Спасти его любой ценой. Глава 26

       Отступаю назад, глядя на эту «голливудскую» улыбку. В голове проносятся разные версии. И первая – люди Трофимова меня нашли. Но тогда почему он стоит и вместо того, чтобы убивать, улыбается мне от уха до уха. Вторая – командировочный, приехавший в Управление по каким-то делам? Тем более, что он открыл дверь своим ключом. Но неужели там забыли, что здесь живу сейчас я? Как мне делить квартиру с посторонним мужчиной. Или все же дверь открыли отмычкой? Не понимаю, поэтому спрашиваю в лоб:
- Вы кто?
Его улыбка становится еще шире, хотя, казалось, куда уже больше.
- Здравствуйте, Светлана. Разрешите представиться. Капитан Петров. Теперь я буду Вас охранять.
Я все равно не понимаю.
- В каком смысле «охранять»? Что Вы имеете в виду? – Стою перед ним, как несмышленая первоклассница, с котенком на руках.
- Беречь Вас от людей Трофимова. Так понятнее? – Улыбка его немного гаснет. Может, он решил, что я не совсем здорова на голову? И не знает, как себя со мной вести.
- А где подполковник? – Сама того не желая, я заглядываю ему за спину, словно огромный Градов мог спрятаться у него за спиной.
- Он больше не занимается Вами. Не по статусу ему.
Чувствую, как жгучая злость застилает мой разум.
- Ах, не по статусу? До сих пор это было нормально, а с сегодняшнего дня стало не по статусу?
Петров пожимает плечами.
- Начальство так сказало. Я могу пройти? Чем у Вас так вкусно пахнет?
Сквозь тяжелую пелену обиды, понимаю, что капитан тут не при чем. Решение Градова касается только его и меня. Это я для него не по статусу. А стоящий передо мной улыбчивый мужчина и знать не знает о том, что между нами произошло. Сделав над собой усилие, киваю на кухню.
- Проходите, накормлю Вас обедом. Вернее, уже ужином.

       Прижимая к себе Дрёму, возвращаюсь к обеденному столу. Слышу, как капитан моет руки в ванной, а в голове не укладывается, как Градов мог так со мной поступить. И что мне теперь делать? От моих дум меня отвлекает мяуканье Дрёмки. Оказывается, от переживаний  я слишком сильно сжала его в своих руках.
- Прости, малыш, - чуть слышно шепчу я. За спиной раздаются шаги капитана. Он звонко хлопает в ладоши и трет их с довольной улыбкой. От громкого звука мы с Дрёмой подскакиваем на месте.
- Чем кормить будете? – Он забавно водит носом в сторону плиты. Если бы не мой шок от ситуации, я бы обязательно рассмеялась. Но мне не до смеха. Спустив с рук Дрёмку, накрываю на стол. В центр ставлю купленную мной бутылку вина. Но Петров отрицательно мотает головой:
- Нет. На работе не употребляю.
Ага. Я и забыла, что для них я – работа. И нечего скатываться на эмоции и изображать вселенскую скорбь. Но обида разрастается в груди, начиная жечь меня изнутри.
- Но я-то не на работе. Поэтому я буду пить вино. – Мои слова звучат, как ультиматум. Петров немного удивленно смотрит на меня, но не возражает. Берет ложку, кусок хлеба и с завидным аппетитом начинает уплетать суп. Иногда он жмурится от удовольствия. А еще смешно урчит, прямо как Дрёма. Было бы интересно за ним понаблюдать, но у меня не то настроение. Мне даже кушать не хочется. Отказавшись от помощи мужчины, сама открываю бутылку и наливаю себе полный стакан вина. Отпиваю треть за один раз. А ведь вкусно! Ничего не скажешь. Вино имеет терпкий вкус. Не слишком сладкое, даже с легкой горчинкой. И очень приятно пахнет. Знает Рустам толк в спиртном. Отпиваю еще несколько глотков, смотрю в окно. Но мало что вижу. Глаза застилает черная злость. В голове куча слов, которые очень хочется высказать Градову. И не все они цензурные. Но еще больше вопросов. Первый, и самый навязчивый, зачем он так со мной? Второй - чем я ему не угодила? Ответов у меня нет. И от этого жжение в груди усиливается. На глаза все время просятся слезы. Но понимая, как глупо они будут выглядеть, пересиливаю себя.

