19. Серебряная лань

В полночь, когда Гермиона приняла дежурство, пошёл снег. Сны Гарри были спутаны и беспокойны: то и дело в них вползала Нагини, в первый раз – через венок рождественских роз. Он постоянно просыпался в панике, уверенный, что кто-то зовёт его издалека, воображая, что ветер, обдувающий палатку – это чьи-то шаги или голоса.
Наконец он встал в темноте и присоединился к Гермионе, съёжившейся у входа и читавшей «Историю магии» при свете волшебной палочки. Снег всё валил, и она обрадовалась, когда Гарри предложил ей собрать вещи пораньше и перебраться куда-нибудь.
- Отправимся в какое-нибудь уединённое место, - согласилась она, дрожа и натягивая свитер на пижаму. – Мне всё казалось, что я слышу, как где-то ходят люди. По-моему, я даже кого-то видела раз-другой.
Гарри замер, прежде чем натянуть свитер, и бросил взгляд на тихий неподвижный подлоскоп на столе.
- Я уверена, что это игра воображения, - нервно сказала Гермиона. – От снега и темноты и не такое привидится… Но не мигратировать ли нам на всякий случай под мантией-невидимкой?
Через полчаса палатка была свёрнута, Гарри надел хоркрукс, Гермиона крепко сжала в руке расшитую бисером сумочку, и они мигратировали. Их поглотила привычная теснота; ноги Гарри оторвались от заснеженной земли, потом ударились обо что-то вроде мёрзлой почвы, покрытой листьями.
- Где мы? – спросил он, разглядывая множество деревьев, пока Гермиона открывала сумочку и вытаскивала палаточные шесты.
- В лесу Дин, - ответила она. - Я однажды была здесь на пикнике с мамой и папой.
И тут снег лежал на деревьях и повсюду, было жутко холодно, но здесь по крайней мере они были защищены от ветра. Почти весь день они провели в палатке, согреваясь у ярко-голубого пламени, которое искусно сотворила Гермиона и которое можно было собрать и унести в сосуде. Гарри казалось, что он отходит от недолгой, но изматывающей болезни, а заботы Гермионы ещё и подкрепляли это впечатление. После полудня в воздухе снова закружились снежинки, так что даже их укрытая от ветра поляна покрылась новым слоем снега.
После двух почти бессонных ночей чувства Гарри обострились. Они просто чудом спаслись из Годриковой Низины, и теперь Волдеморт стал как будто ближе и страшнее. С наступлением темноты Гарри не дал Гермионе дежурить и отправил её спать.
Гарри притащил старую диванную подушку ко входу в палатку и уселся. Он надел все свитера, которые у него были, но всё равно дрожал от холода. Час за часом тьма сгущалась и наконец стала совсем непроницаемой. Он чуть было не взял Карту Мародёров, чтобы немного посмотреть на точку с именем Джинни, но вспомнил, что начались рождественские каникулы и она в «Норе».
На просторах леса любое мимолётное движение поднимало много шума. Гарри знал, что здесь полно живых существ, но предпочитал, чтобы они все стали безмолвны дабы он мог отличить их невинные перебежки и шаги от звуков, возвещающих нечто иное, зловещее. Он вспомнил услышанный им много лет назад шорох мантии по опавшим листьям, и ему почудилось, что он снова слышит этот звук. Но он опомнился. Защитные чары оберегали их неделю за неделей - с чего бы им рухнуть сейчас? Всё же он не мог отбросить мысли, что сейчас что-то идёт иначе.
Несколько раз он вскакивал с болью в шее, потому что засыпал, привалившись в неудобной позе к стенке палатки. Ночь окружала его бархатистой чернотой, он словно завис на полпути в момент мигратации. Он как раз поднёс руку к лицу, чтобы проверить, разглядит ли он свои пальцы, и тут кое-что произошло.
Прямо перед ним среди деревьев появилось яркое серебряное свечение. Каков бы ни был его источник, оно двигалось беззвучно. Свет просто направлялся в его сторону.
Он вскочил на ноги, не в силах вымолвить ни слова и поднял палочку Гермионы. От слепящего света он прищурился, в темноте проступили очертания деревьев, а светящийся предмет всё приближался…
И вот источник света выступил из-за дуба. Это была серебристо-белая лань; яркая, как луна и ослепительная, она молча шла по земле, не оставляя следов от копыт на снежной крошке. Она шагнула к нему, высоко подняв красивую голову с широкими глазами с длинными ресницами.
Гарри всмотрелся в лань, полный недоумения, но не из-за этого странного явления, а из-за необъяснимого чувства известности. Он словно ждал, что она придёт, но забыл, что они договорились встретиться. Его порыв позвать Гермиону угас, едва возникнув. Он знал, что должен вверить свою жизнь лани, что она пришла за ним и только за ним.
