Спасти его любой ценой. Глава 27

       Думаю над словами Следящего. Готова ли я отказаться от бессмертия своей души? А значит, никогда больше не родиться вновь, не увидеть солнца, не радоваться приходу весны, не наблюдать за падением снежинок в свете уличного фонаря или не услышать, как шумит море. А что взамен? Вечная тьма. Или небытие. Пустое место. Ничто. От этих мыслей накатывает ужас. Не могу представить, что меня нет. Нигде. Ни в какой форме. Конечно, я к этому не готова! Хочу иметь шанс на существование. Даже, как насекомое, если верить в вероятность реинкарнации. Но совсем отказаться от этого мира, у меня нет сил. Ведь я столько лет доказывала, что имею права на новую жизнь. А теперь все мои усилия приходится просто смыть в унитаз? Не слишком ли дорого мне обходятся капризы подполковника Градова? Возможно, он и не хочет видеть меня рядом. Но я там буду! Нет, мне не нужна его любовь, если он этого боится. Но я окажусь около него в момент, когда он решит воплотить свою месть в жизнь. Пока не знаю, что сделаю. Раз отговорить не получится, значит встану на его пути. Да, я костьми лягу, но не дам ему этого сделать. И это уже не ради него. Ради меня самой. Я хочу снова увидеть этот белый свет. И не в качестве Ратницы или марионетки Искушения. Я просто хочу жить. От тяжелых размышлений меня отвлекает какое-то движение рядом. Это Дрема проснулся, удивился, что он не у меня на руках и на неустойчивых лапках топает ко мне. Порой попадает в небольшую ямку-складку и, не удержавшись, плюхается носом на мягкое покрывало. Вот, кстати, еще одно существо, которому я действительно нужна. И, кажется, даже больше, чем Градову. Котенок, наконец, добрался до моих колен и пытается вскарабкаться, цепляясь за ткань джинсов острыми иголочками-коготками. Если я сейчас уйду, куда ему деваться? Снова в подвал? К нечистям? Чтобы они высосали его жизнь уже до конца? Нет уж! Перебьются. Подхватываю почти невесомое тельце Дремки и укачиваю, как ребенка. Сперва, его надо пристроить в хорошие и заботливые руки. А там посмотрим. Решено! Остаюсь. Хотя бы ради него.

Мои размышления прерывает Домашник.
- Ратница. За дверью люди. Нехорошие люди. С черными мыслями. И по ваши души.
От неожиданной новости я подскакиваю на кровати. Прислушиваюсь, но ничего опасного не слышу.
- Ты уверен?
Глупый вопрос. Домашник никогда не говорит то, в чем он не уверен.
- У них оружие. Пытаются открыть дверь отмычкой, но им не дает этого сделать оставленный тобой в замочной скважине ключ.
Ой, мама! Не выпуская Дрему из рук, я вламываюсь в комнату, где безмятежно похрапывает мой охранник. Свет не включаю. Склоняюсь над ним, треплю за плечо.
- Капитан Петров. Капитан Петров!
Мужчина смешно причмокивает губами, словно кого-то целуя во сне. Но глаза не открывает. Я несильно шлепаю его по щеке.
- Да, проснитесь же Вы! Петров!
Наконец, он открывает один глаз. Удивленно смотрит им на меня и выдает:
- Светлана, что это Вы надумали? Я женат!
Вот что мужики за народ такой? Все мысли об одном.
- Петров. За дверью копошатся вооруженные бандиты. И им, мягко сказать, «по барабану»  женаты Вы или нет. Они не свататься пришли. Хотите еще раз увидеть жену, просыпайтесь сейчас же!
Мне кажется, теперь и я слышу негромкий скрежет в замке. Петров резко садится на диване, чуть не врезавшись в меня своим лбом. Дошло наконец! Хватает кобуру со стула, который стоит рядом с диваном. На него он сложил всю свою одежду. Аккуратненько так! Жена выдрессировала! Понимаю, что надо выйти, чтобы дать ему возможность одеться. Быстро возвращаюсь в свою комнату. Хватаю дорожную сумку с моими вещами. Здесь оставлять их я не намерена. Сую туда же Дрему. По его возгласу понимаю, что он протестует, но сейчас мне не до его капризов.
