28. Потерянное зеркало

Ноги Гарри коснулись дороги. Он увидел до боли знакомую главную улицу Хогсмида: тёмные фасады магазинов, туманную череду чёрных гор за деревней, поворот дороги, ведущей прямо к Хогвартсу, свет, льющийся из окон «Трёх мётел». И он тут же вспомнил до мельчайшей подробности, как около года тому назад приземлился здесь, поддерживая совсем ослабевшего Дамблдора – за одно мгновение, сразу после приземления. И вот, едва он отпустил руки Рона и Гермионы, это случилось.
Воздух наполнился воплем, очень похожим на крик Волдеморта, когда он узнал о краже чаши. Он пронзил каждую клеточку в теле Гарри, и он понял, что этот звук вызвало их появление.
Едва он переглянулся под мантией с друзьями, дверь «Трёх мётел» распахнулась, и на улицу выбежала дюжина Поглотителей Смерти в мантиях с капюшонами и с палочками наизготовку.
Гарри схватил за запястье Рона, поднявшего палочку: противников слишком много, им не справиться. Любая попытка выдала бы их местонахождение. Oдин из Поглотителей Смерти поднял палочку, и вопли прекратились, лишь вдалеке в горах звучало эхо.
- Aкцио мантия! – рявкнул один из Поглотителей смерти.
Гарри схватился за мантию, но она и не дёрнулась. Призывающие чары на неё не действовали.
- Что, Поттер, нынче не в своей обёртке? – крикнул Поглотитель Смерти, применивший чары и добавил, обращаясь к своим спутникам: – Рассредоточьтесь. Он здесь.
Шестеро Поглотителей Смерти побежали прямо на них. Гарри с Роном и Гермионой отступили как можно скорее на ближайшую из боковых улиц, и Поглотители Смерти едва не задели их. Они выжидали в темноте, прислушиваясь к топоту ног туда-сюда и глядя на лучи света, вылетающие вдоль улицы из палочек Поглотителей Смерти.
- Давайте-ка уйдём! – прошептала Гермиона. – Прямо сейчас мигратируем!
- Отличная идея, - подхватил Рон, но не успел Гарри раскрыть рта в ответ, как один из Поглотителей Смерти прокричал:
- Мы знаем, что ты здесь, Поттер, у тебя нет выхода! Мы найдём тебя!
- Они ждали нас, - прошептал Гарри. – Они навели эти чары, чтобы знать, когда мы явимся. Я уверен, что они наколдовали ещё что-нибудь, чтобы удержать нас здесь, поймать в ловушку…
- Как насчёт дементоров? – спросил другой Поглотитель Смерти. – Выпустим их, они его быстренько найдут!
- Тёмный Лорд хочет смерти Поттера только от своих рук и ни от чьих больше…
- Они ж его не убьют! Тёмному Лорду нужна жизнь, а не душа Поттера. После поцелуя убить его будет легче!
Раздался одобрительный гул. Гарри ужаснулся: отпугнуть дементоров можно лишь с помощью патронуса, и они тут же выдадут себя.
- Давай попробуем мигратировать, Гарри! – прошептала Гермиона.
Едва она это сказала, по улице разлился неестественный холод. Свет исчез отовсюду, даже звёзды погасли. В кромешной тьме Гарри почувствовал, как Гермиона берёт его за руку, и они дружно повернулись на месте.
Воздух, сквозь который им предстояло продвинуться, словно затвердел – они не смогли мигратировать. Поглотители Смерти мастерски наложили свои чары. Холод всё глубже и глубже вгрызался в тело Гарри. Они с Роном и Гермионой отступили по боковой улице, держась вдоль стен и стараясь не издавать ни звука. И вот из-за угла бесшумно выскользнули дементоры - десяток, а то и больше, их было видно, потому что они были темнее тьмы, в неизменных чёрных мантиях и с руками, покрытыми коростами и язвами. Почуяли ли они страх поблизости? Гарри был уверен в этом – теперь они двигались ещё быстрее, послышалось так ненавистное ему их долгое скрипучее дыхание, они разливали по воздуху отчаяние и всё приближались…
Он поднял палочку: не может, не должен он испытать поцелуй дементора, что бы ни случилось дальше. Он подумал о Роне с Гермионой и прошептал: “Экспекто Патронум!”
Из палочки вырвался и поскакал серебряный олень. Дементоры бросились врассыпную, и где-то снаружи раздался торжествующий вопль:
- Это он, вон там, вон там, я видел его патронуса, это олень!