Они какое-то время смотрели друг на друга, потом она повернулась и пошла прочь.
- Нет, - сказал он охрипшим от долгого молчания голосом. - Вернись!
Она продолжала степенно идти среди деревьев и из-за толстых чёрных стволов стала не такой яркой. Он осторожничал – это могло оказаться розыгрышем, приманкой, ловушкой. Но его охватило инстинктивное ощущение, что это не тёмная магия. Он пустился следом.
Снег скрипел у него под ногами, но лань, шагающая среди деревьев, оставалась бесшумной, ибо она была чистым светом. Она вела его в самую глушь леса, и Гарри шёл быстро, уверенный, что когда она остановится, то позволит ему подойти к ней близко. А потом она заговорит и скажет ему всё, что он должен знать.
Наконец она остановилась, ещё раз повернула к нему красивую голову, и он бросился бежать; вопрос жёг его изнутри, но едва он разжал губы, чтобы задать его, она исчезла.
Хотя тьма целиком поглотила её, у него перед глазами всё ещё стоял её яркий образ; он застилал ему глаза, становясь ярче, едва он опускал веки, сбивал его с толку. Явился страх – её присутствие означало безопасность.
- Люмос! – шепнул он, и кончик палочки засветился.
Всякий раз, как он моргал, образ лани угасал, а он всё стоял, прислушиваясь к лесным звукам, к отдалённому хрусту веток, тихому шелесту снега. Не нападут ли на него сейчас? Не заманила ли она его в засаду? Может, кто-то стоит вне поля света от палочки и смотрит на него, или ему это кажется?
Он поднял палочку повыше. Навстречу ему никто не выбежал , зелёный луч из-за дерева не вылетел. Зачем же тогда она привела его сюда?
В свете палочки что-то блеснуло, и Гарри развернулся, но увидел лишь замёрзшее озерцо с чёрным потрескавшимся льдом. Гарри поднял палочку ещё выше, чтобы рассмотреть его получше.
Он осторожно подошёл и посмотрел вниз. Во льду отражалась его неровная тень и луч от палочки, но глубоко под толстым, туманно-серым панцирем что-то поблёскивало. Большой серебряный крест…
Сердце его подскочило. Он упал на колени у края озера и повернул палочку так, чтобы осветить дно озерца как можно лучше. Ярко-красный блеск… Это был меч со сверкающими рубинами на рукоятке… Меч Гриффиндора лежал на дне лесного озерца.
Он не сводил с меча глаз, едва дыша. Как это могло быть? Как он мог оказаться на дне лесного озерца, так близко от места, где они расположились? Какая-то неизвестная магия привела сюда Гермиону, или лань, которую он принял за патронуса – своего рода страж озерца? Или меч положили сюда уже после их прибытия, именно потому, что они здесь? Но где тогда человек, который хотел передать его Гарри? Он снова направил палочку на окружающие деревья и кусты, выискивая человеческий силуэт или взгляд, но никого не увидел. Его волнение смешалось с некоторым страхом, и он снова обернулся к мечу, мирно лежащему на дне замёрзшего озерца.
Он направил палочку на серебряный крест и пробормотал “акцио меч”.
Меч не шевельнулся. Он и не ожидал этого. Будь всё так просто, меч лежал бы на земле – только подбери, а не на дне замёрзшего озера. Он обошёл ледяной круг, вспоминая, как в прошлый раз меч сам пришёл к нему. Тогда он был в ужасной опасности и попросил помощи.
- Помогите, - пробормотал он, но меч так же равнодушно и неподвижно лежал на дне.
Что же такое, спросил себя Гарри (снова принявшись расхаживать), сказал ему Дамблдор, когда он в прошлый раз извлёк меч? «Только настоящий гриффиндорец может извлечь его из шляпы». A какие качества отличают гриффиндорца? Голосок в голове Гарри ответил ему: «Всем храбрым сердцем и душой, всем, кто на помощь скор и благороден - путь прямой в наш славный Гриффиндор».
Гарри остановился и испустил глубокий вздох, и пар из его рта быстро рассеялся в морозном воздухе. Он знал, что ему делать. Будь он честен с самим собой, он подумал бы, что это должно было прийти ему в голову, едва он разглядел меч сквозь лёд.
Он окинул взглядом окружающие деревья, но решил, что на него никто не нападёт. Если бы это было так, то враги могли бы сделать это, пока он шёл по лесу, кроме того, такая возможность была, пока он разглядывал озерцо. Единственная причина, по которой он оттягивал момент, была в том, что ему предстояло весьма неприятное дело.
Заплетающимися пальцами Гарри начал стаскивать с себя одежду слой за слоем. Он уныло подумал, что не может понять, при чём тут “благородство” – разве что проявлением этого качества было то, что он не призвал Гермиону сделать всё за него.
