Море детства - Кайрак-Кумское

       Я живу в краю, где не так-то просто поплескаться в открытом водоеме, где из перечня "много в ней лесов, полей и рек" в наличии имеется только много полей, а леса, реки и озера рассыпаны так редко, будто не найденные бусины с разорванной нитки. Относительно недалеко от города моего нынешнего проживания есть 2 водохранилища, но туда не налажена доставка общественным транспортом, только личным. Да и об оборудованных пляжах я не слышала. До недавнего времени положение спасали парки с водоемами, позже - аквапарки. В прошлом году карантин перечеркнул мечты об отдыхе на воде. Да и в этом неизвестно распахнут ли аквапарки свои ворота для желающих побултыхаться. Поэтому все чаще тянет на воспоминания.

       О, безвозвратно ушедшее детство... Когда деревья были большими, родители - молодыми, и было столько поводов для радости... Например, клич: "Поехали на море!"
       Кайрак-Кумское море... Одна из рассыпанных "бусин"... Кто-то нудный уточнял, что это всего лишь водохранилище, но 3-4-летний ребенок не сомневался, конечно же море, раз не видно где оно начинается и где кончается (эх, правды ради надо признаться, что один из концов моря мы наблюдали, пересекая плотину Кайрак-Кумской ГЭС. У плотины конец или начало?), да и противоположный берег не всегда различишь. В годы моего раннего детства на берега моря курсировал рейсовый автобус. Сейчас я затрудняюсь сказать, выезд на море был ежедневным или только по субботам и воскресеньям, да ребенок и не забивал голову такими мыслями. Для ребенка существовало: вот он автобус, вот сейчас поедем!
       Наша семья всегда доезжала до конечной остановки - бухта Мирная.
       Как же упоительно валялось на мягком, светло-светло-сером песочке, намытым рекой. Не менее приятно было и закапываться в песчаную теплоту. А наиболее непоседливые, кому не хотелось лежать или закапываться, гоняли в футбол. Помню, помню, как мы с папой (папа - полевой игрок, я - вратарь) проигрывали братцу, который действовал в одиночку. Но, с другой стороны, братец-то с друзьями по двору каждый вечер упражнялся в футбольных финтах, а мы с папой таких регулярных тренировок не имели.
       На высоком утесе располагался деревянно-реечный павильон, увитый китайскими розочками, в котором продавались мороженое, лимонад, для взрослых - пиво. Сейчас я пытаюсь вспомнить, было ли что-нибудь посущественнее, чем мороженое, и кажется мне, что да, вроде бы разносился над пляжем запах шашлыка. А может, мне так лишь кажется?
       Точно знаю, что фрукты, дыни и арбузы отдыхающие привозили с собой, но (вот чудеса!) пляж не загаживали, огрызки в песок не зарывали. По пути к автобусной остановке располагалось несколько баков, и весь мусор народ не ленился до баков донести.

       Одно из самых ранних воспоминаний о Кайрак-Кумском море – ветхий деревянный корабль с колесами. С колесами! Он потихоньку доживал свой век в небольшой лагуне, которая уже к середине лета становилась бессточным озерком.
       Я хоть и была мала, но успела увидеть пару-тройку фильмов, где подобные корабли, совсем еще не старые, не ветхие, наоборот, красивые и  нарядные, дымя и вращая колесами, шлепали по глади рек. И детское воображение легко украшало старый корабль флажками, подобными тем, которые развевались над беседкой, а музыка и так гремела над всей бухтой. Почему бы не допустить, что это корабельная бригада музыкантов развлекает публику бодрыми маршами, а не радист с лодочной станции.
       Обычно корабль оказывался доступен для исследований во второй половине лета, когда лагуна-озерко пересыхала настолько, корабль оказывался на таком мелководье, что к нему можно было подойти пешком. Вода достигала лишь бедер взрослого человека. Странное дело, как бы ни мелела лагуна-озерко, корабль всегда оставался на воде. То ли сам потихоньку отплывал, то ли кто из служителей его отталкивал поздними вечерами, когда последний автобус увозил последних любителей купания.
       Папа позволял нам с братом забираться на ветерана, хотя сам оставался на берегу. Свое нежелание ступить на корабль объяснял тем, что ветхие доски палубы, уж не говоря о лестнице, ведущей на верхнюю надстройку, могут его не выдержать и проломиться. А поскольку два дошкольника даже в сумме были легче, чем один взрослый мужчина, то за нас папа не опасался. (Сейчас я понимаю, что папа просто не мог взобраться, палуба находилась на уровне его плеч, а наш папа был не настолько тренирован, чтобы забросить тело, опираясь о палубу лишь локтями).
       Остается добавить, что невзирая на таинственность и притягательность для юных душ, я ни разу не видела, чтобы кто-то еще обследовал корабль.
       Года через два-три корабль из лагуны исчез. Но поскольку примерно в то же время появился большой катер «Гордый», курсирующий вдоль побережья, то большой грусти маленький ребенок не испытал.
       Для меня так и осталось неизвестным: откуда он был привезен, каким образом и с какой целью? В детстве я этих вопросов не задавала, для меня этот корабль просто был. И манил.

