Прощённое воскресенье

– День рождения-то отмечал?

– Ты не поверишь!

– Чего это?

– Решил я так, по-домашнему, пару салатиков нарубить…

– И во что тут сложно поверить?

– Да погоди ты! Не обижайся, я правда никого не приглашал.

– Да я и не собирался.

– Просто ты всё равно бы потом спросил, откуда там взялись Семён с Петей.

– Какие Семён с Петей?

– Да ты слу-у-ушай! Я Светку ещё позвал, тётку свою. Ну? Помнишь? У которой муж – цыган! Она и балбеса своего привела. Петю. Ну, помнишь? Который сын её и цыгана, этот… Ребёнок табора!

– Помню, конечно!

– Так вот, попозже ещё Семён зашёл. Ну, помнишь? Однокашник мой.

Хотя я и спросил, кто такие Семён с Петей, я вспомнил всех их сразу же после того, как мой друг сказал про свою тётушку. Но, во избежание очередной пулемётной проверки моей памяти, я просто кивнул в ответ.

– Вооот! Сидим мы, значит, уютно, по-семейному. Семён отцовской самогоночки притаранил прям в подарке!

– В коробке чтоль?

– Флягу подарил! В общем, сидим… Красота, понимаешь? Ничего не предвещало беды. Ни-че-го… Но после нескольких рюмок мы услышали звонок в дверь.

– Но у тебя же нет звонка. 

– Ну постучали! Дело-то не в этом! В общем, сидим, переглядываемся: никто ж никого не звал и не ждал. Пойду, думаю, посмотрю, кто там. Прихватил куртку, ключи, браваду и пошёл запирать собак. Открываю калитку, а там… Знаешь, кто? Вот никогда не угадаешь!

Он с таким энтузиазмом подвёл всё к ключевому моменту, что мне даже пришлось делать замечание другим посетителям кафе, которые уже не просто подслушивали, а внаглую подсаживались к нам за столик.

– Ааай! Да ты всё равно не знаешь их!

– Ну и кто же пожаловал в ваши палаты, господин инженер?

– Открываю: стоит мамкин брат. Ну, дядька он мне, получается. Вроде, по родственной линии какой-то дальний, а по виду, вроде, и недалёкий. Я практически протрезвел, понимаешь?

– А в чём проблема-то? Он что, умер?

– Да нет же! Просто в своё время он нам сильно… Ну… В общем, дела семейные. Мы много лет не виделись, у меня за это время борода выросла, видишь? Мама обижена на него сильно. 

 

***

 

– Привет, племяш! – с чеширской улыбкой говорит мне родственничек, держа в руках всякие детские побрякушки. Ну, думаю, совсем кровинушка головой поехал: не знает, сколько племяннику лет.

– И чё тебе здесь нужно?

– Так Прощённое воскресенье же! Вот, жену с ребёнком привёз познакомить, да и у Надьки прощения попросить.

Смотрю: действительно, женщина какая-то улыбается, сразу видно – недалёкая, хоть и родственница дальняя. Рядом – укутанный во всё, что только можно было, замерши, стоит маленький человечек. А весь анекдот в том, что он уже женился. Но на другой! Причём так давно, что всё это случилось то ли в Куйбышеве, то ли в Калинине.

– Ну… Заходите... – не понимая до конца надобности происходящего, говорю я. Ну и гостеприимный же я всё-таки!

Картина, честно скажу, необычная: отец как раз рассказывал свою замечательную историю про "ни хера и лука мешок"; которую женская часть аудитории покорно слушала; а мой горе-братец, уже взрослый, по словам моей тётушки, парень Петя, пафосно крутил в руках у кого-то отобранный в школе ножик – цыганская кровь, что поделать.

С противоположной стороны, от родственников, которых я вижу также часто, как себя в зеркале, располагались родственники, которых не было слышно и видно уже много лет. Стоят в дверях. Стесняются, видимо. Хрен их знает. В доме повисла звенящая православными колоколами тишина. И тут я подумал: «Сейчас что-то произойдёт».

 

***

 

– Всем привет! Я ваша новая родственница, Наташа! Давайте знакомиться!

Ёб… твою мать же, а! Ну знал ведь, что она недалёкая! Господи, за что мне такой подарок приключился?! И откуда?! Прямиком из Вятки что ли?!

– Ну, привет, родственнички! Как говорится, самолёт летел – колёса тёрлися! – поддержал супругу нашедшийся родственник.

Да-да, не ждали вас, а вы припёрлися! Семён в то же время смотрит на меня своим кротовьим взглядом и как бы намекает, что нам стоит переместиться в другую комнату и продолжить наслаждение спиртной жидкостью, но уже под табачок. Смелым взмахом руки, чисто по-хозяйски, хватаю со стола флягу, пару рюмок, Семёна и отправляюсь в соседнюю комнату. Вслед за нами попёрся и мой кочующий родственник. Впрочем он всегда так делает: его особо-то никто не звал, но он считает своим долгом вставить свои ржавые и, наверное, украденные пять копеек в автомат адекватной беседы. 

