Волонтёры

Алексей Алексеевич Константинов многое успел сделать для людей за свою жизнь. Он подтолкнул колесо народной культуры, направил умы в нужное русло. Тем, у кого не было сил двигаться самостоятельно, он дал костыли в виде заветов житейской мудрости, подчерпнутой в истории жизни народа.
Люди всегда тянулись к Алексею Алексеевичу, и он отвечал им взаимной любовью, одаривая наставлениями. За свои трудовые подвиги на почве культуры и образования он удостоился многих наград. Вот портрет, на котором он в гимнастерке навыпуск, подпоясанный, со множеством орденов на груди. Его проницательные глаза смотрят строго и назидательно.
Но время никого не щадит, и даже этот богатырь, сдвинувший с места неподъемную гору человеческой лени, и продолжавший подвижничество на протяжении стольких лет, стал уставать. Ему захотелось уединиться, чтобы пожить вдали от мирской суеты, отдохнуть от внимания народных масс.
Следуя воле Константинова, люди оставили его в покое и вскоре совсем забыли. Но лишь для того, чтобы затем вспомнить, найти его исторический след и отдать должное памяти великого человека.
К слову сказать, в справочнике даже не указали еще дату смерти, до того последние годы Алексея Алексеевича окружены ореолом забвения и неприкосновенности личной жизни.
Сегодня приятный октябрьский день, не очень ясный, но без дождя и грязи. Близится годовщина со дня рождения Константинова.
Нам нужно установить транспарант с портретом на улице, где он когда-то жил. Втроем с ребятами грузим его в машину.
Дорога протянулась от центра города к самой окраине. Долго едем старыми длинными улицами, усаженными высоченными тополями, к этому забытому месту. Вот она, улица Константинова, так ее и назвали в память о нашем герое. Здесь стоял его дом. Вот деревья, мимо которых он проходил, когда те еще были саженцами. Да и людей-то других здесь не было, только мудрый старик на краю мира, в его одиноких думах о жизни.
Я останавливаю машину. Игорь и Валька вытаскивают транспарант. Он тяжелый, и я спешу на подмогу. Отвыкшие от физического труда, мы неуклюже тащим портрет по газону, чтобы установить его на видное место.
Имя и подвиг Алексея Алексеевича Константинова не забыты, и те немногие, что пройдут по улице, названной в его честь, смогут оценить по достоинству наш знак внимания.
Игорь и Валька тащат неаккуратно, то и дело дергают, шатают угловатое полотно. Что-то острое врезается в мою руку, я отнимаю ее и обнаруживаю, что по руке хлещет кровь. Это Егорка-подлец оставил необработанным металлический край. Разбить бы ему харю — так ведь даст сдачи!
Я прикладываюсь к ране ртом. Придется, наверное, достать из аптечки бинт.
- Глубоко зацепило? - интересуется Игорь.
- Ничего, не смертельно.
Они тащат портрет вдвоем. Задник торчит и задевает за землю.
- Эй, мужик, не поможешь? - кричит Валька.
Возле дома стоит бородатый, по старинке одетый пенсионер в гимнастерке и с орденами. Заслышав просьбу, он торопливо подходит ближе.
- Что это вы делаете? - спрашивает он деловито.
- Да портрет ставим. Алексея Алексеевича Константинова.
Старик удивленно разглядывает Вальку, переводит взгляд на портрет.
- Он ведь тут жил, это его улица. Ему было бы сейчас 95. Может, вы его знали?
Валька весь из себя учтивый, видно, что старается угодить.
- Мне ли себя не знать, - отвечает старик ехидно. - Это ведь я и есть, Алексей Алексеевич Константинов.
Игорь и Валька смеются, думают, что старик шутит. Затем смотрят на портрет. По нему видно, что это и впрямь один человек. Гимнастерка и ордена те же, тот же взгляд, то же лицо.
- Извините, - говорит сбитый с толку Валька. - Мы неправильно о вас думали.
- Ну ладно, что уж теперь, - говорит старик. - Помогать-то вам надо?
- Нам теперь неудобно к вам обращаться, - жалится Валька. - Но вообще-то, да.
Алексей Алексеевич хватается за транспарант и, кряхтя, они втроем водружают его на небольшой холм у дороги.
Дело сделано. Мужчины удовлетворенно оглядывают результат своего труда.
- Ну вот, - говорит Игорь. - Теперь все увидят, какой вы у нас известный! Спасибо за помощь!- и сует Константинову руку.
- Это вам спасибо! - отвечает старик. - Говоря откровенно, зря вы его привезли. Кроме меня здесь никто не ходит.
- Что же, вы тут один живете?
- Один - не один, да только улица эта - тупик.
Он указывает рукой в сторону, и мы видим, что щебенка упирается в лес.
- В следующий раз учтем, - обещают Игорь и Валька. - Счастья вам!
Старик машет рукой.
Мы садимся в машину, и, скрипя зубами, едем назад. У меня кровит рана, и крутить руль не очень удобно. Так бывает, задумаешь доброе дело, а выходит все боком.