       Была лодочная станция. Папа часто брал лодку, и мы уплывали на дикие пляжи. Зачем? Не знаю. Бухта Мирная никогда не была перегружена загорающими телами. Наверное, уплывали вдаль лишь потому, что папе хотелось размяться после трудовой недели. Позже, будучи уже старшеклассницей, я обнаружила какое это удовольствие - помахать веслами, ощутить, как ускоряется по венам ток крови, застоявшийся за малоподвижную неделю. Хотя, почему малоподвижную? Я занималась спортом, я танцевала, в нашем небольшом городке везде предпочитала дойти пешком, а не ждать транспорт. Но такого удовольствия как от гребли я ни от танцев, ни от спорта не получала.
       Еще можно было взять напрокат водяной велосипед. Вот уж воистину праздник для малолеток! Как сверкали брызги, разлетающиеся от лопастей, и какой охватывал азарт, когда начиналось состязание 2-х, а то и 3-х семейств...

       В конце 60-х у нас появилась своя машина, мы уже не были привязаны к автобусу, папа возил нас и по будням после работы, и по воскресеньям. Купальный сезон мы начинали в конце апреля, а завершали в конце сентября.
       Примерно в это же время я заметила, что стал хиреть павильон с мороженым и лимонадом, а года через 3-4 вообще смолкла музыка, исчезли разноцветные флажки и ленточки, завяли китайские розочки... И очень скоро павильон был растащен по бревнышку, точнее, по реечке.
       Лодочная станция держалась на несколько лет дольше, но и она, в конце концов, прекратила свое существование. Однако же, народ (владельцы личного транспорта) продолжал посещать "осиротевший" пляж, на который Сыр-Дарья по-прежнему намывала светло-серый песочек.

       Мне неведомы истинные причины, по которым закатилась звезда бухты Мирной. Лишь предполагаю, что повлияло сразу 2 фактора.
       1. Берега Кайрак-Кумского моря стали застраиваться лагерями и домами отдыха, и тот, кто раньше ездил по несколько раз в неделю, приобретя путевку мог уже безвыездно загорать 2-3-4 недели подряд. Обладатели путевок как пассажиры для автопарка оказывались потерянными.
       2. В нашем городке соорудили довольно большое озеро (выкопали котлован длиной примерно с полкилометра, около 10 м глубиной и заполнили водой из артезианской скважины). Озеро уступало Кайрак-Кумскому морю по качеству воды и пляжа, но выигрывало за счет близости. Любой житель мог дойти до него пешком, находились желающие плескаться ночью.
       В обоих случаях бухта Мирная лишилась значительной части потребителей мороженого, лимонада и лодочных прогулок.

       Даже я в свою последнюю поездку на море (хотя еще не знала, что данная поездка - последняя) изменила бухте Мирной. К 1990-му году папа на комбинате достиг степеней известных, и заимел право отдыхать в специальной зоне для руководителей высшего эшелона. Уже не на своей машине, а на служебной, повез он меня в эту зону отдыха, где между пляжем и домиками-шале раскинулся роскошный розарий, радуя глаза отдыхающих. Все было очень красиво и очень цивильно, но песок оставался таким же мягким, как в бухте Мирной, и вода так же приятно холодила разгоряченные на солнце тела...

       Эх, память, память, почему все вспоминается таким радостным?.. Чтобы настоящее сильнее горчило? Были, были и неприятности: однажды я тонула, но ведь спасли, жива осталась; еще довелось быть свидетельницей ДТП со смертельным исходом. Но они почти забылись, а помнятся светло-серый песочек, ласковая водичка, новый югославский купальник, необычайно красные и необычайно сладкие арбузы (теперь таких уже не встретить, повывелись), и бодрая жизнеутверждающая музыка из рупора, обрамленного разноцветными флажками...
       Да разве можно забыть, как несколько глав семейств сговорились с рыбаками и на «Гордом» увезли своих чад далеко-далеко. Так далеко, что не успели вернуться и заночевали на диком берегу, готовя ужин на костре. Детишки происходящее сочли настоящим приключением. Лишь спустя годы стало ясно, зачем и почему родители прихватили палатки, посуду, запас еды, спальные мешки...
       Даже про укус шмеля, на которого я наступила, играя в бадминтон, сейчас внучке рассказываю почти что с нежностью. И с таким же ностальгическим придыханием описываю, как разнесло ступню, как неделю я ходила, приматывая сандальку к ноге, ибо распухшая плоть не вмещалась.