Пока он раздевался, где-то заухала сова, и он с тоской вспомнил Хедвиг. Он дрожал, стучал зубами, но продолжал раздеваться, пока не оказался в одних трусах и босиком на снегу. Он положил мешочек со своей волшебной палочкой, письмом его матери, осколком зеркала Сириуса и старым снитчем поверх одежды, потом направил палочку Гермионы на лёд.
- Дифиндо.
Лёд треснул в тишине, словно прозвучал выстрел. Поверхность озерца разбилась, и по водяной ряби разошлись осколки тёмного льда. Насколько понял Гарри, озеро неглубоко, но чтобы достать меч, надо погрузиться туда с головой.
Понимая, что задача всё равно не станет легче, а вода – теплее, он шагнул на край озерца и положил светящуюся палочку Гермионы на землю. Стараясь не представлять, насколько холоднее сейчас будет и насколько сильнее он замёрзнет, он прыгнул в воду.
Каждая клеточка его тела запротестовала. Казалось, воздух замёрз у него в лёгких, едва он погрузился в ледяную воду по плечи. Он едва дышал. От его дрожи вода выплёскивалась за края озерца, но вот он нащупал онемевшими ногами лезвие. Он хотел лишь одного – чтобы нырять пришлось всего один раз.
Гарри секунду за секундой оттягивал погружение, тяжело дыша и дрожа, пока не сказал себе, что дело должно быть сделано, и тогда он собрал волю в кулак и нырнул.
Холод был невыносим и охватил его, как огонь. Его мозг будто замёрз, пока он пробирался сквозь тёмную воду ко дну и тянулся к мечу. Его пальцы сомкнулись вокруг рукоятки; он потянул её к себе.
Вдруг что-то тесно обхватило его шею. Он подумал о водорослях, хотя не задел ничего, пока нырял, и поднял руку, чтобы освободиться. Это были не водоросли – это цепочка хоркрукса затянулась и медленно сжимала ему горло.
Гарри дико забарахтался, пытаясь выбраться на поверхность, но лишь налетел на скалистую стенку под водой. Мечась и задыхаясь, он боролся с удушающей цепью, не в силах ослабить её замёрзшими пальцами, в голове у него замерцали огоньки, он тонул, ему ничего больше не оставалось, он ничего не мог сделать, а руки, которые сомкнулись вокруг его груди – это, несомненно, объятия Смерти…
Он задыхался, чувствовал тошноту, промок и замёрз как никогда; но вдруг оказалось, что он лежит ничком на снегу. Где-то совсем рядом кто-то ещё стонал, кашлял, шатался, как было с ним при нападении змеи… Но это, судя по кашлю и тяжёлым шагам, была не змея…
У Гарри не было сил поднять голову и посмотреть на спасителя. Он смог лишь поднять дрожащую руку к горлу и нащупать место, где медальон врезался в его тело. Медальона не было. Кто-то срезал его. Потом у него над головой кто-то выдохнул:
- Ты… что… спятил?
Лишь изумление от услышанного голоса придало Гарри силы встать. Дрожа всем телом, он встал на ноги. Перед ним стоял Рон – одетый, но промокший до нитки, с прилипшими к лицу волосами, с мечом Гриффиндора в одной руке и хоркруксом, висящим на разорванной цепочке, в другой.
- Какого чёрта… - выдохнул Рон, подняв хоркрукс, закачавшийся взад-вперёд на укороченной цепочке, как у гипнотизёра. - Какого чёрта ты не снял эту пакость, прежде чем нырять?
Гарри был не в силах ответить. Что ему серебряная лань по сравнению с возвращением Рона! Он глазам своим не верил. Дрожа от холода, он сгрёб свои вещи, лежащие у кромки воды и начал одеваться. Натягивая через голову свитер за свитером, Гарри пялился на Рона, отчасти ожидая, что в любой момент тот исчезнет, едва пропадёт с глаз, но всё же одно было ясно: Рон только что нырнул в озерцо и спас Гарри жизнь.
- Это т-ты? – наконец спросил Гарри, стуча зубами, и его голос еле звучал от пережитого удушья.
- Ну да, - немного смущённо ответил Рон.
- Т-ты наколдовал эту лань?
- Что? Само собой нет! Я думал, это ты!
- Mой патронус - олень.
- Ой, точно. Я так и думал, что этот другой какой-то, безрогий.
Гарри повесил на шею подаренный Хагридом мешочек, натянул последний свитер, нагнулся за палочкой Гермионы и снова поднял взгляд на Рона.
- Как ты здесь оказался?
Рон явно надеялся услышать этот вопрос попозже, а то и вовсе не услышать.
- Ну я… в общем… я вернулся. Если… — он кашлянул. – В общем… если вы меня примете.
Воцарилось молчание, и тема ухода Рона словно встала стеной между ними. И всё же он здесь. Он вернулся. Он только что спас Гарри жизнь.
