24. Мастер волшебных палочек

Это было сродни погружению в старый страшный сон; на мгновение Гарри снова преклонил колени у тела Дамблдора у подножия самой высокой башни Хогвартса, но на самом деле он смотрел на крохотное тельце, съёжившееся на траве и пронзённое серебряным кинжалом Беллатрикс. Гарри всё повторял “Добби… Дoбби…”, хоть и знал, что эльф отправился туда, откуда позвать нельзя.
Через минуту-другую он понял, что они всё же попали куда нужно, потому что подошли Билл с Флёр, Дин и Луна, они глядели на него, коленопреклонённого рядом с эльфом.
- Гермиона, - вдруг вспомнил он. – Где она?
- Рон увёл её в дом, - ответил Билл. – С ней всё будет в порядке.
Гарри снова посмотрел на Добби. Он протянул руку и вытащил из тела эльфа острое лезвие, потом снял куртку и накрыл ею Добби, как одеялом.
Где-то рядом билось о скалу море; Гарри прислушивался к его шуму, а остальные разговаривали, обсуждали то, что его не интересовало, что-то решали, Дин унёс раненого Грипхука в дом, Флёр поспешила за ними; теперь Билл заговорил о том, о чём думал и он. Он склонился к крошечному тельцу, его шрам стало покалывать и жечь, и одной частью своего мышления он, словно не с того конца телескопа, увидел Волдеморта, наказывающего тех, кто остался в замке Малфоев. Его гнев был ужасен, но скорбь Гарри по Добби словно смягчила его, так что для Гарри он стал чем-то вроде отдалённой бури, прокатившейся по просторному и тихому океану.
- Я хочу сделать это как следует, - были первые слова, в которых Гарри полностью отдал себе отчёт. – Без помощи магии. У тебя есть лопата?
И вскоре он в одиночку приступил к работе и выкопал могилу в месте, которое показал ему Билл – на краю сада, среди кустов. Он копал с какой-то яростью, поглощённый ручной работой, прелесть которой состояла в отсутствии магии, и каждая капелька его пота, как и каждая мозоль, стали своего рода подарком эльфу, который спас им жизни.
Шрам горел, но он овладел болью, он чувствовал её как будто отдельно. Он наконец-то научился контролировать своё мышление, закрывать его от Волдеморта - тому, чему он, по желанию Дамблдора, должен был научиться у Снейпа. Как Волдеморт не смог овладеть Гарри, когда его снедала скорбь по Сириусу, так его мысли не могли проникнуть в мозг Гарри, пока он горевал по Добби. Видимо, скорбь отталкивает Волдеморта… хотя Дамблдор, конечно, сказал бы, что это любовь.
Гарри всё глубже и глубже взрывал твёрдую холодную землю, топя горе в поту и не обращая внимания на боль в шраме. В темноте, слыша лишь собственное дыхание и шум прибоя, он вспомнил о том, что случилось у Малфоев, о том, что он слышал, и его осенило во тьме…
Руки двигались в унисон с мыслями. Дары… хоркруксы… Дары… хоркруксы… но он уже не испытывал той странной и упрямой тяги к ним. Утрата и страх унесли её прочь. Он пробудился, как от пощёчины.
Гарри погружался в могилу всё глубже и глубже, и он уже знал, где побывал Волдеморт нынче ночью, кого он убил в верхней камере Нурменгарда и зачем…
Он подумал и о Вертихвосте, умершем от мелкого неосознанного порыва милости… Дамблдор это предвидел… О чём ещё он знал?
Гарри потерял счёт времени. Лишь когда к нему присоединились Рон с Дином, он заметил, что темнота чуть-чуть рассеялась.
- Как Гермиона?
- Лучше, - ответил Рон. – Флёр позаботится о ней.
Гарри уже готов был вспылить на случай, если его спросят, почему он просто не наколдовал могилу с помощью палочки, но ему не пришлось этого делать. Рон и Дин соскочили в яму, которую он выкопал, со своими лопатами, и так они вместе молча работали, пока яма не стала достаточно глубока.
Гарри ещё тщательнее завернул эльфа в свою куртку. Рон сел на край могилы, стащил ботинки и носки и надел их на босые ноги эльфа. Дин отдал шерстяную шапочку, которую Гарри заботливо натянул на голову Добби, закрыв его уши, как у летучей мыши.
- Надо закрыть ему глаза.
Гарри и не слышал, как остальные подошли к нему в темноте: Билл в дорожной мантии, Флёр в большом белом фартуке, из кармана которого торчала бутылка с КостеРостом, Гермиона в халате, бледная, едва держащаяся на ногах (Рон обнял её, когда она подошла к нему), Луна в одном из жакетов Флёр. Последняя села на корточки и нежно коснулась пальцами век эльфа, надвинув их на блестящие глаза.
- Вот, - тихо сказала она. – Теперь он как будто спит.
