Держать лицо

Я пришла в родзал посмотреть на плёнку сердцебиения плода в родах.
Кардиограмма ребёнка была абсолютно нормальной.
Я смотрела на эту плёнку, выезжающую змейкой из аппарата и думала о том, что у нашей санитарки очень сильно заболел ребёнок и я её отпустила домой, а теперь мне нужно договориться с другой санитаркой из гинекологии подстраховать приёмное отделение.
«Всё настолько плохо? Скажите мне, пожалуйста!», - обеспокоенная роженица заглядывала мне в глаза, - «Там на мониторе... что-то плохо? У Вас такой вид сосредоточенный....»

Самое сложное в профессии врача уметь «держать лицо».
Всю свою сознательную жизнь мы учимся. Учимся ставить диагнозы, сопоставлять данные, собирать по крупицам частное, чтобы, в итоге, получить - целое. Мы учимся наблюдать, терпеливо ждать, без надобности не вмешиваться и мгновенно принимать правильные решения.

Мы никогда не учились актёрскому мастерству.
Вот так, чтобы после тяжелейшей операции, ночью, ополоснув лицо ледяной водой, не успев выдохнуть и вытереть кровь, случайно просочившуюся сквозь бахилы на шлёпанцы, спуститься в приёмное отделение и ... абсолютно спокойно, доброжелательно, с искренней улыбкой встретить нового больного.
Вот это главное - с искренней улыбкой - показать испуганному и растерянному человеку, которого привезла очередная карета скорой помощи, что он в безопасности, что ему рады и что его здесь ждут, чтобы помочь, облегчить, вылечить...

Нас никогда не учили, что больному человеку - страшно!
И какими бы мы не были профессионалами, и как бы мы не справлялись с тяжёлыми и очень тяжёлыми ситуациями, мы должны уметь держать лицо. Потому что «страх искажает реальность».
И свою собственную и чужую.
Там, за порогом больницы - болеют твои родители, дети потеряли ключи и сидят на лестнице, ожидая кого-нибудь,
здесь - в реанимации никак не стабилизируется беременная с ещё нежизнеспособным плодом, а у операционной сестры - гипертонический криз.
Это всё крутится у тебя в голове, но где-то там, выше твоего лица...

Это очень сложно - держать своё лицо.
Особенно это сложно, когда ты понимаешь, что находишься за 15 минут до катастрофы.
Побороть свой собственный страх, отдать все необходимые распоряжения, доступно и спокойно объяснить пациентке о том, что происходит и почему мы так спешим, успокоить её, родственников, взять разрешение на операцию и побежать впереди каталки.
Бежать, раздеваясь на ходу...
Держа лицо...
А потом, «сойдя со сцены пойти не в зал, а за кулисы...».

А самое сложное, когда катастрофа уже произошла. Тогда нужно тоже держать лицо, забыв про леденящий холод в области сердца, разговаривать, разговаривать, разговаривать....
С пациентами, с родственниками пациентов, с незнакомыми людьми, с самим собой, с Господом Богом, со своими застывшими мыслями, с начальством, опять с родственниками пациентов, опять с самим собой...
Пока не отпустит эта мерзкая ледяная боль в груди и не удастся сделать полноценный вдох, понимая, что очередной, твой личный рубец на сердце уже сформировался.
А через час, спускаясь на консультацию к новому больному, держать лицо, держать изо всех сил....
Незаметно растирая кожу под левой ключицей.
Ибо...

«Медицина, поистине, есть самое благородное из всех искусств».
Гиппократ.