Рон посмотрел на свои руки и на мгновение словно удивился, увидев, что; он держит в руках.
- Ах да, я его достал, - сказал он, хотя это было излишне, и протянул Гарри меч. – Ты же за ним нырял?
- Да, - подтвердил Гарри. – Но я не пойму, как ты сюда попал. Как ты нас нашёл?
- Долгая история, - ответил Рон. – Я несколько часов вас искал – лес-то большой! Потом подумал: вздремну-ка я под деревом, дождусь утра, а тут этот олень пришёл, а ты – за ним.
- Ты больше никого не видел?
- Нет, - ответил Рон. – Я…
Но он замялся, глядя на два дерева, растущие рядом в нескольких ярдах.
- По-моему, что-то двигалось вон там, но я в это время к озеру бежал, потому что ты нырнул, но не вынырнул, так что некогда мне было оборачиваться… эй!
Гарри уже бежал туда, куда показал Рон. Два дуба росли совсем рядом; между стволами был лишь просвет в несколько дюймов на уровне глаз – идеальное место видеть всё, не будучи увиденным. Однако на земле у корней снега не было, и Гарри не увидел следов. Он вернулся туда, где его ждал Рон, по-прежнему с мечом и хоркруксом в руках.
- Нашёл что-нибудь? – спросил Рон.
- Нет, - ответил Гарри.
- Как же меч оказался в озере?
- Наверное, его туда положил тот, кто наколдовал патронуса.
Они оба поглядели на изукрашенный серебряный меч с рубинами на рукоятке, блестящими при свете палочки Гермионы.
- Как по-твоему, это настоящий? – спросил Рон.
- У нас есть лишь один способ проверить, - ответил Гарри.
Хоркрукс всё рвался из руки Рона. Медальон покачивался. Гарри понял, что нечто внутри снова в беспокойстве. Оно ощутило присутствие меча и попыталось не овладеть Гарри, а убить его. Сейчас было не до долгих разговоров - пришла пора уничтожить хоркрукс раз и навсегда. Гарри огляделся, высоко подняв палочку Гермионы, и нашёл подходящее место: плоский камень в тени платана.
- Иди сюда, - сказал он, после чего прошёл вперёд, смёл с камня снег и протянул руку за хоркруксом. Однако когда Рон протянул меч, Гарри покачал головой.
- Нет, это должен сделать ты.
- Я? – изумлённо спросил Рон. – Почему?
- Потому что ты вынул меч из озера. Думаю, это должен сделать ты.
Это не было проявлением доброты или щедрости. Он был уверен, что лань пришла с добром, и так же крепка была его уверенность, что орудовать мечом должен Рон. Дамблдор как-никак научил Гарри кое-какой магии, просветил о неизмеримой силе некоторых действий.
- Сейчас я его открою, - сказал Гарри, - и ты по нему ударишь. Сразу же, понял? Потому что то, что там сидит, будет сопротивляться. Как кусочек души Риддла из дневника, который пытался убить меня.
- Как ты его откроешь? – с испугом спросил Рон.
- Попрошу его открыться на змеином языке, - ответил Гарри. Слова так легко сорвались с его губ, словно он давно знал ответ. Возможно, дело было в недавней встрече с Нагини, которая помогла ему понять это. Он взглянул на змееподобную букву С, окружённую сверкающими зелёными камешками: легко было представить миниатюрную змею, свернувшуюся на холодном камне.
- Нет! – воскликнул Рон. – Не открывай его! Я серьёзно!
- Почему же нет? – спросил Гарри. – Давай избавимся от этой дряни, столько месяцев…
- Не могу, Гарри, серьёзно… давай ты…
- Но почему?
- Потому что эта штука плохо действует на меня! – ответил Рон, отходя от лежащего на камне медальона. – Я не могу держать его при себе! Я не оправдываюсь, не думай, но на меня он действует хуже, чем на вас с Гермионой, из-за него мне в голову приходит всякое… в общем, я и так обо всём этом думаю, но от него только хуже становится. Я не могу это объяснить, как только я его снимал, голова у меня на место становилась, а когда мне приходилось эту дрянь снова надевать… не могу я, Гарри!
Он отошёл, таща с собой меч и качая головой.
- Можешь, - возразил Гарри. - Можешь! Ты достал меч, и я знаю, что и воспользоваться им надо тебе. Пожалуйста, Рон, избавься от него.
Похоже, Рона подстегнул звук его имени. Он сглотнул и вернулся к камню, тяжело дыша длинным носом.
- Скажешь, когда, - прохрипел он.
- На счёт «три», - сказал Гарри, обернувшись к медальону, прищурившись и сосредоточившись на букве С. Содержимое медальона дёргалось, словно пойманный таракан, и Гарри представил змею. Это существо легко внушало жалость, но порез вокруг шеи Гарри не дал ему поддаться.
- Раз… два… три… oткройся.
