Дачные страсти. 25-26 главы

Глава 25

    Наконец, когда производственные дела были поставлены на нужные рельсы, а голова постепенно освобождалась от цифр из отчетов, планов и смет, Храмов обнаружил, что мир изменился. В лучшую или худшую сторону понять было трудно.  Внешне в лучшую, а вот что внутри этого нового мира? Да и внешние изменения были уж очень противоречивы. Заводы и фабрики стояли. В городе не работал ни один завод строительных материалов, а вдоль всех дорог окрест города яркие плакаты зазывали за пиломатериалами, кирпичом, цементом и прочими прелестями, которых еще десяток лет назад днем с огнем найти было невозможно.
    На окраинах города, да и на зияющих ранее пустырях среди городских кварталов, как грибы в дождливое лето, выросли и продолжали расширяться коттеджные поселки. Двух-трехэтажные домики площадью триста-четыреста квадратов поражали вычурностью архитектурной нелепицы. Хозяевами этих домиков были не передовики производства, а чиновники, получающие мизерные зарплаты. В простонародье эти коттеджные поселки назвали "долинами нищих".
    Дачный люд тоже встрепенулся и начал на занятые в банках деньги строить двухэтажные садовые домики. Нет, конечно, не такие как в "долинах нищих", но вполне приличные и пригодные не только для укрытия в непогоду, но и для проживания.
    Храмову показалось это безумием. Взять кредит под бешеные проценты, при этом отдать банку в залог свою, полученную от советского государства квартиру, чтобы построить дачный домик. На такое, на его взгляд, мог пойти только умалишенный. Да и как иначе? Ведь у большинства не было стабильного заработка, а если и был, то мизерный. После оплаты банковских процентов, денег едва оставалось разве что на "Доширак" и воду, которая не бесплатно, но все-таки текла из кранов в их квартирах, практически принадлежащих банку, облагодетельствовавшему несчастного.
Банки, аптеки и торгово-развлекательные центры призывно выстроились вдоль всех центральных улиц города. Вскоре дворы начали заполняться хорошо "поношенными" машинами иностранного производства. Нет, внешне они выглядели вполне респектабельно: сияли всеми цветами радуги. И те, кто сумел опять же на занятые в банках деньги, купить у перегонщиков, которых как и "челноков" появилось великое множество, смотрел на отечественные "Жигули! и "Москвичи" свысока. Иначе, как консервными банками они их не называли. И вполне справедливо. Ведь даже десяти-пятнадцатилетние немецкие машины были напичканы целым рядом опций, полезных для удобства управления и комфортного размещения бренного тела на анатомическом мягком сидении.
    Посидев однажды в салоне, пригнанного знакомым "Опеля" и проехав за рулем с десяток километров, Храмов тоже загорелся поменять свою "Ниву" на что-нибудь приличное. Конечно, он не побежал в банк, а посчитав свои сбережения, прикинул, что на среднего класса машину с небольшим пробегом, их - сбережений, вполне может хватить. Сергей во всем был человеком слова и дела. И через несколько месяцев под окнами его квартиры отражая солнечные лучи остановился серебристый "Пассат".
Храмов по природе не был тщеславным, но чудо инженерной мысли заложенной в создание автомобиля очаровало его. Все было сделано под человека и для человека. Управление машиной, по сравнению с "Нивой" вызывало наслаждение. Руль был настолько послушен, что справиться с ним смог бы даже младенец. Разочарование вызывали только дороги, по которым без потерь могли передвигаться только бронетранспортеры и "Камазы".