Гарри уложил эльфа в могилу, сложил его крошечные ручки и ножки так, словно он отдыхал, потом вылез и в последний раз взглянул на его тельце. Он с трудом удержал его в руках – ему вспомнились похороны Дамблдора, ряды и ряды золотых стульев, Министр магии в первом ряду, перечисление достижений Дамблдора, возведение белой мраморной гробницы. Он считал, что Добби заслужил таких же почестей, эльф же лежал среди кустов в неумело вырытой яме.
- По-моему, надо что-нибудь сказать, - подала голос Луна. – Можно я первая?
Все обернулись к ней, и она обратилась к мёртвому эльфу на дне могилы:
- Огромное спасибо, Добби, за мое спасение из этой клетки. Как несправедливо, что ты умер, ведь ты был таким добрым и храбрым. Я всегда буду помнить, что; ты для нас сделал. Надеюсь, теперь ты счастлив.
Она оглянулась и выжидательно посмотрела на Рона, который прокашлялся и проговорил: “ага… спасибо, Добби”.
- Спасибо, - пробормотал Дин.
Гарри сглотнул.
- Прощай, Добби, - сказал он. Только это он и смог выговорить, но Луна и так сказала всё за него. Билл поднял палочку, и кучка земли у могилы взлетела в воздух и аккуратно осыпалась, образовав небольшой красноватый холмик. – Вы не против, если я ненадолго останусь тут? – спросил он остальных.
Они что-то пробормотали, но он не разобрал слов; за его спиной раздались тихие шаги, все ушли в коттедж, оставив Гарри одного рядом с эльфом.
Он огляделся: вокруг клумб лежало множество больших белых камней, сглаженных морем. Он подобрал один из самых крупных и положил его, как подушку, туда, где была голова Добби. Он ощупал карман в поисках палочки. Их было две. Он уже забыл, потерял нить; он не помнил, чьи они; кажется, он вырвал их у кого-то из рук. Он выбрал ту, что покороче, которая лучше ложилась ему в руку, и направил её на камень.
Медленно, под его бормотание, на поверхности камня стали появляться глубокие борозды. Он знал, что у Гермионы это получилось бы аккуратнее и, вероятно, быстрее, но он сам хотел составить эпитафию, как и вырыть могилу. Когда Гарри встал, на камне красовалась надпись:
«ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ДОББИ, СВОБОДНЫЙ ЭЛЬФ»
Он осмотрел дело своих рук и ушёл. Его шрам до сих пор покалывало, а в голове было полно мыслей, которые пришли ему на ум возле могилы, идеи, которые обрели форму в темноте – захватывающие и ужасные.
Когда он вошёл в маленькую прихожую, все сидели в гостиной, и их внимание было устремлено к говорившему Биллу. Комната была окрашена в светлые тона, уютна, в камине ярко горел хворост. Гарри не хотел пачкать грязью ковёр, поэтому стал слушать, стоя в дверях.
- …хорошо, что Джинни была на каникулах. Будь она в Хогвартсе, они добрались бы до неё раньше нас. Теперь мы знаем, что и она в безопасности. – Он оглянулся и заметил Гарри. – Я всех вывез из «Норы», - объяснил он. – Увёз их к Мюриэль. Поглотителям Смерти известно, что Рон сейчас с тобой, вот и стремятся они настичь всю семью… не извиняйся, - добавил он, заметив выражение лица Гарри. – Это был лишь вопрос времени, папа месяц за месяцем об этом говорил. Мы самая большая семья предателей крови.
- Чем они защищены? – спросил Гарри.
- Чарами Верности. Папа – Хранитель Секрета. На коттедж они тоже наложены, Хранитель Секрета - я. Никто из нас не может ходить на работу, но вряд ли это сейчас важно. Как только Оливандеру и Грипхуку станет лучше, мы и их к Мюриэль отправим. Здесь места мало, а у неё - полно. У Грипхука проблемы с ногами. Флёр дала ему «КостеРост» — может, отправим их через час или…
- Нет, - возразил Гарри. Билл изумился. – Оба нужны мне здесь. Мне надо поговорить с ними. Это важно.
У него в голосе было столько власти и убеждённости, столько устремлённости - они явились ему, пока он копал могилу для Добби. Все обернулись к нему с изумлёнными лицами.
- Пойду помоюсь, - сказал Гарри Биллу, разглядывая свои руки, испачканные грязью и кровью Добби. – Потом мне надо будет их повидать, сразу же.
Он прошёл через маленькую кухню к раковине у окна с видом на море. На горизонте разгоралась золотисто-розовая заря. Он принялся мыться, вновь погрузившись в мысли, которые пришли ему на ум в тёмном саду.
Добби никогда не сможет сказать им, кто послал его в камеру, но Гарри знал, что; он видел. Из осколка зеркала смотрел пронзительный синий глаз, и помощь пришла. «В Хогвартсе всегда помогают тем, кто просит о помощи».
Гарри вытер руки, не замечая ни красоты за окном, ни бормотания, доносящегося из гостиной. Он посмотрел на океан и при виде рассвета понял, что подобрался ближе к сути всего происходящего.
Шрам по-прежнему покалывало, значит, и Волдеморт приближается к цели. Гарри всё понимал и одновременно ничего не понимал. Инстинктивно он ощущал одно, разумом – совсем другое. В мыслях Гарри возник образ Дамблдора – улыбающегося и поглядывающего на Гарри поверх кончиков пальцев, сложенных, как в молитве.
