Вечное странствие

I

Из темной пустоты, из мира, где дремлет подсознание, я ступаю на тропу древности. Окружение давит непостоянными темно-серыми тонами, я не могу сфокусироваться на деталях, силуэты расплываются словно миражи. Это сон, переносящий меня в прошлое. Я помню его, ведь он всегда показывал одно и то же множество раз.

Я оглядываюсь по сторонам, лишь отчасти контролируя свое тело. Вижу, как длинные ветви призрачных деревьев проникают в хмурую толщу мерцающих туч, и как их темные стволы вертикально разрезают нематериальную панораму, открывшуюся передо мной. Все вокруг слегка дрожит от постоянного холодного ветра, пробирающегося сквозь зимний сонный лес.

Преодолев несколько метров, я замечаю на снежной тропе знакомые следы. Этот сон позволяет воспринять увиденное обрывисто, я не могу проанализировать и сделать выводы о их возможном владельце, не могу вспомнить кому они принадлежат, вероятнее всего кому-то близкому мне в прошлом, возможно даже родному. При виде их я чувствую, как медленно и томно в меня проникает вечная печаль, которая в реальном мире давно забыла о моем существовании. Этот сон – пытка, он предлагает увидеть изображения старой Земли, знакомую природу и осколки памяти о том прошлом, что было сотни лет назад. О прошлом довоенной Земли, не тронутым ядерной зимой и прошедшими эрами разрушения.

Следуя привычному пути, придерживаясь тропы, я выхожу из леса, преодолеваю небольшой холм, за которым мне открывается снежное поле. На его границе снова виднеется лес, но уже другой. Всмотревшись вдаль я мельком вижу знакомые очертания владельца следов, через мгновение он скрывается за деревьями. Быстрый шаг вскоре сменяется бегом. Тот я, который во сне, еще надеется догнать его, но это уже невозможно. Посреди снежного поля сон всегда обрывается.

На последнем шаге, когда все должно закончится, сон продолжился. Я удивлен и заинтригован, даже слегка сбит с толку. Собравшись, я иду дальше. Начинается сильный снег и ветер усиливается, будто хочет сбить меня с пути. В небе появляются неестественные тучи, мерцающее вспышками психо-материальных молний. С трудом добравшись до первых деревьев я перевожу дыхание, сбавляю ход и двигаюсь дальше. Этот новый лес другой, я начинаю осознавать, что сон переместил меня в настоящее и хочет что-то показать. Стремительно стало темнеть, шум ветра медленно переходит в тишину – затишье перед бурей, химерической бурей. Окружающее пространство сливается с черными стволами деревьев и тут я понимаю, что не знаю где нахожусь. Меня поглощает тьма небытия, пришедшая внезапно. Я закрываю глаза, смирившись с происходящим и ожидаю пробуждения в реальном мире, но не просыпаюсь. Последние частицы печали по прошлому уходят и их место занимает нечто напоминающее страх, которого я не испытывал долгие годы с тех пор, как меня изменили с помощью древних технологий. Остался я, тьма вокруг и отголоски Химерна, доносящиеся его глашатаями.

Проходит длительный отрезок времени прежде, чем сводящую с ума тишь развеивает звук, очень похожий на шум великих водопадов старой Земли. Нет, это не шум начавшейся бури, она миновала, потесненная тьмой. Звук доносится издалека, но с определенного направления и это дает мне ориентир в вездесущей темноте. Становится видна белая точка вдали, откуда исходит звук. Почувствовав опору под ногами, я начинаю идти навстречу свету.

С каждым шагом тьму теснит белый свет, и первые пейзажи нового мира, который хочет показать мне сон. Вид окружающих объектов и просторов становятся все отчетливее и размытый источник света начинает принимать свою истинную форму. Предо мной предстала завершенная картина и я увидел ее детали: ледяную долину, по просторам которой носятся ветра в своем хаотичном скитании, будто они ищут покой тысячи лет и не могут найти его, становясь от этого все неугомоннее; шпили льда и снега, тянущиеся ввысь; небеса, освещаемые мириадами звезд. И посреди всего этого источник света – огромный светящийся столб, уходящий в небо, матерей которого является неизвестная мне энергия. Всмотревшись в его глубины, я увидел человеческий силуэт, который с каждой секундой все больше поглощался столбом энергии, и когда он был поглощен, произошел психический нематериальный взрыв.