В общем, сидим втроём, дымим, пьём. Я рассказываю Семёну всё то же самое, что рассказал тебе. Тут в комнату врывается моя новопредставленная тётушка:

– Племяш, встань! Дай твоя тётя сядет! – лучисто-приказным тоном заявила мне малознакомая женщина.

Конечно, я стараюсь не грубить дамам, но история общения с её мужем и их поведение в целом обогатил находящийся во мне алкоголь, и я обаятельно заявил даме: 

– Наташ, мы не просто так ушли из-за общего стола. Извини, но мы хотели тут отдохнуть в тесной компании. Тем более, ты там ещё ни с кем толком не познакомилась. – я старался сдерживать гонор, как только мог.

– Да встань говорю! Уступи своей тёте место! – убивающая всю адекватность улыбка на её лице по-прежнему оставалась тем фактором, который выдавал недалёкость дальней родственницы.

– Наташ, вас никто не звал. Сюда – тем более. – я уже начинал непотихоньку выходить из себя.

– Ну ты уступишь мне место или нет?

Тут не выдержал, как ни странно, мой братец: даже убрал ножик, встал и вышел из комнаты. Это был, наверное, единственный верный его поступок за все шестнадцать лет жизни.

– А дай кальян попробовать.

Я, конечно, передал трубку родственнице, хотя не совсем был уверен, что и на том конце шланга с ней хотели каким-либо образом взаимодействовать.

– Ой, а на чём он сделан?

– Даже не смей мне говорить, что на ви…

– На вине было бы лучше.

Через какое-то время мы поняли, что избавиться от неё всё равно не получится, и решили вернуться за общий стол. Новосибирский дядя что-то увлечённо рассказывал моему отцу, мама со Светкой трепались о чём-то своём, а Петя оттачивал навыки владения колюще-режущим предметом. Ребёнок, который для меня так и остался безымянным, безостановочно носился по гостиной, периодически врезаясь в мои ноги. А я вообще-то детей боюсь: это же маленькие глупые люди. Тем более – совсем чужой.

В целом, атмосфера показалась мне адекватной (новая родственница не была включена мной в анализ атмосферы). Жаль, что бутылка подходила к концу, как и сам вечер – завтра же понедельник.

– А вы что-то отмечаете, да? Или у вас такой традиционный пятничный ужин в кругу семьи? – вполне дружелюбно подчеркнул свою тупость северянин.

«Дошло наконец! Аплодисменты этому артисту, пожалуйста! Господи! Вот есть же – дундук! И вообще, какой пятничный ужин? В воскресенье?! Я тя умоляю…», — подумал я, конечно же, про себя. Но, честно говоря, подумал я на самом деле про него.

– Да у Макса день рождения сегодня. Решили по-семейному посидеть. – попытался спасти ситуацию отец.

– Ааа! – заявила публично Наташа откуда-то из-за моей спины. – Дай-ка я поздравлю любимого племянника!

– Любимого племянника?! Она серьёзно?! – с опешившим взглядом спросил я у Семёна с Петей.

– Вот, держи, это тебе подарок! С днём рождения, Максик! – протягивает мне две тысячи рублей и лезет целовать в щёку. Слава богу, я занимался единоборствами и, чуть не свалившись со стула, смог вырваться из этой поздравительной западни.

– Ты чего? Возьми-возьми! Мы и не знали, что у тебя сегодня праздник! – добравшись до кармана моих брюк, комментирует гостья.

– Эм… Спасибо… – чуть не сгорел со стыда, честное слово.

Фух. Отстала. Уселась. Сижу и думаю: вот я их знать не знаю, приехали они совсем не меня поздравить, да и две тысячи эти мне не упёрлись, сам знаешь во что. Тут ещё во мне проснулся и поддатый волонтёр-семьянин: им наверняка они нужнее, ребёнок всё-таки растёт, ему и пелёнки нужны, и игрушки. Выпиваю уже не знаю какую по счёту рюмку, встаю и говорю дядьке:

– Дим, пойдём перекурим?

– Да пойдём.

Тут вставать начинает отец.

– Ты посиди, пап, ещё ж не до конца рассказал про мешок лука. – подмигивая сказал я мужу матери. Я сигареты курю только за редким исключением, но тут ситуация требовала от меня именно принятие никотина.

– Дим, слушай, спасибо, конечно, за подарок, но вам нужнее наверняка, у вас, вон, ребёнок растёт. – и протягиваю своему разочек не состоявшему дяде купюру, которую мне насильно сунула его супруга.

– Да ладно, Макс, купишь себе что-нибудь. – промямлил мне в ответ дядя Димон.

– Да забери. На.

К нам вышла пауза. Точно такая же, какая была в тот момент, когда я завёл гостей в дом. У меня случилось дежавю, и тут я подумал: «Сейчас что-то произойдёт». Родственник забрал деньги, повертел их, посмотрел мне прямо в глаза и спросил:

– Может, пополам поделим?