Последнее слово прозвучало как шипение и рык, и золотые створки медальона широко раскрылись с тихим щелчком.
Внутри за стеклянными окошками сверкали живые глаза, тёмные и красивые, как глаза Тома Риддла, пока они не стали красными, а зрачки не превратились в щелки.
- Рази, - сказал Гарри, удерживая медальон на камне.
Рон поднял меч дрожащими руками. Над безумно вращающимися глазами заплясала точка, и Гарри взял себя в руки и вцепился в медальон – он уже представил, как из пустых окошек льётся кровь.
Из хоркрукса послышалось шипение:
- Я видел твоё сердце, и оно моё.
- Не слушай его! – резко приказал Гарри. - Рази!
- Я видел твои мечты, Рональд Уизли, видел и твои страхи. Всё, что ты желаешь, возможно, но и то, чего ты страшишься, тоже возможно…
- Рази! – крикнул Гарри, и его голос разнёсся среди деревьев; кончик меча задрожал, а Рон уставился на глаза Риддла.
- Всегда самый нелюбимый, ибо мать страстно желала дочку… Теперь нелюбим девушкой, которая предпочла твоего друга… Всегда на втором месте, вечно в тени…
- Рон, рази сейчас же! – заорал Гарри. Медальон вырывался из его пальцев, и он боялся того, что может случиться. Рон поднял меч ещё выше, и глаза Риддла тут же обрели алый цвет.
Из окошек медальона, из глаз, раздулись два нелепых пузыря - страшно искажённые головы Гарри и Гермионы.
Рон заорал от страха и отступил – из медальона вылезли две фигуры: сначала груди, потом бёдра, наконец ноги, и вот они стоят бок о бок в медальоне, как деревья с общим корнем, и нависают над Роном и настоящим Гарри, отдёрнувшим пальцы от медальона, который внезапно раскалился добела.
- Рон! – вскричал Гарри, но Риддл-Гарри заговорил голосом Волдеморта, и Рон, как загипнотизированный, уставился на его лицо.
- Зачем тебе возвращаться? Нам без тебя было лучше, мы были счастливее без тебя и радовались твоему уходу… Мы смеялись над твоими глупостью, трусостью, самомнением…
- Самомнением! – повторила Риддл-Гермиона, ещё красивее и ужаснее настоящей Гермионы. Она с хохотом воздвиглась перед Роном – перепуганным, ошеломлённым, опустившим меч. – Кто на тебя посмотрит, кто хоть раз взглянет на тебя, когда рядом Гарри Поттер? Что ты совершил по сравнению с Избранным? Кто ты такой по сравнению с Мальчиком, который выжил?
- Рон, рази его, РАЗИ! – заорал Гарри, но Рон не шелохнулся. Его глаза расширились, в них отразились Риддл-Гарри и Риддл-Гермиона, с волосами, взметнувшимися, как пламя, с красными огоньками в глазах и с голосами, зловеще звучащими в унисон.
- Твоя мать призналась, - фыркнул Риддл-Гарри под смешки Риддла-Гермионы, - что она предпочла бы в сыновья меня, рада была бы обменяться…
- Кому ты нужен, какая женщина на тебя польстится, ты ничто, ничто, ничто по сравнению с ним, - пропела Риддл-Гермиона; она потянулась, как змея, обвила Риддла-Гарри руками и заключила его в тесные объятия. Их губы соединились.
На лице Рона, стоящего перед ними, отразилась мука. Дрожащими руками он занёс меч.
- Давай, Рон! – крикнул Гарри.
Рон обернулся к нему, и Гарри привиделся алый блеск в его глазах.
- Рон!..
Лезвие меча сверкнуло и метнулось вниз. Гарри бросился в сторону, послышался звон металла, затем – долгий душераздирающий вопль. Гарри развернулся, поскользнулся на снегу с палочкой наизготовку, но ни драться, ни защищаться ему не пришлось.
Чудовищные копии его и Гермионы пропали. Только Рон стоял с мечом в дрожащей руке и разглядывал разбросанные по камню обломки медальона.
Гарри медленно подошёл к нему, не зная, что тут можно сказать или сделать. Рон тяжело дышал. Краснота из глаз ушла, они снова стали голубыми и наполнились слезами.
Гарри наклонился, притворившись, что ничего не заметил, и подобрал разбитый хоркрукс. Рон пробил стекло в обоих окошках. Глаза Риддла пропали, а испачканная шёлковая подкладка медальона чуть дымилась. Существо, жившее в хоркруксе, исчезло, пытка Рона стала его последним делом. Звякнул меч – Рон выронил его. Он опустился на колени, обхватив голову руками. Его трясло, но не от холода. Гарри сунул разбитый медальон себе в карман, опустился на колени рядом с Роном и осторожно положил руку ему на плечо. Рон её не сбросил – хороший знак.
