Компрачикосы 21 века

"От какого чудовища… мог произойти этот ублюдок? Под каким колпаком, на какой навозной куче, политой смесью вина, пива, ядовитой слюны и вонючей слизи, произросла эта пустозвонная и волосатая тыква, эта утроба, притворяющаяся человеком и художником, это воплощение идиотского и бессильного…".

Как вы думаете, о ком и по какому поводу Александр Дюма-сын, представитель Золотого века Европы, эстет, драматург, писатель и сын писателя из приличной семьи, позволил себе разразиться таким тошнотворным монологом? Не поверите, но весь этот поток помоев направлен против завершителя эпохи романтизма в живописи Франции художника Гюстава Курбе. А поводом послужила ни в чём не повинная картина “Спящие”, знаменитое произведение Курбе. На картине  - две обнажённые красавицы, спящие в объятиях друг друга в роскошной постели. Всё очень красиво, благопристойно, ни у одной “ничего” не видно. По всей вероятности в то время идеи толерантности ещё не проронили свои ядовитые семена в почву европейской культуры, и, соответственно, Александр Дюма-сын считал, что в постели  в обнимку должны лежать исключительно мужчина и женщина. А если богоданный “постельный режим” нарушается - то это от лукавого и достойно жестокого порицания.

Так рассуждал француз, живущий и творящий во Франции, стране являющейся общепризнанной законодательницей мод на сексуальных фронтах. Где метрессы и фаворитки королей и любовницы вельмож серьёзно влияли на политику государства, кадровые расстановки и управленческие передряги, а молоденьких девушек родители сдавали внаём богатым сластолюбцам. 

Но это всё происходило, осмелюсь предположить, в будуарах, кулуарах и подобных пристанищах порочного полусвета. Потому что считалось: тАм их место.
А вот картина “Спящие”, смело взирающая на ханжеское общество Франции, совсем недавно распрощавшейся с Галантным веком, трактовалась как порнография.

Точно так же картина того же Курбе “Происхождение мира”, созданная в 1866 году, 120 лет запрятанная в частных коллекциях, наконец выставлена на публичное обозрение в Орсе, в той же Франции. Но уже под пуленепробиваемым стеклом. Потому что в этом случае есть из-за чего могут её расстрелять – в натуральную величину изображена молодая женщина, лежащая на спине, с раздвинутыми ногами и без белья… И зрителю отвели… ну самый что не надо ракурс обозрения всех её красот… Чистейшая порнография в законе.

А ведь благим намерением автора было посредством слегка припухшего живота показать беременность молодой женщины, ибо что может быть прекраснее этого таинства. Курбе приглашал полюбоваться картиной зарождения жизни, начала чего-то неведомого и прекрасного…  А то, на что мы смотрим – это священные врата, откуда является миру чудо природы – Человек.

Вспомните фильм Альмадовара, где измученный одиночеством и равнодушием окружения герой забирается обратно, в те самые свяшенные врата, прячется там от этого холодного мира в тёплом чреве женщины.
 
Загляните к Дали с его непобедимой манией показать всем "врата" Галы.
А вы говорите – порнография, низменные чувства, похоть и прочие гадости.
“Ночью, глядя на эспаньолку Бориса, лежащую на подушке, я начинаю хохотать… О Таня, где сейчас твоя теплая п…нка, твои широкие подвязки, твои мягкие полные ляжки? В моей палице кость длиной шесть дюймов. Я разглажу все складки и складочки между твоих ног, моя разбухшая от семени Таня… Я пошлю тебя домой к твоему Сильвестру с болью в низу живота и с вывернутой наизнанку маткой… ”

Господи, кто это? Откуда выскочил этот похабник? Кто впустил его в наше приличное общество?

А это, оказалось, классик американской литературы 20 века Генри Миллер, уважаемый человек, чья жизнь была отражением его произведений. Он “списал” свою жизнь из своих книг. Ну что тут скажешь, классик на то и классик, чтобы иметь иммунитет в дилемме “порнография или эротика, доведённая до предела допустимого”. Его даже печатали на страницах уважаемого журнала “Иностранная литература”. В Советском-то Союзе…

Что происходит? Если внимательно оглядеться, то можно обнаружить “порнографию” в самых неожиданных местах. И что с ней делать? Разрушить храм Кхаджурахо в Индии? Разбить древние, старинные и современные статуэтки, античные вазы и скульптуры,  барельефы и горельефы с ярко выраженным порнографическим содержанием? Сжечь богатейшие коллекции средневековых и не очень средневековых миниатюр, исполненных великими мастерами Китая, Японии, Индии? Ну а тантрические, изумительно иллюстрированные руководства к сексуальным действиям, конечно, пустить на растопку? Уничтожить Кама-Сутру и прочую, ей подобную литературу, а авторов бросить в зиндан? Или лучше принудить выпить сок цикуты и отправить их на тот свет за разврашение молодёжи, как поступили хвалёные античные афиняне с Сократом? А что делать с Рембрандтом, который между “Ночным дозором” и ”Саскией” увековечил постельную позицию номер один в “Французском ложе”? Куда девать Набокова, Дали, Курбе и множество других художников, преступивших невидимую грань дозволенного - для своего времени?

  Я попал в ситуацию, описанную в известном анекдоте, где пациент, озабоченный собственными глюками на сексуальной почве, после странных вопросов врача-сексолога, удивлённо задаёт ему сакраментальный вопрос: “Доктор, вы что… тоже сексуальный маньяк?”
       Вроде взялись за благородное дело очищения нашей жизни от порнографической нечисти, а развитие мысли занесло чёрт знает куда. Прав был Мартин Хайдеггер, когда предупреждал таких, как я: “Каждое контрдвижение застревает в сущности того, против чего выступает”. На меня накатила волна воспоминаний о книгах, фильмах, одним словом, обо всём, что можно приписать к категории “порнография” - в классически-топорном понимании этого слова. Несомненно, более начитанные и информированные читатели способны удлинить список, но и так понятно, что, подогнав  всё это под гриф “Порнография! Перед употреблением сжечь!!!”, можно отсечь огромный и очень ценный сегмент мировой культуры, назвав его глашатаем низменных инстинктов.

Начнём с того, что этот пресловутый инстинкт, ханжески названный “низменным”, на самом деле является вторым по степени фундаментальности инстинктом, животворящим, ergo богоугодным, универсальным для живой природы. Но поскольку человечество склонно к некрофилии, то, соответственно, оно восстаёт против жизнеутверждения.
Кстати, о первом фундаментальном “низменном” инстинкте – страхе. Не упираются ли вся многовековая тягомотина на тему ”Распни порнографию!” именно в эту “основу мудрости”? Может именно страх потери власти над паствой, народом, электоратом, политическим движением, любой социальной средой, страх освобождения человека от чувства вины и смирения, проистекающего из этого чувства, то есть побег из-под божественного надзора, является стержнем борьбы за благопристойность общества? Возможно, тяжесть этого гипертрофированного “первородного греха”, навязанная бесхитростной пастве, и есть гарант повиновения людских масс служителям культов, институтам власти, политическим лидерам и прочим шаманам современного общества.
Человек без греха никому не нужен - ни президентам, ни султанам, ни секретарям райкомов партии, ни даже богам. Им, таким человеком, трудно управлять. Безгрешный человек – это угроза мироустройству и миропорядку,  а это действительно опасно.

(Продолжение следует)