уголовное дело. Это ещё зависит от стоимости картин.
- Да не надо никакого уголовного дела! – махнула рукой не очень разбиравшаяся в юридических тонкостях Алёна. - Мне лишь бы картины вернули, они мне дороги как память о моём дедушке!
- Ну, здесь я Вам гарантий никаких не могу дать. Возбуждать или нет уголовное дело – это мы решаем. Вы можете и не подавать заявление. Раз вы хотите, чтобы картины нашлись, постарайтесь сначала ответить на такие вопросы: на каком материале выполнены картины (бумага, холст, дерево)? какие краски использовались? когда примерно написана?  есть ли рамка? что она собой представляет? Чем подробнее Вы расскажете о полотнах, тем больше шансов их найти. Говорите всё, что знаете.
Алёна про себя в это время подумала, что, может быть, действительно рассказать всю правду. Но если говорить о картинах классика, то нельзя умолчать о тетради.
- Картины на холсте, конечно; масляными красками написаны (не акварелью же!);  рамка есть (а как же!); она красивая, но только в некоторых местах повреждена. (Выдержав паузу и вздохнув, Алёна продолжила). Но я ещё не сказала очень важную вещь. В начале войны дедушка работал в областном музее; когда немцы подошли близко, его спешно эвакуировали; дедушка решил спасти при этом два полотна классика, разместив их внутри рамки за своей картиной.
- А почему именно две? И какие есть этому доказательства? – поинтересовался следователь.
- Больше просто не успел. Всё это он описал в своей тетради, передав её другу, а потом она попала к нам. Но эту тетрадь также забрал тот мужчина. Однако у меня осталась копия.
- Ах, вон оно что! Что ж вы сразу-то не сказали? Тогда дело принимает другой оборот.
Здесь следователь попросил Алёну несколько минут подождать в коридоре. Девушка поняла, что он кому-то звонил, но разговора не слышала. После этого он вышел из кабинета, поднялся на этаж и вернулся минут через двадцать.  Затем  пригласил её обратно в кабинет.
Он дал Алёне лист бумаги и предложил сделать заявление. Сначала он писал, постоянно задавая ей вопросы, а потом попросил её прочитать написанное. Неразборчивые слова он растолковывал.
- Теперь вот здесь поставьте дату и подпись, - указал следователь. – Мама ваша дома? Придётся нам с вами к ней съездить и взять у неё показания как свидетеля.
- А зачем же? Я же всё рассказала и написала даже! Ещё маму сюда впутывать!
- Так положено. Вы не являетесь свидетельницей этого эпизода, а я должен услышать именно её слова. Кроме того, мне лучше знать, какие именно вопросы ей задавать.
В душе Алёна возмутилась такому отношению. «Выходит, он мне не доверяет. Считает, что я вру, что ли?»- подумала про себя девушка, но ничего не сказала и согласилась.
- Если будете звонить матери и предупреждать, ничего лишнего не говорите: только скажите, что приедете с милиционером по поводу вчерашнего визита. Всё.
Алёна и следователь вместе вышли из отделения. По дороге Алёна позвонила матери,  но при этом почувствовала, что та забеспокоилась.
К удивлению Алёны, следователь попросил подождать её в другой комнате, а познакомившись с матерью, задал ей следующие вопросы:
- Скажите, пожалуйста, в какое время явился этот мужчина?
- Да, часов в восемь, наверно, в девятом часу, вот так.
- Начнём с того, какого он был роста?  Метр семьдесят, метр восемьдесят? Больше? Меньше?
- Да я в сантиметрах и не скажу. Выше меня, конечно.
-  Да практически все мужчины выше Вас. А вот, если по сравнению со мной? (Следователь встал).
- Ну, примерно Вашего роста и будет.
-  Хорошо. Теперь черты лица опишите: глаза, брови, нос, рот, подбородок. Особых примет не заметили? Волосы какие были?
- Здесь, наверно, я вам ни в чём не помогу: он в тёмных очках был (ни глаз, ни бровей я не видела), на нос, вот просто не обратила внимания (не думала, что пригодится). До самого рта лицо было замотано шарфом. И шапочка (с одной полоской) была натянута до самых очков.
- Так, ясненько, хороший конспиратор. Не обратили ли внимание на руки? Может, что-то бросилось в глаза? Отсутствие какого-то пальца, татуировка, шрам…
- Правой рукой он телефон брал, клал его на стол. Да, да, на среднем пальце была татуировка: как контур перстня, от него лучи отходят, а внутри кружочек.
- Это уже неплохо.  Как был одет, какой шарф?
- Серый плащ на нём, шарфик тоже серенький, в клеточку.
- На обувь не обратили внимание?
-  Да у него на ботинки были натянуты эти… как же их называют? Как целлофановый пакет,  только голубые, с резиночками.
- Ясно, бахилы. Он как-то представился? С чего начал разговор-то?