- Когда ты ушёл, - тихо начал он, радуясь, что не видит лица Рона, - она плакала целую неделю. А то и дольше. Просто она не хотела, чтобы я видел. Часто мы почти не разговаривали друг с другом. Без тебя…
Он не смог договорить; теперь Рон был рядом, и Гарри понял, чего им стоило его отсутствие.
- Она мне как сестра, - продолжил он. – Я люблю её как сестру и уверен, что она испытывает ко мне то же самое. Так было всегда. Я думал, ты знаешь.
Рон не ответил, а лишь отвернулся от Гарри и шумно вытер нос рукавом. Гарри снова встал и отошёл на несколько ярдов – туда, где Рон сбросил рюкзак, побежав к озеру спасать Гарри. Он закинул рюкзак себе на спину и вернулся к Рону, который при приближении Гарри встал на ноги – с налитыми кровью глазами, но спокойный.
- Я сожалею, - еле выговорил он. – Сожалею, что ушёл. Сам знаю, что я… я…
Он оглянулся во тьму, словно надеялся, что найдёт там достаточно крепкое слово, которым сможет назвать себя.
- Сегодня ночью ты, можно сказать, обелил себя, - сказал Гарри. – Достал меч. Прикончил хоркрукс. Спас мне жизнь.
- Это звучит круче, чем было на самом деле, - промямлил Рон.
- Подобное всегда звучит круче, чем бывает на самом деле, - сказал Гарри. – Я уже не первый год пытаюсь донести это до тебя.
Они одновременно подошли друг к другу и обнялись, Гарри вцепился в ещё не высохшую сзади куртку Рона.
- A теперь, - сказал Гарри, разжав объятия, - всё, что нам надо – это отыскать палатку.
Но это оказалось нетрудно. Переход через тёмный лес вслед за ланью показался долгим, но теперь рядом был Рон, и обратно они дошли на удивление быстро. Гарри не терпелось разбудить Гермиону, и он в сильном волнении зашёл в палатку, а Рон плёлся чуть позади.
После купания в озере и прогулки по лесу там было очень тепло, а единственным источником света было голубое пламя, до сих пор пляшущее в чаше на полу. Гермиона крепко спала, свернувшись калачиком под одеялами, и не пошевелилась, пока Гарри не окликнул её несколько раз.
- Гермиона!
Она дёрнулась и быстро села, откинув волосы с лица.
- Что такое, Гарри? Ты в порядке?
- Да в порядке, даже больше чем в порядке. Великолепно. Смотри, кто пришёл.
- Что ты имеешь в виду? Кто?..
Она увидела Рона, стоящего с мечом в руке; с него на потёртый ковёр стекала вода. Гарри отошёл в затенённый угол, стащил со спины рюкзак Рона и попытался слиться со стенкой палатки.
Гермиона соскользнула с койки и двинулась на Рона, как сомнамбула, не сводя глаз с его бледного лица. Она остановилась прямо напротив него, слегка раскрыв рот и выпучив глаза. Рон чуть улыбнулся с надеждой и приподнял руки.
Гермиона подалась вперёд и принялась осыпать его ударами по всем местам, до которых доставала.
- Ай… ой… прекрати! Что за?.. Гермиона… OЙ!
- Рональд… Уизли… ты… самая… натуральная… задница!
Она подкрепляла ударом каждое слово. Рон отступил, прикрывая голову, а Гермиона всё наступала.
- Ты… заявляешься… сюда… через… столько… недель… так, где моя палочка?
Она уже готова была вырвать её из рук Гарри, и он инстинктивно среагировал.
- Протего!
Между Роном и Гермионой встал невидимый щит. Сила чар отбросила её на пол. Выплюнув изо рта волосы, она снова вскочила.
- Гермиона! – взмолился Гарри. – Успокойся…
- И не подумаю! – выкрикнула она. Никогда он не видел её в таком гневе – она словно обезумела. – Верни мне палочку! Верни её мне!
- Гермиона, прошу тебя…
- Не указывай мне, Гарри Поттер! – заверещала она. – Не смей! Отдай сейчас же! A ТЫ!..
Она обвиняюще ткнула в Рона пальцем. Это смахивало на проклятие, так что неудивительно, что Рон отступил на несколько шагов.
- Я бежала за тобой! Я звала тебя! Я умоляла тебя вернуться…
- Знаю, - сказал Рон. - Мне жаль, Гермиона, мне очень…
- Ах тебе жаль!
Она безумно рассмеялась высоким голосом; Рон обернулся к Гарри за помощью, но Гарри скорчил гримасу беспомощности.
- Ты шатался где-то неделями… нeдeлями… и думаешь, что всё будет в порядке, достаточно лишь сказать «жаль»?
- А что мне ещё сказать? – выкрикнул Рон, и Гарри обрадовался, что Рон защищается.