Взрывные волны разнеслись по всей долине. Когда прошла слепота от этой вспышки, я обнаружил, что столб исчез, а на его месте лежит человек без какой-либо одежды. Он медленно поднялся и посмотрел мне в глаза, мне тут же стало известно его имя. В нем чувствовалась огромная сила, не такая, как у обычных людей и не совсем такая как у меня. Сила, дарованная мне технологиями, была искусственна, хоть и усиливала мои врожденные способности, а его была естественна и стихийна, будто пыталась вырваться из него и поглотить все вокруг. Она натолкнула меня на мысль о Химерне и его бурях. После нескольких мгновений раздумий мне начала открываться истина. Столб был проявлением Химерна в нашем мире, а этот человек… Сон, становившийся все больше похожим на реальность, оборвался.

Я открыл глаза в темной пещере. В ней я вчера остановился на ночлег, предварительно очистив от обитателей. С каждой прошедшей секундой память о происходящем во сне пропадала, но концовку я буду помнить всегда. Мое путешествие приобрело новую цель – я отправляюсь в Скадос.

II

Покинув пещеру, я оказался посреди леса, именуемого Черным. Это название ему подходило как нельзя кстати. Он целиком состоял из черных пикт, потомков деревьев довоенной Земли. Его почва была пропитана их смолой, напоминающей нефть, которая стекалась в болота и не отпускала слабых путников или стареющих и больных животных. Эти болота были инструментом нового естественного отбора, который для обитателей старой Земли показался бы слишком суровым. Но такова была реальность настоящего, если ты слаб, то умрешь, если силен, то тебе нужно постараться, чтобы не умереть.

Так как в чаще леса было очень темно и при облачной погоде рассчитывать на то, что хоть один лучик света пробьется сквозь деревья было глупо, я решил выйти на небольшую возвышенность, где лес редел, чтобы определить время суток. Наступало утро. Последние дни периода Сол радовали немногочисленных обитателей Вестики и Западной Севории относительным теплом и возможностью поохотится. Живность лесов и пустынь тоже не теряла времени зря. Все готовились к периоду Лун, который я хотел бы встретить в городе или деревушке, ведь как правило он начинался с сильных бурь и штормов, но судя по всему переживать все это природное неистовство мне придется в естественных укрытиях.

Задержавшись на холме, я достал из брезентового рюкзака карту западной Севории, которую дорабатывал в последние дни, чтобы составить самый оптимальный маршрут до Скадоса. Он должен быть кратким и на сколько это возможно безопасным. Хоть и большинство троп, дорог, особенностей местности, и вообще всей исследованной мной территории от Костяных гор и до истоков Мирады хранилось в специально отведенных местах моей памяти, точность и внимание к мелочам необходимы в этом мире, поэтому использование карты не будет лишним. Составив маршрут и убрав карту, я присел на камень и закрыл глаза, чтобы окунуться в подсознание и открыть путь потокам информации, поступающим извне. Эта информация позволила мне узнать, что с севера приближается химерическая буря и до ее прихода осталось примерно шесть часов. Не медлив более я выдвинулся в путь, маршрут которого хранился у меня в памяти. Он вел меня навстречу буре.

Прошло несколько часов с момента моего отправления. За время пути я не встретил особых помех по дороге. До этого момента. Вокруг начинало стихать, и я почувствовал присутствие живых существ неподалеку. Накинув капюшон темно зеленого брезентового плаща, пропитанного специальной жидкостью, поглощающей свет и отталкивающей влагу я начал переходить в боевой ритм, чувства восприятия обострились, я притаился у дерева, достал свой копис и зарядил интегрированный в бронерукав трехзарядный мини-арбалет. Пока я ожидал, вспомнил времена, когда создавалось мое оружие. Оно было реликвиями, которые помогали мне выживать многие годы, а его создание представляло из себя долгий и великий труд, в котором применялись давно забытые технологии, ныне трудно поддающиеся пониманию смертных. Из-за их происхождения я не мог не дать им имена. Копис был назван Аэр, а арбалет Танатом. Для защиты под плащом я носил кирасу из гибкого металлического сплава, найти ингредиенты для создания которой сейчас практически невозможно. Мне хотелось бы снова заняться кузнечным ремеслом, как несколько сотен лет назад в недрах Пепельных гор с их обитателями – повелителями огненного угля, мастерами своего дела, воинами-кузнецами Уральских далей. Но, возможно, их племя не дожило до нынешних дней и компанию мне сможет составить лишь вой пепельных ветров. Мои воспоминания прервал отчетливо слышный звук шагов, и я сосредоточился на незнакомцах.