Дементоры отступили, звёзды снова зажглись, и шаги Поглотителей Смерти стали слышнее; но не успел Гарри в панике решить, что же делать, как рядом послышался лязг задвижки, с левой стороны узкой улочки открылась дверь, и грубый голос произнёс: “Поттер, быстро сюда!”
Он повиновался без колебаний, и все трое поспешили в открытую дверь.
- Наверх, оставаться в мантии и не шуметь! – пробормотала высокая фигура, выходя мимо них наружу и закрывая за собой дверь.
Гарри вначале не понял, куда попал, но теперь, в неровном свете единственной свечи, он узнал грязный, засыпанный опилками постоялый двор «Кабанья голова». Они забежали за прилавок и поскорее выскочили во вторую дверь, выходящую на скрипучую деревянную лестницу. Лестница привела их в гостиную с толстым ковром и маленьким камином, над которым висел единственный нарисованный маслом портрет белокурой девочки, глядевшей на комнату с несколько безумной нежностью.
Снизу с улицы донеслись крики. Не снимая мантию-невидимку, они подбежали к грязному окну и выглянули в него. Их спаситель, в котором Гарри узнал бармена «Кабаньей головы», был единственным человеком без капюшона на голове.
- И что? – орал он в скрытое капюшоном лицо одной из фигур. – И что? Вы ко мне на улицу дементоров напустили, вот я и наслал на них патронуса! Нет их у меня, я вам уже говорил. Нет, и всё!
- Это был не твой патронус, - возразил Поглотитель Смерти. – Это был олень. Патронус Поттера!
- Олень! – рявкнул бармен, вынимая палочку. – Сам ты олень, идиот! Экспекто патронум!
Из палочки вырвалось нечто огромное и рогатое. Наклонив голову, животное поскакало на главную улицу и пропало из виду.
- Я не такого видел… — сказал Поглотитель Смерти, но не так уверенно.
- Кто-то нарушил комендантский час, ты слышал шум, - сказал бармену другой Поглотитель Смерти. – Кто-то вышел на улицу в нарушение закона…
- Если я хочу выпустить кошку, я это сделаю, и к чёрту ваш комендантский час!
- Так это ты запустил Орущие чары?
- Ну и что, если я? Утащите меня в Азкабан? Убьёте за то, что я из-за двери собственного дома нос высунул? Валяйте, если хотите! Но ради вас же самих надеюсь, что вы не нажали на свои Тёмные Метки и не призвали его. Уж из-за меня и моей старой кошки его явно сюда звать не стоит!
- О нас не беспокойся, - сказал один из Поглотителей Смерти. - О себе подумай, нарушитель комендантского часа!
- И куда же вы денете свои зелья и яды, если закроете мой паб? Что тогда станет с вашими левыми заработками?
- Ты угрожаешь?..
- Я держу рот на замке, поэтому-то вы сюда и ходите, разве нет?
- Я всё-таки видел патронуса-оленя! – выкрикнул первый Поглотитель Смерти.
- Оленя? – рявкнул бармен. – Это кoзёл, идиот!
- Ладно, обознались, - сказал второй Поглотитель Смерти. – Но если опять нарушишь комендантский час, мы миндальничать не будем!
Поглотители Смерти ретировались на главную улицу. Гермиона облегчённо выдохнула, выскользнула из-под мантии и села на колченогий стул. Гарри задвинул шторы, потом снял мантию с себя и Рона. Они услышали, как бармен вошёл, запер дверь и пошёл вверх по лестнице.
Внимание Гарри привлекло кое-что на каминной полке – маленькое четырёхугольное зеркало, пристроенное прямо под портретом девочки.
Бармен вошёл в комнату.
- Чёртовы кретины, - грубо сказал он, оглядев всех по очереди. – Чем вы думали, когда сюда явились?
- Спасибо, - сказал Гарри. – Наша благодарность не знает границ. Вы спасли нам жизнь!
Бармен что-то проворчал. Гарри подошёл и взглянул ему в лицо, пытаясь разглядеть его под длинной тонкой седой бородой. Он был в очках. За грязными стёклами пронзительно сияли синие глаза.
- Так это ваш глаз показался в зеркале?
В комнате воцарилась тишина. Взгляды Гарри и бармена встретились.
- Вы послали Добби.
Бармен кивнул и огляделся в поисках эльфа.
- Я думал, он с вами. Где вы его оставили?
- Он погиб, - ответил Гарри. - Его убила Беллатрикс Лестрэйндж.