«Вы дали Рону делюминатор… Вы поняли его… Вы указали ему путь к возвращению…
И Вертихвоста вы поняли… Вы знали, что где-то в глубине души у него есть немного сострадания…
И если вы их знали… Что же вы знали обо мне, Дамблдор?
Или мне надо знать, но не искать? Вы знали, как тяжело мне будет из-за этого? Поэтому вы и создали эти трудности? Значит, мне надо обдумать это»?
Гарри неподвижно стоял и глядел на ярко-золотой луч встающего из-за горизонта солнца. Внезапно он взглянул на чистые руки и тут же удивился, что держит в них полотенце. Он положил его на место, но едва он вернулся в прихожую, его шрам яростно запульсировал, и через его мозг прокатился, быстрее стрекозы над водой, образ до боли знакомого ему здания.
Билл с Флёр стояли у подножия лестницы.
- Мне надо поговорить с Грипхуком и Оливандером, - сказал Гарри.
- Нет, - возразила Флёр. – Тебе люшье подождать, ’Aрри. Они оба ошьень устали…
- Прошу прощения, - спокойно сказал он, - но я не могу ждать. Мне надо поговорить с ними сейчас же. Наедине… и с каждым по отдельности. Это срочно.
- Гарри, что за чёрт? – спросил Билл. – Ты явился сюда с мёртвым домашним эльфом и полубесчувственным гоблином, Гермиона измотана, как от пытки, а Рон наотрез отказался что-либо мне рассказать…
- Мы не можем сказать тебе, чем мы заняты, - решительно сказал Гарри. – Ты, Билл, член Ордена, и знаешь, что Дамблдор дал нам поручение. Нам не положено рассказывать о нём кому бы то ни было.
Флёр возмутилась, но Билл не обратил на неё внимания. Он воззрился на Гарри. Его изрезанное шрамами лицо было непроницаемо. Наконец Билл спросил:
- Хорошо, с кем ты хочешь поговорить сначала?
Гарри задумался. Он знал, от чего зависит его решение. Это всегда было сложно, но теперь настал момент решить: хоркруксы или Дары?
- С Грипхуком, - ответил Гарри. – Вначале поговорю с Грипхуком.
Его сердце подскакивало, словно он бежал и как раз преодолел сложное препятствие.
- Тогда сюда, - сказал Билл, показывая дорогу.
Гарри поднялся на несколько ступенек, но остановился и обернулся.
- Вы оба тоже мне нужны! – крикнул он Рону с Гермионой, притаившимся у двери гостиной.
Оба вышли на свет. У них явно отлегло от сердца.
- Как ты? – спросил Гарри Гермиону. – Ты вела себя потрясающе — придумала историю, когда она так издевалась над тобой…
Гермиона слабо улыбнулась, а Рон обвил её рукой и обнял.
- Что теперь, Гарри? – спросил он.
- Сейчас узнаете. Пошли.
Гарри с Роном и Гермионой последовали за Биллом по крутой лестнице на маленькую площадку. От неё расходились три двери.
- Сюда, - сказал Билл, открыв дверь в их с Флёр комнату, тоже с видом на море и залитую золотым восходящим солнцем. Гарри подошёл к окну, отвернулся от прекрасного вида и выжидательно замер, сложив руки. Шрам всё покалывало. Гермиона заняла кресло рядом с тумбочкой, а Рон уселся на подлокотник.
Билл вернулся, неся на руках гоблина, которого осторожно положил на кровать. Грипхук проворчал «спасибо», и Билл ушёл, закрыв дверь.
- Извините, что вытащил вас из постели, - сказал Гарри. – Как ваши ноги?
- Болят, - ответил гоблин. – Но заживают.
Он по-прежнему сжимал в руке меч Гриффиндора и смотрел полусвирепо-полузаинтригованно. Гарри всмотрелся в кожу землистого цвета, длинные тонкие пальцы и чёрные глаза гоблина. Флёр разула его; длинные ступни были грязны. Он был крупнее домашнего эльфа, но ненамного, а куполообразная голова была намного крупнее человеческой.
- Вы, вероятно, не помните… — начал Гарри.
— …что я тот самый гоблин, который показал вам ваш сейф, когда вы пришли в «Гринготтс» впервые? – договорил Грипхук. – Я вас помню, Гарри Поттер. Вы весьма знамениты даже в кругу гоблинов.
Гарри и гоблин смерили друг друга взглядами. Шрам Гарри всё покалывало. Он хотел как можно быстрее переговорить с Грипхуком, но в то же время боялся сделать неверный шаг. Пока он прикидывал, как лучше изложить свою просьбу, гоблин нарушил молчание:
- Вы похоронили эльфа, - сказал он с неожиданной злобой. – Я видел вас в окно соседней спальни.
- Да, - сказал Гарри.
Грипхук искоса взглянул на него чёрными глазами.
- Вы необычный волшебник, Гарри Поттер.
- В каком смысле? – спросил Гарри, машинально потирая шрам.