Я выглянул из-за дерева и устремил взгляд сквозь заросли и деревья на людей. Они шли примерно в пятидесяти метрах от меня, их было семеро. Двое тихо разговаривали о чем-то. Язык, используемый ими, заинтриговал меня, он был знакомым и очень походил на тот, что использовали обитатели Урала, как раз в те времена, о которых я вспоминал несколько мгновений назад. Какое совпадение. Я продолжил осматривать их. Шестеро было одето в одинаковую форму, скорее всего военную, у одного из них были отличительные знаки – он был главным, возможно офицер. А седьмой был одет в похожую форму, но отличавшуюся. Медик или ученый-исследователь. Также обо всем этом говорили черты их лиц и манера поведения. Все были потрепаны боями и, вероятно, долгим путем. А вот и восьмой, разведчик, в пятидесяти метрах впереди, надо отдать ему должное, я заметил его не так быстро. Они шли с востока, но откуда конкретно? Я давно был в тех местах, лет двадцать назад странствовал вдоль реки Мирады. Надо будет запросить отчет у станции «ОМ» о той местности и ее населении. Если бы не моя глубокая заинтересованность, я бы миновал их и следовал своим путем. В этом случае нужно познакомится поближе.

III

Как только я собрался выйти из-за дерева и завязать первый разговор, незнакомцы резко рассредоточились к ближайшим укрытиям. Двое достали штык-ножи и примкнули к весьма интересному виду винтовок, еще трое приготовились к стрельбе из них. Их командир достал свой пистолет из кобуры, взял под руку раненого ученого и переместился с ним к ближайшему дереву. Раздался выстрел оттуда, где был разведчик и через мгновение я услышал рев животного. Как же неудачно вышло, это был медведь.

Стрелок появился из густо заросшего участка леса, а за ним выбежало чудовище. Морда зверя была искажена в яростной агонии, пасть раскрыта на столько, что при укусе могла бы поглотить половину тела разведчика, он был огромных размеров, раза в два больше своих самых крупных предков довоенных времен. Его вид отражал реальность, в которой мы живем: шкура была смолянисто-черная, где-то ободранная, где-то слипшаяся кровью, костные наросты выпирали в изгибах лап и морде, в длину он был больше четырех метров, а в высоту около двух с половиной, страшно представить, что удар его когтистой лапы мог сделать с человеком.

Разведчику не суждено было выжить, его настигла лапа медведя, которая разорвала его пополам, но он дал шанс выжить своим товарищам, хоть и маленький. Он вывел животное на открытое место, чтобы другие солдаты открыли прицельный огонь в выгодной для них позиции. Раздалось пять громких выстрелов и двое, что с примкнутыми штык-ножами направились в весьма отважную и стремительную атаку. Они синхронно бросили тяжелые винтовки с штыками в зверя, одна попала в глаз, другая в лапу, пока оружие летело, воины достали палицы и разбежались в разные стороны, чтобы окружить раненого монстра и дать пространство для выстрела товарищей позади. Видно было, что все их действия были уверенными и быстрыми, несмотря на их состояние. Пока двое отвлекали медведя, остальные перезарядились и произвели еще один залп. Животное замешкало на короткое мгновение, но быстро избрало следующую цель – трое стрелявших.