- Уж не знаю! – парировала Гермиона с ядовитым сарказмом. – Пошевели мозгами, Рон, дело двух секунд…
- Гермиона, - вмешался Гарри, решив, что это уже удар ниже пояса, - он только что спас мне…
- Плевать! – крикнула она. – Мне плевать, что он сделал! Неделю за неделей мы могли умереть, а он…
- Я знал, что вы не умерли! – крикнул Рон, впервые перекрыв её вопли и приближаясь к невидимому щиту насколько это было можно. – Про Гарри пишут в «Пророке», говорят по радио, вас ищут повсюду, все эти слухи, нелепые истории, я знал, что если вы умрёте, я тут же услышу об этом, вы не знаете, что значит…
- Что значит для тебя?
Она говорила не настолько высоким голосом, чтобы её могли услышать только летучие мыши, но её бешенство уже достигло такой точки, что она на время потеряла дар речи, поэтому Рон воспользовался паузой:
- Гермиона, я захотел вернуться в ту же минуту, когда мигратировал, но я нарвался прямо на банду рейдеров, и деться мне было некуда!
- Банду кого? – переспросил Гарри, а Гермиона бросилась в кресло и так переплела руки и ноги, что вряд ли распуталась бы и за несколько лет.
- Рейдеров, - ответил Рон. – Они повсюду — банды, пытающиеся заработать на преследовании маглорождённых и предателей крови, за каждого пойманного причитается награда от Министерства. Я был один и походил на школьника; они до жути обрадовались, решили, что я маглорождённый в бегах. Пришлось ляпнуть что-нибудь, чтобы в Министерство не уволокли.
- Что же ты им сказал?
- Что я Стэн Шанпайк. Ляпнул первое, что в голову взбрело.
- И они поверили?
- Да они умом и не блещут. Один из них явно полутролль, от него так воняло…
Рон бросил взгляд на Гермиону с явной надеждой, что эта шутка её смягчит, но увидел лишь каменное лицо поверх сплетённых рук и ног.
- В общем, они заспорили – Стэн я или не Стэн. Честно говоря, выглядело это убого, но их всё-таки было пятеро, а я один, и они отобрали у меня палочку. Потом двое из них стали драться, и пока остальные потешались, мне удалось дать под дых тому, кто держал меня, забрать его палочку, обезоружить того, кто отнял мою и мигратировать. Не очень хорошо вышло - опять расщепился. — Рон поднял правую руку, на которой не хватало двух ногтей, но Гермиона лишь холодно вздёрнула брови. — Так я оказался в нескольких милях от вас. Когда я вернулся на берег, где оставил вас… вы уже ушли.
- Ой-ёй-ёй, как захватывающе, - сказала Гермиона снисходительным тоном, как всегда, когда хотела задеть за живое. – Остаётся только ужаснуться. Mы же тем временем отправились в Годрикову Низину… Гарри, не напомнишь, что там случилось? Ах да, там оказалась Ты-Знаешь-Чья змея, она чуть не убила нас обоих, потом явился Ты-Знаешь-Кто, от которого мы улизнули в последний момент.
- Что? – ахнул Рон, глядя то на неё, то на Гарри, но Гермиона не обратила внимания.
- Представь себе, Гарри, он ноготков лишился! Что наши переживания по сравнению с этим, да ведь?
- Гермиона, - тихо сказал Гарри, - Рон только что спас мне жизнь.
Она будто не слышала.
- Всё же хочу знать кое-что, - сказала она, глядя поверх головы Рона. – Как именно ты нас нашёл нынче ночью? Это важно. Как только мы узнаем об этом, мы сможем принять меры, чтобы к нам больше не заявился никто из нежеланных гостей.
Рон уставился на неё, потом вынул из кармана джинсов маленький серебряный предмет.
- Вот.
Ей пришлось взглянуть на Рона, чтобы увидеть, что; он ей показывает.
- Делюминатор? – спросила она, и от удивления в её взгляде не осталось и следа от холода и злобы.
- Он не только зажигает и гасит свет, - ответил Рон. – Не знаю, как это действует и почему это случилось тогда, хотя раньше не случалось, потому что я хотел вернуться с того самого мига, как я ушёл. Но ранним рождественским утром я слушал радио и услышал… услышал тебя.
Он посмотрел на Гермиону.
- Ты услышал меня по радио? – недоверчиво спросила она.
- Нет, я услышал тебя из кармана. Твой голос исходил оттуда.
Он снова поднял делюминатор.
- И что же именно я сказала? – спросила Гермиона со смесью недоверия и любопытства.
- Моё имя. «Рон». И ещё ты сказала… что-то про волшебную палочку…
Лицо Гермионы вспыхнуло. Гарри вспомнил момент, когда имя Рона было упомянуто ими вслух впервые с того дня, как он их покинул. Гермиона произнесла его, говоря о починке волшебной палочки Гарри.