       Капитан Петров не особо обращает на меня внимания, занятый поглощением обеда, плавно перетекшего в ужин. Только спустя некоторое время прерывает мои мрачные размышления вопросом:
- А чай есть?
Я даже рада его просьбе. Мне все сложнее справляться с поглотившей меня обидой. Поэтому вскакиваю для того, чтобы приготовить ему чай. Это занимает совсем немного времени. И вот я снова возвращаюсь на свое место у окна и к своим мыслям. То есть, Градов решил больше ничего мне не объяснять. Просто «слиться», прислав вместо себя какого-то капитана Петрова. Я бросаю взгляд на «дублера». Короткие темные волосы, широкие скулы, прямой крупный нос, полные, чувственные губы. Они такого сочного цвета, что кажется накрашенными яркой помадой. Сам худощавый, а под короткими рукавами светло-серой рубашки хорошо видны сильно накачанные бицепсы. Еще меня удивляют его пальцы. Такие редко увидишь у мужчины. Тонкие и длинные с ухоженными ногтями. Хотя, мне сейчас совсем не до его рук и губ. В голову приходит мысль, что неприлично вот так пристально рассматривать человека. И уже собираюсь отвести от него глаза, как он сам отрывает взгляд от какой-то, одному ему известной, точки и наши глаза встречаются. Сама того не желая, я проваливаюсь в его внутренний мир. И чуть не слепну от ярких красок, которыми переливается его душа. Тут тебе и красный, символизирующий возбуждение, и оранжевый – символ жизнерадостности и импульсивности, и желтый – сигнал оптимизма и самоуверенности. А главное, все открыто, доступно. Заходи, бери, кто хочет. Никакой защиты или осторожности.  Отвожу взгляд, задаю первый возникший в голове вопрос:
- Вы тоже подчиненный подполковника Градова?
Он слегка улыбается одними уголками губ. Знает себе цену. Считает себя неотразимым и не сомневается в своей победе над женским полом. Но мне-то он не нужен.
- Да. – Его ответ более чем краток.
- А почему я Вас раньше не видела? – Меня это совсем не интересует, но хочется поддержать разговор, чтобы хоть на минуту отвлечься от тяжелых мыслей.
- Я только сегодня из командировки вернулся. А шеф меня к Вам и прислал. Правда, я еще пару дел успел сделать, прежде чем сюда приехать. Но подполковнику об это необязательно знать. – Он заговорщически подмигнул мне, сделав улыбку шире. Я кивнула, тоже слегка улыбнулась и вновь уставилась в окно.
- А где мое спальное место? – Петров поднялся с места, отнес тарелки и чашку в раковину. К моему удивлению сам все перемыл и поставил в сушилку. Тоже встаю и плетусь в большую комнату к дивану, на котором еще вчера спал Градов. Кстати, подушка так и валяется на полу после моего невежливого пинка. Петров поднимает ее и с усмешкой интересуется:
- Кому это она не угодила?
- Мне. – В подробности я не вдаюсь. – Постельное белье – в шкафу. – Указываю в спальню. – Там же полотенце.
Петров не отстает, кивает на плазму:
- Телевизор работает? Сегодня футбол. Не хочу пропускать.
Я пожимаю плечами:
- Не знаю. Как-то не до телевизора было.
Боюсь, что он спросит: «А до чего?», поворачиваюсь и ухожу обратно на кухню. Но на пороге комнаты не выдерживаю и оборачиваюсь вновь:
- Товарищ подполковник будет нас навещать? Следить, как говорится, лично?
Петров уже занят сменой постельного белья. Отвечает нехотя:
- Нет. Связь по телефону.