- Вы вырыли могилу.
- И что?
Грипхук не ответил. Гарри подумал, что того позабавило, что он поступил как магл, но ему было всё равно, что; Грипхук думает о могиле Добби. Он перешёл к делу.
- Грипхук, можно мне спросить…
- Вы также помогли гоблину.
- Что?
- Вы принесли меня сюда. Спасли меня.
- Надеюсь, вы об этом не сожалеете? – слегка сердито спросил Гарри.
- Нет, Гарри Поттер, - ответил Грипхук, накручивая на палец чёрную бородку, - но вы очень странный волшебник.
- Допустим, - сказал Гарри. – Итак, Грипхук, мне нужна кое-какая помощь, и вы можете оказать её мне.
Гоблин не шелохнулся, по-прежнему хмуро глядя на Гарри так, словно никогда не видел никого подобного.
- Мне нужно проникнуть в один из сейфов «Гринготтса».
Гарри не собирался говорить так в лоб – слова сами вырвались у него, ибо в этот момент его шрам-молнию пронзила боль, и он снова увидел очертания Хогвартса. Он решительно закрыл своё мышление. Сначала надо переговорить с Грипхуком. Рон с Гермионой смотрели на Гарри, как на сумасшедшего.
- Гарри… — начала Гермиона, но Грипхук перебил её:
- Проникнуть в один из сейфов «Гринготтса»? – повторил гоблин, слегка поморщившись при смене положения на кровати. – Это невозможно.
- Ещё как возможно! - заспорил Рон. - Такое уже было.
- Да, Грипхук, - подтвердил Гарри. – Как раз в день нашей с вами первой встречи. В день моего рождения, семь лет назад.
- Tот сейф ко времени проникновения был пуст, - вскинулся гоблин, и Гарри понял, что хотя Грипхук и покинул «Гринготтс», его оскорбляла мысль о преодолении защиты банка. – Его защита была минимальной.
- Однако нужный нам сейф не пуст, и я полагаю, что его защита весьма мощна, - сказал Гарри. – Он принадлежит Лестрэйнджам.
Гермиона с Роном удивлённо переглянулись, но он ещё успеет объяснить им всё, когда Грипхук даст ответ.
- У вас нет шансов, - решительно заявил Грипхук. - Никаких. «Запомни, вор: коль ты взалкал проникнуть дерзко в наш подвал…»
- «…кроме сокровищ там найдёшь и то, чего совсем не ждёшь»… дa, я знаю и помню, - договорил Гарри. – Но мне нужны не сокровища, я стараюсь не для собственной выгоды. Можете ли вы поверить в это?
Гоблин искоса взглянул на Гарри; шрам опять стало покалывать, но он не обратил на это внимания, ибо не хотел реагировать на эту боль и разбираться в ней.
- Если существует волшебник, которому я поверю, что он не ищет личной выгоды, - наконец ответил Грипхук, - то это вы, Гарри Поттер. Гоблины и эльфы не привыкли к защите или уважению, которое вы проявили нынче ночью. Ни от кого из обладателей волшебных палочек.
- Обладателей волшебных палочек, - повторил Гарри. Эти слова прозвучали для него как-то странно. Шрам покалывало, Волдеморт устремился в мыслях на север, а Гарри не терпелось расспросить находящегося за соседней дверью Оливандера.
- Право на ношение волшебных палочек - давний предмет спора между волшебниками и гоблинами, - тихо пояснил гоблин.
- Но ведь гоблины умеют колдовать без палочек, - заметил Рон.
- Какая разница! Волшебники отказываются делиться секретами о волшебных палочках с другими волшебными существами, они отказывают нам в праве расширить наши возможности!
- Так и гоблины не делятся своей магией ни с кем, - напомнил Рон. – Вы не рассказываете нам, как изготавливаете мечи и доспехи по-вашему. Гоблины умеют обрабатывать металл способами, о которых волшебники никогда…
- Неважно, - сказал Гарри, заметив, что Грипхук теряет терпение. – Дело не в противостоянии волшебников гоблинам или иным магическим созданиям…
Грипхук ядовито рассмеялся:
- О нет, как раз в этом! Чем сильнее становится Тёмный Лорд, тем больше ваша раса притесняет мою! «Гринготтс» попал под управление волшебников, домашних эльфов убивают, и хоть кто-нибудь из обладателей палочек протестует?
- Мы! – заявила Гермиона. Она выпрямилась, сверкнув глазами. – Мы протестуем! И меня преследуют совсем как гоблина или эльфа, Грипхук! Я грязнокровка!
- Не называй себя… — заворчал Рон.
- Почему же? – спросила Гермиона. – Я грязнокровка и горжусь этим! При новом порядке я в том же положении, что и вы, Грипхук! Там, в замке Малфоев, они выбрали для пыток меня!
С этими словами она оттянула воротник халата и показала тонкий алый порез на горле от ножа Беллатрикс.
- Вам известно, что Добби освободил не кто иной как Гарри? – спросила она. – Вам известно, что мы уже много лет хотим свободы для эльфов? - (Рон беспокойно заёрзал на подлокотнике). - Да вы, Грипхук, хотите низвержения Вы-Знаете-Кого ещё больше нас!