- Тогда я его вынул, - продолжил Рон, глядя на делюминатор. - Ничего необычного или из ряда вон я не заметил, но я был уверен, что услышал тебя. Тогда я щёлкнул им. В комнате у меня свет погас, зато прямо за окном появился другой огонёк.
Рон поднял пустую руку и показал перед собой, глядя на что-то, чего не видели ни Гарри, ни Гермиона.
- Это был шарик света, он немного пульсировал, отсвечивал синевой, как вокруг портключа, понимаете?
- Да, - машинально ответили в один голос Гарри с Гермионой.
- Я знал, что это он и был, - сказал Рон. – Я собрал и упаковал вещи, потом надел рюкзак и вышел в сад. Шарик света завис, он меня ждал, а когда я вышел, он двинулся вперёд, и я вышел с ним за ограду, а потом он… в общем, он вошёл внутрь меня.
- Что ты имеешь в виду? – переспросил Гарри, думая, что не расслышал.
- Он как бы подплыл ко мне, - ответил Рон, показывая движение указательным пальцем, - прямо к моей груди, a потом… просто прошёл сквозь меня. Вот сюда, - он показал на сердце. - Я его чувствовал, он был горячим. Как только он оказался внутри меня, я понял, что мне делать. Я знал, что он приведёт меня куда надо. Тогда я мигратировал и оказался на склоне холма. Везде лежал снег…
- Там мы и были, - сказал Гарри. – Мы провели там две ночи, во вторую мне всё казалось, что я слышу, будто кто-то ходит вокруг в темноте и разговаривает!
- Ну так это я и был, - сказал Рон. – Ваши защитные заклинания всё же работают, потому что я вас не видел и не слышал. Хотя я был уверен, что вы где-то поблизости, поэтому в конце концов забрался в спальный мешок и ждал, пока кто-нибудь из вас не появится. Я думал, что вы покажетесь, когда свернёте палатку.
- Вот и нет, - сказала Гермиона. – Для пущей безопасности мы мигратировали под мантией-невидимкой. И мы отбыли очень рано, потому что, как сказал Гарри, мы слышали, как кто-то шатается поблизости.
- И вот я целый день провёл на том холме, - сказал Рон. – Всё надеялся, что вы появитесь. Но когда стало темнеть, я понял, что упустил вас, поэтому снова щёлкнул делюминатором, синий огонёк вылетел и вошёл внутрь меня, и я мигратировал и оказался в этом лесу. Я по-прежнему не мог вас видеть, так что просто надеялся, что в конце концов кто-нибудь из вас покажется… а тут — Гарри. Само собой, вначале я увидел лань.
- Что увидел? – резко переспросила Гермиона.
Они объяснили всё – и про серебряную лань, и про меч в озерце; Гермиона хмуро глядела на них по очереди и так сосредоточилась на рассказе, что её руки и ноги больше не сплетались.
- Но это, должно быть, патронус! – сказала она. – Разве ты не видел, кто его наколдовал? Ты никого не видел? И он привёл тебя к мечу! Поверить не могу! А потом что?
Рон объяснил, что наблюдал за Гарри, как тот прыгнул в озерцо и ждал, когда он вынырнет; потом он понял, что что-то случилось, нырнул, спас Гарри, потом вернулся за мечом. Дойдя до раскрытия медальона, он замялся, и Гарри договорил:
— …и Рон шарахнул по нему мечом.
- И… и оно исчезло? Взяло и исчезло? – шепнула она.
- Ну, оно… завопило, - ответил Гарри, искоса взглянув на Рона. - Вот.
Он кинул медальон ей на колени; она осторожно взяла его и осмотрела пронзённые окошки.
Решив, что опасность миновала, Гарри убрал Щитовые чары мановением палочки Гермионы и обернулся к Рону.
- Ты вроде сказал, что сбежал от рейдеров с запасной волшебной палочкой?
- Что? – переспросил Рон, наблюдавший за рассматривающей медальон Гермионой. – А… да. - Он расстегнул рюкзак и вынул из кармашка короткую палочку из тёмной древесины. – Вот, я решил, что запасная пригодится.
- Ты прав, - сказал Гарри, вынимая свою палочку. – Mоя сломалась.
- Шутишь? – спросил Рон, но в этот момент Гермиона встала, и он снова смешался.
Гермиона убрала уничтоженный хоркрукс в сумочку, потом забралась к себе на кровать и улеглась без лишних слов.
Рон передал Гарри новую палочку.
- Думаю, это лучшее, чего ты мог ожидать, - пробормотал Гарри.
- Ага, - согласился Рон. – Могло быть и хуже. Помнишь, как она на меня птичек напустила?
- Я всё же не исключаю этого, - донёсся из-под одеял приглушённый голос Гермионы, но Рон лишь слегка улыбнулся и вынул из рюкзака коричневую пижаму.