На лице бармена ничего не отразилось, но вскоре он сказал:
- Жалко, мне этот эльф нравился.
Он отвернулся, зажигая лампы мановениями палочки и ни на кого не глядя.
- Вы Аберфорт, - сказал Гарри ему в спину.
Он не подтвердил и не опроверг это, лишь нагнулся, чтобы развести огонь.
- Откуда оно у вас? – спросил Гарри, подойдя к зеркалу Сириуса, двойнику того, что он сломал в позапрошлом году.
- Купил у Дунга с год назад, - ответил Аберфорт. – Альбус сказал мне, что это за штука. Вот и присматривал за тобой, как мог.
Рон ахнул.
- Серебряная лань тоже ваша? - восторженно спросил он.
- Ты о чём? – спросил Аберфорт.
- Кто-то послал к нам патронуса-лань!
- С такими мозгами, сынок, тебе бы в Поглотители Смерти пойти. Я ж только что вызвал патронуса-козла!
- Ой, - спохватился Рон, - точно… я просто голодный! – добавил он, оправдываясь, и у него в животе заурчало.
- У меня есть еда, - сказал Аберфорт и ускользнул из комнаты, а вскоре вернулся с огромной буханкой хлеба, куском сыра и оловянным кувшином медовухи, которые поставил на столик перед камином.
Они жадно набросились на еду и питьё, и какое-то время тишину нарушало лишь чавканье.
- Ну вот, - сказал Аберфорт, когда они наелись до отвала, и Гарри с Роном лениво откинулись на стульях. – Надо подумать, как вас лучше всего отсюда вывести. Ночью нельзя, вы слышали, что бывает, если кто-нибудь высовывает нос наружу в темноте: тут же срабатывают Орущие чары, и они набрасываются на вас, как арковили на яйца докси. Вряд ли я смогу выставить оленя козлом во второй раз. Дождитесь рассвета, когда комендантский час закончится, потом наденьте мантию и уходите пешком. Прямо из Хогсмида идите в горы, оттуда и мигратируете. Может, Хагрида повидаете. Он прячется в пещере с Гроупом с тех пор как его пытались арестовать.
- Мы не уйдём, - возразил Гарри. – Нам нужно в Хогвартс.
- Не дури, мальчик, - сказал Аберфорт.
- Нам нужно туда, - повторил Гарри.
- Если вам что-то и надо, - сказал Аберфорт, подавшись вперёд, - так это убраться отсюда как можно дальше.
- Вы не понимаете. Времени в обрез. Нам надо попасть в замок. Дамблдор… то есть ваш брат… хотел, чтобы мы…
От разжигания огня грязные стёкла очков Аберфорта вообще потемнели, и Гарри припомнил слепые глаза гигантского паука Арагога.
- Мой братец Альбус много чего хотел, - сказал Аберфорт, - да вот только люди обычно страдали, когда он осуществлял свои великие планы. Держись подальше от школы, Поттер, а если сможешь, то и от страны. Забудь про моего брата и его умные замыслы. Он ушёл туда, где его ничто не огорчает, и ты ему ничего не должен.
- Вы не понимаете, - повторил Гарри.
- Да ну? – тихо спросил Аберфорт. – Может, я и родного брата не понимал? Считаешь, что знал Альбуса лучше меня?
- Я не это имел в виду, - ответил Гарри, у которого мозги склеились от утомления и пресыщения пищей и вином. - Просто… он дал мне поручение.
- Неужели? – спросил Аберфорт. – Надеюсь, славное поручение? Приятное? Лёгкое? Такое, что недоучившийся волшебник сможет сделать без особых усилий?
Рон издал довольно мрачный смешок. Гермиона напряглась.
- Оно… совсем не лёгкое, — ответил Гарри. – Но я должен…
- Должен? Почему же «должен»? Он мёртв, правильно? – грубо спросил Аберфорт. – Брось, мальчик, а то следом за ним отправишься! Спасай себя!
- Не могу.
- Почему же?
- Я… — Гарри переполняли чувства, он не мог объяснить, поэтому пошёл напролом: – Вы же тоже сражаетесь, вы состоите в Ордене Феникса…
- Состоял, - поправил Аберфорт. – Ордену Феникса крышка. Ты-Знаешь-Кто победил, всё кончено, и утверждать обратное - ребячество. Здесь, Поттер, ты в опасности, слишком он хочет добраться до тебя. Так что вали за границу, в убежище, спасай себя. Лучше всего забрать с собой и их обоих. - Он небрежно показал пальцем на Рона с Гермионой. – Они теперь до конца дней своих в опасности, потому что все знают, что они тебе помогают.
