Яростный взор

Я медленно шла по летнему лесу, мягко наступая босыми ступнями на растущую вдоль песочной тропинки траву. Она была густая и прохладная, несмотря на жаркий полдень. Плотные кроны деревьев надёжно укрывали её от иссушающей силы солнца. Настроение было хорошее и лёгким светлым мыслям не мешали даже отдельные хлопки петард, изредка раздающиеся со стороны водохранилища.
Наоборот, эти одиночные «выстрелы» располагали даже к «звёздным» раздумьям, которые я так любила. Взрывы петард, рассыпающиеся тысячами разноцветных сверкающих звёздочек, неизменно привлекали моё внимание. Они напоминали о существовании загадочного мира звёзд, и вряд ли нашёлся бы человек, которого они не завораживали своей первозданной красотой.
Внезапно ход моих мыслей прервало странное ощущение, возникшее под босой ногой. Влажную прохладу жёсткой травы сменило такое чувство, как будто я наступила на пушистого, расслабленного сном, котёнка. Я автоматически отдёрнула ногу от тёплого неподвижного зверька и внимательно всмотрелась в густую траву. От напряжённого разглядывания меня отвлёк звук шагов за спиной.
- Вы птицу здесь не видели? – хрипло спросил меня мужчина в одежде охотника, - она куда-то сюда упала, - поправляя ружьё на плече, он зашарил беспокойным взглядом по траве.
- Нет, не видела, - пожала я плечами, - а какую птицу? У вас попугай что ли улетел? – шутливо предположила я.
- Издеваетесь? Какие ж попугаи в лесу? – он смачно сплюнул на тропинку, - и сигареты где-то обронил… Может у вас будет покурить? И что это вы там в траве рассматриваете?
- Да… это я лекарственные травы собираю, - пояснила я, удивившись своей неожиданной хитрости, - и, к вашему сожалению – не курю, и вам не советую!
- Ладно, - охотник отвернулся и пошёл по направлению к водохранилищу, хмуро бурча на ходу, - не советует она, ишь, и перечить не боится – пигалица!
Дождавшись, когда он отошёл на достаточное расстояние, я продолжила рассматривать любопытное место. Это действительно оказалась птица, которую, по-видимому, и искал мужчина. Правда назвать эту груду перьев птицей можно было с большой натяжкой. Я протянула руку и осторожно прикоснулась к ней.
Птица была довольно большая, красивого бурого окраса и совершенно не подвижная. Осмелев, я приподняла её и осторожно положила на большой старый пень. Руки мои испачкались густой бурой жидкостью. «Это же кровь!» – догадалась я, и последние события внезапно выстроились в стройную линию. «Эти петарды – вовсе не петарды, а настоящие выстрелы! Охотник подстрелил птицу и искал её здесь… - вот гад! И ведь с виду такой сытый, холёный, наверное, чучело хотел сделать, чтобы перед дружками потом похваляться!»
Решив осмотреть рану, я попыталась перевернуть страдалицу, но она внезапно шевельнулась, приподняла голову и вперила в меня свой яростный взгляд. Да-да, именно яростный! Такое выражение взгляду придавал пронзительный жёлтый цвет круглых глаз птицы и слегка нависающие надбровья из мелких пёрышек, как будто она грозно хмурилась. Я всё-таки протянула к раненой руку и едва успела отдёрнуть её – огромный, загибающийся вниз крючком клюв, угрожающе щёлкнул в миллиметре от моих пальцев.
Немного поразмыслив, я решила взять птицу домой, осталось только решить, каким образом. Отряхнув стопы, я надела кроссовки, затем сняла брезентовую куртку и, изловчившись, накинула её на птицу, надеясь, что она не прокусит плотный материал. Стараясь держать завёрнутую птицу подальше от себя, я быстро пошла в сторону своего дома, и буквально минут через двадцать мы были на месте. У нас на балконе стоял старый большой аквариум – вот в нём, положив на дно свежее сено, мы и разместили нашего нового жильца.
Мне, конечно, было очень интересно, что это за птица? Поспрашивав у знакомых и всезнающего интернета, я так и не выяснила, кто у нас поселился – может сокол, а может орёл, а может и коршун. Нрава он был свирепого, чуть что не по нём – кусался и царапался! А уж клюв да когти у него были – не пожелаю никому на себе отведать.
Наша ветеринарная клиника была на ремонте, поэтому лечила я его сама. Накрутив на длинную палку бинт, я макала его в тёплый раствор с марганцовкой и промывала рану. Есть там пуля или нет, мне было не ведомо. Орлик (так я назвала птицу) хватал палку клювом, но был ещё очень слаб, и худо-бедно позволил мне очистить его раны от запёкшейся крови и прилипшего мусора.
Первые дни он ничего не ел, только пил. Набрав в рот воды, я через трубочку вливала её Орлику в раскрытый клюв. Через неделю туда же, уже через более толстую трубочку, я скармливала ему черничное пюре. Ещё через неделю он с удовольствием сам склёвывал с прутика кусочки мяса.
Дни шли, Орлик научился выбираться из аквариума и важно расхаживал по балкону. Однажды через окно я увидела, как он легко вскочил на балконные перила и стал махать своими огромными крыльями. Но вскоре, заметив меня, спрыгнул на пол и заклекотал, открывая клюв. Так он выпрашивал кусочки мяса.
Мы с ним дружили. Когда я с ним разговаривала, он, сидя на краю аквариума, внимательно слушал, наклонял голову направо и налево, неотрывно глядя мне в глаза. Позволял гладить свои красивые перья, подставляя то один бок, то другой. А то вдруг как заклекочет, будто что-то сказать хочет.
Всё чаще я заставала его сидящим на балконных перилах – время от времени он разминал свои прекрасные, не менее полутора метров в размахе, крылья. И однажды он сделал попытку полететь, но не смог и плавно спланировал с нашего второго этажа вниз, во двор. Я испугалась, что его могут покусать кошки и собаки, но те сами перепугались до смерти и разбежались кто-куда.
Тогда мы с подругами стали выносить Орлика в поле и там тренировали его по нескольку часов, подкидывая вверх или бросая его с нижних ветвей нашего огромного дуба, на который залезали все, кому не лень. На одной из таких тренировок он вдруг не спланировал вниз, а медленно стал набирать высоту, потом сделал круг над нашими головами и полетел в сторону водохранилища. Больше нашего Орлика мы не видели.