Гоблин уставился на Гермиону с тем же любопытством, что и на Гарри.
- Что вы ищете в сейфе Лестрэйнджей? – резко спросил он. – Меч, который там лежит, - поддельный. Настоящий - этот. – Он обвёл их взглядом. – Да вы и сами знаете. Вы же попросили меня солгать ради вас.
- Но ведь в этом сейфе находится не только поддельный меч? – спросил Гарри. – Может, вы видели там и кое-что другое?
Его сердце билось сильнее обычного. Он удвоил сопротивление пульсации шрама.
Гоблин снова намотал бородку на палец.
- Наш кодекс запрещает нам выдавать секреты «Гринготтса». Мы – хранители баснословных сокровищ. Мы сторожим предметы, доверенные нам и очень часто сделанные нашими руками.
Гоблин погладил меч и обвёл чёрными глазами Гарри, Гермиону и Рона.
- Такие молодые, и так рьяно сражаетесь, - сказал он наконец.
- Вы нам поможете? – спросил Гарри. – У нас нет надежды попасть туда без помощи гоблина. Вы наш единственный шанс.
- Я… подумаю об этом, - раздражённо ответил Грипхук.
- Но… — сердито начал Рон, однако Гермиона двинула его под ребро.
- Спасибо, - сказал Гарри.
Гоблин кивнул в ответ большой куполообразной головой и согнул свои короткие ноги.
- По-моему, «КостеРост» подействовал, - сказал он, нарочито растягиваясь на кровати Билла и Флёр. - Хоть поспать смогу. Уж извините…
- Да, конечно, - сказал Гарри, но прежде чем уйти, он наклонился вперёд и забрал меч Гриффиндора, лежавший рядом с гоблином. Грипхук не возразил, однако закрывая за собой дверь, Гарри заметил в глазах гоблина возмущение.
- Мразёныш, - прошептал Рон. – Ишь, вертит нами.
- Гарри, - прошептала Гермиона, оттащив друзей от двери на середину всё ещё тёмной лестничной площадки, - ты говоришь то, что я думаю? Ты хочешь сказать, что один из хоркруксов лежит в сейфе Лестрэйнджей?
- Да, - подтвердил Гарри. – Беллатрикс ужаснулась и вышла из себя, когда подумала, что мы там были. Почему? Потому что раздумывала, что; мы там видели и могли забрать. Её ужасало, что Вы-Знаете-Кто может о чём-то узнать.
- Но разве мы не ищем места, где бывал Ты-Знаешь-Кто, которые ему чем-то важны? – спросил сбитый с толку Рон. – Разве он когда-нибудь бывал в сейфе Лестрэйнджей?
- Я не знаю, бывал ли он вообще в «Гринготтсе», - ответил Гарри. – У него в молодости никогда не было там денег, потому что ему никто ничего не оставил. Он впервые увидел сам банк, когда оказался в Косой аллее.
Шрам Гарри саднил, но он не обращал внимания - он хотел, чтобы Рон с Гермионой всё поняли насчёт «Гринготтса» до разговора с Оливандером.
- По-моему, он всегда завидовал тем, у кого есть ключ от сейфа в «Гринготтсе». Он считал его настоящим символом принадлежности к магическому миру. И не забывайте, что он доверял Беллатрикс и её мужу. Они были самыми преданными его слугами до его падения, а когда он исчез, пустились на его поиски. Он сказал об этом в ночь своего возвращения, я сам слышал. - Гарри потёр шрам. – Хотя вряд ли он сказал Беллатрикс, что это хоркрукс. He сказал же он Люциусу Малфою правды насчёт дневника. Вероятно, он сказал ей, что это ценная вещь и попросил её положить эту вещь к себе в сейф. Самое безопасное место в мире для сокрытия чего бы то ни было, как сказал мне Хагрид… кроме Хогвартса.
Когда Гарри договорил, Рон покачал головой.
- Как ты его понимаешь!
- Отчасти, - уточнил Гарри. – Лишь отчасти… жаль, что я Дамблдора так не понимал. Но посмотрим. Давайте… теперь к Оливандеру.
Рон с Гермионой были ошеломлены, но очень впечатлены. Они пошли за Гарри по лестничной площадке и постучали в дверь напротив комнаты Билла и Флёр. “Войдите!” – послышался в ответ слабый голос.
Мастер волшебных палочек лежал на двуспальной кровати подальше от окна. Гарри знал, что он провёл в камере больше года и его как минимум один раз пытали. Он был изнурён, на лице из-под желтоватой кожи выступали кости. Большие серебристые глаза во впалых глазницах казались огромными. На одеяле лежали руки, похожие на руки скелета. Гарри сел на свободную кровать рядом с Роном и Гермионой. Здесь восходящее солнце было не видно. Окно выходило в сад со свежей могилой, разбитый на вершине утёса.
- Мистер Оливандер, извините за беспокойство, - сказал Гарри.