Оно не обратило внимание на окруживших его солдат и рвануло в атаку, преодолев двадцать метров за несколько секунд, зверь нанес размашистый удар. Двое не успели отбежать и поплатились жизнью, одного впечатало в землю, сломав, казалось, все кости, а второму оторвало руку с половиной грудной клетки. Это была кровавая бойня. Командир выстрелил в морду зверю семь раз и достал искусно сделанный меч, на его лице читалось понимание его дальнейшей судьбы. В это время двое воинов сзади настигли медведя и каждый нанес несколько мощных ударов по задним лапам животного, и на удивление оно слегка осело и попыталось развернуться, но не успело ответить нападавшим. Ученый бросил капсулу с какой-то жидкостью под зверя и произошел не особо сильный взрыв, но весьма эффективный. Медведь загорелся синим пламенем и взревел.

Горящее существо, будто родом из преисподней, заметалось и начало размахивать лапами. Лапы были длинными и двигались быстро, двое с палицами попали под эту огненную бурю. Одного отбросило на ветви, а второму распороло живот, на месте которого осталась мешанина из органов и крови. Последний выживший из пехотинцев выкрикнул, что-то ученому и тот бросил ему еще одну капсулу. Схватив ее, он побежал на прогоравшего медведя, который развернулся к нему навстречу и распахнул пасть, в которую тут же полетела капсула. Взрыв оторвал верхнюю часть головы зверя и тот упал. Наступило непродолжительное затишье.

Неподалеку раздался шум, ломались ветки, что-то приближалось к месту побоища. Из-за зарослей вырвалось еще два медведя. Это были детеныши мертвого монстра. К несчастию оставшихся выживших, достаточно взрослые, чтобы покончить с ними. Пришло время вмешаться мне. На бегу я сделал три точных выстрела одному несущемуся зверю, два болта застряло в его черепе, а последний пробил насквозь. Мертвое животное пронеслось по инерции несколько метров и упало. Другой медведь обратил внимание на меня, мы пересеклись взглядами. Я увидел в нем лишь животную ярость и страх, оно на мгновение сбавило скорость бега, будто раздумывая убежать прочь или отомстить убийцам его семьи. Так или иначе, зверь избрал второй вариант.

Молодой медведь побежал на ближайшего противника, последнего рядового пехотинца, которому не повезло сегодня остаться в живых. Перед броском зверь получил палицей по морде, этот удар почти пробил череп, но оказался не достаточной силы. Тварь вцепились воину в шею и оторвала голову. На очереди был офицер, готовый умереть в бою. Он сказал ученому несколько слов, которых я не смог разобрать и побежал на медведя. Я был близок, но недостаточно. Командир уже мертвых воинов перед стремительной атакой зверя отпрыгнул в сторону и полоснул мечом ему по шее, перерезав мышцы и пустив фонтан крови. Голова животного слегка повисла и тот наотмашь нанес удар в туловище воителя, атака частично достигла цели. Коготь сломал и надрубил руку офицера, и задел живот из которого тут же показались внутренности. Солдат отлетел к дереву и сполз на землю, истекая кровью.

Я был в нескольких метрах от медведя, он с удивительной скоростью развернулся на меня и начал движение. Течение и исход боя уже были рассчитаны в моей голове. Воспользовавшись его раной, я прыгнул под него и скользя по почве сделал хирургический надрез вдоль всего брюха животного. Это ослабило его, но не остановило. Оказавшись позади истекавшего кровью и слабеющего медведя, я дождался, когда он будет наносить удар. Зверь поднял лапу и открылся для казни, я нырнул под удар и мой копис отсек ему голову, войдя в плоть со всей присущей Аэру легкостью.

Все закончилось. С начала резни прошло пару минут. Я посмотрел на ученого, он держал в руках последнюю капсулу с взрывной жидкостью. Не дав ничего сказать, я посмотрел ему в глаза, проник в его смертный разум и произнес одно слово – «остановись». Он повиновался.

IV

Наконец, наша знакомство началось. Под моим психическим воздействием этот человек ответит на несколько вопросов. К сожалению, время и место не располагает к размеренной беседе.

- Назови себя, - произнес я.

- Мое имя Константин Ноктовский, главный архивариус экспедиции «Мирада-2», - ответил он.

- Чем ваша экспедиция занималась в этих краях? – продолжил я.

- Исследование территорий с целью обнаружения цивилизации на послевоенной Земле, изучение флоры и фауны, составление отчетов, архивация и хранение собранной информации, для дальнейшего отправления в главное Хранилище… - не успел он закончить.