       Вот так. То есть совсем видеть меня не хочет. Больно! На кухне наливаю себе еще вина в уже опустевший бокал. Выпиваю половину, не отрываясь. Потом стою и долго смотрю в окно на зажегшиеся уличные фонари. Чувствую, как каменной глыбой на меня наваливается и придавливает к земле усталость. За ним приходит и добавляет тяжести опустошение. Не хочу ничего больше. Ни кому-то помогать, ни себя спасать. Хватит с меня. Также, не отрываясь, допиваю оставшееся в стакане вино. Чувствую, как по щекам потекли слезы. Зачем? Мне от них будет легче? Не смешите. Когда и кому слезы приносили облегчение? Они текут, скорее, от бессилия и ощущения безвыходности. Когда ты понимаешь, что ничего уже сделать не можешь. Или не хочешь, как я сейчас. Почему я должна помогать человеку, который после проведенной со мной ночи, отказался от меня? Передал другому. Интересно, этот тоже рассчитывает на бурную ночь? Уже почти готова спросить капитана Петрова об этом. Но слышу, как в ванной журчит вода. А туда я врываться не собираюсь. Хорошо, подождем. И вновь наполняю стакан вином. Голова слегка кружится, ноги становятся ватными. Приходится присесть на стул. Слезы не унимаются. Все текут и текут. Да и пусть. Я не обращаю на них внимания. Слишком устала от всего. Много лет я старалась сделать людей лучше. Помогала им найти себя. И делала в этом успехи. Но сейчас уже больше нет сил. Слишком хорошо я понимаю, что с Градовым мне не справиться. Он просто не хочет моей помощи. Она ему не нужна. Зациклился на идее мести и не видит ничего вокруг себя.  Идет к цели, отметая всех на своем пути. Следует точно к пропасти. Разве смогу я его остановить? Тем более, когда он избегает меня. Что могу я сделать в сложившейся ситуации? Вновь отпиваю из стакана, но уже не такими большими глотками. Чувствую, как горячительная жидкость стекает в желудок и растекается по всему телу огненной лавой. Не хочу больше бороться. Сколько можно что-то доказывать? Кому? Все равно ничего не докажу. Зачем же рваться из последних сил? Унижаться перед человеком, для которого я случайная женщина на одну ночь. Это его-то спасать? Да гори оно все пламенем. С меня хватит. Вскакиваю с места, бросаюсь в прихожую. Быстро обуваюсь, срываю с вешалки сумочку. Ищу ключ, чтобы открыть дверь. Мне надо в Кром. Вызвать Верховного и сказать, что я отказываюсь. Пусть передают «объект» другому Ратнику, или сдают Темным.  Мне уже все равно. Наконец, нахожу ключ тут же на полочке. Вставляю в замочную скважину. Слышу голос Домашника за спиной:
- Опять уходишь?
- Ухожу.
- Опасно.
- Ночь на дворе. Никто не заметит.
- Куда идешь?
- В Кром.
- Тебе нельзя сейчас туда. Ты много выпила. Сама же знаешь.

       Да, он прав. Я опускаю руку, оставляя ключ в замочной скважине. Меня в храм не пропустят Хранители Крома. Осознав это, молча сползаю на пол. Ко мне нетвердой походкой топает Дрёма. Сонный и взлохмаченный. Подхватываю его, и он начинает тарахтеть свою песню. Сижу так с ним некоторое время, обдумывая, как поступить. Желание отказаться от задания не прошло. Только окрепло. Раз в Кром не пустят, попробую по-другому. Все равно продолжать дело не буду. Решено. Я, как есть в кроссовках, иду к себе в комнату. Петров храпит на диване. Я и не заметила, когда он вышел из ванной и улегся спать. Он не слышит ни моих шагов, ни скрипа паркета. Охранник, тоже мне. А как же пресловутый футбол?

