Женщина 16

- Что, бабушка, трудно одной-то? – спросила продавщица, аккуратно складывая в пакет овощи, которые купила старушка.
- Я уже и привыкал, - вздохнула та. – Уже полгода как.
- Так ведь совсем недавно…
- Да где там, недавно? Он уже год как лежачий был. Врачи похоронили давно, а я, вот, билась, не сдавалась…
Женщина не смогла закончить свою мысль. Из глаз брызнули слёзы. Она ухватилась за прилавок, ища опоры. А больше опоры у неё в жизни-то и не было.
- А дочь ваша что?
Старушка ещё больше залилась слезами.
- Простите!
- Да за что тебе, Аллочка, извиняться? Увёз её Станислав этот, будь он… Да чтоб провалился он, гад такой! Мою девочку держит, не отпускает к матери!
Кто-то из покупателей, прохаживающихся мимо, недовольный тем, что эти знакомые устроили в магазине сеанс психотерапии, пробормотал что-то вроде «А может и она не хочет ехать!»
Благо, женщины в этот момент были увлечены беседой друг с другом. А старушка ещё и искала платок в кармане своего пальто. Не найдя оного, она просто смахнула слёзы рукой. Громко всхлипнула, вздохнула, и постаралась взять себя в руки.
- А пенсии хватает? – продолжила разговор продавщица. Она, конечно, поглядывала на потенциальных покупателей, но те, не выказывая должной активности, постепенно переставали интересовать Аллу Евгеньевну.
- На лекарства – да! А есть я мало стала! Сплю мало, ем мало. Жизни стало мало!
Продавщица на несколько мгновений задумалась. Дети у неё самой уже практически взрослые. Дочь, старшая, учится в университете. А сын, младший, ходит в десятый класс. Времени, чтобы настолько остро чувствовать свою нужность для детей, оставалось всё меньше. С дочерью же начались постоянные ссоры, когда та приезжала домой на выходные или каникулы. С сыном тоже проблем хватало. Однажды она застукала его за попыткой украсть отцовские сигареты. Тот особо не считал эту дрянь, покупая в неделю по блоку. Прятал в ящик и пользовался. Очевидно, что и сын изредка, а может быть и часто, пользовался этим запасом. Мужу она не сказала об этом, а с сыном провела разъяснительную беседу. Правда, тот заявил, что уже практически взрослый, и будет разбираться со всем сам. Захочет – будет курить, захочет – бросит.
- А ваши как дети? – спросила старушка, оторвав продавщицу от размышлений.
- Хорошо! Егор отлично учится. И в школе, и совершать самостоятельные поступки. Илона с удовольствием в университете обучается. Из неё выйдет первоклассный фармацевт. Я в этом уверена!
- И слава Богу! Постарайтесь, Алла, как можно больше и чаще быть нужной вашим детям. Чтобы понимали сразу. Мой-то сын только перед смертью понял, насколько много для него сделали родители, и мать, в частности. Просил прощения…
Она снова начала плакать. Одна из покупательниц, подслушивая, прониклась этой ситуацией, и сейчас тоже не могла сдержать слёз. Она и подала платок старушке платок.
-  А я ведь никогда не обижалась! Ни словом, ни делом! Да какие обиды могут быть у матери на дитя? – старушка задыхалась от слёз.
Плакали уже трое. Стояли друг напротив друга, держались за прилавок, а слёзы градом лились по их щекам.
- Что вы здесь за болото развели, а? – ворвался заведующий магазином, наблюдавший за этой троицей уже несколько минут. Наконец, терпение у него кончилось, и он подошел выяснить причины женских слёз. Но, будучи человеком черствым и скупым на сантименты, в свойственной ему манере, без сочувствия и сожаления, просто рубанул с плеча.
- Ничего не случилось! Мы тут немного о жизни посудачили, не более! – спохватилась продавщица. И, следуя инстинкту самосохранения, тут же обратилась к стоящим неподалёку покупателям.
Старушка же вся сжалась. Ей было неловко, что она стала причиной проблем знакомого ей человека. Она стыдилась и своих слёз. Она и перед мужем, и перед сыном старалась не плакать. Мужчины не понимают женских слёз.
- Извините, - пробормотала она, и поспешила на выход.
Каждый возвращался к привычной ему жизни…