Раздался гром и поднялся ветер, вот-вот начнется химерическая буря.

- Дальнейшие подробности расскажешь потом, ты пойдешь со мной, - я временно прервал этот разговор.

Позади меня послышалось чье-то движение. Бледный офицер перезаряжал свой пистолет, вероятно, с дальнейшей целью остановить меня. Я развернулся и посмотрел на него, в этот момент его сердце замерло навсегда.

V

Я решил немного изменить план пути. Надо наведаться в охотничью хижину к моему старому другу, чтобы подлечить Ноктовского и обдумать дальнейшие действия. Буду надеяться, что он еще не вернулся в Скадос после длительной охоты и мне удастся узнать нужные мне сведения от него. Перед тем, как отправится, я достал из рюкзака ампулу и шприц, затем ввел инъекцию моему новому подопечному. Его зрачки расширились и грудь начала подниматься и опускаться более интенсивно и ритмично, эта сыворотка даст ему сил добраться до места назначения, не отставая от меня.

Когда буря началась, я почувствовал покалывание в голове, а зрение немного помутилось. Воздействие Химерна пробивается даже сквозь защиту моего усовершенствованного организма. По моим подсчетам нам оставалось меньше часа трудного пути, омраченного погодными условиями. Спасала лишь густая толща леса от неистовства ветра, града и дождя.

- Куда мы идем? – осмелился спросить архивариус.

Психическое давление, оказываемое мной на него, слабело под гнетом химерических нематериальных кнутов, бьющих по защите моего разума.

- К моему другу, – кратко ответил я, решив пока не вдаваться в подробности.

На этом слова закончились, до охотничьей хижины мы шли безмолвно. Лишь падающие с небес град и дождь били по твердым листьям черных пикт. Я мог только догадываться, где заканчивалось мое влияние на этого человека, а где начиналась его собственная воля. Он был в трудном положении, но пытался сохранить здравый рассудок и верность своему долгу. Я подозреваю, что добытую его экспедицией информацию и сведения о том, откуда они пришли я получу с трудом, если вообще это удастся сделать, даже учитывая все мои способности. Медленно я ослабил психическую хватку и привел его сознание к тому, что он действовал по собственному умыслу.

Эпилог

Когда мы прибыли в хижину, медленно наступала ночь. Хозяина дома не было, видимо буря его настигла в самый разгар охоты, он остался на ночлег в лесу. Или же он вернулся в Скадос, что было бы не совсем хорошо для меня. Измотанному ученому я предложил поспать, на что тот, конечно, отказался. Спустя пол часа он все же поддался физиологической потребности организма. Наутро пришел мой друг Йон, потомственный охотник из Скадоса. Я поведал ему историю, произошедшую со мной и моим новым знакомым. Тот внимательно выслушал и спросил, что может для меня сделать. Я попросил его ответить на несколько вопросов, касающихся Верховного Кимерна, также известного, как Железный Клык. Йон рассказал, что один из самых прославленных воителей современности в конце прошлого периода Лун отправился по воле Химерна в последний путь, через северные моря. Эта новость меня насторожила, и я вспомнил недавний сон. Пока я узнал достаточно. Чувствую, с Магнаром мы еще встретимся.

Настало время идти дальше. Я предложил ученому свою помощь в завершении экспедиции и гарантировал сохранность собранных им данных. Константин Ноктовский сперва сомневался, но все же понимал, что выбора у него не особо много: смерть в черных лесах или хоть какой-то шанс исполнить долг до конца, выжив и вернувшись туда, откуда пришел. Да и я произвел на него определенное впечатление и завоевал небольшую часть доверия рассказав о моем детище, Гильдии Летописцев и о том, чем она занимается – хранением мудрости и знаний во благо человеческого рода. Наш вид деятельности был схож, и он увидел в моем лице не только спасителя, но и коллегу. Прежде всего сейчас мне нужно познакомится с новым игроком на карте известного мира – государством, откуда родом Ноктовский, и жители которого в будущем будут зваться Севорами. Слишком долго я отсутствовал, пришло время вернуться.

Так продолжилось мое вечное странствие.