- Мальчик мой, - отозвался Оливандер слабым голосом. – Вы выручили нас, я думал, мы все там умрём, я никогда… никогда не смогу отблагодарить вас… в полной мере.
- Мы были рады сделать это.
Шрам снова стал саднить. Гарри знал и был уверен, что уже не успеет отвести Волдеморта от цели, даже попытаться помешать ему. На него накатила паника… но он сам принял решение, когда предпочёл вначале поговорить с Грипхуком. Притворяясь спокойным, он порылся в висевшем у него на шее мешочке и вынул половинки сломанной палочки.
- Мистер Оливандер, мне нужна помощь.
- Всё, что угодно. Всё, что угодно, - еле выговорил мастер.
- Вы сможете её починить? Это возможно?
Оливандер протянул дрожащую руку, и Гарри положил две почти отдельные половинки ему на ладонь.
- Остролист и перо феникса, - сказал Оливандер дребезжащим голосом. – Одиннадцать дюймов. Тонкая и гибкая.
- Да, - подтвердил Гарри. – Вы сможете?..
- Нет, - прошептал Оливандер. – Мне жаль, очень жаль, но палочка повреждена до такой степени, что ни одним из известных мне способов её не починить.
Гарри был готов к такому ответу, но всё же эти слова стали для него ударом. Он забрал половинки палочки и убрал их в мешочек. Оливандер смотрел туда, куда исчезла сломанная палочка и не отводил глаз, пока Гарри не вынул из кармана палочки, которые захватил в замке Малфоев.
- Можете опознать их? – спросил Гарри.
Мастер взял и поднёс к подслеповатым глазам одну из палочек, вертя её между узловатыми пальцами и слегка сгибая.
- Грецкий орех и сердечная жила дракона, - ответил он. – Двенадцать и три четверти дюйма. Негибкая. Эта палочка принадлежала Беллатрикс Лестрэйндж.
- A эта?
Оливандер осмотрел и её.
- Боярышник и волос единорога. Ровно десять дюймов. Довольно гибкая. Это была палочка Драко Малфоя.
- Была? – повторил Гарри. – А теперь она не его?
- Возможно нет. Если вы её забрали…
— …да…
— …то она может стать вашей. Конечно, важно, как забрали. Многое также зависит от самой палочки. Однако в основном, если палочка отвоёвана, её верность изменится.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь далёким шумом моря.
- Вы говорите о палочках так, словно у них есть чувства, - заметил Гарри, - словно они могут думать сами.
- Палочка выбирает волшебника, - напомнил Оливандер. – Это всегда отлично знали те из нас, кто изучал волшебные палочки.
- Но ведь можно же пользоваться палочкой, которая тебя не выбирала? – спросил Гарри.
- О да, если ты настоящий волшебник, то для твоей магии сгодится почти любой инструмент. Однако лучше всего это получается при сильнейшей близости между волшебником и палочкой. Эти связи сложны. Изначальное притяжение, потом – совместное накопление опыта, палочка учится у волшебника, а волшебник – у палочки.
Волны то набегали, то отступали с тоскливым шумом.
- Я отнял эту палочку у Драко Малфоя силой, - сказал Гарри. – Можно ли мне пользоваться ею без проблем?
- Думаю, да. Владением палочками управляют неуловимые законы, но отвоёванная палочка обычно подчиняет свою волю новому хозяину.
- Так мне надо пользоваться этой? – спросил Рон, доставая из кармана палочку Вертихвоста и вручая её Оливандеру.
- Каштан и сердечная жила дракона. Девять и три четверти дюйма. Хрупкая. Меня заставили сделать её вскоре после похищения для Питера Петигрю. Да, если вы её завоевали, то вероятнее всего, она в вашем распоряжении, причём лучше любой иной палочки.
- Значит, это касается всех палочек? – спросил Гарри.
- Думаю, да, - ответил Оливандер, глядя глазами навыкате в лицо Гарри. – Вы задаёте глубокие вопросы, мистер Поттер. Наука о волшебных палочках – сложная и загадочная область магии.
- Значит, для овладения волшебной палочкой убивать предыдущего владельца необязательно? – спросил Гарри.
Оливандер сглотнул.
- Необязательно? Да, я бы сказал, что убивать совсем не обязательно.
- Однако есть легенды, - сказал Гарри, и его сердце забилось, а боль в шраме усилилась; он был уверен, что Волдеморт решил осуществить свой замысел. – Легенды о палочке… или палочках… переходящих из рук в руки путём убийства.
Оливандер побледнел. На фоне белоснежной подушки его лицо посерело, а глаза расширились, налились кровью и наполнились страхом.
- Думаю, всего одна палочка, - прошептал он.
- И она очень интересует Вы-Знаете-Кого, не так ли? – спросил Гарри.
- Я… что? – прохрипел Оливандер, обернувшись к Рону и Гермионе, словно в поисках помощи. – Откуда вы знаете?
- Он хотел узнать от вас, как преодолеть связь между нашими палочками, - ответил Гарри.
Oливандер пришёл в ужас.
- Поймите же, он пытал меня! Заклятием «круциатус», у меня… у меня не было выбора кроме как сказать ему о том, что я знал, о чём догадывался!