- Хочешь и дальше вкусно кушать и сладко спать, сиди тихо! - Застегиваю молнию и вешаю сумку себе на плечо. Потом, подумав секунду, перебрасываю ремень через голову, а свою сумку вешаю на другой бок крест-накрест. Так удобнее нести. Слышу негромкий голос Петрова:
- Товарищ подполковник. Люди Трофимова вычислили нас. – Молчание. – Возможно, отследили меня от Управления. – Молчание. – Есть. Да, понял. Выполняю.
Я оглядываюсь. И куда тут можно спрятаться? Под кровать? Глупо, там и в шкафу будут искать прежде всего, насколько я помню из детективов. А куда? Входит Петров. Он полностью одет, в руке – пистолет. Собирается отстреливаться? Но капитан баррикад не сооружает, а громким шепотом говорит:
- Пойдемте, Светлана. Надо уходить отсюда, пока они там возятся с замком, и думают, что мы не слышим.
- Но куда? Седьмой этаж. Прыгать что ли? – Естественно, я иронизирую. Но Петров кивает.
- Почти. Пойдемте!

       В недоумении я следую за капитаном. Если прыгать, то где парашюты? Да о чем это я думаю? Не собираюсь я никуда прыгать. Ни с парашютом, ни без него. Бред! Вернувшись в большую комнату, Петров решительно подходит к окну, отбрасывает в сторону тяжелую штору. За ней оказывается дверь на балкон. Распахивает ее и машет мне рукой.
- Скорее.
Я выхожу за ним и смотрю, как он перелазит через ограждение небольшого балкона. За ним – пожарная лестница. Петров цепляется за нее руками и переносит свои ноги на одну из перекладин. Ловко так! Раз, и все. Он уже там. А я? У меня захватывает дух от мысли, что мне надо встать на ограждение и потом перелезть на лестницу на высоте…даже приблизительно представить себе высоту седьмого этажа я не могу. Страшно! Но Петров шипит:
- Да скорее же! Я еще жену хочу увидеть! Мы месяц, как женаты!
Поддавшись на этот аргумент, я подхожу к ограждению и снова замираю. Хорошо, что сейчас ночь. За время моих размышлений, погода изменилась: небо плотно затянуло тучами и в кромешной мгле земли отсюда не видно. А еще и ветер усилился. Изо всех сил треплет мои волосы, нагоняя еще больше страха. Вот еще зловещего крика ворон не хватает. Тогда бы картина была полной.
- Ну же! – Голос Петрова становится металлическим. Ох, моя доброта меня погубит. Но мне тоже хочется, чтобы он увиделся еще с молодой женой. И я встаю на ограждение балкона. Оно очень тонкое и почти не чувствуется под ногой. Ветер толкает меня в спину, я и падаю вперед, но автоматически хватаюсь руками за едва видимую в темноте пожарную лестницу. Сердце стучит в ушах, пытаясь выскочить через них наружу. Застываю в такой неудобной позе: одна нога все еще на ограждении, вторая зависла в свободном полете, двумя руками крепко держусь за лестницу. Меня начинает мутить от ужаса.
- Наступите на ступеньку. Все хорошо. Спокойнее.   – Петров пытается меня успокоить.
- Капитан, - я истерично шиплю ему в ответ, - какое там хорошо? Я висю…вишу…зависла на седьмом этаже между балконом и пожарной лестницей и у меня страх высоты!   
- А страха быть скинутой бандитами с седьмого этажа у Вас нет? Они сейчас уже будут здесь. Просто поставьте ногу на перекладину. И я Вас придержу!
Напоминание о бандитах придает мне смелости и я, превозмогая жуткий страх, ставлю ногу на лестницу, потом переношу тело на нее. Чувствую, как в ногу мне вцепляются пальцы Петрова. Это немного успокаивает, и я ставлю вторую ногу на перекладину. С шумом выдыхаю. Только теперь капитан отпускает мою ногу и тихо говорит:
- Спускаемся. Осторожнее.