- Я не могу уехать, - сказал Гарри. – У меня дело…
- Поручи его кому-нибудь другому!
- Не могу. Это должен сделать я, Дамблдор объяснил…
- Ой, неужели? И он прямо всё тебе сказал, он был с тобой честен?
Гарри всей душой хотел ответить “да”, но не смог произнести это простое слово, и Аберфорт словно угадал его мысли.
- Я знал своего брата, Поттер. Он научился скрытности ещё когда сидел на коленях у нашей матери. Секреты и ложь, в них мы и росли, Альбус же… для него они были второй натурой.
Глаза старика скользнули по портрету девочки над каминной полкой. Гарри заметил, что других картин в комнате нет. Не было ни фотографий Альбуса Дамблдора, ни чьих-либо ещё.
- Мистер Дамблдор, - довольно застенчиво спросила Гермиона, - это ваша сестра? Aриана?
- Да, - коротко ответил Аберфорт. – Что, детка, Риты Скитер начиталась?
Даже в розоватом свете камина было видно, что Гермиона покраснела.
- Элфиас Додж говорил нам о ней, - сказал Гарри, стараясь выручить Гермиону.
- Старый дурень, - пробормотал Аберфорт, глотнув ещё медовухи. – Думал, что мой братец прямо такой лучезарный, да. Впрочем, многие тоже, судя по всему, и вы трое из их числа.
Гарри промолчал. Он не хотел высказывать сомнения и неуверенность насчёт Дамблдора, которые мучили его уже несколько месяцев. Он сделал свой выбор, пока рыл могилу Добби, он решил продолжить извилистый и опасный путь, указанный ему Альбусом Дамблдором, принять, что ему сказали не всё, о чём он хотел знать, и только верить. Он больше не желал сомневаться; он не хотел слышать ничего, что отведёт его от цели. Он встретил взгляд Дамблдора, который поразительно походил на взгляд его брата: синие глаза словно рентгеновскими лучами просвечивали кого-то или что-то перед собой, и Гарри думал, что Аберфорт догадывается о его мыслях и презирает его за них.
- Профессор Дамблдор очень заботился о Гарри, - тихо произнесла Гермиона.
- Неужели? – спросил Аберфорт. – Забавно, о скольких людях заботился мой братец, и насколько хуже им становилось, чем до его участия в их судьбах.
- Что вы хотите этим сказать? – еле слышно спросила Гермиона.
- Не обращай внимания, - ответил Аберфорт.
- Но это действительно серьёзно! – возразила Гермиона. – Вы… вы о вашей сестре?
Аберфорт уставился на неё. Его губы шевелились, будто он пережёвывал слова, которые держал при себе. Потом его прорвало:
- Когда моей сестре было шесть лет, на неё напали трое мальчишек-маглов. Они заметили её за колдовством, шпионя за изгородью заднего двора: она была ребёнком, не могла контролировать себя, да и никто из волшебниц и волшебников в этом возрасте не может. Видимо то, что они увидели, их напугало. Они перелезли через изгородь, а когда она не смогла показать им, в чём фокус, они малость перестарались, пытаясь заставить малышку прекратить всё это.
Глаза Гермионы расширились в свете огня; Рона слегка мутило. Аберфорт встал, такой же высокий, как Альбус и ужасный в гневе и горе.
- То, что они сделали, её сломало. Больше она не оправилась. Она больше не колдовала, но не могла избавиться от магии; она держала всё в себе и от этого сошла с ума, если она теряла контроль над собой, это прорывалось, и тогда она становилась странной и опасной. Но в основном она была милой, испуганной и безобидной. И мой отец нашёл тех, кто это сделал и проучил их, - сказал Аберфорт. - За это его заперли в Азкабане. Он так и не сказал, почему поступил так, потому что узнай Министерство, в кого превратилась Ариана, её бы навеки упрятали в Больницу святого Мунго. При её неуравновешенности и магических порывах, когда она больше не могла сдерживаться, её сочли бы серьёзной угрозой Международному статуту о секретности. Нам пришлось держать её в безопасности и покое. Мы переехали, пустили слух, что она больна, и мать присматривала за ней, старалась дать ей покой и счастье. Я был её любимцем, - сказал он, и при этих словах сквозь морщины и спутанную бороду Аберфорта проступил нескладный школьник. – Не Альбус, он всегда запирался у себя в спальне, когда приезжал домой, читал книги, подсчитывал награды, вёл переписку с «самыми знаменитыми волшебниками своего времени», - процитировал Аберфорт. - Он не хотел с ней водиться. Больше всего она любила меня. Я мог уговорить её поесть, когда этого не могла мать, я мог успокоить её, когда у неё случался приступ, а когда она была спокойна, то помогала мне кормить коз. Потом, когда ей было четырнадцать… Увы, меня там не было, - пояснил Аберфорт. – Будь я рядом, я бы её успокоил. У неё случился очередной приступ, а мать была уже не так молода, и… произошёл несчастный случай. Aриана была не в себе. Но моя мать была убита.
