Аптекарь

         Мишку любимая девушка бросила. Грушенька. Назвала его вонючкой и ушла к аптекарю Леопольду Ивановичу, который на днях обещал на ней жениться.
          Мишка был в отчаянии и за пару суток постарел месяца на полтора — Грушенька, его любезная Грушенька ушла. К аптекарю. На всё готовенькое. Не выдержала перманентной нищеты, дебильных соседей по общаге и сексуальных домогательств старшего по этажу — деда Арнольда, члена партии ЛДПР. Не смогла свыкнуться с Мишкиным пьянством, его же тупостью и ежедневными оскорблениями. Терпела до самого конца вонь из общего сортира и бред любимого. И могла бы и дальше. Терпеть…
          Но! Появился Леопольд Иванович. Старый, лысый и по свидетельству очевидцев — с ипотекой на ближайшие двадцать лет. На однокомнатный «хрущ». Кретин, каких поискать, с запахом изо рта и по слухам — с  застарелым простатитом. И с мизерной зарплатой. И с нулевыми перспективами. Который встал между Мишкой и Грушенькой. Наперекор их Любви!
             — Не ищи лёгких путей! — в отчаянии крикнул Мишка любимой, когда та зашла забрать свою зубную щётку. Через неделю после ухода. — У Леопольда Ивановича ещё даже не выплачен кредит на первоначальный ипотечный взнос. Он обманывает всех, а сам — нищеброд и никогда не пропишет тебя к себе!
            А надо сказать, эти его слова неожиданно смутили Грушеньку и она задумалась. Мучительно и трудно. Но вскоре преобразилась совершенно:
            — Врёшь, гнида! — кинула она через минуту в лицо любимому в прошлом человеку. — Леопольд Иванович обещал на мне жениться! На днях. И он — порядочный и честный мужчина. Пропишет! Никуда не денется! Мы любим друг друга!
              Потом она ушла, а Мишка впал в состояние странного анабиоза. Он хотел побежать за ней, упасть на колени, умолять остаться, но не мог. Его словно парализовало. И он вдруг осознал страшное: он проиграл и ему не удалось унизить и разоблачить кретина-аптекаря в глазах любимой. И что во снах Грушеньки  отныне не он, безработный Мишка, а другой — уверенный в себе и состоявшийся труженик отечественной системы здравоохранения. И что не он, а Леопольд Иванович поведёт под венец его любезную Грушеньку, что жизнь — редкое барахло, а выпить с озабоченным дедом Арнольдом — не самый плохой выход из сложившейся ситуации.
             И после ухода Грушеньки всё ему уж было не мило: Мишка потихоньку молился Богу, грустил, беседовал о Вечном со старшим по этажу. И писал стихи: жуткую ахинею про любовь и верность. Плакал. Пытался радоваться за любимую. За то, что она нашла наконец свое счастье. Что хоть ей повезло...
            Так прошло долгих два дня. Потом аптекарь запил и Грушенька вернулась домой…