- Сказал, что из колледжа, где Алёна учится, назвался Николаем. А дочка говорила, что у них Николай Фёдорович – преподаватель, уважительно о нём отзывалась. Вот я поверила. Он сказал, что Алёна разрешила отдать ему картины в рамке и старую тетрадь её деда. Я как-то сразу не решилась это сделать. Тогда он попросил меня прочесть сообщение от дочки на моём телефоне. Я прочла и всё сделала так, как она написала. Но дочка говорит, что не посылала такого сообщения.
- Так-так! А ну-ка, дайте, пожалуйста, Ваш телефон.
Следователь прочёл сообщение и понял, что оно отправлено неизвестным абонентом, номер которого не высвечивался. Все эти сведения он записал в своём блокноте. Но матери об этом решил не говорить. Он попросил её рассказать о её дальнейших действиях.
- Я отдала ему ту самую картину и тетрадь. Картину он сначала посмотрел, отогнув несколько гвоздиков,  положил в какой-то большой мешок и довольно умело упаковал, перевязав верёвкой. Уходя, он сказал, что картина предназначена для выставки в музее, и потом он её  и тетрадь возвратит.
- Да, дело оказывается несколько странным, подумал про себя следователь. - Похоже, что всё здесь заранее спланировано.
 В первую очередь он взял у Алёны копию тетради и сфотографировал её. Потом спросил о верхней одежде преподавателя. Девушка отметила серый плащ и серый шарф в клеточку.
Потом он сказал уже обеим:
  - Здесь много ещё неясного и подозрительного. Вот, я даю вам свой номер телефона. Если этот Николай снова придёт, звоните мне. Если что-то будет предлагать Алёне в колледже, то тоже звоните. В общем, обязательно звоните в любых подозрительных случаях. Будьте бдительны, и никаких посторонних в дом не пускайте, преподавателя того тоже. В случае чего, сразу сообщайте. Это я вам вполне серьёзно говорю. До свидания. Возможно, мы ещё встретимся.
Следователь вышел и сразу направился к соседям напротив. Вышел мужчина лет пятидесяти и ответил на вопрос:
- Нет, вчера вечером никого не видел, уж извините. Но тут на лавочке две соседки тогда сидели (они подолгу сидят) – Васильевна и Алексеевна. И если уж он мимо проходил – рассмотрят с ног до головы и обсудят.  А местный или нет  – сразу определят.
Следователь направился к соседке. Та сказала, что тот мужчина нёс какую-то завёрнутую доску или фанеру, на ногах бахилы у него.   Также добавила, что он завернул в переулок и направился к машине возле первого от угла дома,  а машину, дескать, она не разглядела. Около указанного дома следователь заметил на снегу следы протектора и предположил, что это и есть те самые следы. Следователь их сфотографировал. «Хорошо, что снег не растаял и что в переулке это было, а будь это на улице, следов бы не осталось.  Но достучаться в этот большой дом ему не удалось (только собака лаяла). Тогда Виктор Николаевич решил обратиться к жильцам напротив. Вышел мужчина средних лет и вспомнил, что видел вчера вечером здесь легковой автомобиль, внедорожник, но номер и цвет  не запомнил (темно было), однако указал, что регион наш, случайно заметил. Тогда следователь попросил жильца принести паспорт, а сам в это время на папке корявыми буквами написал протокол.
«Так, вроде какие-то первые зацепки появились», – сказал он сам себе, потирая руки, и направился к машине.
По дороге Виктор Николаевич решил позвонить своему начальнику:
- Пётр Андреевич, похоже, что дело серьёзное. Но не зря ездил, кое-что уже узнал, даже предполагаемый преступник известен. Все улики против него. Но на работу уже не успею заехать, да и голодный я. Может, по телефону доложить?
-  Нет, по телефону не надо. Раз дело серьёзное, то нужно действовать быстрее, по горячим следам, как говориться. Ты поужинай, подготовь протоколы и часа через два привези мне домой, хоть просмотрю. Там решим. Если что, с утра звоню прокурору. Так что, жду, расскажешь подробнее.
В назначенное время следователь и его начальник беседовали между собой.
- Дело серьёзное, если эти картины действительно подлинники, но этого исключать нельзя, - заявил Пётр Андреевич. -  Конечно, одновременное совпадение роста, татуировки и одежды о чём-то говорит.
- Кроме того, девушка сказала, что сделала снимки картин с фотоаппарата преподавателя и возвратила его.  Так что, если там эти снимки есть, это ещё одна зацепка. Совпадение многих случайностей – это уже не случайность. Правда, есть нестыковочки.
- А что не сходится?
- Видите ли, ученица сама ему предлагала, если нужно, взять картины на время. Но он почему-то приехал неожиданно, послал матери сообщение, якобы от дочери, таким образом обманным путём забрал картины. Далее, тёмные очки в вечернее время. Зачем? Всё лицо закрыто. Прямо человек-невидимка какой-то!
- Ну, ничего, с этим после разберёмся.  Завтра приезжай вовремя. В первую очередь проверь его фотоаппарат: есть ли там эти снимки.
Г л а в а   9   с л е д у е т .