Гарри ощутил жуткую смесь жалости и отвращения; он не хотел больше ничего слушать, но Аберфорт не умолкал, и Гарри прикидывал, как же долго это будет продолжаться; да и говорил ли он когда-нибудь об этом?
- Из-за этого Альбусу пришлось отменить своё кругосветное путешествие вместе с крошкой Доджем. Они вдвоём приехали на похороны матери, потом Додж уехал один, а Альбус стал главой семьи. Ха! – Aберфорт плюнул в огонь. – Я бы за ней присмотрел, я ему так и сказал, мне было плевать на школу, я бы остался дома и всё сделал. Он сказал, что я должен закончить образование, а он продолжит дела матери. Какое понижение для мистера Блеска, ведь за присмотр за полусумасшедшей сестрой, чтобы она в какой-нибудь прекрасный день не разнесла дом, наград не дают. Но он прекрасно справлялся несколько недель… пока не явился этот. – На лице Аберфорта появилась злобная гримаса. - Гриндевальд. Наконец-то мой братишка мог поговорить с кем-то как с равным и таким же выдающимся и талантливым, как он. И тогда присмотр за Арианой отошёл на второй план - ведь они строили свои планы нового магического порядка и поиска Даров и всего прочего, что их интересовало. Великие планы в пользу всего волшебного сообщества, а если какая-то девочка-подросток осталась без присмотра, что за дело, когда Альбус трудится ради большего блага? Но через несколько недель мне это просто надоело. Приближалось время моего возвращения в Хогвартс, и я сказал им обоим, прямо в лицо, вот как сейчас вам говорю. - При этом Аберфорт посмотрел сверху вниз на Гарри, который немного напряг воображение и увидел его подростком, злым и сердитым, противостоящим старшему брату. – Я ему сказал: вам лучше прекратить это дело, вы не можете взять её с собой, куда бы вы ни собрались, чтобы произносить ваши умные речи и пытаться набрать себе приспешников. Ему это не понравилось, - добавил Аберфорт, и его глаза скрылись в отсвете огня на очках. Они снова стали казаться белыми и слепыми. – Гриндевальду это совсем не понравилось. Он озлился. Он сказал, что я глупый мальчишка, что я пытаюсь встать на пути у него и моего блестящего братца… Неужели я не понимаю, что мою бедную сестрёнку больше не придётся прятать, как только они изменят мир, выведут волшебников из укрытия и укажут маглам их место? Потом мы повздорили… и я выхватил палочку, а он выхватил свою, и мне прилетел «круциатус» от лучшего друга моего брата… и Альбус попытался остановить его, потом мы все трое подрались, вспышки света и грохот вывели её из себя, она не могла вынести этого… — Краска сбежала с лица Аберфорта, словно он получил смертельное ранение. — …Наверное, она хотела помочь, но не знала, что творит, и я не знаю, кто из нас это сделал, это мог быть любой из нас… и она умерла.
На последнем слове его голос сорвался, и он опустился на ближайший стул. Лицо Гермионы было мокро от слёз, а Рон побледнел почти как Аберфорт. Гарри не чувствовал ничего, кроме отвращения: он не хотел этого слышать и мечтал смыть всё это из памяти.
- Мне очень… очень жаль, - прошептала Гермиона.
- Ушла, - прохрипел Аберфорт. – Ушла навсегда.
Он сипло высморкался и прокашлялся.
- Само собой, Гриндевальд смылся. У него и так было рыльце в пушку, там, в его родной стране, и он не хотел, чтобы к этому Ариана добавилась. Зато Альбус-то освободился от висевшей на нём сестры! Получил свободу стать величайшим волшебником в…
- Он никогда не был свободен, - сказал Гарри.
- В смысле? – спросил Аберфорт.