       В этот момент в окне нашей квартиры загорается свет. Сначала в большой комнате, потом и в спальне. Бандиты, поняли, что нас там нет, уже не скрываясь,  громко разговаривают. Кажется, я слышу их слова о том, что мы сбежали через балкон. Но это не точно, потому что все звуки перекрывает грохот моего собственного сердца и шумное дыхание. Краем глаза вижу балкон шестого этажа. Как назло, с неба падают первые, но очень крупные капли дождя. Лестница сразу становится мокрой и скользкой. Да и ветер никак не унимается, изо всех сил стараясь осложнить мое положение. Упорно продолжаю спускаться, крепко цепляясь за перекладины руками и стараясь попасть на очередную ступеньку ногами. В дорожной сумке, которая съехала мне за спину, выражает свое недовольство Дрема. Он то негромко подвывает, то жалобно мяукает. Мне его жаль, но сейчас ничем помочь я ему не могу. Мимо проплывает балкон пятого этажа. Ох, как еще далеко до земли. Но вдруг на уровне четвертого этажа Петров дотрагивается до моей ноги. Я останавливаюсь, перевожу дыхание и слегка наклоняюсь к его лицу. Он тихо говорит:
- Они уже поняли, что мы ушли через балкон. – Значит, не мне одной показалось, что я слышала, как они об этом говорили. - Внизу нас могут ждать. А мы и приползем к ним прямо в руки.
Он умолкает. Меня бьет нетерпение. С влажных волос по лицу текут крупные капли. А возможно, это пот.
- И что делать? – Звук моего голоса разрывается в тишине ночи, как шумовая граната.
- Во-первых, не орать. Во-вторых, видите вон там открыта дверь на балкон?
Я смотрю, но не вижу.
- Да не на том. На другом балконе.
На каком еще «другом»? Оглядываюсь и понимаю, что справа тоже есть балконы. Точно такие же, как и слева. Как это я не увидела их раньше? Наверное, от страха. Но глаза уже привыкли к темноте ночи, и я вижу, что действительно дверь балкона немного приоткрыта. Но это же чужая квартира и там наверняка спят люди. Все еще не понимаю, к чему Петров это говорит.
- Что вы надумали, капитан?
- Мы пройдем через балкон, выйдем в другом подъезде, где нас не ждут.
- То есть вломимся в дом к чужим людям? Ночью? Без приглашения? Вы в своем уме?
- По крайней мере, нас там не застрелят. Ну, вызовут полицию. Так мы уже будем далеко. А внизу нас ждут бандиты. Забыли? Или хотите с ними пообщаться?

       Общаться с бандитами мне не хочется. И я молча смотрю, как Петров ловко перелазит через ограждение балкона. Потом протягивает руку мне. Но воспользоваться его помощью я не спешу. Все еще крепко вцепившись в перекладину руками, осторожно встаю одной ногой на ограждение и снова зависаю между балконом и лестницей. Положение очень неудобное, надо сказать. Капитан, обхватывает меня за талию и практически стаскивает вниз. Крепко прижав к себе, ставит меня на ноги. Только почувствовав под ногами крепкую, а главное надежную опору, я отстраняюсь от мужчины. Он быстро убирает руки и поворачивается к полуоткрытой двери. Оба прислушиваемся. Тишина. Как снаружи, так и внутри. Тогда Петров тихо ступая, подходит к двери и просовывает в нее голову. Я перестаю дышать, ожидая услышать из комнаты громкий визг. Но ничего такого не происходит. Петров скрывается внутри квартиры, а через несколько секунд в проеме двери показывается его рука, зовущая за собой. И я следую за капитаном. А что мне еще делать? Стараясь дышать через раз, проникаю в чужое жилье. Чувствую себя «форточницей». Прямо слышу укоризненный голос Верховного: «Докатилась, Ратница. В чужие дома проникаешь». Вот только дороги обратно уже нет. В темноте трудно разглядеть, что тут и как. Но Петров показывает мне на диван, где спит человек, а потом прикладывает палец к губам. Он думает, что я тут песни петь начну? Зачем лишний раз напоминать мне о необходимости вести себя тихо? Но задавать все эти вопросы не ко времени. И я на цыпочках следую за капитаном. Ориентироваться несложно. Квартира, где мы сейчас находимся – точная копия ведомственной. И я точно знаю, что надо пройти прямо и окажешься в коридоре. А там и входная дверь.