- Я понял, - сказал Гарри. – Вы сказали ему о сердцевинах-близнецах? Вы сказали, что ему просто надо одолжить палочку у другого волшебника?
Оливандер впал в ужас и изумление оттого, что Гарри так много знает. Он медленно кивнул.
- Но это не сработало, - продолжил Гарри. – Моя палочка всё же одолела одолженную. Вам известно, почему?
Oливандер покачал головой так же медленно, как только что кивнул.
- Я… никогда не слыхал ни о чём подобном. В ту ночь ваша палочка сделала нечто из ряда вон. Связь сердцевин-близнецов невероятно редка, а вот почему ваша палочка одолела одолженную, я не знаю…
- Мы говорили о другой палочке, той, что переходит в другие руки после убийства. Ведь когда Вы-Знаете-Ктo понял, что моя палочка проделала нечто из ряда вон, он вернулся и спросил насчёт другой палочки, не так ли?
- Откуда вы знаете?
Гарри не ответил.
- Да, спросил, - прошептал Оливандер. – Он хотел знать всё, что знаю я, о палочке, которую именуют то Смертоносной палочкой, то Жезлом судьбы, то бузинной палочкой.
Гарри искоса взглянул на Гермиону. Она была сама не своя.
- Тёмный Лорд всегда был доволен палочкой, которую я сделал ему — тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов — пока не обнаружил связь между сердцевинами-близнецами, - глухо и испуганно сказал Оливандер. - Теперь он ищет другую палочку, более мощную, как единственную, которая сможет одолеть вашу.
- Но он скоро узнает, если уже не знает, что моя сломана и её не починить, - тихо сказал Гарри.
- Нет! – испуганно вскрикнула Гермиона. – Он не может узнать об этом, Гарри, откуда ему?..
- «Приори инкантатем», - напомнил Гарри. – Мы оставили твою палочку, Гермиона, как и терновую, у Малфоев. Если они как следует их проверят, заставят воссоздать последние заклинания, то увидят, что твоя палочка сломала мою, что ты пыталась, но не смогла починить её и поймут, что с тех пор я пользовался терновой.
С её лица сбежала краска, которая едва появилась вскоре после прибытия в этот дом. Рон с упрёком взглянул на Гарри и сказал:
- Давайте сейчас не будем беспокоиться об этом…
Но тут вмешался мистер Оливандер:
- Тёмный Лорд уже давно ищет бузинную палочку не только ради вашего истребления, мистер Поттер. Он решительно настроен завладеть ею, ибо считает, что она сделает его по-настоящему неуязвимым.
- И так оно и будет?
- Владелец бузинной палочки всегда должен опасаться нападения, - ответил Оливандер, - но мысль о Тёмном Лорде, владеющем Смертоносной палочкой, признаюсь честно… потрясает.
Гарри вдруг вспомнил, как при их первой встрече он не мог понять, как относится к мистеру Оливандеру. Даже теперь, после пыток и пленения у Волдеморта, мысль о тёмном волшебнике, обладающем подобной палочкой, как будто очаровывала его в той же степени, что и пугала.
- Так вы… вы думаете, что эта палочка действительно существует, мистер Оливандер? – спросила Гермиона.
- О да, - ответил Оливандер. – Да, отследить историю этой палочки сквозь времена очень даже возможно. Разумеется, есть промежутки, причём длительные, когда она пропадает из виду, то на время потерянная, то спрятанная; но она всегда объявляется. У неё есть кое-какие отличительные черты, которые распознают те, кто знает толк в волшебных палочках. Есть письменные свидетельства, оставленные и мной, и другими изготовителями палочек, некоторые из них непонятны. На них лежит печать подлинности.
- Значит, вы… не считаете это ни сказкой, ни мифом? – с надеждой спросила Гермиона.
- Нет, - ответил Оливандер. – Не знаю, необходимо ли передавать её путём убийства. У неё кровавая история, но это может быть оттого, что она настолько желанна, что вызывает у волшебников подобные страсти. Необычайно мощная, опасная в недобрых руках и предмет невероятного вожделения для всех нас, кто изучает силу волшебных палочек.
- Мистер Оливандер, вы говорили Вы-Знаете-Кому, что бузинная палочка у Грегоровича? - спросил Гарри.
Оливандер побледнел ещё сильнее – совсем как привидение. Он сглотнул.
- Но откуда… откуда вы?..
- Неважно, откуда я знаю, - ответил Гарри, тут же закрыв глаза. Его шрам запылал, и он ненадолго увидел главную улицу Хогсмида, ещё погружённую во тьму, ибо она находилась намного севернее. – Вы говорили Вы-Знаете-Кому, что палочка у Грегоровича?
- Это были слухи, - прошептал Оливандер. – Слухи, долгие годы назад, задолго до вашего рождения; полагаю, их пустил сам Грегорович. Да для дела это было и к лучшему - мол, он изучает и повторяет достоинства бузинной палочки!
- Да, понятно, - сказал Гарри и встал. – Mистер Оливандер, ещё один вопрос, и мы дадим вам отдохнуть. Что вы знаете о Дарах Смерти?