Глава 26

    Зависть человека порой настолько превышает здравый смысл, что порождает вражду, переходящую в ненависть. И чаще всего в этой вражде побеждает человек беспринципный или наделенный ничтожной властью.
    Тимофей Козлов, чей участок находился невдалеке от участка Сергея Храмова, еще как-то скрипя зубами мог смириться с тем, что дом Храмова оказался пусть не на много, но все-таки больше, чем у него. До выхода на пенсию Тимофей работал начальником отдела в каком-то конструкторском бюро, о чем с гордостью сообщал каждому из дачников с которыми знакомился, и обязательно подчеркивал, что сейчас он член правления садоводческого общества. Стало быть к нему надо относиться ежели не с почтением, то с уважением.
    Храмов же в его понимании был значительно выше рангом и во многом мог быть полезен обществу. А тут, какой-то пацан без роду и племени купил соседний с ним участок и размахнулся на строительство дома минимум в два раза больше, чем у него. Мало того - он еще самосвалами начал на участок, чтобы убрать уклон, завозить глину и всякую землю.
   - Эй! Как тебя там зовут? Ты что творишь?
   - Игорь меня зовут. А в чем дело?
   - Он еще спрашивает. Ты понимаешь, что после первого же дождя твоя глина поплывет на мой участок, на мои грядки!
   - Успокойтесь. Никуда она не поплывет. Я по периметру залью бетоном опорную стенку высотой сантиметров сорок и она будет держать мой грунт.
    Придирки к Игорю начали возникать по каждому поводу. Даже могучий орех, росший в дальнем углу участка полтора десятка лет у прежнего хозяина, вдруг стал мешать Козлову - затенять его участок. А до этого осыпавшаяся к нему с дерева пара ведер грецких орехов спокойно перекочевывала в его гараж.
   - Пацан, ты давай выкорчевывай свой орех. Он мои помидоры затеняет, - не называя соседа по имени распорядился Козлов в один из приездов Игоря вместе с отцом на участок.
   - Мне он не мешает, - огрызнулся молодой человек. - Да и вам пятнадцать лет не мешал. А если он вдруг начал вам мешать, то спилите сучья, которые в вашу сторону растут.
   - Ты еще меня учить будешь. Я поставлю этот вопрос на заседании правления. А если ты и решение правления не выполнишь - подам на тебя в суд.
    Храмов ставший невольным свидетелем нападок Тимофея Козлова на своих новых соседей решил поговорить с ними:
   - Игорь, не обращай внимания на его угрозы.
   - Да как же не обращать внимания. После его нападок у нас с отцом руки опускаются. А ведь я дом строю и участок обустраиваю, чтобы жить здесь постоянно.
   - Ну так и строй без оглядки на этого завистника.
   - Не от зависти он. Просто хочет показать, что он тут начальник.
   - От зависти Игорь. От зависти, - подытожил Храмов и хлопнув соседа по плечу добавил, - не принимай всерьез его болтовню.
    Храмов же, наоборот, проникся уважением к этим двум сухопарым среднего роста мужчинам. Кстати, отца Игоря звали также, как его - Сергей Анатольевич, да и по возрасту они были почти одногодками. Так, что иногда в короткие минуты отдыха они могли перекинуться несколькими фразами на общие интересные для них темы. Редкие минуты отдыха были действительно редкими. Храмов видя как соседи от зари до зари работают не покладая рук искренне восхищался их трудолюбием. Конечно и сам он был не из лодырей, но упорная работа соседей не шла ни в какое сравнение.
За лето дом был возведен под крышу и отец с сыном к осени закончили отделку второго этажа. Первый этаж планировали отделать следующим летом. Как сказал Храмову Игорь: "Финансы закончились. За зиму заработаю, а летом завершим стройку".
    Не завершили.
    Попытка Игоря с Сергеем Анатольевичем поставить забор по границе с Козловым вылилась в громадный скандал.
   - Не позволю! - с пеной у рта кричал Тимофей. - По закону между соседями не должно быть сплошных заборов.
   - Мало того, что орех затеняет пол нашего огорода, так он еще и забор ставить собрался! - верещала жена Козлова. - Ишь, он и столбы в бетон заранее залил. Тимофей звони председателю, пускай сюда приезжает и разбирается с этим нахалом.
   - Да успокойтесь вы! Не будет никакого забора. И ничего больше не будет. Продам я участок вместе с домом. А вы с новыми соседями разбираться будете. Тем более мой друг давно зовет меня в задонский хутор, где дом от дома чуть ли не за версту, - поникшим голосом заявил Игорь и, обернувшись к отцу добавил, - давай, папа инструмент и вещи собирать. С этим народом толков не будет