       В тишине Дремино «мяу» кажется особенно громким. От дивана слышу глубокий вдох и шевеление. Замираю на полушаге и резко сажусь на корточки. Петров просто застывает на месте. Его спина, как черный монолит, едва видна во тьме. Может, обойдется, и нас не заметят? Но если Дрема еще раз мяукнет, то…Спящий человек выдает серию самых разных звуков от «чмок» до «ах» и что-то наподобие «кра», еще некоторое время возится, потом затихает. Я сижу еще несколько секунд, приходя в себя. Слышу, как в сумке царапается нарушитель тишины. Молчи, Дрема! Только не мявкни! Спина Петрова оживает и начинает удаляться. Заставляю себя снова подняться и следовать за ним. Сейчас размер комнаты мне кажется просто огромным! Кто так строит? И когда кажется, что она никогда не закончится, я все же выхожу в коридор. За пережитые ощущения очень хочется сказать Петрову и Дреме по паре «ласковых» слов на двоих. Но оставляю это на потом. А капитан уже возится с замком. Я прислоняюсь к стене рядом с ним, и чутко прислушиваясь к звукам в квартире, пытаюсь выровнять дыхание. Петров тихо чертыхается. И к моему ужасу совсем рядом вспыхивает свет. Я решаю, что нас застукали, и сейчас здесь будет вся полиция нашей необъятной Родины. Вжимаюсь спиной в стену, пытаясь раствориться в ней. Видимо, слишком сильно стискиваю Дремку в сумке, и он, уже не стесняясь, орет на весь дом благим матом. Петров чертыхается сильнее. Кажется, слышу что-то вроде: «Придушу обоих!».  В комнате слышится возня и вопли возмущения. Все! Теперь точно попались. Но именно в этот момент раздается щелчок, дверь распахивается, и мы несемся вниз по лестнице, со всех ног удирая от проснувшихся жильцов квартиры. Грохот от наших ног разносится на весь подъезд вверх и вниз. Останавливаемся только перед парадной дверью. Я со всего маху втыкаюсь в спину Петрова носом. Он раздраженно оборачивается и на мое «Простите» выдает:
- Вы что кота с собой в сумке таскаете?
Вопрос мне непонятен.
- Конечно! Как я могу его бросить одного в пустой квартире?
- Но это поганец  нас выдал!
Решаю отстаивать Дрему до конца!
- Я испугалась и слишком сильно его прижала. Вот он и закричал. Он не виноват.
- С чего было так пугаться? Я всего лишь включил фонарик на телефоне. А Ваш кот «спалил» нас своими воплями! Хорошо, успели убежать, и не «загремели» в КПЗ! Вот все Управление бы ржало до колик в животах.
- Вы бы тоже орали, если бы Вас чуть не раздавили о стенку!
- Я бы не орал, зная, что могу сорвать операцию!
- Но Дрема этого не знал! Он сидит в темной, душной сумке и не понимает, что происходит…
- Ой, все! – Петров прерывает мои оправдания. А я в изумлении смотрю на него. «Ой, все»? А я думала, что это коронная фраза капризных девушек. У жены нахватался, что ли? Выразительно хмыкаю, но капитану ничего не говорю. Он и так злой, как цепной пес. Слегка приоткрыв дверь подъезда, он долго осматривает территорию двора. Потом хватает меня за руку, и мы выскакиваем наружу. Ныряем в одни кусты, потом в другие и третьи. Вскоре все тело болит от царапин и уколов жестких веток. Так добираемся до противоположного угла дома и, пользуясь темнотой ночи, выбегаем на проспект, очередной раз оставляя людей Трофимова «с носом».