- О… о чём? – спросил мастер в крайнем изумлении.
- О Дарах Смерти.
- Боюсь, что не понимаю о чём вы. Это как-то связано с волшебными палочками?
Гарри всмотрелся в осунувшееся лицо и поверил, что Оливандер не притворяется. Он не знает о Дарах.
- Спасибо, - сказал Гарри. – Большое спасибо. Мы уходим, отдыхайте.
Оливандер был поражён.
- Он пытал меня! – выдохнул он. – «Круциатусом»… вы представить не можете…
- Могу, - возразил Гарри. - Очень даже могу. Пожалуйста, отдыхайте. Спасибо, что рассказали мне всё это.
Он повёл Рона с Гермионой вниз по лестнице. Гарри поймал взгляды Билла, Флёр, Луны и Дина, сидящих за кухонным столом с чашками чая перед ними. Едва Гарри показался в дверях, все посмотрели на него, но он лишь кивнул им и пошёл в сад, Рон и Гермиона за ним. Впереди высился красноватый холмик земли, скрывающий Добби, и Гарри пошёл туда. Голова болела всё сильнее. Он с огромным усилием отгораживал себя от видений, которые сами надвигались на него, но понимал, что сможет сопротивляться совсем недолго. Он очень скоро сдастся, потому что ему надо убедиться, что его теория правильна. Ещё одно-другое небольшое усилие, чтобы объяснить всё Рону и Гермионе.
- Когда-то бузинная палочка была у Грегоровича, - сказал он. - Я видел, как Вы-Знаете-Кто пытался его найти. Выследив Грегоровича, он узнал, что у того её больше нет – её украл Гриндевальд. Я не знаю, как Гриндевальд узнал, что она у Грегоровича… но если Грегорович был настолько глуп, что пустил слух, это было не так уж и трудно.
Волдеморт стоял у ворот Хогвартса; Гарри видел его, а также человека с качающимся фонарём, который всё приближался.
- И Гриндевальд использовал бузинную палочку для достижения могущества. И на пике его могущества, когда Дамблдор узнал, что только он и сможет остановить его, он сразился с Гриндевальдом и победил его, забрав бузинную палочку.
- Бузинная палочка была у Дамблдора? – спросил Рон. – Но тогда… где же она сейчас?
- В Хогвартсе, - ответил Гарри, изо всех сил стараясь остаться мыслями вместе с ними в саду на вершине холма.
- Но тогда давай скорее туда! – заторопился Рон. – Гарри, давай скорее, заберём её раньше него!
- Слишком поздно, - сказал Гарри. Он уже не мог терпеть, он сжал голову руками, пытаясь сопротивляться. – Он знает, где она. Он сейчас там.
- Гарри! – взбеленился Рон. – Ты давно об этом знаешь? Зачем мы теряем время? Почему ты сначала говорил с Грипхуком? Мы могли бы отправиться… ещё можем…
- Нет, - сказал Гарри и упал на колени на траву. – Гермиона права. Дамблдор не хотел, чтобы она оказалась у меня. Он не хотел, чтобы я её взял. Он хотел, чтобы я нашёл хоркруксы.
- Непобедимая палочка, Гарри! – простонал Рон.
- Я не должен… Я должен добыть хоркруксы…
Вокруг стало прохладно и темно – солнце едва виднелось над горизонтом. Он скользил рядом со Снейпом по двору в сторону озера.
- Скоро присоединюсь к тебе в замке, - сказал он высоким холодным голосом. – А теперь оставь меня одного.
Снейп поклонился и пошёл по дорожке, его чёрная мантия развевалась позади. Гарри шёл медленно, ожидая, когда фигура Снейпа исчезнет. Ни Снейпу, ни кому-либо ещё не надо видеть, чем он занят. Но окна замка не освещены, а он может спрятаться… и во мгновение ока он наложил на себя чары Прозрачности, скрывшие его даже от собственных глаз.
И он пошёл у самого края озера, вглядываясь в очертания любимого замка, его первого царства, его владений…
А вот и она – у озера, в тёмных водах отражается. Беломраморная гробница, ненужное бельмо в знакомых краях. На него опять нахлынул еле сдерживаемый восторг, это ощущение намерения что-то уничтожить. Он поднял старую тисовую палочку – это будет как раз её последним великим деянием.
Гробница раскрылась сверху донизу. Укрытая саваном фигура так же длинна и худа, как при жизни. Он снова поднял палочку.
Покров спал. Прозрачное, бледное, впалое лицо сохранилось почти идеально. Ему на горбатый нос надели очки – вот смех-то. Руки Дамблдора были сложены на груди, а под ними лежала она, похороненная вместе с ним.
И этот старый дурень вообразил, что мрамор или смерть сохранят палочку? Он думал, что Тёмный Лорд побоится вскрыть его гробницу? Рука, похожая на паучью лапу, приблизилась и вытащила палочку из рук Дамблдора. Едва он её взял, из её кончика вырвался сноп искр, которые опали на тело своего предыдущего владельца. Палочка была готова служить новому хозяину.