- Никогда, - ответил Гарри. – В ночь, когда ваш брат погиб, он выпил зелье, которое свело его с ума. Он стал кричать и умолять кого-то, кто не был там. «Не мучай их, прошу, умоляю… лучше мучай меня».
Рон и Гермиона вперили взгляды в Гарри. Он никогда не рассказывал в подробностях о случившемся на острове посреди озера – всё, что случилось после их с Дамблдором возвращения в Хогвартс, просто затмило это.
- Он думал, что вернулся к вам с Гриндевальдом, я понял это, - сказал Гарри, вспомнив шёпот и мольбы Дамблдора. – Он думал, что видит Гриндевальда, мучающего вас с Арианой… Это было пыткой для него, если бы вы тогда его видели, то не сказали бы, что он свободен.
Аберфорт погрузился в созерцание собственных узловатых и жилистых рук. После долгого молчания он спросил:
- С чего ты так уверен, Поттер, что интересовал моего брата сильнее, чем большее благо? Откуда тебе знать, что ты не был для него таким же неважным, как и моя сестрёнка?
В сердце Гарри словно впились ледяные иглы.
- Не думаю. Дамблдор любил Гарри, - сказала Гермиона.
- Что ж тогда он не велел ему скрыться? – огрызнулся Аберфорт. – Почему он не сказал ему «береги себя, выжить можно таким-то образом»?
- Потому что иногда приходится думать о чём-то поважнее собственной безопасности! - ответил Гарри, опередив Гермиону. - Иногда приходится думать и о большем благе! Это война!
- Тебе семнадцать, мальчишка!
- Я совершеннолетний, и я буду сражаться, даже если вы отступились!
- Кто сказал, что я отступился?
- «Ордену Феникса крышка», - повторил Гарри. – «Ты-Знаешь-Кто победил, всё кончено, и утверждать обратное – ребячество».
- Я не говорю, что мне это нравится, но это правда!
- Неправда, - возразил Гарри. – Ваш брат знал, как прикончить Вы-Знаете-Кого и передал знание мне. Я буду продолжать, пока не добьюсь этого… или не погибну. Зря вы считаете, будто я не знаю, как это может кончиться. Я давно знал об этом. - Он ждал, что Аберфорт съязвит или разозлится, но этого не случилось. Он даже не сдвинулся с места. – Нам надо попасть в Хогвартс, - повторил Гарри. – Если вы не можете нам помочь, мы дождёмся рассвета, спокойно уйдём от вас и попытаемся сами найти путь туда. Если же вы можете нам помочь — что ж, самое время сказать нам об этом.
Аберфорт неподвижно застыл на стуле, смерив Гарри взглядом, невероятно похожим на взгляд его брата. Наконец он откашлялся, встал, обошёл столик и подошёл к портрету Арианы.
- Ты знаешь, что делать, - сказал он.
Она улыбнулась, повернулась и ушла прочь, но не так, как обычно люди на портретах – в сторону в рамке, а вдоль чего-то вроде длинного туннеля, нарисованного позади неё. Все смотрели, как её лёгкая фигура удаляется, пока в конце концов её не поглотила темнота.
- Э-э… что?.. – начал Рон.
- Teпeрь туда только один путь, - ответил Аберфорт. – Вам должно быть известно, что все старые тайные ходы стерегут с обеих сторон, вокруг наружных стен кишат дементоры и, как говорят мои источники, школу регулярно патрулируют внутри. Никогда её не охраняли так сурово. Как вы собираетесь действовать, когда попадёте туда, при директоре Снейпе и его заместителях брате и сестре Кэрроу… ну да дело ваше. Ты сказал, что готов умереть.
- Но что?.. – начала Гермиона, хмуро вглядываясь в портрет Арианы.
В конце нарисованного туннеля появилась крошечная белая точка, и теперь Ариана возвращалась к ним, всё увеличиваясь по мере приближения. Но на этот раз с ней шёл ещё кто-то выше неё ростом, ковыляющий с радостным взглядом. Волосы его были длинными, таких Гарри никогда не видел. Кроме того, он был оборван. Обе фигуры становились всё больше, пока на портрете не стали умещаться только их головы и плечи. Потом в стене открылось что-то вроде небольшой двери, и перед глазами предстал настоящий туннель. И оттуда – с отросшими волосами, с порезанным лицом, в разорванной мантии, вылез настоящий Невилл Лонгботтом. Он издал восторженный вопль, слез с каминной полки и крикнул:
- Я знал, что ты придёшь! Я знал, Гарри!