Сельпо на Рублёвке

Ну что вы хихикаете? Думаете, вот дурная продавщица Катя-фантазёрка? Знали бы вы, где Катерина Максимовна раньше работала – офигели бы как моль в трусах у трансвестита.

По секрету скажу: на Рублёвке я работала. Да, тоже продавцом, даже запись в трудовой есть. А что вы думали? Посёлок как посёлок, хоть и для богатеньких.

Нормальный был магаз. Туда к нам и с Горок закупаться ходили, и с Жуковки, и с Барвихи. Ближе-то точек нет, а в Москву за каждой ерундой не наездишься, пробки же страшенные. Богатые – они те же люди, тоже кушать хотят. Магазин в центре там стоял, типа нашего сельпо, только весь из мрамора. 

Прихожу, бывало, к восьми утра, с сигнализации точку снимаю. На крыльце опять бардак – ночью молодняк куролесил. Бычки, пивные банки, микрофоны… женские стринги валяются со стразами. Из-за колонны Стас Михайлов вылазит в кепке Жириновского – весь синий как изолента.

- Максимовна!... – орёт пропитым голосом. – Не дай погибнуть! Всё для тебя, рассветы и закаты!...

- Сгинь, нечистый! – говорю. – Для тебя тут ничо нет. Сказано же: в долг не даю!

- Максимовна, подыхаю! – орёт Стас. – Мне на днях за концерт в Иркутске перечислить должны, ей-богу.

- Вот перечислят – и приходи, - говорю. С этими эстрадными хронами построже надо, а то мигом на шею сядут.

Ассортимент в магазе на Рублёвке был… да самый обычный. Мраморная говядина, креветки, авокадо. Сыр, килька, шпроты  – это на случай ностальгии по прошлому. Масло там бельгийское, форель канадская, хлебушек, курево. Ну и смешанные товары: гвозди, мыло, золотые унитазы, платиновые ёршики, диски для «Порше», зарядки для айфонов - это в основном на подарки берут.

Значит, открываю жалюзи, в восемь ноль-ноль встаю на кассу. Смотришь – первый покупатель пошёл. Лариска Долина с алюминиевым бидончиком привалила.

- Катерина Максимовна, молока-то нет ещё?

- Местное есть, Александровна, - говорю. – С Подмосковья. Но тебе же с «пальмой» не надо?

- Нет, - скажет Долина. – Нормального хочу.

- В Швейцарии ещё раннее утро, дорогуша, - говорю. – Ферма под Цюрихом закрыта. Жди, утренняя дойка пройдёт – привезут первым рейсом.

Долина уйдёт, там Дерипаска заглянет, алюминиевый король. У нас его просто звали – «Олежка-металлоломщик».

- Максимовна, рыба фугу есть? – спросит. – Японская которая?

- Есть, - говорю. – Тебе с ядом или уже очищенную?

- Можно с ядом, - скажет Дерипаска. – Я не себе беру. Тёща должна приехать, не помню которая. У меня их куча от разных жён.

Свешаю ему полтора килограмма фугу, там уже опять Михайлов в двери прётся:

- Максимовна, ну выручи! Ну хоть шкалик вискарика? У меня опять проститутки все карманы выгребли, падлы.

- Стас, отойди и не мешай людям, - говорю. – Видишь, народ пошёл? Вон Прохоров с авоськой шкандыбает.

Олигарх Прохоров зайдёт, позырит туда-сюда.

- Катерина Максимовна, испанские крабы есть?

- Окстись, Миша, - говорю. – Санкционный продукт, нельзя! Крабы только камчатские.

Он тоже начнёт канючить:

- Максимовна, но для своих ведь есть? Я же знаю, Сашка Цекало у тебя вчера брал! Именем «Форбса» прошу и заклинаю, уж больно крабика охота.

- Миша, позже зайди, - шепчу ему. – Сзади генпрокурор Чайка идёт, а ты тут контрабанду канючишь!

Заходит Чайка, а сразу за ним – юморист Гарик Харламов. Чайка берёт упаковку мыла, Гарик сразу начинает стебаться:

- К совещанию у Самого готовитесь, что ли?

- Нет, - скажет Чайка. – Просто после твоих шуток уши помыть охота! Катерина, а испанские крабы есть?

- Только камчатские, - говорю. – У нас всё чисто, мы законы знаем.

- Жалко, - скажет он. – Крабика охота.

Смотришь – тут же Медведев заходит.

- Господа, - кричит. - Можно мне без очереди? Мне только корма для уточек!

- Становись в очередь, перец, - говорят ему. – Ты опять забыл, что больше не премьер?

Отстоит Медведев очередь, возьмёт своим уточкам французский багет - и на выход. Но я-то точно знаю, что по дороге он половину сам съест. А похмельный Стас Михайлов - уже за ним:

- Дмитрий Анатольич, выручи хоть на пивасик? Помнишь, я у тебя на днюхе пел?

- Денег нет… - скажет Анатольич.

- …но вы держитесь! – это уже хором весь магазин.

Потом Алсу зайдёт, певица. Тоже нюхается что-то, шныряет глазками.

- Катерина Максимовна, вы тут утром мои трусы не находили?

- Да купи ты себе ещё одни! – скажу я. – Заколебала! У меня, у нищей продавщицы, и то пять пар!

- Придётся купить, - скажет Алсу. – У вас сдача с 500 евро найдётся?

- Перед тобой всю мелочь Долиной отдала, - говорю. – Ладно, так и быть, в тетрадку запишу.

- А меня в тетрадку можно? – опять Стас Михайлов лезет. – Катерина Максимовна, не дай подохнуть кумиру миллионов! «Без тебя, без тебя, всё ненужным сразу стало без тебя!...»

- Ох, Стасик, только не пой! – заору в сердцах. – В телике от тебя продыху нет, ещё и тут припёрся. Хватит ныть, мачо бородатое. На крыльце гадюшник подметёшь – тогда и насчёт пива поговорим.

Стасик хватает метлу – и улетает как на крыльях. Много ли для счастья надо? Там смотришь – олигарх Алекперов зашёл, в панаме и с окучником. Он так-то в Монако живёт, а на Рублёвку только летом прилетает - картошку на участке посадить, чтоб земля не пропадала.

- Доброе утро, Катерина Максимовна! – говорит. – Нацеди мне кваску холодного? И пока не забыл – у тебя налоговые декларации есть?

- Есть, - говорю. – Тебе какую? Пустой бланк – двенадцать рублей, заполненный – восемнадцать.

- Давай заполненный, - скажет он. – Чтоб самому голову не ломать.

- Тебе повезло, - скажу. – Последний заполненный остался. Перед тобой прокурорские сразу восемь штук купили.

- Ну, так они на всю семью берут, - скажет олигарх Алекперов. – А я мужик скромный.

Потом Михайлов крылечко кое-как подметёт, отчитается, возьмёт пивка и уйдёт, довольный, к Жириновскому опохмеляться. До обеда спокойно, можно и газетку на кассе почитать.

Но в колонку новостей из жизни звёзд я даже не заглядывала никогда. Ха, газетчики! Я побольше ихнего знаю. Вон они, звёзды, все как на ладони.