Наглость - второе счастье, а наивность - первое

Ника была единственным ребёнком. Родителей почти никогда не было дома. То они на работе в три смены, включая ночную, то у кого-то строят дачу, то на дне рождения у сослуживца.  Ника очень завидовала соседской девочке-ровеснице Ниночке, у которой и два старших брата, и сестра. А самая старшая сестра была уже замужем и приходила по выходным с мужем и чудесным годовалым сыном Серёжей. В трёх комнатах их квартиры всё было в движении, смехе и разговорах. Ника обожала проводить вечера в квартире у Ниночки, играть с ними в лото и в карты.

Девочка тогда не понимала, что они, в свою очередь, завидовали Нике, у которой был только её письменный стол, своя кровать, свой шкаф для одежды, тогда как в семье Ниночки спали по двое на одной кровати, делили на всех один стол в роли и письменного, и столового, и игрового и не имели личного пространства. Зато у Ники его было вдоволь, но она точно знала, что счастье – это когда ты не один.

Ника ничего не скрывала от Ниночки, охотно делилась тем, что сама узнавала из книг, считала Ниночку подружкой и совсем не сразу поняла, что о дружбе и речи не шло. Много позже она поймёт, что это оказалось вынужденным совместным, по-соседски, проведением большого куска жизни, не более.

Ниночка знала, что Ника страдает одна, особенно, когда родители на работе, и как она любит возиться с Серёжей. Поэтому специально забирала на улицу мальчика и долго гуляла с ним, чтобы сделать больнее подружке. Оттирала движением плеча Нику от ребёнка, смотрела холодно и говорила: "Мы - сами". Может, ждала унижений, просьб взять её с собой, но Ника была горда. Умолять, приставать - ни за что. Лишь иногда, когда Ниночки не было дома, Ника могла проводить время с Серёжей, уже двухлетним, к великой радости обоих.

Заходя за Никой в школу каждое утро, Ниночка в прихожей обшаривала карманы висевших на вешалке пальто. И делала это так смело, что мама и дочь, не раз проходя мимо, и видели её руку в карманах своих плащей и пальто, и слышали звон монет.
- Мама, - жаловалась Ника, - как реагировать?
- Я и сама не знаю, - сознавалась мама.
- Завтра скажу ей, что мы всё знаем, и чтобы больше не делала так, - решилась наконец Ника.
- Расскажу, - передразнивала мама, - а потом на тебя же и набросятся с обвинениями. Они же нахалы, не то, что мы. Всегда выкрутятся, а мы останемся облитыми грязью. Воровать, конечно, плохо. Но надеюсь, что у Ниночки это временное. А пока выходи в школу раньше неё. От греха подальше.
 
Выбегая на звонок в дверь, Ника часто видела стайку подружек с коробками в руках:
- Ника, идём меняться фантиками. 
Все девочки в те времена собирали фантики. Это были обёртки от конфет из всех городов Советского Союза. Эти фантики аккуратно складывались в пустые коробки из-под шоколадных конфет. У Ники было коробок восемь.

Обмениваться фантиками считалось очень интересной игрой, похожей на торговлю в магазине. Одна девочка доставала аккуратно сложенную пачку и медленно показывала один фантик за другим, а остальные внимательно разглядывали, всматриваясь и в состояние фантика, и в картинку, и в город, где выпущен. Когда кто-то видел, что такого фантика у него нет или город совсем «заморский», а очень понравился, начинался торг. Хозяйка фантика могла обменять на равноценный, а могла запросить два или даже три других, мол, я так ценю этот фантик, что он стоит трёх.
 
Иногда в разгаре обмена Ника замечала, что Ниночка украдкой забирала красивый чужой фантик и прятала, как фокусник на сцене. Тогда Ника сильно переживала: как можно поступать настолько нагло и бессовестно.
- Я видела, что ты украла у Любы фантик, - не выдержала как-то Ника. – Как ты можешь, мы же тебе доверяем!
- На, смотри, - взвилась Ниночка и принялась выворачивать карманы платья. Будешь обыскивать?
Фантика действительно не было. Но Ника не могла ошибиться. Она, наивная, не знала, что Ниночка специально надевала под платье плотную футболку с узкими рукавами, чтобы не могла выпасть никакая бумажка.
«Умеет выкручиваться, чего уж говорить. А я совсем не умею», - Ника даже жалела себя, понимая каким-то чутьём, что такое умение нужно в жизни, а, значит, она, Ника, уже этим обделена.

- Ой, девчонки, - плакала девочка во дворе, когда им было лет по деcять, - потеряла одну серёжку из уха. Помогите найти.
Все стали искать серьгу с блестящим голубым камешком по подобию второй, уцелевшей. Долго ходили с опущенными головами и разглядывали землю, асфальт, траву.
- Ника, смотри, - Ниночка разжала кулак. Там лежала найденная серёжка.
- Молодец, пойдём, расскажем всем, - обрадовалась находке Ника.
- Тихо ты, - прошипела Нина, - я и не думаю отдавать. Делай вид, что ищешь.

Ника не знала, как реагировать. Она горестно изумилась. Ниночка раскрылась перед ней с новой стороны. Ника и представить не могла, что даже в мыслях можно поступать подобным образом, не то, что в реальной ситуации. Кроме того, не могла понять: зачем кому-то говорить о своём мерзком поступке. Ну, нашла, хочешь оставить себе, тогда уж молчи. Через несколько лет прочитала «Драму на охоте» Чехова и сконцентрировалась на таком же вопросе к главному герою. Опешила от ответа: «Я убил (...). Во мне сидит страшная тайна, и вдруг я хожу по улицам, бываю на обедах, любезничаю с женщинами. Для человека преступного такое положение неестественно и мучительно. Я не мучился бы, если бы мне приходилось прятаться и скрытничать». Вот, оказывается, как.
 
Тогда Ника не стерпела наглости соседки и заявила: «Нужно отдать. Смотри, как плачет бедняжка».
Однако увидела твёрдо сжатый кулак Ниночки, что означало отказ.
- Я расскажу всем, пусть знают, что ты – воровка.
- Ничего ты не докажешь, - уверенно заявила наглая девочка. – Я скажу, что шла отдавать.
- Я не буду с тобой дружить!  - как последний козырь, выдала Ника и смутилась.
- Ой, напугала, – отмахнулась Ниночка, пожала плечами и отошла в сторону.

Ночью Нике не спалось. Она не могла понять, как нужно было поступить сегодня с серёжкой. Сказать девочкам правду? Ниночка обиделась бы, наверно. Это она просто зазнаётся, что ей всё равно, а сама наверняка переживает. А может, нахалы совсем другие? И если рассказать девочкам, то это ведь предательство. Мы же подружки, каждый день вместе. Или промолчать – предательство? Промолчать? Но это неправильно. Ей не хотелось ссориться, но и дружить с девочкой, которая ведёт себя неправильно, тоже не хотелось. Ника так и не нашла правильный ответ и от бессилия даже заплакала.
Так в слезах и заснула.

Будут в твоей жизни и взлёты, и падения, и удачи, и разочарования. Но помни, сынок, самое главное – при любом раскладе надо оставаться человеком. Хитрой, коварной, беспощадной тварью! (Пётр Бермор)