Я не включаю свет, прохожу до кровати и опускаю на нее сумку и Дрёму. Он недовольно фыркает. Сажусь рядом, и он тут же пытается забраться обратно мне на колени. Мягко отодвигаю его. Но котенок, возмущенно фыркая, цепляется острыми коготками мне за джинсы и все равно карабкается вверх. Настырный. Оставляю его в покое. Дрёма тут же устраивается у меня на коленях и заводит свою мурчательную песню. Ладно, пусть лежит. В общем-то, он мне не мешает. Выждав несколько секунд и собравшись с силами, я мысленно зову:
- Следящий.
Знаю, что за моим «объектом» и за мной присматривают. До Верховного сейчас не добраться, значит, пошлю ему сообщение об отказе от задания через Следящего. Он обязательно передаст. Это его обязанность. Ответа нет. Но я и не надеялась, что меня услышат с первого раза. Соединяю браслеты вместе, усиливая свою энергию, и снова посылаю мысленный вызов:
- Следящий.
Жду. В доме тишина. Слышно только, как на улице проезжают машины, слегка шумит ветер в кронах деревьев да похрапывает Петров в соседней комнате. Даже Дрёмка перестал мурчать и тихонько дышит, согревая меня своим теплом. Собираюсь и третий раз позвать, но в голове вдруг отзывается знакомый голос:
- Ратница?
Почему-то вздрагиваю. Но быстро справляюсь с собой.
- Приветствую тебя, Следящий. Пусть у вас будет меньше работы.
- Благодарю. Ты звала меня. Зачем?
- Да. – У меня еще есть время передумать, но я настроена решительно. – Я хочу отказаться от «объекта».
Он долго молчит. Я тоже. Свою мысль я изложила. Теперь надо просто ждать.
- Ты знаешь, чем тебе это грозит? – Голос у Следящего как всегда спокойный.
- Да, я в курсе. – Не говорю о том, что мне напоминают об этом все кому не лень.
- Почему ты приняла решение об отказе от задания?
- Потому что оно мне не по силам. Я не могу его выполнить. Слишком устала.
И снова долгая пауза. Я уже хочу прервать ее, попросить передать мое решение Верховному. Пусть вызывает в Искупление, и дальше будь, что будет. Но не успеваю. В голове снова звучит голос Следящего.
- Ты можешь сейчас подойти к окну?
Вопрос застает меня врасплох. Я никак не ожидала его услышать.
- Могу. Но…
- Подойди и открой его, если оно у тебя закрыто.
Я перекладываю Дрёму на кровать и подхожу к окну. Оно открывается легко, без шума и скрипа. В комнату врывается свежий ночной воздух, наполненный звуками и запахами.
- Открыла?
- Да. И что я должна сделать дальше?- Я в полном недоумении. Не скажет же он мне сейчас «прыгай вниз». Конечно, нет.
- Что ты видишь?
Я оглядываюсь.
- Звездное небо. Месяц.
- Хорошо. Что ты слышишь?
Закрываю глаза, прислушиваюсь.
- Шелест листьев на деревьях, стрекот цикад в траве.
- Что чувствуешь, Ратница?
Я, как по приказу, вдыхаю воздух полной грудью.
- Запах влажной от росы земли. Еще что-то, но мне не понять. Но зачем эти вопросы?
- Ты готова отказаться от всего этого? Никогда больше не услышать пение птиц, не почувствовать дуновение ветра, не вдохнуть запах цветущей сирени?
- Следящий, к чему ты это?
- Ты готова отказаться от самой жизни? От бессмертия твоей души, а значит, от возможности переродиться вновь? Подумай Ратница. Ты прошла слишком тяжелый путь, чтобы вот так легко сдаться в конце. Я не буду передавать твою просьбу Верховному. Либо ты от нее откажешься, либо скажи ему об этом сама. Прости.
Все. Больше я его не слышу. Долго стою перед распахнутым окном. Жду. Но голос в моей голове больше не возникает. Медленно закрываю окно и возвращаюсь на кровать. В памяти, как старая пластинка, крутятся слова: «Ты готова от этого всего отказаться?»