Похороните меня на кладбище в деревне Жижа

Похороните меня на кладбище в деревне Жижа
Позвонила из Минска теща и сказала:
- Памер твой тесть – мой любимый  муж-Володя.
- Когда?
- Три  дня назад.
- Так неожиданно. От чего?
- Почему неожиданно, год болел.  Как все мы, от рака.
- Мне ничего не сказали.
- А что говорить. Наши болезни, наши проблемы. Кому надо было, тот знал. Танька ж ездила к нему в Минск прощаться.  Тебе не хотела говорить. Такой дурдом нам устроила. «Четвертой степени, почему так поздно?»  Пить стала, сколько лет не пила.   Я не выдержала, спрашиваю:
- Когда у тебя билет в обратную сторону?
Она говорит:
- Билет открытый, когда хочу, тогда лечу.
 А я говорю:
-  Так ты, что, смерти его ждать будешь.  Еще не понятно, когда это случится.
 А обнаружили случайно, во время профосмотра на комбинате. Анализ крови показал.  В Боровлянах сказали,  сделают все  что нужно, но спасти нельзя, слишком далеко зашло.   Рак простаты уже в костях и нужно яички отрезать.   Володя  мой  сидел, молчал. Когда он трезвый, всегда молчит, а тут махнул рукой и говорит:
- Отрезайте, я со своей бабой уже десять лет в разных постелях  сплю.
 Мы и в правду стали в разных кроватях спать, когда от комбината квартиру получили.  И Таньке выделили отдельную комнату, только она как  выросла,  там жить не хотела.  Шлэндалася абы где, пока ты ее в Америку не забрал. 
  Отрезали ему весной, он две недели дома полежал и поехал жить на дачу.  Сказал:
- Я деревенский житель. Мне всегда было противно в этом городе.  Через месяц его с этой дачи уже на носилках привезли.  Споткнулся, упал на ровном месте и сломал позвоночник.  Вот только тогда поверил в свою смерть.
Танька приехала,  американских денег  привезла.  Говорит,  давай самых лучшим врачам покажем.  Нашелся один профессор за сто долларов, а двадцать пять взяли еще за вызов, приехал на скорой с мигалкой. На кой черт была та мигалка.   Посмотрел  и говорит,  что помочь уже ничем нельзя, но чтобы мы не чувствовали, что зря потратили свои деньги, он может почистить больному  кишечник.  Сам больной по большому ходить  уже не может,  и это доставляет ему страдания.  Заодно вас научу,  будете делать хотя бы раз в три дня.   Положил Володю на бок, как ребенка,  подстелил клеенку, поставил таз, и целую грелку  в него воды залил, надел перчатки и руками все выгреб.   Танька помогала. 
Володе от этого легче стало,  поел,  повеселел немного.  А Танька назавтра попрощалась со всеми и улетела к себе в Нью-Йорк.
- Когда похороны? - спросил я.
- Так похоронили уже, вчера еще похоронили.
- В Чижовке, на Северном?
- Еще скажи на Московском. Это минские на городских кладбищах душатся – прихоронение, кремация.  В деревню отвезли, где его все родные лежат.
Когда были поминки,  его сестра спросила у меня:
- А тебя, где хоронить. Вместе с ним на нашем кладбище или где отдельно. А я уже выпившая была и сказала:
- Десять лет отдельно спали, так и похороните меня  отдельно  в деревне Жижа, там вся моя родня. 
 Почему ты мне про себя ничего не рассказываешь.  Как твое здоровье? Как там мои внуки? Как отношения  с жонкой. Я знаю,  вы в разных комнатах спите...